Резинка выполняла двойную функцию: придерживая парик, она одновременно чуть подтягивала дряблую морщинистую кожу.
Сидя на балконе на проржавевших стульях, какие можно часто увидеть в уличных бистро, они смотрели на Дунай, потягивая вино. Толстая, черная, пушистая кошка с сонными глазами-щелками тихонько урчала на коленях у мадам: вторая кошка, усевшись у ее ног, занималась собственным туалетом.
– Кошки, – говорила мадам Балац, – это такие удивительные создания! Такие изящные, преданные, и в то же время такие независимые, гордые. Вот, например, Аида. – Мадам явно отдавала предпочтение кошке, расположившейся у нее на коленях. – Она похожа на принцессу, правда? Неудивительно, что египтяне поклонялись кошкам. – Мадам внимательно разглядывала Стефани. – Считается, что у них девять жизней и что их убивает любопытство. Но любопытство может погубить кого угодно, вы так не считаете?
«Уж не скрытое ли это предупреждение мне, – подумала Стефани, – намек на мои занятия?» Но откуда мадам могла знать о том, чем занималась Стефани? Стефани решила, что это просто часть репертуара мадам – так сказать, легкая разминка перед основным выступлением. Мадам вот уже три часа рассказывала Стефани различные истории, засыпав ее подробностями, деталями, мелкими случаями. Сейчас шел рассказ о том, как она ужинала в одиночестве в ресторане и какой-то совершенно незнакомый человек, встав из-за соседнего столика, вдруг укусил ее в шею.
Он был маленького роста, противный, по глазам видно, что помешанный. Можете себе представить? Этот коротышка вдруг вскакивает, бросается ко мне, кусает меня в шею и убегает!
– Может быть, он воображал себя вампиром? – предположила Стефани.
Обдумав это объяснение, старушка задумчиво кивнула головой.
– Возможно, вы правы. Трансильвания не так уж далеко отсюда, вы знаете.
Стефани не совсем понимала, при чем здесь Трансильвания, но благоразумно решила промолчать.
– Ладно, – сказала старушка, поглаживая пушистый урчащий клубок на коленях, – вернемся к основной теме нашего разговора. Вас интересует Лили.
Стефани улыбнулась.
– Только не говорите мне, что она была вампиром.
Но мадам не улыбнулась в ответ на эту шутку.
– Вы знаете, Лили завораживали истории о вампирах.
– Правда? Почему?
Мадам Балац вздохнула.
– Ее сводила с ума одна только мысль о старении и смерти. Видите ли, мисс Смит, это была ее мечта – вечная жизнь.
– Правда? – голос Стефани внезапно стал хриплым. – Она что же, искала источник вечной молодости?
Мадам, выпрямившись, откинулась на спинку стула.
– А разве каждый из нас не мечтает об этом?
Стефани покачала головой.
– У Лили было больше причин, чем у кого-либо, стремиться к вечной жизни. Вы только подумайте, как трагично складывались обстоятельства ее молодости. Ее окружали смерть и старение.
– Я знаю, – кивнула Стефани. – Сначала, когда она была еще маленькой, умер ее отец, потом ее сестра Лизелотт, страдавшая героморфизмом.
– Это была трагедия! Кровь стынет в жилах. Я была знакома с бедняжкой Лизелотт. Нельзя было поверить, что это родная сестра Лили и Луизетт. Ее можно было принять за их бабушку! А ведь она была совсем молоденькая! – Мадам передернулась при этом воспоминании, как от внезапного озноба. Лежавшая на ее коленях кошка открыла глаза и жалобно мяукнула. – Тихо, тихо, моя милая, – успокоила ее старушка.
– Видимо, то, что сестра дряхлела у нее на глазах, сильно повлияло на Лили, – задумчиво сказала Стефани.
– Разумеется, – старушка сочувственно качала головой. – И за этой трагедией последовала еще большая!
– Вы имеете в виду крушение поезда?
– Это случилось к северу отсюда, на изгибе Дуная. – Мадам, кивнув, поцокала языком. – Это доказывает, что не следует недооценивать цыганское проклятие.
– Что? – Стефани вперилась в свою собеседницу. – Разве на семье Билфелдов лежало проклятие?
– Кто знает? Но незадолго до смерти Лизелотт Лили водила ее к цыганке, про которую говорили, что она лечит руками. Ну вы понимаете, это было уже после того, как от Лизелотт отказались все врачи. Они попросили меня пойти вместе с ними, и я согласилась. Луизетт оставалась дома. Она всегда была немного суеверна и боялась цыганок. Кроме того, Луизетт была не из тех, кто любит заглядывать в будущее. Еще немного вина?
– Нет, спасибо, у меня еще есть.
– Вам когда-нибудь предсказывали будущее?
– Я как-то собиралась сходить к гадалке, да так и не пошла.
Мадам прищурилась. Этот прищур напоминал пауков, сцепившихся лапами.
– Может быть, правильно сделали. Избыток знаний может оказаться опасным, впрочем, как и их недостаток. Так вот, об этой цыганке-целительнице. Это была румынская цыганка, все настоящие цыгане – румыны. Очень милая женщина, красивая. Я сразу поняла, что она провидит будущее. «Ты останешься вдвоем с той, которой здесь нет», – сказала она Лили. Она именно так и сказала: «Ты останешься вдвоем…» А потом она обратилась к Лизелотт: «Я не могу тебя вылечить, и никто другой не сможет этого сделать. Но не расстраивайся, дитя мое. Скоро твои страдания кончатся. Ты уйдешь в другой мир, где все прекрасны». – Глаза мадам Балац мрачно блестели. – И она оказалась права, не так ли?
Стефани моргнула.
– Железнодорожная катастрофа! – прошипела мадам. – Разве вы не понимаете? Это произошло на следующей же неделе!
– Ах, да… конечно. Я понимаю. – Стефани охватило непонятное беспокойство. Все эти разговоры о вампирах, героморфах, предсказаниях и проклятиях вдруг перестали быть забавными. Волшебный вид Дуная, удлинившиеся вечерние тени и то обстоятельство, что она находилась в Восточной Европе, в этом краю мифов и легенд… Как будто она увязла в каком-то сне, который уже не волновал ее, а она все никак не могла проснуться.
– А теперь самое удивительное. Вы знаете, кто больше всех привлек внимание цыганки?
– Кто же? – Стефани решила, что было бы невежливо не спросить.
– Вовсе не бедняжка Лизелотт, ради которой мы, собственно, и пришли к цыганке. Нет. Именно Лили притягивала ее внимание. Я помню ее слова, обращенные к Лили: «Я знаю, что ты ищешь вечной жизни». Вы представляете? Она ведь до этого Лили и в глаза не видела! И никого из нас. Это было так страшно. Я хотела убежать, но осталась помимо своей воли, была словно приворожена к месту. А потом я услышала, как она сказала Лили: «Тайна, к которой ты стремишься, существует. И если кому-либо суждено ее найти, то это будешь ты. И тогда долгие годы ты будешь цвести красотой вечной молодости. Но будь осторожна, дитя мое! Будь осторожна! Всему живому суждено обрести вечный покой!» Какие загадочные слова! Я долго не понимала, что они означают. Но много лет спустя я поняла. Видите ли, мои собственные глаза не могли меня обмануть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Сидя на балконе на проржавевших стульях, какие можно часто увидеть в уличных бистро, они смотрели на Дунай, потягивая вино. Толстая, черная, пушистая кошка с сонными глазами-щелками тихонько урчала на коленях у мадам: вторая кошка, усевшись у ее ног, занималась собственным туалетом.
– Кошки, – говорила мадам Балац, – это такие удивительные создания! Такие изящные, преданные, и в то же время такие независимые, гордые. Вот, например, Аида. – Мадам явно отдавала предпочтение кошке, расположившейся у нее на коленях. – Она похожа на принцессу, правда? Неудивительно, что египтяне поклонялись кошкам. – Мадам внимательно разглядывала Стефани. – Считается, что у них девять жизней и что их убивает любопытство. Но любопытство может погубить кого угодно, вы так не считаете?
«Уж не скрытое ли это предупреждение мне, – подумала Стефани, – намек на мои занятия?» Но откуда мадам могла знать о том, чем занималась Стефани? Стефани решила, что это просто часть репертуара мадам – так сказать, легкая разминка перед основным выступлением. Мадам вот уже три часа рассказывала Стефани различные истории, засыпав ее подробностями, деталями, мелкими случаями. Сейчас шел рассказ о том, как она ужинала в одиночестве в ресторане и какой-то совершенно незнакомый человек, встав из-за соседнего столика, вдруг укусил ее в шею.
Он был маленького роста, противный, по глазам видно, что помешанный. Можете себе представить? Этот коротышка вдруг вскакивает, бросается ко мне, кусает меня в шею и убегает!
– Может быть, он воображал себя вампиром? – предположила Стефани.
Обдумав это объяснение, старушка задумчиво кивнула головой.
– Возможно, вы правы. Трансильвания не так уж далеко отсюда, вы знаете.
Стефани не совсем понимала, при чем здесь Трансильвания, но благоразумно решила промолчать.
– Ладно, – сказала старушка, поглаживая пушистый урчащий клубок на коленях, – вернемся к основной теме нашего разговора. Вас интересует Лили.
Стефани улыбнулась.
– Только не говорите мне, что она была вампиром.
Но мадам не улыбнулась в ответ на эту шутку.
– Вы знаете, Лили завораживали истории о вампирах.
– Правда? Почему?
Мадам Балац вздохнула.
– Ее сводила с ума одна только мысль о старении и смерти. Видите ли, мисс Смит, это была ее мечта – вечная жизнь.
– Правда? – голос Стефани внезапно стал хриплым. – Она что же, искала источник вечной молодости?
Мадам, выпрямившись, откинулась на спинку стула.
– А разве каждый из нас не мечтает об этом?
Стефани покачала головой.
– У Лили было больше причин, чем у кого-либо, стремиться к вечной жизни. Вы только подумайте, как трагично складывались обстоятельства ее молодости. Ее окружали смерть и старение.
– Я знаю, – кивнула Стефани. – Сначала, когда она была еще маленькой, умер ее отец, потом ее сестра Лизелотт, страдавшая героморфизмом.
– Это была трагедия! Кровь стынет в жилах. Я была знакома с бедняжкой Лизелотт. Нельзя было поверить, что это родная сестра Лили и Луизетт. Ее можно было принять за их бабушку! А ведь она была совсем молоденькая! – Мадам передернулась при этом воспоминании, как от внезапного озноба. Лежавшая на ее коленях кошка открыла глаза и жалобно мяукнула. – Тихо, тихо, моя милая, – успокоила ее старушка.
– Видимо, то, что сестра дряхлела у нее на глазах, сильно повлияло на Лили, – задумчиво сказала Стефани.
– Разумеется, – старушка сочувственно качала головой. – И за этой трагедией последовала еще большая!
– Вы имеете в виду крушение поезда?
– Это случилось к северу отсюда, на изгибе Дуная. – Мадам, кивнув, поцокала языком. – Это доказывает, что не следует недооценивать цыганское проклятие.
– Что? – Стефани вперилась в свою собеседницу. – Разве на семье Билфелдов лежало проклятие?
– Кто знает? Но незадолго до смерти Лизелотт Лили водила ее к цыганке, про которую говорили, что она лечит руками. Ну вы понимаете, это было уже после того, как от Лизелотт отказались все врачи. Они попросили меня пойти вместе с ними, и я согласилась. Луизетт оставалась дома. Она всегда была немного суеверна и боялась цыганок. Кроме того, Луизетт была не из тех, кто любит заглядывать в будущее. Еще немного вина?
– Нет, спасибо, у меня еще есть.
– Вам когда-нибудь предсказывали будущее?
– Я как-то собиралась сходить к гадалке, да так и не пошла.
Мадам прищурилась. Этот прищур напоминал пауков, сцепившихся лапами.
– Может быть, правильно сделали. Избыток знаний может оказаться опасным, впрочем, как и их недостаток. Так вот, об этой цыганке-целительнице. Это была румынская цыганка, все настоящие цыгане – румыны. Очень милая женщина, красивая. Я сразу поняла, что она провидит будущее. «Ты останешься вдвоем с той, которой здесь нет», – сказала она Лили. Она именно так и сказала: «Ты останешься вдвоем…» А потом она обратилась к Лизелотт: «Я не могу тебя вылечить, и никто другой не сможет этого сделать. Но не расстраивайся, дитя мое. Скоро твои страдания кончатся. Ты уйдешь в другой мир, где все прекрасны». – Глаза мадам Балац мрачно блестели. – И она оказалась права, не так ли?
Стефани моргнула.
– Железнодорожная катастрофа! – прошипела мадам. – Разве вы не понимаете? Это произошло на следующей же неделе!
– Ах, да… конечно. Я понимаю. – Стефани охватило непонятное беспокойство. Все эти разговоры о вампирах, героморфах, предсказаниях и проклятиях вдруг перестали быть забавными. Волшебный вид Дуная, удлинившиеся вечерние тени и то обстоятельство, что она находилась в Восточной Европе, в этом краю мифов и легенд… Как будто она увязла в каком-то сне, который уже не волновал ее, а она все никак не могла проснуться.
– А теперь самое удивительное. Вы знаете, кто больше всех привлек внимание цыганки?
– Кто же? – Стефани решила, что было бы невежливо не спросить.
– Вовсе не бедняжка Лизелотт, ради которой мы, собственно, и пришли к цыганке. Нет. Именно Лили притягивала ее внимание. Я помню ее слова, обращенные к Лили: «Я знаю, что ты ищешь вечной жизни». Вы представляете? Она ведь до этого Лили и в глаза не видела! И никого из нас. Это было так страшно. Я хотела убежать, но осталась помимо своей воли, была словно приворожена к месту. А потом я услышала, как она сказала Лили: «Тайна, к которой ты стремишься, существует. И если кому-либо суждено ее найти, то это будешь ты. И тогда долгие годы ты будешь цвести красотой вечной молодости. Но будь осторожна, дитя мое! Будь осторожна! Всему живому суждено обрести вечный покой!» Какие загадочные слова! Я долго не понимала, что они означают. Но много лет спустя я поняла. Видите ли, мои собственные глаза не могли меня обмануть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137