Если не считать прочитанных и перечитанных книг и нескольких семейных фотографий в рамках на его столе, среди которых одна изображала кудрявого и пухлого Чарльза Линдберга-младшего, – этот кабинет казался таким же нежилым, как и остальные комнаты дома.
Линдберг положил трубку и сдержанно улыбнулся.
– В Хартфорде задержали Реда Джонсона.
– Отлично! – сказал Шварцкопф.
Мне показалось странным, что этот звонок адресовался непосредственно Линдбергу; по идее, ответить на него должен бы был главный следователь, каковым являлся Шварцкопф. С чего бы это глава полиции Нью-Джерси отчитывался перед отцом потерпевшего? Мне становилось все любопытнее.
– Ред Джонсон, – сказал я, вспоминая сообщения в газетах. – Кажется, он моряк и приятель няньки вашего сына, Бетти Гау?
Линдберг кивнул, однако лицо его осталось непроницаемым. Он был бледен, с ввалившимися глазами, но каких-либо эмоций на его лице прочитать было невозможно.
– Хартфордские ребята допросят его «с пристрастием». Они умеют это делать, – сказал Шварцкопф. – Но мы тоже попробуем его допросить.
– Вы познакомились с Бетти? – спросил меня Линдберг.
– Сразу по приезде, – сказал я. – Хорошенькая девушка. И как мне показалось, очень порядочная.
Линдберг кивнул.
– Она ни в чем не виновата, – убежденно сказал он.
– Это не означает, – вмешался Шварцкопф, – что Ред Джонсон тоже непричастен к этому преступлению. Этот моряк мог выведать кое-какую информацию у этой девушки. Она могла быть тем «своим» в доме, даже не подозревая об этом. Давайте не будем упускать это из виду, полковник.
Линдберг неохотно кивнул.
Брекинридж повернулся ко мне:
– Вам много известно об этом деле?
– Только то, что я прочитал в газете «Триб» в Чикаго, – признался я. – Но я не уверен, что преступление совершено кем-то из своих.
Линдберг поднял на меня глаза:
– Вот как?
Я пожал плечами.
– В газетах много писали о строительстве этого дома. Я помню, несколько месяцев назад я видел в них фотографии и статьи, где описывалось расположение комнат, кто их будет занимать и так далее. Я знал достаточно много, а я ведь живу в Чикаго. Вокруг вашего дома лес, из которого легко вести наблюдение: человек с биноклем, взобравшись на дерево, мог быстро выяснить ваш образ жизни.
Шварцкопф в знак несогласия покачал головой.
– Но их привычный образ жизни как раз и был в это время нарушен. Обычно Линдберги приезжали сюда только на выходные, но так как Чарли простудился, миссис Линдберг не захотела везти его больного, и они остались еще на одну ночь.
– Похоже на то, что человек, находящийся в доме, дал информацию постороннему, – предположил я. – А тот факт, что собака не лаяла, указывает на возможное участие в этом похищении своего, знакомого собаке человека.
Шварцкопф одобрительно хмыкнул.
Но я продолжал высказывать свои соображения Линдбергу:
– Я просто хочу сказать, что не исключаю возможности, что некая банда, специализирующаяся на похищении людей, держала ваш дом под постоянным наблюдением. В этом случае изменение вашего привычного образа жизни не имеет значения.
Линдберг внимательно смотрел на меня.
– Я сам покажу вам дом, мистер Геллер, – сказал он, вставая. – Мне хочется непосредственно узнать вашу реакцию на некоторые вещи.
– Для этого я и приехал сюда, полковник, – сказал я с вежливой улыбкой.
Шварцкопф снова нахмурился.
Линдберг заметил это.
– Полковник, – сказал он, обращаясь к полицейскому, а не к адвокату, – я надеюсь, вы будете работать в тесном сотрудничестве с детективом Геллером. Он приехал издалека, чтобы оказать нам помощь.
– Да, сэр, – покорно и почтительно отозвался Шварцкопф. Парень, кажется, действительно считал Линдберга своим боссом.
Линдберг вышел из-за стола и указал на телефон:
– Генри, если ты не против, займись этим, пока я буду знакомить мистера Геллера с домом.
– Конечно, – сказал Брекинридж и занял место Линдберга за столом. Один из самых дорогих адвокатов Нью-Йорка и всей страны с радостью исполнял роль секретаря.
Шварцкопф стал между Линдбергом и мной.
– Вы желаете, чтобы я сопровождал вас, полковник?
– В этом нет необходимости, полковник, – сказал Линдберг.
«Если появится еще один полковник, то я чокнусь», – подумал я.
– Тогда я лучше пойду к своим людям на командный пункт, – сказал Шварцкопф, пытаясь сохранить достоинство.
Когда мы с Линдбергом выходили из его кабинета, шаги Шварцкопфа эхом отзывались в гостиной.
Смуглый, щегольски одетый коротышка все еще сидел в холле и читал свою газетенку с новостями шоу-бизнеса. Увидев Линдберга, он встал.
– Есть какие-нибудь новости, полковник? – спросил он с щенячьей нетерпеливостью (кстати говоря, терьер в гостиной вновь принялся гавкать на Шварцкопфа).
– Ред Джонсон находится под стражей в Хартфорде, – сказал Линдберг.
– Эй, это же замечательно.
– Натан Геллер, это Моррис Роснер.
– Здорово, – он с улыбкой протянул мне руку.
Я пожал ее.
– Микки Роснер? – спросил я.
– Вы меня знаете? – Буква "е" в «знаете» у него получилась очень похожей на "и".
– Король ночных клубов, нелегально торгующих спиртным, верно?
Он поправил галстук, задвигав плечами.
– Э, моя сфера деятельности – это спорт и шоу-бизнес.
– Спорт и шоу-бизнес ничего общего не имеют с похищением людей с целью выкупа, – сказал я.
Линдберг кашлянул.
– Мистер Роснер предложил свои услуги в качестве посредника, – сказал он. – В связи с тем, что, по общему мнению, преступный мир имеет отношение к...
– Мой адвокат работает в офисе полковника, – прервал его Роснер.
– В вашем офисе? – спросил я Линдберга.
– Другого полковника, – сказал Роснер.
– О, вы имеете в виду Брекинриджа? – предположил я.
– Нет, – сказал Линдберг. – Полковника Донована.
Нет, я определенно чокнусь.
– Полковник Донован? – переспросил я Линдберга.
– Уильям Донован, – уточнил он.
– Дикий Билл Донован, – пояснил мне Роснер, и по его тону я понял, что ему очень хотелось добавить «болван».
Пока я пытался сообразить, какое отношение Дикий Билл Донован, который в то время баллотировался на пост губернатора Нью-Йорка, может иметь к бродвейскому бутлегеру Микки Роснеру, Линдберг объяснил ему, кто я и чем занимаюсь:
– Мистер Геллер представляет здесь чикагскую полицию.
– Чикагская полиция, – проговорил Роснер с ухмылкой, потом добавил с ничего не выражающим лицом: – Вы думаете, к предложению Капоне следует отнестись серьезно?
– Я не знаю, – сказал я. – А вы что думаете, Микки?
Он изогнул брови.
– Капоне – король в своем мире. Его предложения обычно принимаются. Я думаю, полковнику следует обратить внимание на этого короля.
Микки не пояснил, какого полковника он имел в виду.
Линдберг кивнул Роснеру в знак того, что разговор закончен, маленький бутлегер сел и снова начал читать свою газету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Линдберг положил трубку и сдержанно улыбнулся.
– В Хартфорде задержали Реда Джонсона.
– Отлично! – сказал Шварцкопф.
Мне показалось странным, что этот звонок адресовался непосредственно Линдбергу; по идее, ответить на него должен бы был главный следователь, каковым являлся Шварцкопф. С чего бы это глава полиции Нью-Джерси отчитывался перед отцом потерпевшего? Мне становилось все любопытнее.
– Ред Джонсон, – сказал я, вспоминая сообщения в газетах. – Кажется, он моряк и приятель няньки вашего сына, Бетти Гау?
Линдберг кивнул, однако лицо его осталось непроницаемым. Он был бледен, с ввалившимися глазами, но каких-либо эмоций на его лице прочитать было невозможно.
– Хартфордские ребята допросят его «с пристрастием». Они умеют это делать, – сказал Шварцкопф. – Но мы тоже попробуем его допросить.
– Вы познакомились с Бетти? – спросил меня Линдберг.
– Сразу по приезде, – сказал я. – Хорошенькая девушка. И как мне показалось, очень порядочная.
Линдберг кивнул.
– Она ни в чем не виновата, – убежденно сказал он.
– Это не означает, – вмешался Шварцкопф, – что Ред Джонсон тоже непричастен к этому преступлению. Этот моряк мог выведать кое-какую информацию у этой девушки. Она могла быть тем «своим» в доме, даже не подозревая об этом. Давайте не будем упускать это из виду, полковник.
Линдберг неохотно кивнул.
Брекинридж повернулся ко мне:
– Вам много известно об этом деле?
– Только то, что я прочитал в газете «Триб» в Чикаго, – признался я. – Но я не уверен, что преступление совершено кем-то из своих.
Линдберг поднял на меня глаза:
– Вот как?
Я пожал плечами.
– В газетах много писали о строительстве этого дома. Я помню, несколько месяцев назад я видел в них фотографии и статьи, где описывалось расположение комнат, кто их будет занимать и так далее. Я знал достаточно много, а я ведь живу в Чикаго. Вокруг вашего дома лес, из которого легко вести наблюдение: человек с биноклем, взобравшись на дерево, мог быстро выяснить ваш образ жизни.
Шварцкопф в знак несогласия покачал головой.
– Но их привычный образ жизни как раз и был в это время нарушен. Обычно Линдберги приезжали сюда только на выходные, но так как Чарли простудился, миссис Линдберг не захотела везти его больного, и они остались еще на одну ночь.
– Похоже на то, что человек, находящийся в доме, дал информацию постороннему, – предположил я. – А тот факт, что собака не лаяла, указывает на возможное участие в этом похищении своего, знакомого собаке человека.
Шварцкопф одобрительно хмыкнул.
Но я продолжал высказывать свои соображения Линдбергу:
– Я просто хочу сказать, что не исключаю возможности, что некая банда, специализирующаяся на похищении людей, держала ваш дом под постоянным наблюдением. В этом случае изменение вашего привычного образа жизни не имеет значения.
Линдберг внимательно смотрел на меня.
– Я сам покажу вам дом, мистер Геллер, – сказал он, вставая. – Мне хочется непосредственно узнать вашу реакцию на некоторые вещи.
– Для этого я и приехал сюда, полковник, – сказал я с вежливой улыбкой.
Шварцкопф снова нахмурился.
Линдберг заметил это.
– Полковник, – сказал он, обращаясь к полицейскому, а не к адвокату, – я надеюсь, вы будете работать в тесном сотрудничестве с детективом Геллером. Он приехал издалека, чтобы оказать нам помощь.
– Да, сэр, – покорно и почтительно отозвался Шварцкопф. Парень, кажется, действительно считал Линдберга своим боссом.
Линдберг вышел из-за стола и указал на телефон:
– Генри, если ты не против, займись этим, пока я буду знакомить мистера Геллера с домом.
– Конечно, – сказал Брекинридж и занял место Линдберга за столом. Один из самых дорогих адвокатов Нью-Йорка и всей страны с радостью исполнял роль секретаря.
Шварцкопф стал между Линдбергом и мной.
– Вы желаете, чтобы я сопровождал вас, полковник?
– В этом нет необходимости, полковник, – сказал Линдберг.
«Если появится еще один полковник, то я чокнусь», – подумал я.
– Тогда я лучше пойду к своим людям на командный пункт, – сказал Шварцкопф, пытаясь сохранить достоинство.
Когда мы с Линдбергом выходили из его кабинета, шаги Шварцкопфа эхом отзывались в гостиной.
Смуглый, щегольски одетый коротышка все еще сидел в холле и читал свою газетенку с новостями шоу-бизнеса. Увидев Линдберга, он встал.
– Есть какие-нибудь новости, полковник? – спросил он с щенячьей нетерпеливостью (кстати говоря, терьер в гостиной вновь принялся гавкать на Шварцкопфа).
– Ред Джонсон находится под стражей в Хартфорде, – сказал Линдберг.
– Эй, это же замечательно.
– Натан Геллер, это Моррис Роснер.
– Здорово, – он с улыбкой протянул мне руку.
Я пожал ее.
– Микки Роснер? – спросил я.
– Вы меня знаете? – Буква "е" в «знаете» у него получилась очень похожей на "и".
– Король ночных клубов, нелегально торгующих спиртным, верно?
Он поправил галстук, задвигав плечами.
– Э, моя сфера деятельности – это спорт и шоу-бизнес.
– Спорт и шоу-бизнес ничего общего не имеют с похищением людей с целью выкупа, – сказал я.
Линдберг кашлянул.
– Мистер Роснер предложил свои услуги в качестве посредника, – сказал он. – В связи с тем, что, по общему мнению, преступный мир имеет отношение к...
– Мой адвокат работает в офисе полковника, – прервал его Роснер.
– В вашем офисе? – спросил я Линдберга.
– Другого полковника, – сказал Роснер.
– О, вы имеете в виду Брекинриджа? – предположил я.
– Нет, – сказал Линдберг. – Полковника Донована.
Нет, я определенно чокнусь.
– Полковник Донован? – переспросил я Линдберга.
– Уильям Донован, – уточнил он.
– Дикий Билл Донован, – пояснил мне Роснер, и по его тону я понял, что ему очень хотелось добавить «болван».
Пока я пытался сообразить, какое отношение Дикий Билл Донован, который в то время баллотировался на пост губернатора Нью-Йорка, может иметь к бродвейскому бутлегеру Микки Роснеру, Линдберг объяснил ему, кто я и чем занимаюсь:
– Мистер Геллер представляет здесь чикагскую полицию.
– Чикагская полиция, – проговорил Роснер с ухмылкой, потом добавил с ничего не выражающим лицом: – Вы думаете, к предложению Капоне следует отнестись серьезно?
– Я не знаю, – сказал я. – А вы что думаете, Микки?
Он изогнул брови.
– Капоне – король в своем мире. Его предложения обычно принимаются. Я думаю, полковнику следует обратить внимание на этого короля.
Микки не пояснил, какого полковника он имел в виду.
Линдберг кивнул Роснеру в знак того, что разговор закончен, маленький бутлегер сел и снова начал читать свою газету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146