они стояли, сгорбившись, в тени массивных, равнодушных зданий, построенных, возможно, тогда, когда у них еще была работа. Вскоре эти здания ненадолго уступили место покрашенным жилым Домам, однако бедность затем вновь прокралась в тень известняка и белого мрамора. После того как мы проехали шестую статую какого-то известного покойника – то ли героя Гражданской войны, то ли Даниела Вебстера, – я сказал шоферу:
– Эти комментарии не повлияют на размер ваших чаевых. Неужели я похож на транжиру?
Наверное, я все-таки был похож на него. Я сделал маникюр, я был вычищен, выутюжен, напомажен и имел презентабельный вид, начиная от пальто и кончая ногтями на пальцах ног. На мне было чистое нательное белье и все прочее. Линдберг всучил мне пятьдесят долларов на непредвиденные расходы и попросил подготовиться к отъезду, чтобы я мог задержаться столько, сколько понадобится.
Таксист остановил машину перед домом, который был ненамного меньше, чем здание муниципалитета в Чикаго. Я решил, что произошла какая-то ошибка.
– Это не тот дом, – сказал я, наполовину высунувшись из машины.
– Как же не тот? Тот, – растягивая слова, произнес он, – Массачусетс Авеню 2020.
– Но мне нужен жилой дом. А это какое-то чертово посольство или что-то в этом роде.
Передо мной стояло четырехэтажное кирпичное здание, чем-то похожее на итальянский царский дворец: у него были изогнутые стены, многие окна забраны черными решетками и украшены белыми колоннами; однако, несмотря на всю эту пышность, здание почему-то производило впечатление учреждения, казалось чем-то средним между виллой и большой бесплатной средней школой.
– Вы к кому приехали?
– К миссис Эвелин Уолш Мак-Лин.
– Здесь и живет миссис Мак-Лин, – сказал он. – А вы что, надеялись увидеть перед собой бунгало, приятель?
Калитка в остроконечной железной ограде оказалась незапертой. Будучи сыщиком, я быстро сориентировался и по извилистой дорожке через двор с вечнозелеными растениями прошел к оригинальному, украшенному колоннами крыльцу, находящемуся почему-то не снаружи, а внутри здания – что-то вроде вдавленного в стену портика. Массивные, из темного дерева и хрусталя двери были обрамлены гладкими круглыми мраморными колоннами с зелеными прожилками. Неожиданно даже чистое нательное белье представилось мне не таким уж впечатляющим.
На дворецкого, который открыл мне двери на звонок, я явно не произвел впечатления. Он был высоким, плотным и лысым, как бильярдный шар, с массивным бледным невыразительным лицом и полными презрения глазами. На вид ему было лет пятьдесят.
Я привык к тому, что чаще всего не нравлюсь слугам, и поэтому не стал ждать, когда он пригласит меня войти, а проскользнул мимо него со словами:
– Натан Геллер. Миссис Мак-Лин ждет меня.
Однако вся моя спесь моментально пропала, когда я вошел в зал для приема гостей, в котором запросто бы поместилась гостиница на Диерборн-стрит в Чикаго, где я проживал, и еще бы осталось много места.
– Ваше пальто, сэр, – сказал дворецкий. – И ваш багаж? – У него был четкий английский выговор, но англичанином он не был.
Я выбрался из пальто и отдал ему вместе с саквояжем, стараясь не задеть челюстью пол, когда с изумлением разглядывал все вокруг. Зал для приема гостей вздымался на все четыре этажа до огромного окна с цветным стеклом, купающего роскошное, отделанное темной древесиной помещение в причудливых цветных тенях. Невероятно широкая лестница под этим громадным окном вела на площадку, где две классические мраморные статуи застыли в изящном танце; по обеим сторонам статуй две ветви лестницы поднимались к прогулочным галереям верхних этажей.
Мне показалось таинственным, что в это позднее время, когда небо было покрыто облаками, свет, проникающий через огромное окно в потолке, превращал этот зал в золотой храм. Потом меня осенило: свет здесь ни при чем – просто дом этот строил отец Эвелин Уолш Мак-Лин, Томас Ф. Уолш, разбогатевший на колорадских приисках в короткий срок миллионер-золотодобытчик.
Дворецкий вернулся без моих пальто и сумки, но с тем же высокомерным видом.
– Скажите, этот дом случайно не принадлежал раньше семейству Уолш? – спросил я.
– Да, сэр.
Этим и объяснялось преобладание цвета золота в интерьере здания.
– Кто сейчас живет в нем?
– Миссис Мак-Лин, сэр, и трое ее детей, когда они не в школе, сэр.
– А мистер Мак-Лин?
Он поджал губы:
– Мистер и миссис Мак-Лин живут раздельно, сэр. Пожалуйста, пойдемте со мной. Миссис Мак-Лин ждет.
Наши шаги многократным эхом отражались от дубового паркетного пола. Дверь слева, которую он открыл для меня, была маленькой; едва ли кто-нибудь мог бы предположить, что за ней находится нечто грандиозное.
Но это было бы ошибкой.
Мы оказались в помещении, похожем на бальный зал: округлый потолок в нем украшала замысловатая фреска, изображающая пухлощеких ангелов в небе играющих на музыкальных инструментах; стены были покрыты на удивление скромной штукатуркой, однако вся деревянная отделка была с золотыми образами. Под потолком висела хрустальная люстра, ближе к стене располагалась сцена, окна за ней были закрыты желтыми шторами, окрашивающими зал в золотистый цвет.
– Что это? – спросил я, стараясь не отстать от дворецкого, когда мы по диагонали пошли по гладкому деревянному полу в направлении мраморного с золотыми прожилками камина.
– Бальный зал Людовика XV, сэр.
– Я никогда раньше не бывал в домах с бальным залом.
– Наверху есть еще несколько таких залов, сэр. Не говоря уже о разбитом на крыше саде.
– О нем можно не говорить.
Он открыл дверь рядом с камином и жестом предложил мне войти. Застекленная терраса в форме полукруга, в которую я вошел, казалась маленькой по сравнению с бальным залом, но на самом деле была больше четырехкомнатной квартиры. Горизонтальные золотистые стеклянные панели над окнами окрашивали комнату в желтоватый цвет. Создавалось впечатление, что весь этот чертов дом болен желтухой.
Мебели там было немного: в разных местах стояло лишь несколько стульев с твердыми спинками и плюшевыми сиденьями. Миссис Мак-Лин не воспользовалась ни одним из этих стульев, а стояла у окна и смотрела на улицу поверх запорошенного снегом и удивительно чахлого бурого газона. Маленького роста, она была в желто-коричневом клетчатом капоте, который можно меньше чем за доллар приобрести в любой лавке. Она стояла ко мне спиной, но ее рука с сигаретой и бриллиантами и рубинами на пальцах была обращена ко мне; дымок от сигареты поднимался к изображенным на витражах голубям.
Дворецкий кашлянул и проговорил с таким выражением на лице, словно держал двумя пальцами за хвост дохлую крысу:
– Мистер Геллер пришел на встречу с вами, мадам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Эти комментарии не повлияют на размер ваших чаевых. Неужели я похож на транжиру?
Наверное, я все-таки был похож на него. Я сделал маникюр, я был вычищен, выутюжен, напомажен и имел презентабельный вид, начиная от пальто и кончая ногтями на пальцах ног. На мне было чистое нательное белье и все прочее. Линдберг всучил мне пятьдесят долларов на непредвиденные расходы и попросил подготовиться к отъезду, чтобы я мог задержаться столько, сколько понадобится.
Таксист остановил машину перед домом, который был ненамного меньше, чем здание муниципалитета в Чикаго. Я решил, что произошла какая-то ошибка.
– Это не тот дом, – сказал я, наполовину высунувшись из машины.
– Как же не тот? Тот, – растягивая слова, произнес он, – Массачусетс Авеню 2020.
– Но мне нужен жилой дом. А это какое-то чертово посольство или что-то в этом роде.
Передо мной стояло четырехэтажное кирпичное здание, чем-то похожее на итальянский царский дворец: у него были изогнутые стены, многие окна забраны черными решетками и украшены белыми колоннами; однако, несмотря на всю эту пышность, здание почему-то производило впечатление учреждения, казалось чем-то средним между виллой и большой бесплатной средней школой.
– Вы к кому приехали?
– К миссис Эвелин Уолш Мак-Лин.
– Здесь и живет миссис Мак-Лин, – сказал он. – А вы что, надеялись увидеть перед собой бунгало, приятель?
Калитка в остроконечной железной ограде оказалась незапертой. Будучи сыщиком, я быстро сориентировался и по извилистой дорожке через двор с вечнозелеными растениями прошел к оригинальному, украшенному колоннами крыльцу, находящемуся почему-то не снаружи, а внутри здания – что-то вроде вдавленного в стену портика. Массивные, из темного дерева и хрусталя двери были обрамлены гладкими круглыми мраморными колоннами с зелеными прожилками. Неожиданно даже чистое нательное белье представилось мне не таким уж впечатляющим.
На дворецкого, который открыл мне двери на звонок, я явно не произвел впечатления. Он был высоким, плотным и лысым, как бильярдный шар, с массивным бледным невыразительным лицом и полными презрения глазами. На вид ему было лет пятьдесят.
Я привык к тому, что чаще всего не нравлюсь слугам, и поэтому не стал ждать, когда он пригласит меня войти, а проскользнул мимо него со словами:
– Натан Геллер. Миссис Мак-Лин ждет меня.
Однако вся моя спесь моментально пропала, когда я вошел в зал для приема гостей, в котором запросто бы поместилась гостиница на Диерборн-стрит в Чикаго, где я проживал, и еще бы осталось много места.
– Ваше пальто, сэр, – сказал дворецкий. – И ваш багаж? – У него был четкий английский выговор, но англичанином он не был.
Я выбрался из пальто и отдал ему вместе с саквояжем, стараясь не задеть челюстью пол, когда с изумлением разглядывал все вокруг. Зал для приема гостей вздымался на все четыре этажа до огромного окна с цветным стеклом, купающего роскошное, отделанное темной древесиной помещение в причудливых цветных тенях. Невероятно широкая лестница под этим громадным окном вела на площадку, где две классические мраморные статуи застыли в изящном танце; по обеим сторонам статуй две ветви лестницы поднимались к прогулочным галереям верхних этажей.
Мне показалось таинственным, что в это позднее время, когда небо было покрыто облаками, свет, проникающий через огромное окно в потолке, превращал этот зал в золотой храм. Потом меня осенило: свет здесь ни при чем – просто дом этот строил отец Эвелин Уолш Мак-Лин, Томас Ф. Уолш, разбогатевший на колорадских приисках в короткий срок миллионер-золотодобытчик.
Дворецкий вернулся без моих пальто и сумки, но с тем же высокомерным видом.
– Скажите, этот дом случайно не принадлежал раньше семейству Уолш? – спросил я.
– Да, сэр.
Этим и объяснялось преобладание цвета золота в интерьере здания.
– Кто сейчас живет в нем?
– Миссис Мак-Лин, сэр, и трое ее детей, когда они не в школе, сэр.
– А мистер Мак-Лин?
Он поджал губы:
– Мистер и миссис Мак-Лин живут раздельно, сэр. Пожалуйста, пойдемте со мной. Миссис Мак-Лин ждет.
Наши шаги многократным эхом отражались от дубового паркетного пола. Дверь слева, которую он открыл для меня, была маленькой; едва ли кто-нибудь мог бы предположить, что за ней находится нечто грандиозное.
Но это было бы ошибкой.
Мы оказались в помещении, похожем на бальный зал: округлый потолок в нем украшала замысловатая фреска, изображающая пухлощеких ангелов в небе играющих на музыкальных инструментах; стены были покрыты на удивление скромной штукатуркой, однако вся деревянная отделка была с золотыми образами. Под потолком висела хрустальная люстра, ближе к стене располагалась сцена, окна за ней были закрыты желтыми шторами, окрашивающими зал в золотистый цвет.
– Что это? – спросил я, стараясь не отстать от дворецкого, когда мы по диагонали пошли по гладкому деревянному полу в направлении мраморного с золотыми прожилками камина.
– Бальный зал Людовика XV, сэр.
– Я никогда раньше не бывал в домах с бальным залом.
– Наверху есть еще несколько таких залов, сэр. Не говоря уже о разбитом на крыше саде.
– О нем можно не говорить.
Он открыл дверь рядом с камином и жестом предложил мне войти. Застекленная терраса в форме полукруга, в которую я вошел, казалась маленькой по сравнению с бальным залом, но на самом деле была больше четырехкомнатной квартиры. Горизонтальные золотистые стеклянные панели над окнами окрашивали комнату в желтоватый цвет. Создавалось впечатление, что весь этот чертов дом болен желтухой.
Мебели там было немного: в разных местах стояло лишь несколько стульев с твердыми спинками и плюшевыми сиденьями. Миссис Мак-Лин не воспользовалась ни одним из этих стульев, а стояла у окна и смотрела на улицу поверх запорошенного снегом и удивительно чахлого бурого газона. Маленького роста, она была в желто-коричневом клетчатом капоте, который можно меньше чем за доллар приобрести в любой лавке. Она стояла ко мне спиной, но ее рука с сигаретой и бриллиантами и рубинами на пальцах была обращена ко мне; дымок от сигареты поднимался к изображенным на витражах голубям.
Дворецкий кашлянул и проговорил с таким выражением на лице, словно держал двумя пальцами за хвост дохлую крысу:
– Мистер Геллер пришел на встречу с вами, мадам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146