– Пообещай мне! – прошипела она.
Стефани хотелось вырвать свою руку и убежать подальше, но по какой-то необъяснимой причине она была не в силах пошевелиться. На солнце набежала туча, в комнате стало сумрачно. Таинственные тени упали на лицо Зазы, обозначив провалы щек. Провалы все углублялись, делая ее лицо похожим на череп.
– Повтори! – настаивала она. Голос Стефани дрожал.
– Опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три. Но почему это так важно?
Заза отпустила руку Стефани. Почти без всякого выражения в голосе она проговорила:
– А почему ты решила, что это так важно? А теперь иди, найди этот диск.
Стефани направилась к проигрывателю, на ходу потирая затекшую руку. Ее остановил голос Зазы.
– Моника!
«Ну что там еще?» – подумала Стефани и обернулась.
– Не надо Брамса, – устало сказала Заза. – Поставь Вивальди.
«Боже мой! Она совсем, что ли, свихнулась?» – подумала Стефани. Тем не менее она послушно поставила Вивальди.
Повернувшись к Зазе, Стефани увидела, что в зал входят Зара и Эрнесто. Он был в черных брюках и белой шелковой рубашке с буфами на плечах и узкой талией в испанском стиле. Зара была одета по моде шестидесятых: шелковая блузка и узкие брюки розово-желтой расцветки.
Теперь Стефани стал понятен внезапный переход от Брамса к Вивальди. «Заза сидит лицом к открытой двери. Видимо, она заметила, что они подходили к залу. По какой-то причине она не хочет, чтобы они знали, что она мне сообщила».
– Здравствуй, мам. – Подойдя к Зазе, Зара наклонилась и поцеловала старушку в лоб. – Ты не возражаешь, если мы попьем с вами чаю?
Старушка не проявила никакой радости при этом предложении.
– В таком случае, – сказала она сварливо, – вам надо попросить Джоану, чтобы она принесла еще поднос.
Стефани подошла в тот момент, когда Зара устраивалась на диване, по-кошачьи сворачиваясь клубком, говоря при этом:
– Ох, Боже мой! Вивальди уже всем приелся, вы не находите, мисс Уилльямс?
За этой репликой последовала прохладно-официальная, чопорная беседа.
Разговор за ужином был не менее чопорным и официальным. В десять часов вечера они вшестером, включая доктора Васильчикову, присутствовавшую на ужине, сидели за столом, застеленным кружевной скатертью. Столовая была отделана неизменными бело-голубыми изразцами, по верху стен были развешены бесценные гобелены. Зеркала в разных концах столовой множили сияние венецианской люстры.
Эрнесто и Зара расположились на противоположных концах стола. Стефани и Эдуардо сидели рядом, она – напротив Зазы, он – напротив доктора Васильчиковой.
Едва они расселись, в зал вошел молодой официант. Он раскрыл и положил каждому на колени салфетки.
Подавали заливные перепелиные яйца с черной икрой. По одному маленькому яичку и ложке икры на отдельных тарелках для Зары и Эрнесто и четыре яйца с горкой икры на другой тарелке для всех остальных.
– Эдуардо сообщил мне, что у вас большие успехи на работе, мисс Уилльямс, – начал Эрнесто, отпивая минеральную воду и игнорируя закуску. – Утром он поведал о новых рекламных кампаниях, которые вы предложили. Должен признаться, меня заворожили ваши идеи. Не ожидал, что вы столь талантливы.
Стефани взглянула ему в глаза. В них не было ни тени насмешки.
– Думаю, это не имеет отношения к таланту, – ответила она, поддевая ложкой икру. – Скорее, это способность проанализировать существующее положение дел и выявить недостатки.
– Мне кажется, что это тоже требует некоторого таланта.
– Я благодарна вам за похвалу, но предпочла бы, чтобы вы вынесли свое суждение после того, как новая реклама докажет свою эффективность.
– Талант и скромность, – заметил Эрнесто, поигрывая затейливым хрустальным бокалом, – сами по себе редко встречающиеся качества, тем более в сочетании.
– Воспринимаю это как комплимент, – ответила Стефани и, рассмеявшись, добавила: – К прочим моим достоинствам вы можете добавить бережливость. Я предпочитаю получать максимальный эффект за минимальную цену. – С этими словами она отпила шампанское.
– Значит, вы считаете, мы можем совершенствовать нашу рекламу, даже если уменьшим…
– Ой, давайте сменим эту скучную тему, – прервала их разговор Зара.
Все посмотрели на нее.
– Я считаю, что разговоры о делах за ужином – ужасно занудное занятие.
– Тогда мы не можем себе позволить утомлять тебя этими разговорами, – галантно согласился Эрнесто. – Мы полностью подчиняемся твоей воле! – И объявил во всеуслышание: – Отныне за этим столом больше не будет деловых разговоров!
Подали морковный суп. В двух чашках – для Зары и Эрнесто, в глубоких суповых тарелках – для всех остальных.
Эрнесто стал расспрашивать Стефани о ее впечатлениях о Рио. Ему самому, признался он, не нравился наплыв туристов в городе: его утомляла эта вечная суета туристического центра. Хотя в культурном отношении, конечно, Рио предпочтительней Сан-Паулу.
– В Рио опера, балет, музеи, – говорил он. – У нас есть квартира в Рио, хотя сейчас мы редко ею пользуемся.
– Мне нравится Рио, – сказала Стефани. – В нем столько энергии, столько жизни – в этом отношении он напоминает Нью-Йорк. Но нищета! Ужасно, что столько людей живут в нищете. Я еще никогда не видела такого контраста между богатством и бедностью.
– Да, нищета заметна в Рио, – согласился Эрнесто. – Это огромная проблема, и не только для бедных. Вы знаете, бродяги занимают шикарные строящиеся дома и завладевают ими! Представьте себе! Нашим строительным компаниям приходится нанимать вооруженную охрану, чтобы они патрулировали стройку!
– Может быть, – предположила Стефани, – у бедных нет Другой возможности получить нормальное жилье?
– Но то, что они делают, уголовно наказуемо! Кроме того, они проникают не в «нормальные», как вы выразились, дома. Их привлекают именно роскошные здания!
Слуги, собрав суповые тарелки, внесли второе: завитки говядины с начинкой из утки, картофель, артишоки.
Они только приступили ко второму, когда в темных окнах полыхнуло голубым. Зара уронила вилку.
– Что это?
Как будто отвечая на ее вопрос, раскат грома наполнил комнату, мощный порыв ветра ворвался в открытые окна, парусами надувая кружевные занавески, внося внутрь тяжелые капли дождя. Слуги включили электричество и поспешно заскользили от окна к окну, закрывая ставни.
Зара посмотрела на мужа.
– Эрнесто! – прошептала она. В голосе слышался страх.
Эрнесто улыбнулся.
– Это всего лишь короткий тропический ливень, – успокоил он. – Если бы это было что-то другое, нас обязательно бы предупредили. Не волнуйся.
Еще один голубой всполох превратил узкие щели ставен в светящиеся неоновые полосы. И снова раскат грома, казалось, сотряс дом до основания.
Зара отложила нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Стефани хотелось вырвать свою руку и убежать подальше, но по какой-то необъяснимой причине она была не в силах пошевелиться. На солнце набежала туча, в комнате стало сумрачно. Таинственные тени упали на лицо Зазы, обозначив провалы щек. Провалы все углублялись, делая ее лицо похожим на череп.
– Повтори! – настаивала она. Голос Стефани дрожал.
– Опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три. Но почему это так важно?
Заза отпустила руку Стефани. Почти без всякого выражения в голосе она проговорила:
– А почему ты решила, что это так важно? А теперь иди, найди этот диск.
Стефани направилась к проигрывателю, на ходу потирая затекшую руку. Ее остановил голос Зазы.
– Моника!
«Ну что там еще?» – подумала Стефани и обернулась.
– Не надо Брамса, – устало сказала Заза. – Поставь Вивальди.
«Боже мой! Она совсем, что ли, свихнулась?» – подумала Стефани. Тем не менее она послушно поставила Вивальди.
Повернувшись к Зазе, Стефани увидела, что в зал входят Зара и Эрнесто. Он был в черных брюках и белой шелковой рубашке с буфами на плечах и узкой талией в испанском стиле. Зара была одета по моде шестидесятых: шелковая блузка и узкие брюки розово-желтой расцветки.
Теперь Стефани стал понятен внезапный переход от Брамса к Вивальди. «Заза сидит лицом к открытой двери. Видимо, она заметила, что они подходили к залу. По какой-то причине она не хочет, чтобы они знали, что она мне сообщила».
– Здравствуй, мам. – Подойдя к Зазе, Зара наклонилась и поцеловала старушку в лоб. – Ты не возражаешь, если мы попьем с вами чаю?
Старушка не проявила никакой радости при этом предложении.
– В таком случае, – сказала она сварливо, – вам надо попросить Джоану, чтобы она принесла еще поднос.
Стефани подошла в тот момент, когда Зара устраивалась на диване, по-кошачьи сворачиваясь клубком, говоря при этом:
– Ох, Боже мой! Вивальди уже всем приелся, вы не находите, мисс Уилльямс?
За этой репликой последовала прохладно-официальная, чопорная беседа.
Разговор за ужином был не менее чопорным и официальным. В десять часов вечера они вшестером, включая доктора Васильчикову, присутствовавшую на ужине, сидели за столом, застеленным кружевной скатертью. Столовая была отделана неизменными бело-голубыми изразцами, по верху стен были развешены бесценные гобелены. Зеркала в разных концах столовой множили сияние венецианской люстры.
Эрнесто и Зара расположились на противоположных концах стола. Стефани и Эдуардо сидели рядом, она – напротив Зазы, он – напротив доктора Васильчиковой.
Едва они расселись, в зал вошел молодой официант. Он раскрыл и положил каждому на колени салфетки.
Подавали заливные перепелиные яйца с черной икрой. По одному маленькому яичку и ложке икры на отдельных тарелках для Зары и Эрнесто и четыре яйца с горкой икры на другой тарелке для всех остальных.
– Эдуардо сообщил мне, что у вас большие успехи на работе, мисс Уилльямс, – начал Эрнесто, отпивая минеральную воду и игнорируя закуску. – Утром он поведал о новых рекламных кампаниях, которые вы предложили. Должен признаться, меня заворожили ваши идеи. Не ожидал, что вы столь талантливы.
Стефани взглянула ему в глаза. В них не было ни тени насмешки.
– Думаю, это не имеет отношения к таланту, – ответила она, поддевая ложкой икру. – Скорее, это способность проанализировать существующее положение дел и выявить недостатки.
– Мне кажется, что это тоже требует некоторого таланта.
– Я благодарна вам за похвалу, но предпочла бы, чтобы вы вынесли свое суждение после того, как новая реклама докажет свою эффективность.
– Талант и скромность, – заметил Эрнесто, поигрывая затейливым хрустальным бокалом, – сами по себе редко встречающиеся качества, тем более в сочетании.
– Воспринимаю это как комплимент, – ответила Стефани и, рассмеявшись, добавила: – К прочим моим достоинствам вы можете добавить бережливость. Я предпочитаю получать максимальный эффект за минимальную цену. – С этими словами она отпила шампанское.
– Значит, вы считаете, мы можем совершенствовать нашу рекламу, даже если уменьшим…
– Ой, давайте сменим эту скучную тему, – прервала их разговор Зара.
Все посмотрели на нее.
– Я считаю, что разговоры о делах за ужином – ужасно занудное занятие.
– Тогда мы не можем себе позволить утомлять тебя этими разговорами, – галантно согласился Эрнесто. – Мы полностью подчиняемся твоей воле! – И объявил во всеуслышание: – Отныне за этим столом больше не будет деловых разговоров!
Подали морковный суп. В двух чашках – для Зары и Эрнесто, в глубоких суповых тарелках – для всех остальных.
Эрнесто стал расспрашивать Стефани о ее впечатлениях о Рио. Ему самому, признался он, не нравился наплыв туристов в городе: его утомляла эта вечная суета туристического центра. Хотя в культурном отношении, конечно, Рио предпочтительней Сан-Паулу.
– В Рио опера, балет, музеи, – говорил он. – У нас есть квартира в Рио, хотя сейчас мы редко ею пользуемся.
– Мне нравится Рио, – сказала Стефани. – В нем столько энергии, столько жизни – в этом отношении он напоминает Нью-Йорк. Но нищета! Ужасно, что столько людей живут в нищете. Я еще никогда не видела такого контраста между богатством и бедностью.
– Да, нищета заметна в Рио, – согласился Эрнесто. – Это огромная проблема, и не только для бедных. Вы знаете, бродяги занимают шикарные строящиеся дома и завладевают ими! Представьте себе! Нашим строительным компаниям приходится нанимать вооруженную охрану, чтобы они патрулировали стройку!
– Может быть, – предположила Стефани, – у бедных нет Другой возможности получить нормальное жилье?
– Но то, что они делают, уголовно наказуемо! Кроме того, они проникают не в «нормальные», как вы выразились, дома. Их привлекают именно роскошные здания!
Слуги, собрав суповые тарелки, внесли второе: завитки говядины с начинкой из утки, картофель, артишоки.
Они только приступили ко второму, когда в темных окнах полыхнуло голубым. Зара уронила вилку.
– Что это?
Как будто отвечая на ее вопрос, раскат грома наполнил комнату, мощный порыв ветра ворвался в открытые окна, парусами надувая кружевные занавески, внося внутрь тяжелые капли дождя. Слуги включили электричество и поспешно заскользили от окна к окну, закрывая ставни.
Зара посмотрела на мужа.
– Эрнесто! – прошептала она. В голосе слышался страх.
Эрнесто улыбнулся.
– Это всего лишь короткий тропический ливень, – успокоил он. – Если бы это было что-то другое, нас обязательно бы предупредили. Не волнуйся.
Еще один голубой всполох превратил узкие щели ставен в светящиеся неоновые полосы. И снова раскат грома, казалось, сотряс дом до основания.
Зара отложила нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137