– Ну вот и они.
Стефани посмотрела в иллюминатор. Из первой машины вышла женщина с изможденным, усталым лицом. Она держала за руку красивую маленькую девочку, крепко прижимавшую к груди куклу. На вид девочке было около трех лет. Из второй машины вышла молодая пара с носилками, на которых лежал мальчик. К руке ребенка тянулась трубка капельницы. Из третьей машины медсестра достала переносную детскую коляску, где находился совершенно истощенный малыш.
Все прибывшие были моментально размещены в самолете. Он быстро подкатил к взлетно-посадочной полосе и, разогнавшись, резко взмыл в воздух, рассекая облака. Стефани почувствовала странное беспокойство: что-то было не так. Вскоре она поняла, что именно.
Обычно присутствие детей – это смех, крики, возня, шумные игры, плач, в конце концов. Но эти дети были ненормально спокойны, даже подавлены.
Когда погасло световое табло и было разрешено отстегнуть ремни безопасности, Стефани поднялась со своего места и направилась к детям. Мальчик на носилках был настолько слаб, что не мог даже говорить. Он лежал, молча уставившись в пространство. Новорожденный, явно недоношенный, был очень маленьким. Одна только девочка с куклой приветливо ей улыбнулась.
Она что-то сказала по-португальски, протягивая Стефани куклу.
– Что она говорит? – спросила Стефани Джильду.
– Роза говорит, что ее кукла больна. У нее проломлена голова.
Стефани слабо улыбнулась.
– Понимаете, Розе предстоит операция на головном мозге, и она… – Джильда быстро отвела глаза.
– Бедняжка!
С помощью Джильды Стефани расспросила взрослых о каждом ребенке. «Доктора дали ей три месяца жизни…» «Это наша последняя надежда. Все остальные махнули на него рукой…» «Это чудо, что она прожила столько дней. Теперь нужно еще одно чудо».
Стефани слушала. Сердце ее разрывалось. Все это могло и из камня выжать слезы.
Вернувшись на свое место, она невидящими глазами уставилась в иллюминатор.
Джильда наклонилась к Стефани.
– Пожалуйста, пристегните ремень, мисс Уилльямс. Мы приближаемся. – Она побарабанила пальцами по стеклу. – Вот он, Ситто-да-Вейга.
Стефани посмотрела вниз. Там из зеленых джунглей поднимались гигантские хрустальные пирамиды. Она подивилась их размерам. Надев темные очки, чтобы ее не слепили отражаемые пирамидами солнечные лучи, она поняла, что весь комплекс был значительно больше, чем ей показалось сначала.
Как спицы, выходящие из центра колеса, шесть стеклянных коридоров соединяли с центральной пирамидой шесть зданий, которые выглядели как куб, усеченная пирамида, параллелепипед, цилиндр, конус и шар. Все здания были заключены в оболочку, состоявшую из ячеек, поглощавших энергию солнца. А впереди, белой полосой разрезая джунгли, тянулась взлетно-посадочная полоса.
Самолет выпустил шасси, земля резко надвинулась, и мягкая посадка завершила их полет. Пилот, гася скорость, медленно подкатил машину к тому месту, где их уже поджидали два автобуса со стеклянными крышами.
Как только самолет остановился, гофрированный коридор соединил его с автобусом. Благодаря коридору пассажиры не ощутили влажного, зловонного воздуха парных джунглей, оказавшись сразу после самолета в прохладном автобусе.
Здесь Стефани уже ждали.
– Мисс Уилльямс? – спросил мужчина, вставая со своего места.
– Да?
Он протянул руку.
– Добро пожаловать в Ситто-да-Вейга. Доктор Луис Медрадо, директор комплекса.
Стефани пожала протянутую руку.
– Луис Медрадо, – повторила она.
На вид ему было под сорок. Худой, с болезненно-бледным цветом лица, он, казалось, состоял из одних только рук и ног. Его преждевременно поседевшие волосы были стянуты на затылке в хвостик. Одет он был во что-то из тонкой зеленой материи, наподобие облачения хирургов, на ногах – пластиковые сандалии.
– Мы здесь все одеты по-особому, – объяснил он. – Это диктуется сверхвысокой технологией, которая здесь применяется. Пожалуйста, садитесь.
Дверь автобуса с шипением закрылась, и он почти бесшумно тронулся.
– Двигателя почти не слышно, – заметила Стефани.
– Он – электрический и работает на солнечных батареях, которые каждую ночь подзаряжаются от солнечных аккумуляторов, расположенных на стенах Ситто-да-Вейга.
Стефани смотрела на приближающийся купол комплекса.
– Очень впечатляющее здание, – сказала она. – И такое огромное!
Доктор кивнул.
– Это был грандиозный проект. Строительство обошлось примерно в три миллиарда долларов. Как вы, вероятно, догадались, центральная пирамида – это нервный центр всего комплекса.
– А что, форма зданий имеет какое-то значение?
Доктор засмеялся.
– Пирамидальная форма была выбрана потому, что так легче изготавливать на заводе составляющие блоки.
Кроме того, в этом климате такая форма приобретает особое значение. Экваториальное солнце находится почти прямо над головой, и поэтому грани пирамиды могут поглощать солнечную энергию весь день.
– И сколько вы работаете в Ситто-да-Вейга?
Доктор позволил себе скромную улыбку.
– С того времени, когда возникла сама идея создания этого комплекса. Я был в числе разработчиков проекта.
Густая растительность джунглей исчезла, уступив место тщательно ухоженному газону площадью не менее ста акров, на нем и расположился огромный зеркальный город, все грани которого играли на солнце.
Автобус остановился. Гармошка перехода развернулась, соединив его со входом в здание комплекса.
– Ну вот, приехали. – Медрадо поднялся. – Вашим багажом займутся, он должен пройти дезинфицирующую обработку. Нам с вами предстоит то же самое.
По коридору они прошли в высоченный, просторный и прохладный вестибюль.
– Это наша приемная, – пояснил доктор. – И единственное помещение в комплексе, где можно находиться до дезинфекции.
Он подвел ее к двери, перед которой сидела молодая женщина, тоже одетая в зеленый хирургический костюм. Оторвавшись от французского издания «Вог», она подняла глаза и улыбнулась.
– Добрый день.
Поздоровавшись, они подошли к стальной полированной двери. Доктор Медрадо вставил в щель пластиковую карточку.
Дверь бесшумно вползла в стену и, впустив их, так же бесшумно закрылась.
– Это герметичная дверь, – пояснил доктор.
– А как же тот воздух, которым мы дышим? – поинтересовалась Стефани.
– Он постоянно фильтруется и снова поступает в помещение. Мне следует вас предупредить: после каждого выхода из этого воздушного изолятора снова требуется санитарная обработка.
Вставив пластиковую карточку в щель, он открыл следующую дверь. Теперь они оказались в облицованной кафелем комнате, где их ждала грузная женщина в таком же хирургическом одеянии.
– Я передаю вас Маргарите. Она проведет вас в ту комнату, – доктор Медрадо указал на дверь с обозначенным на ней женским силуэтом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Стефани посмотрела в иллюминатор. Из первой машины вышла женщина с изможденным, усталым лицом. Она держала за руку красивую маленькую девочку, крепко прижимавшую к груди куклу. На вид девочке было около трех лет. Из второй машины вышла молодая пара с носилками, на которых лежал мальчик. К руке ребенка тянулась трубка капельницы. Из третьей машины медсестра достала переносную детскую коляску, где находился совершенно истощенный малыш.
Все прибывшие были моментально размещены в самолете. Он быстро подкатил к взлетно-посадочной полосе и, разогнавшись, резко взмыл в воздух, рассекая облака. Стефани почувствовала странное беспокойство: что-то было не так. Вскоре она поняла, что именно.
Обычно присутствие детей – это смех, крики, возня, шумные игры, плач, в конце концов. Но эти дети были ненормально спокойны, даже подавлены.
Когда погасло световое табло и было разрешено отстегнуть ремни безопасности, Стефани поднялась со своего места и направилась к детям. Мальчик на носилках был настолько слаб, что не мог даже говорить. Он лежал, молча уставившись в пространство. Новорожденный, явно недоношенный, был очень маленьким. Одна только девочка с куклой приветливо ей улыбнулась.
Она что-то сказала по-португальски, протягивая Стефани куклу.
– Что она говорит? – спросила Стефани Джильду.
– Роза говорит, что ее кукла больна. У нее проломлена голова.
Стефани слабо улыбнулась.
– Понимаете, Розе предстоит операция на головном мозге, и она… – Джильда быстро отвела глаза.
– Бедняжка!
С помощью Джильды Стефани расспросила взрослых о каждом ребенке. «Доктора дали ей три месяца жизни…» «Это наша последняя надежда. Все остальные махнули на него рукой…» «Это чудо, что она прожила столько дней. Теперь нужно еще одно чудо».
Стефани слушала. Сердце ее разрывалось. Все это могло и из камня выжать слезы.
Вернувшись на свое место, она невидящими глазами уставилась в иллюминатор.
Джильда наклонилась к Стефани.
– Пожалуйста, пристегните ремень, мисс Уилльямс. Мы приближаемся. – Она побарабанила пальцами по стеклу. – Вот он, Ситто-да-Вейга.
Стефани посмотрела вниз. Там из зеленых джунглей поднимались гигантские хрустальные пирамиды. Она подивилась их размерам. Надев темные очки, чтобы ее не слепили отражаемые пирамидами солнечные лучи, она поняла, что весь комплекс был значительно больше, чем ей показалось сначала.
Как спицы, выходящие из центра колеса, шесть стеклянных коридоров соединяли с центральной пирамидой шесть зданий, которые выглядели как куб, усеченная пирамида, параллелепипед, цилиндр, конус и шар. Все здания были заключены в оболочку, состоявшую из ячеек, поглощавших энергию солнца. А впереди, белой полосой разрезая джунгли, тянулась взлетно-посадочная полоса.
Самолет выпустил шасси, земля резко надвинулась, и мягкая посадка завершила их полет. Пилот, гася скорость, медленно подкатил машину к тому месту, где их уже поджидали два автобуса со стеклянными крышами.
Как только самолет остановился, гофрированный коридор соединил его с автобусом. Благодаря коридору пассажиры не ощутили влажного, зловонного воздуха парных джунглей, оказавшись сразу после самолета в прохладном автобусе.
Здесь Стефани уже ждали.
– Мисс Уилльямс? – спросил мужчина, вставая со своего места.
– Да?
Он протянул руку.
– Добро пожаловать в Ситто-да-Вейга. Доктор Луис Медрадо, директор комплекса.
Стефани пожала протянутую руку.
– Луис Медрадо, – повторила она.
На вид ему было под сорок. Худой, с болезненно-бледным цветом лица, он, казалось, состоял из одних только рук и ног. Его преждевременно поседевшие волосы были стянуты на затылке в хвостик. Одет он был во что-то из тонкой зеленой материи, наподобие облачения хирургов, на ногах – пластиковые сандалии.
– Мы здесь все одеты по-особому, – объяснил он. – Это диктуется сверхвысокой технологией, которая здесь применяется. Пожалуйста, садитесь.
Дверь автобуса с шипением закрылась, и он почти бесшумно тронулся.
– Двигателя почти не слышно, – заметила Стефани.
– Он – электрический и работает на солнечных батареях, которые каждую ночь подзаряжаются от солнечных аккумуляторов, расположенных на стенах Ситто-да-Вейга.
Стефани смотрела на приближающийся купол комплекса.
– Очень впечатляющее здание, – сказала она. – И такое огромное!
Доктор кивнул.
– Это был грандиозный проект. Строительство обошлось примерно в три миллиарда долларов. Как вы, вероятно, догадались, центральная пирамида – это нервный центр всего комплекса.
– А что, форма зданий имеет какое-то значение?
Доктор засмеялся.
– Пирамидальная форма была выбрана потому, что так легче изготавливать на заводе составляющие блоки.
Кроме того, в этом климате такая форма приобретает особое значение. Экваториальное солнце находится почти прямо над головой, и поэтому грани пирамиды могут поглощать солнечную энергию весь день.
– И сколько вы работаете в Ситто-да-Вейга?
Доктор позволил себе скромную улыбку.
– С того времени, когда возникла сама идея создания этого комплекса. Я был в числе разработчиков проекта.
Густая растительность джунглей исчезла, уступив место тщательно ухоженному газону площадью не менее ста акров, на нем и расположился огромный зеркальный город, все грани которого играли на солнце.
Автобус остановился. Гармошка перехода развернулась, соединив его со входом в здание комплекса.
– Ну вот, приехали. – Медрадо поднялся. – Вашим багажом займутся, он должен пройти дезинфицирующую обработку. Нам с вами предстоит то же самое.
По коридору они прошли в высоченный, просторный и прохладный вестибюль.
– Это наша приемная, – пояснил доктор. – И единственное помещение в комплексе, где можно находиться до дезинфекции.
Он подвел ее к двери, перед которой сидела молодая женщина, тоже одетая в зеленый хирургический костюм. Оторвавшись от французского издания «Вог», она подняла глаза и улыбнулась.
– Добрый день.
Поздоровавшись, они подошли к стальной полированной двери. Доктор Медрадо вставил в щель пластиковую карточку.
Дверь бесшумно вползла в стену и, впустив их, так же бесшумно закрылась.
– Это герметичная дверь, – пояснил доктор.
– А как же тот воздух, которым мы дышим? – поинтересовалась Стефани.
– Он постоянно фильтруется и снова поступает в помещение. Мне следует вас предупредить: после каждого выхода из этого воздушного изолятора снова требуется санитарная обработка.
Вставив пластиковую карточку в щель, он открыл следующую дверь. Теперь они оказались в облицованной кафелем комнате, где их ждала грузная женщина в таком же хирургическом одеянии.
– Я передаю вас Маргарите. Она проведет вас в ту комнату, – доктор Медрадо указал на дверь с обозначенным на ней женским силуэтом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137