Конечно, если слово Революция
и Восстание писать с большой буквы, то это "ужасно" страшно выходит,
совсем как у якобинцев. И дешево и сердито". (О вреде фраз, т. XIV, стр.
223).
Таким образом, тогда как в случае со словом "сразу" обращено внимание
на невязку слова с вещью, - в этом случае "Восстание", а также в случае
с "национальным", "коалиционным" и т. д. разоблачается самое слово в его
значении. По этим двум руслам и идет полемическая "языковая политика"
Ленина.
3.
Ленин борется с гладкими словами, с теми словами, в которых только
туманно представляются конкретные, специфические значения, - конкретные
ветви лексического единства, но которые сохраняют свою чисто словесную
силу, являясь только названиями самого лексического единства, названием
названия, затуманенного сильным действием лексического плана, в котором
движется речь; и как я сказал, чем более захватано такое слово, тем
сильнее в нем эмоциональный "ореол". Ленин пишет о таких словах:
"Поменьше болтовни о "трудовой демократии", "о свободе, равенстве,
братстве", о "народовластии" и тому подобном: сознательный рабочий и
крестьянин наших дней в этих надутых фразах так же ловко отличает
жульничество буржуазного интеллигента, как иной житейски опытный чело-
век, глядя на безукоризненно "гладкую" физиономию и внешность "благород-
ного человека", сразу и безошибочно определяет: по всей вероятности мо-
шенник". (Великий почин, т. XVI, стр. 255).
Ленин-полемист занимается последовательной ловлей благородных слов,
которые "по всей вероятности мошенники".
"Не правда ли перл? До осуществления социализма управлять колониями
будет, согласно резолюции сего мудреца (Гаазе), не буржуазия, а какой-то
добренький, справедливенький, сладенький "союз народов". (Герои
"Бернского Интернационала". Коммунист. Интерн. N 2).
Для того, чтобы разоблачить мошенничающее слово - нужно взрыхлить его
замкнутое, сглаженное лексическое единство, нужно разоблачить его лекси-
ческий план. Ленин говорит о "свободе вообще", "демократии вообще", "ре-
волюции вообще", "равенстве вообще".
Он занимается анализом конкретных специфических значений слова, ана-
лизом лексического единства слов; полемизируя, разоблачая лозунг, он да-
ет его словарный анализ, - и указывает затуманивающее действие фразы и
лексического плана.
"Спрашивайте:
- Равенство какого пола с каким полом?
- Какой нации с какой нацией?
- Какого класса с каким классом?
- Свобода от какого ига или от какого класса?
Кто говорит о политике, о демократии, о свободе, о равенстве, о соци-
ализме, не ставя этих вопросов, не выдвигая их на первый план, не воюя
против прятанья, скрыванья, затушевывания этих вопросов, - тот худший
враг трудящихся". ("Советская власть и положение женщины", XVI, с 363).
Лексическое единство взрыхлено. Слово, как название лексического
единства, перестает существовать. Исчезает эмоциональный "ореол" "слова
вообще" - и выдвигаются отдельные конкретные ветви лексического
единства. "Слову вообще" противопоставлены аналитические ветви, им
объединенные.
"Равенство есть пустая фраза, если под равенством не понимать уничто-
жения классов. Классы мы хотим уничтожить. В этом отношении мы стоим за
равенство. Но претендовать на то, что мы всех людей сделаем равными друг
другу, - это пустейшая фраза и выдумка интеллигента, который иногда доб-
росовестно кривляется, вывертывает слова, а содержания нет - пусть он
называет себя писателем, иногда ученым и еще кем бы то ни было". (Об об-
мане народа лозунгами свободы и равенства, XVI, стр. 209).
Тот же анализ проделан по отношению к лозунгу "свобода".
"Свобода, нечего говорить, для всякой революции, социалистической ли
или демократической есть лозунг, который очень и очень существенен. А
наша программа заявляет: свобода, если она противоречит освобождению
труда от гнета капитала, есть обман". (Об обмане народа лозунгами свобо-
ды и равенства, стр. 202).
"Всякая свобода, если она не подчинена интересам освобождения труда
от гнета капитала, есть обман". (стр. 205).
Вместо слова "свобода" - названия лексического единства - говорится:
"всякая свобода", - т.-е. дается конкретный лексический план.
И при анализе лексического единства - всплывает, что его застывшее
название, его символ, не включает в себе всех его конкретных ветвей, -
обнажается его бедность конкретными ассоциациями. При богатстве эмоцио-
нальных ассоциаций обнажается - затуманивающее действие лексического
плана. В составе единства оказываются противоречивые конкретные ветви
значений, исторически не вошедшие, как составная часть в традиционное
название слова, в его "символ".
"Слово "свобода" - хорошее слово. На каждом шагу "свобода": свобода
торговать, продавать, продаваться и т. д." (Речь на митинге в П. Б.
13/III-19 г.).
"(Советская власть) подавляет "свободу" эксплоататоров и их пособни-
ков, она отнимает у них "свободу" эксплоатировать, "свободу" наживаться
на голоде, "свободу" борьбы за восстановление власти капитала, "свободу"
соглашения с иноземной буржуазией против отечественных рабочих
крестьян". (III Интернационал и его место в истории, Ком. Интерн. N 1).
И наконец, языковая игра, (каламбур), обнажающая разные ветви лекси-
ческого единства и противопоставляющая их - лозунгу "названию лексичес-
кого единства".
"Свободная торговля хлебом - это значит свобода наживаться для бога-
тых, свобода умирать для бедных". (Ответ на запрос крестьянам, Правда,
1919 г. N 35.).
Того же типа разоблачение слова "демократия" и "революция".
"Господа, герои фразы! Господа, рыцари, революционного краснобайства!
Социализм требует отличать демократию капиталистов от демократии проле-
тариев, революцию буржуазии и революцию пролетариата, восстание богачей
против царя и восстание трудящихся против богачей" (О вреде фраз. ст.
223.).
"Надо только, чтобы фраза не темнила ума, не засоряла сознания. Когда
говорят о "революции", о "революционном народе", о революционной демок-
ратии и т. п., то в девяти случаях из десяти это лганье или самообман.
Надо спрашивать о революции какого класса идет речь, о революции против
кого. (О твердой революционной власти, т. ст. 173).
Также как приставка к общему лозунгу "свобода" дифференцирующего эпи-
тета "всякая", "какая" - переносит лозунг, застывшее "название назва-
ния", тень лексического единства, - в конкретный план, так и "револю-
ция", - "революция вообще" - слово без конкретных ветвей лексического
единства, слово-название самого себя получает дифференцирующую приставку
"против кого".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
и Восстание писать с большой буквы, то это "ужасно" страшно выходит,
совсем как у якобинцев. И дешево и сердито". (О вреде фраз, т. XIV, стр.
223).
Таким образом, тогда как в случае со словом "сразу" обращено внимание
на невязку слова с вещью, - в этом случае "Восстание", а также в случае
с "национальным", "коалиционным" и т. д. разоблачается самое слово в его
значении. По этим двум руслам и идет полемическая "языковая политика"
Ленина.
3.
Ленин борется с гладкими словами, с теми словами, в которых только
туманно представляются конкретные, специфические значения, - конкретные
ветви лексического единства, но которые сохраняют свою чисто словесную
силу, являясь только названиями самого лексического единства, названием
названия, затуманенного сильным действием лексического плана, в котором
движется речь; и как я сказал, чем более захватано такое слово, тем
сильнее в нем эмоциональный "ореол". Ленин пишет о таких словах:
"Поменьше болтовни о "трудовой демократии", "о свободе, равенстве,
братстве", о "народовластии" и тому подобном: сознательный рабочий и
крестьянин наших дней в этих надутых фразах так же ловко отличает
жульничество буржуазного интеллигента, как иной житейски опытный чело-
век, глядя на безукоризненно "гладкую" физиономию и внешность "благород-
ного человека", сразу и безошибочно определяет: по всей вероятности мо-
шенник". (Великий почин, т. XVI, стр. 255).
Ленин-полемист занимается последовательной ловлей благородных слов,
которые "по всей вероятности мошенники".
"Не правда ли перл? До осуществления социализма управлять колониями
будет, согласно резолюции сего мудреца (Гаазе), не буржуазия, а какой-то
добренький, справедливенький, сладенький "союз народов". (Герои
"Бернского Интернационала". Коммунист. Интерн. N 2).
Для того, чтобы разоблачить мошенничающее слово - нужно взрыхлить его
замкнутое, сглаженное лексическое единство, нужно разоблачить его лекси-
ческий план. Ленин говорит о "свободе вообще", "демократии вообще", "ре-
волюции вообще", "равенстве вообще".
Он занимается анализом конкретных специфических значений слова, ана-
лизом лексического единства слов; полемизируя, разоблачая лозунг, он да-
ет его словарный анализ, - и указывает затуманивающее действие фразы и
лексического плана.
"Спрашивайте:
- Равенство какого пола с каким полом?
- Какой нации с какой нацией?
- Какого класса с каким классом?
- Свобода от какого ига или от какого класса?
Кто говорит о политике, о демократии, о свободе, о равенстве, о соци-
ализме, не ставя этих вопросов, не выдвигая их на первый план, не воюя
против прятанья, скрыванья, затушевывания этих вопросов, - тот худший
враг трудящихся". ("Советская власть и положение женщины", XVI, с 363).
Лексическое единство взрыхлено. Слово, как название лексического
единства, перестает существовать. Исчезает эмоциональный "ореол" "слова
вообще" - и выдвигаются отдельные конкретные ветви лексического
единства. "Слову вообще" противопоставлены аналитические ветви, им
объединенные.
"Равенство есть пустая фраза, если под равенством не понимать уничто-
жения классов. Классы мы хотим уничтожить. В этом отношении мы стоим за
равенство. Но претендовать на то, что мы всех людей сделаем равными друг
другу, - это пустейшая фраза и выдумка интеллигента, который иногда доб-
росовестно кривляется, вывертывает слова, а содержания нет - пусть он
называет себя писателем, иногда ученым и еще кем бы то ни было". (Об об-
мане народа лозунгами свободы и равенства, XVI, стр. 209).
Тот же анализ проделан по отношению к лозунгу "свобода".
"Свобода, нечего говорить, для всякой революции, социалистической ли
или демократической есть лозунг, который очень и очень существенен. А
наша программа заявляет: свобода, если она противоречит освобождению
труда от гнета капитала, есть обман". (Об обмане народа лозунгами свобо-
ды и равенства, стр. 202).
"Всякая свобода, если она не подчинена интересам освобождения труда
от гнета капитала, есть обман". (стр. 205).
Вместо слова "свобода" - названия лексического единства - говорится:
"всякая свобода", - т.-е. дается конкретный лексический план.
И при анализе лексического единства - всплывает, что его застывшее
название, его символ, не включает в себе всех его конкретных ветвей, -
обнажается его бедность конкретными ассоциациями. При богатстве эмоцио-
нальных ассоциаций обнажается - затуманивающее действие лексического
плана. В составе единства оказываются противоречивые конкретные ветви
значений, исторически не вошедшие, как составная часть в традиционное
название слова, в его "символ".
"Слово "свобода" - хорошее слово. На каждом шагу "свобода": свобода
торговать, продавать, продаваться и т. д." (Речь на митинге в П. Б.
13/III-19 г.).
"(Советская власть) подавляет "свободу" эксплоататоров и их пособни-
ков, она отнимает у них "свободу" эксплоатировать, "свободу" наживаться
на голоде, "свободу" борьбы за восстановление власти капитала, "свободу"
соглашения с иноземной буржуазией против отечественных рабочих
крестьян". (III Интернационал и его место в истории, Ком. Интерн. N 1).
И наконец, языковая игра, (каламбур), обнажающая разные ветви лекси-
ческого единства и противопоставляющая их - лозунгу "названию лексичес-
кого единства".
"Свободная торговля хлебом - это значит свобода наживаться для бога-
тых, свобода умирать для бедных". (Ответ на запрос крестьянам, Правда,
1919 г. N 35.).
Того же типа разоблачение слова "демократия" и "революция".
"Господа, герои фразы! Господа, рыцари, революционного краснобайства!
Социализм требует отличать демократию капиталистов от демократии проле-
тариев, революцию буржуазии и революцию пролетариата, восстание богачей
против царя и восстание трудящихся против богачей" (О вреде фраз. ст.
223.).
"Надо только, чтобы фраза не темнила ума, не засоряла сознания. Когда
говорят о "революции", о "революционном народе", о революционной демок-
ратии и т. п., то в девяти случаях из десяти это лганье или самообман.
Надо спрашивать о революции какого класса идет речь, о революции против
кого. (О твердой революционной власти, т. ст. 173).
Также как приставка к общему лозунгу "свобода" дифференцирующего эпи-
тета "всякая", "какая" - переносит лозунг, застывшее "название назва-
ния", тень лексического единства, - в конкретный план, так и "револю-
ция", - "революция вообще" - слово без конкретных ветвей лексического
единства, слово-название самого себя получает дифференцирующую приставку
"против кого".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117