– Тогда как вы объясните пение? – спросил он. – А?
– Это старая запись, – она быстро кивнула, как будто чтобы добавить убедительности своим словам. – Иначе быть не может.
Он покачал головой.
– Нет, Стефани. В таком случае как объяснить разговор? И то, что пение и аккомпанемент оборвались еще до конца арии?
– Кто-то смонтировал эту запись! Записали пение на пленку… и в нужный момент выключили магнитофон! А потом… потом вмонтировали несколько аккордов! И добавили разго…
– Вы натягиваете объяснение, – сказал он мягко.
– Да, черт побери! – чуть ли не прокричала она. – Я натягиваю, потому что вынуждена это делать. Иначе невозможно объяснить…
Он перебил ее.
– Почему же невозможно? Видите ли, Стефани, эта пленка – вовсе не фокусы звуковой инженерии.
– Тогда что же это? – В ее глазах был вызов. Его голос стал напряженным.
– Вы обещали, что отнесетесь к тому, что услышите, без предвзятости.
– Я так и делаю! Но… воскресение из мертвых? – недоверчиво произнесла она. – Ну Алан, в самом деле! – Стефани с сомнением покачала головой.
– А что, если она и не умирала? – тихо спросил Алан.
– Но она умерла! Боже мой! О ее похоронах говорил весь мир!
– Ее тело пострадало в огне так, что его невозможно было опознать. Очень ловко, вы не находите?
– Теперь вы натягиваете.
– Может быть, но как вы объясните аккомпанемент?
Она нахмурилась.
– Я… я не совсем понимаю.
– Стефани, у каждого пианиста своя манера исполнения. Она так же индивидуальна, как ваша подпись, как отпечатки пальцев.
– И что? – Взгляд ее был выжидательно-настороженным.
– Что?! Вы разве не поняли, кто ей аккомпанировал?
Она отрицательно покачала головой.
– Борис Губеров.
– И что это доказывает? Он ведь еще жив, не так ли? Он играет с… какого времени? С тридцатых? Сороковых?
– Стефани, – Алан вздохнул. – Тот, кто хорошо знаком с его манерой исполнения, сразу заметит, что он играл слишком медленно . И неуклюже. Он не мог взять некоторых нот, потому что у него артрит, черт возьми! Ему приходилось заменять их другими ! А обострение артрита у него было только два года назад!
Стефани глубоко вздохнула, у нее закружилась голова.
– Алан, – спросила она дрожащим голосом, – что вы мне пытаетесь доказать?
Она боялась признаться себе, что уже знала ответ.
– Вы сами не понимаете, Стефани? – голос Алана звенел от волнения. – Вы только что прослушали арию в исполнении Лили Шнайдер. Ей аккомпанировал Борис Губеров. Уже после того , как он перестал играть два года назад! После того, как у него настолько обострился артрит, что он уже не смог больше выступать и делать записи.
Стефани стало страшно. Как ей хотелось, чтобы этого разговора вообще не было! Или хотя бы ей дали какое-то более правдоподобное объяснение!
– Стефани! – Алан перегнулся через стол, чтобы быть к ней как можно ближе. Он перешел на чуть слышный шепот. – После того как я заполучил эту пленку и понял, что держу в руках, я, естественно, прочитал статью вашего дедушки о Лили Шнайдер в журнале «Опера сегодня». – Он помолчал. – Вы читали ее?
Она отрицательно покачала головой.
– Я знаю этот журнал, но это не моя тематика.
– Ну, неважно. Короче говоря, в этой статье не было ничего сногсшибательного, хотя он и намекнул, что в книге о Лили Шнайдер, работа над которой скоро будет закончена, он сообщит читателям кое-что интересное. И я позвонил ему! Я позвонил и сообщил об этой пленке! И знаете, что он сказал?
Стефани только покачала головой, говорить она уже была не в силах.
– Он сказал – я цитирую: «Если эта запись подлинная, она может оказаться как раз тем ключом, который я ищу». – Алан пристально глядел на Стефани. – Очевидно, ваш дедушка имел в виду, что кое-что он уже обнаружил, но у него не было доказательств!
– И что же он, по-вашему, обнаружил?
– Вы прекрасно это знаете! – прошептал Алан. – Он обнаружил, что Лили Шнайдер жива и здорова!
Стефани сидела не шевелясь, не отрывая глаз от Алана.
– Подумайте об этом, Стефани! – добавил он мягко. – Что может быть более сильным мотивом убийства, чем нежелание мертвых, чтобы их заставили воскреснуть?
18
Нью-Йорк
– Откуда?
Вопрос повис в воздухе, подобно грозовой туче. Казалось, все посетители бистро исчезли, словно унесенные каким-то волшебным самолетом, их голоса отдалились, превратившись в едва слышный шепот. Сейчас Алан и Стефани были похожи на революционеров-заговорщиков накануне решающего выступления.
Горло Стефани пересохло, но она не прикоснулась ни к шнапсу, заказанному для нее Аланом, ни к содовой, которую она заказала себе сама. Они стояли перед ней, как предметы театрального реквизита. Алан залпом осушил свой бокал.
– Откуда? – повторила она настойчиво. – Алан, мне нужно знать, откуда взялась эта запись! – Она впилась глазами в своего собеседника. – Мне кажется, вы знаете не только, откуда она взялась, но и кто ее сделал.
Он громко, с шумом выдохнул. Затем медленно кивнул.
– Да, – ответил он настороженно. – Но я хочу получить от вас заверения, что ни единая душа – и я это подчеркиваю: ни единая – не узнает, откуда у вас эта информация.
– Ну! – Стефани развела руки и обезоруживающе улыбнулась. – Неужели вы не знаете, что журналисты никогда не раскрывают свои источники?
Алан посмотрел на нее холодно.
– Ради вас самой – и ради меня, надеюсь, что вы их и на этот раз не раскроете. Особенно учитывая то, что случилось с вашим дедушкой.
Для Стефани это прозвучало как удар. Она ощутила резкий озноб и приступ омерзения, словно какое-то гадкое существо ползло по ее телу.
Алан опять закурил, помолчал немного, потом сказал:
– Хорошо.
Он пробежал пальцами по своим колючим платиновым волосам, оглянулся.
– Она попала мне в руки в прошлом месяце. Я получил ее от того самого человека, который продал мне запись Каллас.
– Пиратская запись в Мехико?
– Да, – Алан кивнул. – Именно она.
Стефани достала из сумочки блокнот и ручку.
– Мне необходимо имя этого человека. – Она открыла блокнот. – А также, как с ним или с ней связаться.
– Гм… – Он отрывисто рассмеялся. – Никак невозможно.
– Почему? Я просто хочу с ним поговорить.
– С ним хотят поговорить очень многие: например, владельцы авторских прав, которые он нарушает.
– Алан, я же вам сказала. Я никогда не раскрываю свои источники.
– Стефани, вы не понимаете. Никто из пиратского бизнеса не желает привлекать к себе внимания. Даже торговцы наркотиками не так засекречены. Вы можете поверить, что подобных ему дилеров, работающих в пиратском бизнесе, очень мало даже во всем мире?
– Я этого не знала.
– Теперь знаете. И можете поверить, их имена не значатся в телефонных справочниках.
– Тогда представьте меня ему, Алан, пожалуйста, – быстро предложила Стефани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137