"И мы, социалисты, разоблачаем это лицемерие, срываем фальшивые вы-
вески, - не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство
(это будет возможно лишь в социалистическом внеклассовом обществе), а
для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией,
литературе противопоставить действительно свободную, открыто связанную с
пролетариатом литературу".
Но "пылкие сторонники свободы" остались неудовлетворенными и решили
всемерно протестовать против Ленинского пониманья действительно свобод-
ной литературы. Выразителем этого протеста явился Валерий Брюсов, помес-
тивший в очередном номере (N 11 за 1905 год) журнала "Весы" ответную
статью - "Свобода слова".
Процитировав Ленинские слова о подчинении литературного дела партий-
ному контролю, Брюсов восклицает: "Вот, по крайней мере, откровенные
признанья. Г-ну Ленину нельзя отказать в смелости: он идет до крайних
выводов из своей мысли; но меньше всего в его словах истинной любви к
свободе".
Брюсов не понимает, почему называет Ленин литературу, "открыто свя-
занную с пролетариатом" - "действительно свободной". Чем она свободней
буржуазной?
По Брюсову: "обе литературы не свободны. Одна тайно связана с буржуа-
зией, другая открыто с пролетариатом. Преимущество второй можно видеть в
более откровенном признании своего рабства, а не в большей свободе...
Если мы и согласимся, что общепролетарское дело - дело справедливое, а
денежный мешок - нечто постыдное, разве это изменит степень зависимости.
Раб мудрого Платона всетаки был рабом, а не свободным человеком".
Цензурный устав, вводимый в социал-демократической партии, мало чем
отличается от старого царского устава.
"Утверждаются основоположения социал-демократической доктрины, как
заповеди, против которых не позволены (членам партии) никакие возраже-
ния".
"Есть слова, которые воспрещено говорить. Есть взгляды, высказывать
которые воспрещено... Членам соц.-демокр. партии дозволяется лишь крити-
ка частных случаев, отдельных сторон доктрины, но они не могут критичес-
ки относиться к самым устоям доктрины".
"Отсюда", заключает Брюсов, "один шаг до заявления халифа Омара: кни-
ги содержащие то же, что Коран, лишние, содержащие иное, - вредны".
Но какое, казалось бы, дело Брюсову и прочим "пылким сторонникам сво-
боды", какие уставы вводит у себя социал-демократическая партия? Каждый
добровольный союз людей в праве устраиваться так, как ему заблагорассу-
дится.
Брюсов и говорит: "разумеется, пока несогласным с такой тиранией
представляется возможность перейти в другие партии".
Однако, - и в этом все дело, - "как у каждого солдата в ранце есть
маршальский жезл, так каждая политическая партия мечтает стать
единственной в стране, отождествить себя с народом. Более, чем другая,
надеется на это партия социал-демократическая. Таким образом угроза изг-
нанья из партии является в сущности угрозой извержением из народа".
Может случиться, что пролетариат захватит государственную власть, -
тогда социал-демократический устав станет уставом всенародным. Надо в
предвиденьи этого "катастрофического" случая заранее обеспечить себе и
себе подобным свободу творчества, свободу слова.
"В нашем представлении", указывает Брюсов, "свобода слова неразрывно
связана со свободой суждения и с уважением к чужому убеждению". Потому
что, - "для нас дороже всего свобода исканий, хотя бы она и привела нас
к крушению всех наших верований и идеалов".
Ленин утверждает, что вся буржуазная литература в рабстве у буржуа-
зии. Брюсов протестует:
"Повидимому, г. Ленин судит по тем образчикам писателей - ремесленни-
ков, которых, он, быть может, встречал в редакциях либеральных журналов.
Ему должно узнать, что рядом встала целая школа, вырасло новое, иное по-
коление писателей-художников... Для этих писателей - поверьте, г. Ленин,
- склад буржуазного общества более ненавистен, чем вам... Всю свою зада-
чу они поставили в том, чтобы и в буржуазном обществе добиться "абсолют-
ной" свободы творчества".
Брюсов подразумевает, повидимому, писателей символистов и расценивает
их, как подлинных борцов за свободу в отличие от Ленина, который намере-
вается только сменить одну тиранию на другую.
Поэтому, обращаясь к Ленину, Брюсов считает своим долгом заявить:
"Пока вы и ваши идете походом против существующего "неправого" и
"некрасивого" строя, <мы> готовы быть с вами, мы ваши союзники. Но как
только вы заносите руку на самую свободу убеждений, так тотчас мы поки-
даем ваши знамена. "Коран социал-демократии" столь же чужд нам, как и
"Коран самодержавия". И поскольку вы требуете веры в готовые формулы,
поскольку вы считаете, что истины уже нечего искать, ибо она у вас, - вы
- враги прогресса, вы - наши враги".
И добавляет:
"У социалдемократической доктрины нет более опасного врага, как те,
которые восстают против столь любезной ей идеи "архе". Вот почему мы,
искатели абсолютной свободы считаемся у социал-демократов такими же вра-
гами, как буржуазия. И, конечно, если бы осуществилась жизнь социально-
го, внеклассового, будто бы истинно "свободного" общества, мы оказались
бы в ней такими же отверженцами, каковы мы в обществе буржуазном".
История переубедила Брюсова. Октябрьский переворот, тот самый, кото-
рого с таким ужасом ждали "пылкие сторонники свободы", увлек его в ряды
Ленинской партии. Брюсов понял, почему Ленин называл открытую связь с
пролетариатом подлинной свободой. Он честно признался в своих ошибках
1905 года.
Но мысли, высказанные тогда Брюсовым, не умерли. Они живы. До сих пор
еще. В Советской России. И наряду с другими микробами буржуазного инди-
видуализма - заражают мозги даже молодых пролетарских литераторов.
Начинаются мечты о "свободе творчества". Отсюда культ Есенина. Пусть
"свобода в кабаке", хулиганская свобода, пусть свобода добровольной
смерти, - все равно, - какая ни на есть, - а "свобода".
Это большая опасность. О ней стоит поговорить всерьез.
Нельзя отмахнуться: - "буржуазный пережиток". Да, - буржуазный пере-
житок. Но чем об'яснить, что этот буржуазный пережиток оказался таким
живучим, таким активным, что даже белую горячку сумел возвести в символ
вожделенной свободы.
Причин две. Первая, основная - это общие условия нашего на 90% мелко-
буржуазного мещанского бытия.
Ленин это обстоятельство учел: "мы не скажем, разумеется о том, чтобы
преобразование литературного дела, испакощенного азиатской цензурой и
европейской буржуазией, могло произойти сразу. Мы далеки от мысли пропо-
ведывать какую-нибудь единообразную систему или решение задачи нес-
колькими постановлениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117