Она нащупала дверь, открыла ее и вышла на веранду.
По ней полоснул дождь, пронизывая тело иголками холодных струй. Ветер усилился, было очень холодно.
– Брр, – поежилась Стефани.
Нащупав ставню, она схватила ее, закрепила крючком, прислонила к стене и, стуча зубами, бросилась скорее в дом, закрыла дверь, ощупью добралась до постели и нырнула под теплое одеяло.
Но темнота дразнила ее, не давала покоя. «И поделом», – подумала Стефани. Как могла она рассчитывать на решение задачки, условия которой постоянно менялись, становились все сложнее и в которой не хватало стольких исходных данных?
Стефани думала, что только ей одной не спится в этом доме, потому стук в ее дверь прозвучал как выстрел. Стучала Заза.
– Я тебя разбудила? – спросила она приглушенным шепотом.
Стефани помотала головой.
– Нет, я не могу уснуть.
Заза въехала в комнату.
– Я тоже.
Ее колени были прикрыты темным шелковым одеялом, которое никак не сочеталось с бледной, в цветочек ночной рубашкой. Глядя на нее сейчас, Стефани впервые осознала, что Заза – очень старый и больной человек, прикованный к инвалидному креслу.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила Стефани.
Заза покачала головой. В ее лице читалось что-то мрачновато-печальное, и именно это встревожило Стефани. Она не понимала причины ночного визита, но ей не хотелось спрашивать об этом у своей гостьи.
Заза глубоко вздохнула.
– То, что я собираюсь рассказать тебе, – начала она, – послужит во благо не только тебе, но и всем нам.
Стефани попыталась слегка развеять тяжелую атмосферу.
– Предупреждение посреди ночной бури? Зловеще!
Заза, не улыбаясь, пристально смотрела на Стефани.
– Возможно, это звучит мелодраматично, но, как бы там ни было, над этим не стоит смеяться. – Покачав головой, она вздохнула. – Я пришла сюда, потому что с некоторых пор это стало моей обязанностью – приносить дурные вести.
– Насколько я понимаю, – осторожно спросила Стефани, – вы пришли сообщить мне, что мне лучше убраться отсюда?
Зазу не удивила догадка Стефани.
– Надеюсь, что в тебе столько же мудрости, сколько проницательности и ума, – ответила Заза.
– Почему?
– Почему? Потому что это в интересах…
– Нет-нет-нет, – Стефани пыталась сдерживать раздражение. – Я спрашиваю: почему это будет в интересах всех, если я уберусь подобру-поздорову? Вы ведь это предлагаете мне, не так ли?
Заза не стала отрицать.
– Да, – прямо ответила она.
– Тогда, по-моему, вам следует мне пояснить, почему. Может быть, если бы я знала, в чем, собственно, дело, я бы с большим вниманием прислушалась к вашему совету.
– Ну почему ты такая упрямая! – прошипела старуха. – Ты что, сама не можешь понять, как лучше действовать в своих же собственных интересах?
– Да как же я могу это понять?
Цвет лица Зазы из желтого стал белым, губы ее сжались в тонкую прямую линию.
– Спокойной ночи, мисс Уилльямс, – проговорила она, – и прощайте. Боюсь, нам нечего больше друг другу сказать.
Старушка развернулась на своем кресле к выходу, и Стефани поднялась, чтобы проводить ее.
Закрыв за ней дверь, Стефани вздохнула и устало привалилась к ней спиной. Как ни пыталась, она не могла придумать, что же означал этот визит. Был же какой-то повод для него, но какой? «Как раз это мне нужно больше всего именно сейчас – еще одна тайна» , – с саркастической усмешкой подумала она.
Когда она наконец задремала, она была отнюдь не ближе к ответу, и к ней вернулся ее прежний сон, со зловещими каменными масками.
Одеваясь к завтраку, Стефани решила, что улучит момент и напрямую спросит Зазу, зачем та приходила к ней. Но старушки не оказалось ни на завтраке, ни на обеде. И до середины дня, когда за ними прилетел огромный вертолет, чтобы отвезти их обратно в Рио, Заза так и не появилась.
9
Рио-де-Жанейро – Ильха-да-Борболета, Бразилия
– Я буду скучать по тебе, – сказал Эдуардо, целуя Стефани. Шофер открыл багажник, достал оттуда ее багаж и передал консьержу.
– Надеюсь, твой полет в Ситто-да-Вейга пройдет приятно. – С этими словами он поцеловал ее еще раз, сел обратно в «мерседес», захлопнул дверцу и помахал ей рукой.
Она постояла, глядя вслед отъезжающему автомобилю. Когда машина влилась в общий поток, она вошла в дом.
Дверь открыла Барби. Она тепло обняла Стефани, как давно утерянного и вновь обретенного друга.
– Боже! – воскликнула она. – Ты просто как очки для слепого! Я тут с ума сходила – не с кем по-английски поговорить!
– Ну ладно, ладно, – засмеялась Стефани. – Смотри, как бы Уальдо не услышал.
И, словно откликаясь на ее слова, с балкона подал свой скрипучий голос Уальдо:
– Стеф! Стеф! Я люблю тебя, Стеф!
– Боже мой, этого попугая слышно даже на улице. Он вообще когда-нибудь замолкает? – с трагизмом в голосе спросила Барби.
– Никогда! – бодро ответила Стефани, проходя через гостиную на балкон.
«И все-таки, – подумала она, – ужасно приятно возвращаться домой – даже если это только на одну ночь!»
Уальдо возбужденно разгуливал по огромной клетке. Завидев Стефани, он повис на перекладине вниз головой, радостно выкрикивая:
– Я люблю тебя, Стеф! Хай! Хай! Уальдо хочет крекер!
Стефани несколько раз проворковала в ответ – она знала, что Уальдо любил, когда его приветствуют воркующими звуками, – и нежно погладила его по головке кончиком указательного пальца. Попугай повернулся на жердочке, наполовину прикрыл глаза и стал ерошить перья на груди, издавая на своем попугайском языке звуки, какие исходили бы в подобном случае от урчащей кошки. Сверху донесся голос Барби.
– Ну почему он не бывает таким послушным и спокойным со мной?
Стефани посмотрела вверх, на балкон спальни.
– Просто ты еще не научилась с ним разговаривать, только и всего.
– Да, кстати, – вспомнила Барби. – Вчера звонила Лия Кардозо, сообщила мне, что тебе понадобится в путешествии на Амазонку. Там немного вещей. Я уже все сложила. Чемодан я не закрывала, чтобы ты могла положить туда всякие мелочи.
– Спасибо. – Стефани удивлялась про себя, как это получилось, что незаменимую Астрид заменила столь же незаменимая Барби.
У Барби был еще вопрос.
– Ты куда-нибудь пойдешь ужинать или будешь есть дома?
– Дома, – без колебаний ответила Стефани. – Я хочу сегодня пораньше лечь спать.
– Как насчет цыпленка, вымоченного в водке, и картофельного пюре? Часа через полтора?
Цыпленок, вымоченный в водке?
– Прекрасно, – ответила Стефани. – «По крайней мере, у меня будет время сходить в «Телер» и позвонить дяде Сэмми».
Стефани вручила женщине, сидящей за стойкой, телефон Сэмми, после чего ее пригласили в седьмую кабину. Она сняла телефонную трубку и стала ждать.
– Алло!
– Дядя Сэмми?
– Детка! – в восторге воскликнул Сэмми. Однако после этого радостного восклицания в его голосе послышался укор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
По ней полоснул дождь, пронизывая тело иголками холодных струй. Ветер усилился, было очень холодно.
– Брр, – поежилась Стефани.
Нащупав ставню, она схватила ее, закрепила крючком, прислонила к стене и, стуча зубами, бросилась скорее в дом, закрыла дверь, ощупью добралась до постели и нырнула под теплое одеяло.
Но темнота дразнила ее, не давала покоя. «И поделом», – подумала Стефани. Как могла она рассчитывать на решение задачки, условия которой постоянно менялись, становились все сложнее и в которой не хватало стольких исходных данных?
Стефани думала, что только ей одной не спится в этом доме, потому стук в ее дверь прозвучал как выстрел. Стучала Заза.
– Я тебя разбудила? – спросила она приглушенным шепотом.
Стефани помотала головой.
– Нет, я не могу уснуть.
Заза въехала в комнату.
– Я тоже.
Ее колени были прикрыты темным шелковым одеялом, которое никак не сочеталось с бледной, в цветочек ночной рубашкой. Глядя на нее сейчас, Стефани впервые осознала, что Заза – очень старый и больной человек, прикованный к инвалидному креслу.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила Стефани.
Заза покачала головой. В ее лице читалось что-то мрачновато-печальное, и именно это встревожило Стефани. Она не понимала причины ночного визита, но ей не хотелось спрашивать об этом у своей гостьи.
Заза глубоко вздохнула.
– То, что я собираюсь рассказать тебе, – начала она, – послужит во благо не только тебе, но и всем нам.
Стефани попыталась слегка развеять тяжелую атмосферу.
– Предупреждение посреди ночной бури? Зловеще!
Заза, не улыбаясь, пристально смотрела на Стефани.
– Возможно, это звучит мелодраматично, но, как бы там ни было, над этим не стоит смеяться. – Покачав головой, она вздохнула. – Я пришла сюда, потому что с некоторых пор это стало моей обязанностью – приносить дурные вести.
– Насколько я понимаю, – осторожно спросила Стефани, – вы пришли сообщить мне, что мне лучше убраться отсюда?
Зазу не удивила догадка Стефани.
– Надеюсь, что в тебе столько же мудрости, сколько проницательности и ума, – ответила Заза.
– Почему?
– Почему? Потому что это в интересах…
– Нет-нет-нет, – Стефани пыталась сдерживать раздражение. – Я спрашиваю: почему это будет в интересах всех, если я уберусь подобру-поздорову? Вы ведь это предлагаете мне, не так ли?
Заза не стала отрицать.
– Да, – прямо ответила она.
– Тогда, по-моему, вам следует мне пояснить, почему. Может быть, если бы я знала, в чем, собственно, дело, я бы с большим вниманием прислушалась к вашему совету.
– Ну почему ты такая упрямая! – прошипела старуха. – Ты что, сама не можешь понять, как лучше действовать в своих же собственных интересах?
– Да как же я могу это понять?
Цвет лица Зазы из желтого стал белым, губы ее сжались в тонкую прямую линию.
– Спокойной ночи, мисс Уилльямс, – проговорила она, – и прощайте. Боюсь, нам нечего больше друг другу сказать.
Старушка развернулась на своем кресле к выходу, и Стефани поднялась, чтобы проводить ее.
Закрыв за ней дверь, Стефани вздохнула и устало привалилась к ней спиной. Как ни пыталась, она не могла придумать, что же означал этот визит. Был же какой-то повод для него, но какой? «Как раз это мне нужно больше всего именно сейчас – еще одна тайна» , – с саркастической усмешкой подумала она.
Когда она наконец задремала, она была отнюдь не ближе к ответу, и к ней вернулся ее прежний сон, со зловещими каменными масками.
Одеваясь к завтраку, Стефани решила, что улучит момент и напрямую спросит Зазу, зачем та приходила к ней. Но старушки не оказалось ни на завтраке, ни на обеде. И до середины дня, когда за ними прилетел огромный вертолет, чтобы отвезти их обратно в Рио, Заза так и не появилась.
9
Рио-де-Жанейро – Ильха-да-Борболета, Бразилия
– Я буду скучать по тебе, – сказал Эдуардо, целуя Стефани. Шофер открыл багажник, достал оттуда ее багаж и передал консьержу.
– Надеюсь, твой полет в Ситто-да-Вейга пройдет приятно. – С этими словами он поцеловал ее еще раз, сел обратно в «мерседес», захлопнул дверцу и помахал ей рукой.
Она постояла, глядя вслед отъезжающему автомобилю. Когда машина влилась в общий поток, она вошла в дом.
Дверь открыла Барби. Она тепло обняла Стефани, как давно утерянного и вновь обретенного друга.
– Боже! – воскликнула она. – Ты просто как очки для слепого! Я тут с ума сходила – не с кем по-английски поговорить!
– Ну ладно, ладно, – засмеялась Стефани. – Смотри, как бы Уальдо не услышал.
И, словно откликаясь на ее слова, с балкона подал свой скрипучий голос Уальдо:
– Стеф! Стеф! Я люблю тебя, Стеф!
– Боже мой, этого попугая слышно даже на улице. Он вообще когда-нибудь замолкает? – с трагизмом в голосе спросила Барби.
– Никогда! – бодро ответила Стефани, проходя через гостиную на балкон.
«И все-таки, – подумала она, – ужасно приятно возвращаться домой – даже если это только на одну ночь!»
Уальдо возбужденно разгуливал по огромной клетке. Завидев Стефани, он повис на перекладине вниз головой, радостно выкрикивая:
– Я люблю тебя, Стеф! Хай! Хай! Уальдо хочет крекер!
Стефани несколько раз проворковала в ответ – она знала, что Уальдо любил, когда его приветствуют воркующими звуками, – и нежно погладила его по головке кончиком указательного пальца. Попугай повернулся на жердочке, наполовину прикрыл глаза и стал ерошить перья на груди, издавая на своем попугайском языке звуки, какие исходили бы в подобном случае от урчащей кошки. Сверху донесся голос Барби.
– Ну почему он не бывает таким послушным и спокойным со мной?
Стефани посмотрела вверх, на балкон спальни.
– Просто ты еще не научилась с ним разговаривать, только и всего.
– Да, кстати, – вспомнила Барби. – Вчера звонила Лия Кардозо, сообщила мне, что тебе понадобится в путешествии на Амазонку. Там немного вещей. Я уже все сложила. Чемодан я не закрывала, чтобы ты могла положить туда всякие мелочи.
– Спасибо. – Стефани удивлялась про себя, как это получилось, что незаменимую Астрид заменила столь же незаменимая Барби.
У Барби был еще вопрос.
– Ты куда-нибудь пойдешь ужинать или будешь есть дома?
– Дома, – без колебаний ответила Стефани. – Я хочу сегодня пораньше лечь спать.
– Как насчет цыпленка, вымоченного в водке, и картофельного пюре? Часа через полтора?
Цыпленок, вымоченный в водке?
– Прекрасно, – ответила Стефани. – «По крайней мере, у меня будет время сходить в «Телер» и позвонить дяде Сэмми».
Стефани вручила женщине, сидящей за стойкой, телефон Сэмми, после чего ее пригласили в седьмую кабину. Она сняла телефонную трубку и стала ждать.
– Алло!
– Дядя Сэмми?
– Детка! – в восторге воскликнул Сэмми. Однако после этого радостного восклицания в его голосе послышался укор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137