Ил., которое и передал ему через Надежду Константи-
новну д-р Ф. А. Гетье (лечивший в это время Над. Конст. и часто бывавший
у Лениных). Вл. Ил. не только быстро помог нам получить этот огород в
наше общее пользование, но и потом не забывал про него все годы, звонил
ко мне по телефону, спрашивал как идут дела, не нужно ли чего еще, и
много раз присылал самокатчиков с коротенькими записочками, вроде такой:
"тов. Розанов, как дела на огороде, что нужно?", или так: "тов. Розанов,
будет ли урожай, сколько придется на каждого? Привет". Мы все, Солдатен-
ковские, были ему бесконечно благодарны за эту заботу. Приходилось
только удивляться, как он среди груды работы умудрялся не забывать такой
песчинки, как наш огород.
Когда я оперировал т. Сталина, который лежал у меня в больнице, Вл.
Ил. ежедневно два раза, утром и вечером, звонил ко мне по телефону и не
только справлялся о его здоровье, а требовал самого тщательного и обсто-
ятельного доклада. Операция тов. Сталину была очень тяжелая: помимо уда-
ления аппендикса пришлось сделать широкую резекцию слепой кишки и за ис-
ход ручаться было трудно. Вл. Ил. видно очень беспокоился и сказал мне:
"Если что, звоните мне во всякое время дня и ночи". Когда на 4-й или 5-й
день после операции всякая опасность миновала и я сказал ему об этом, у
него видно от души вырвалось: "Вот спасибо-то, но я все-таки каждый день
буду звонить к вам". Навещая тов. Сталина у него, уже на квартире, я
как-то встретил там Вл. Ил. Встретил он меня самым приветливым образом,
отозвал в сторону, опять расспросил, что было со Сталиным; я сказал, что
его необходимо отправить куда-нибудь отдохнуть и поправиться после тяже-
лой операции, на это он: "вот и я говорю то же самое, а он упирается,
ну, да я устрою, только не в санаторию, сейчас только говорят, что они
хороши, а еще ничего хорошего нет". Я говорю: "Да пусть едет прямо в
родные горы". Вл. Ил.: "Вот и правильно, да подальше, чтобы никто к нему
не приставал, надо об этом позаботиться". А сам бледный, желтый, уста-
лый. "Вл. Ил., вам бы самим-то отдохнуть не мешало". - "Нет, нет, я сов-
сем здоров, - засмеялся, пожал руку и почти убежал, а на пороге обернул-
ся и сказал, - правда, правда, здоров, скоро по тетеревам".
Помню хорошо еще одну встречу с Вл. Ил. Лежал у меня в больнице Гр.
Як. Сокольников. Доставили его ко мне в довольно тяжелом состоянии, боли
в правой почке и правой ноге, повышенная температура. Приходилось делать
довольно сложные исследования. Тов. Сокольников налаживался медленно,
был слаб; через несколько дней он обращается ко мне с просьбой разрешить
ему принять комиссию, которая приедет к нему сегодня, чтобы переговорить
о каких-то важных государственных делах. Я запротестовал, но он настаи-
вал, говоря, что это необходимо, что приедет и Вл. Ил. Пришлось усту-
пить. Вл. Ил. скоро приехал, с ним еще несколько человек. Я встретил Вл.
Ил. и сказал ему, что боюсь за Сокольникова, что эта комиссия принесет
ему вред. Вл. Ил. на это: "да уж очень нужно срочно, а он хорошо знает
Туркестан", при этом он приложил палец к губам. "Давайте Вл. Ил. по ча-
сам - 30 минут, а потом я к вам приду". Устроил я их для беседы в лабо-
ратории. Ровно через 1/2 часа вошел я к ним; смотрю, Г. Я. Сокольников
сидит совершенно бледный. Вл. Ил. вынул часы, положил их перед собой и
сказал: "точно через 5 минут". И действительно ровно через 5 минут бесе-
да была закончена. Вл. Ил. отвел меня в сторону, подробно расспросил про
болезнь Сокольникова, потом спросил, как у нас идет работа в больнице, и
на прощанье сказал: "Ну, а огород-то как?" - "Кряхтит", ответил я. "По-
чему так?" - "Да хозяев уж очень много, все совещаемся". Вл. Ил. улыб-
нулся и сказал: "У нас все еще так, много совещаемся; ну, если нужно,
позвоните. А у вас здесь очень чисто и хорошо, как-то и на больницу не
похоже. Ну, простите, я, небось, оторвал вас от работы, ведь опять ре-
зать пойдете? Идите, идите, не провожайте, до свидания". Пошел, потом
сейчас же вернулся и спросил: "А Сокольникова-то скоро выпустите?". Я
ответил, что и сам не знаю.
После этого я и Вл. Ил. увидались 21 апреля 1922 года. Накануне вече-
ром мне позвонил Ник. Ал. Семашко и сказал, что он просит меня завтра
поехать к Вл. Ильичу: приезжает проф. Борхардт из Берлина для консульта-
ции, так как нужно удалить пули у Вл. Ил. Я ужасно удивился этому и
спросил: "почему?". Ник. Ал. рассказал мне, что Вл. Ил. последнее время
стал страдать головными болями, была консультация с проф. Клемперером
(большой германский профессор, терапевт). Клемперер высказал предположе-
ние и, очевидно, довольно определенно, что эти боли зависят от оставших-
ся в организме Вл. Ил. пуль, якобы, вызывающих своим свинцом отравление.
Мысль эта мне, как хирургу, перевидавшему тысячи раненых, показалась
прямо странной, что я и сказал Николаю Александровичу. Ник. Ал. со мной
соглашался, но все-таки на консультацию нужно было ехать.
Консультация была интересная. Я заехал за Борхардтом, и мы вместе с
ним поехали в Кремль. С нами поехала еще женщина-врач, фамилии не помню,
на которую была возложена обязанность быть переводчицей. Нас провели
прямо в кабинет Вл. Ил., который сейчас же вышел к нам, поздоровался,
переводчице сказал, что она нам не нужна: "сами сговоримся", и пригласил
нас к себе на квартиру. Здесь кратко, но очень обстоятельно он рассказал
нам о своих головных болях и о консультации с Клемперером. Когда Вл. Ил.
сказал, что Клемперер посоветовал удалить пули, так как они своим свин-
цом вызывают отравление, вызывают головные боли, Борхардт сначала сделал
удивленные глаза и у него вырвалось unmoglich (невозможно), но потом,
как бы спохватившись, вероятно, для того, чтобы не уронить авторитета
своего берлинского коллеги, стал говорить о каких-то новых исследованиях
в этом направлении. Я определенно сказал, что эти пули абсолютно не по-
винны в головных болях, что это невозможно, так как пули обросли плотной
соединительной тканью, через которую в организм ничего не проникает. Пу-
ля, лежавшая на шее, над правым грудино-ключичным сочленением, прощупы-
валась легко, удаление ее представлялось делом не трудным и против уда-
ления ее я не возражал, но категорически восстал против удаления пули из
области левого плеча: пуля эта лежала глубоко, поиски ее были бы затруд-
нительны; она так же, как и первая, совершенно не беспокоила Вл. Ил., и
эта операция доставила бы совершенно ненужную боль. Вл. Ил. согласился с
этим и сказал: "ну, одну-то давайте удалим, чтобы ко мне не приставали и
чтобы никому не думалось". Сговорились на другой день проверить положе-
ние пуль по Рентгену в Институте акад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
новну д-р Ф. А. Гетье (лечивший в это время Над. Конст. и часто бывавший
у Лениных). Вл. Ил. не только быстро помог нам получить этот огород в
наше общее пользование, но и потом не забывал про него все годы, звонил
ко мне по телефону, спрашивал как идут дела, не нужно ли чего еще, и
много раз присылал самокатчиков с коротенькими записочками, вроде такой:
"тов. Розанов, как дела на огороде, что нужно?", или так: "тов. Розанов,
будет ли урожай, сколько придется на каждого? Привет". Мы все, Солдатен-
ковские, были ему бесконечно благодарны за эту заботу. Приходилось
только удивляться, как он среди груды работы умудрялся не забывать такой
песчинки, как наш огород.
Когда я оперировал т. Сталина, который лежал у меня в больнице, Вл.
Ил. ежедневно два раза, утром и вечером, звонил ко мне по телефону и не
только справлялся о его здоровье, а требовал самого тщательного и обсто-
ятельного доклада. Операция тов. Сталину была очень тяжелая: помимо уда-
ления аппендикса пришлось сделать широкую резекцию слепой кишки и за ис-
ход ручаться было трудно. Вл. Ил. видно очень беспокоился и сказал мне:
"Если что, звоните мне во всякое время дня и ночи". Когда на 4-й или 5-й
день после операции всякая опасность миновала и я сказал ему об этом, у
него видно от души вырвалось: "Вот спасибо-то, но я все-таки каждый день
буду звонить к вам". Навещая тов. Сталина у него, уже на квартире, я
как-то встретил там Вл. Ил. Встретил он меня самым приветливым образом,
отозвал в сторону, опять расспросил, что было со Сталиным; я сказал, что
его необходимо отправить куда-нибудь отдохнуть и поправиться после тяже-
лой операции, на это он: "вот и я говорю то же самое, а он упирается,
ну, да я устрою, только не в санаторию, сейчас только говорят, что они
хороши, а еще ничего хорошего нет". Я говорю: "Да пусть едет прямо в
родные горы". Вл. Ил.: "Вот и правильно, да подальше, чтобы никто к нему
не приставал, надо об этом позаботиться". А сам бледный, желтый, уста-
лый. "Вл. Ил., вам бы самим-то отдохнуть не мешало". - "Нет, нет, я сов-
сем здоров, - засмеялся, пожал руку и почти убежал, а на пороге обернул-
ся и сказал, - правда, правда, здоров, скоро по тетеревам".
Помню хорошо еще одну встречу с Вл. Ил. Лежал у меня в больнице Гр.
Як. Сокольников. Доставили его ко мне в довольно тяжелом состоянии, боли
в правой почке и правой ноге, повышенная температура. Приходилось делать
довольно сложные исследования. Тов. Сокольников налаживался медленно,
был слаб; через несколько дней он обращается ко мне с просьбой разрешить
ему принять комиссию, которая приедет к нему сегодня, чтобы переговорить
о каких-то важных государственных делах. Я запротестовал, но он настаи-
вал, говоря, что это необходимо, что приедет и Вл. Ил. Пришлось усту-
пить. Вл. Ил. скоро приехал, с ним еще несколько человек. Я встретил Вл.
Ил. и сказал ему, что боюсь за Сокольникова, что эта комиссия принесет
ему вред. Вл. Ил. на это: "да уж очень нужно срочно, а он хорошо знает
Туркестан", при этом он приложил палец к губам. "Давайте Вл. Ил. по ча-
сам - 30 минут, а потом я к вам приду". Устроил я их для беседы в лабо-
ратории. Ровно через 1/2 часа вошел я к ним; смотрю, Г. Я. Сокольников
сидит совершенно бледный. Вл. Ил. вынул часы, положил их перед собой и
сказал: "точно через 5 минут". И действительно ровно через 5 минут бесе-
да была закончена. Вл. Ил. отвел меня в сторону, подробно расспросил про
болезнь Сокольникова, потом спросил, как у нас идет работа в больнице, и
на прощанье сказал: "Ну, а огород-то как?" - "Кряхтит", ответил я. "По-
чему так?" - "Да хозяев уж очень много, все совещаемся". Вл. Ил. улыб-
нулся и сказал: "У нас все еще так, много совещаемся; ну, если нужно,
позвоните. А у вас здесь очень чисто и хорошо, как-то и на больницу не
похоже. Ну, простите, я, небось, оторвал вас от работы, ведь опять ре-
зать пойдете? Идите, идите, не провожайте, до свидания". Пошел, потом
сейчас же вернулся и спросил: "А Сокольникова-то скоро выпустите?". Я
ответил, что и сам не знаю.
После этого я и Вл. Ил. увидались 21 апреля 1922 года. Накануне вече-
ром мне позвонил Ник. Ал. Семашко и сказал, что он просит меня завтра
поехать к Вл. Ильичу: приезжает проф. Борхардт из Берлина для консульта-
ции, так как нужно удалить пули у Вл. Ил. Я ужасно удивился этому и
спросил: "почему?". Ник. Ал. рассказал мне, что Вл. Ил. последнее время
стал страдать головными болями, была консультация с проф. Клемперером
(большой германский профессор, терапевт). Клемперер высказал предположе-
ние и, очевидно, довольно определенно, что эти боли зависят от оставших-
ся в организме Вл. Ил. пуль, якобы, вызывающих своим свинцом отравление.
Мысль эта мне, как хирургу, перевидавшему тысячи раненых, показалась
прямо странной, что я и сказал Николаю Александровичу. Ник. Ал. со мной
соглашался, но все-таки на консультацию нужно было ехать.
Консультация была интересная. Я заехал за Борхардтом, и мы вместе с
ним поехали в Кремль. С нами поехала еще женщина-врач, фамилии не помню,
на которую была возложена обязанность быть переводчицей. Нас провели
прямо в кабинет Вл. Ил., который сейчас же вышел к нам, поздоровался,
переводчице сказал, что она нам не нужна: "сами сговоримся", и пригласил
нас к себе на квартиру. Здесь кратко, но очень обстоятельно он рассказал
нам о своих головных болях и о консультации с Клемперером. Когда Вл. Ил.
сказал, что Клемперер посоветовал удалить пули, так как они своим свин-
цом вызывают отравление, вызывают головные боли, Борхардт сначала сделал
удивленные глаза и у него вырвалось unmoglich (невозможно), но потом,
как бы спохватившись, вероятно, для того, чтобы не уронить авторитета
своего берлинского коллеги, стал говорить о каких-то новых исследованиях
в этом направлении. Я определенно сказал, что эти пули абсолютно не по-
винны в головных болях, что это невозможно, так как пули обросли плотной
соединительной тканью, через которую в организм ничего не проникает. Пу-
ля, лежавшая на шее, над правым грудино-ключичным сочленением, прощупы-
валась легко, удаление ее представлялось делом не трудным и против уда-
ления ее я не возражал, но категорически восстал против удаления пули из
области левого плеча: пуля эта лежала глубоко, поиски ее были бы затруд-
нительны; она так же, как и первая, совершенно не беспокоила Вл. Ил., и
эта операция доставила бы совершенно ненужную боль. Вл. Ил. согласился с
этим и сказал: "ну, одну-то давайте удалим, чтобы ко мне не приставали и
чтобы никому не думалось". Сговорились на другой день проверить положе-
ние пуль по Рентгену в Институте акад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117