Там лысый человек с мешками под глазами. Он смотрит на ребенка. В доме этом есть также женщина. Дом стоит на холме.
Она задрожала, и глаза ее широко раскрылись. Я вздрогнул.
– Извините, – тихо сказала она. – Я что, заснула?
Он подошел к ней и ласково коснулся ее плеча.
– Ты была в трансе, дорогая. – Он рассказал ей о том, что она говорила в трансе.
– Как ты могла видеть этого ребенка, – проговорил я голосом, полным сарказма, – когда ты уже точно предсказала, что его тело найдут на холмах возле Хоупуэлла?
– Она никогда не говорила, что это тело сына Линдберга, – сказал Маринелли, обняв жену за плечи.
– Сначала четыре года назад она видит мертвого младенца на холмах. И сейчас она видит его живым, только теперь это не младенец, а «ребенок», и находится он в каком-то сельском доме.
– Может быть, это не тот ребенок, – сказал Маринелли. – Мы не всегда можем понять значение того, что медиум говорит в трансе, – требуется толкование его слов, мистер Геллер. Пожалуйста, спрячьте свой пистолет.
Он стоял, заслонив собой свою жену, которая казалась маленькой и беззащитной. «Черт, – подумал я, – я когда-то переспал с ней и значит в долгу перед ними».
– Ладно, – сказал я и убрал пистолет. – Вы согласитесь, если я попрошу вас поговорить с одним человеком?
– Разумеется, – ответил Маринелли, стараясь держаться с достоинством. – С кем?
– С губернатором Нью-Джерси Хоффманом.
Он кивнул с напыщенным видом.
Я пошел к дверям.
– До свидания, Нейт, – тихо сказала она.
– Пока, Сара, – ответил я, покачав головой, потом спустился на тротуар, остановился, вновь покачал головой и вздохнул. Эвелин, заметившая меня из кафе напротив, вышла и подошла ко мне.
– Что ты выяснил?
– Я все расскажу тебе по дороге.
– По дороге куда?
– Сегодня нам нужно съездить еще в одно место...
* *
Нарядный двухэтажный деревянный дом в Бронксе не изменился; не изменилась и тихая жилая улица, на которой он располагался. Двор перед домом побурел, но у крыльца теснились вечнозеленые растения.
Я велел Эвелин остаться в машине – ей это не понравилось, но я сумел ее убедить.
– Этот парень, – сказал я, – может ничего не сказать при свидетеле.
Привлекательная темноволосая женщина, открывшая дверь, вначале не узнала меня.
– Да? – сказала она настороженно, приоткрыв дверь лишь на треть.
– Профессор Кондон дома? Скажите ему, что пришел его старый друг.
Лицо ее напряглось.
– Детектив Геллер, – сказала она.
– Привет, Майра.
Дверь неожиданно закрылась – к счастью, без стука.
Я бросил взгляд на сидящую в машине Эвелин, улыбнулся и пожал плечами. Она смотрела на меня с любопытством, думая, что беседа эта закончилась раньше, чем успела начаться.
Дверь вновь открылась, и Кондон предстал передо мной во всем своем великолепии: без пиджака, в жилете с карманчиком для часов и с длинными, как у моржа, усами.
– Давно не виделись, профессор.
– Детектив Геллер, – холодно произнес доктор Джон Ф. Кондон. Он протянул мне руку, я подал свою, и, как обычно, он крепко сжал ее, чтобы продемонстрировать свою силу. – Надеюсь, у вас все в порядке.
– У меня все в порядке. Вы тоже, я смотрю, прекрасно выглядите и загорели.
– Я совсем недавно вернулся из Панамы.
– Я слышал. Вы уехали за день до того, как дело Хауптмана рассматривалось в суде по помилованию.
Он презрительно фыркнул.
– Вы правы. Но это не имеет большого значения.
– Не имеет? Разве губернатор Нью-Джерси не просил вас отложить отъезд и помочь разобраться в некоторых противоречиях в ваших показаниях?
Он поднял подбородок и высокомерно посмотрел на меня своими водянистыми голубыми глазами.
– Сам генеральный атторней Уиленз разрешил мне уехать на отдых.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказал я с вежливой улыбкой. – Вы, вероятно, удивляетесь, почему я через столько лет еще не утратил интереса к этому делу.
– Откровенно говоря, да, сэр.
– Я сейчас работаю на губернатора Хоффмана.
Он попятился назад и вошел в прихожую; я грешным делом подумал, что он сейчас схватит крест и отмахнется от меня, как от вампира.
– Сэр, – напыщенно проговорил он, – во время своего пребывания в Панаме я по сообщениям прессы следил за развитием событий, касающихся дела Линдберга, и заметил, что этот Хоффман полон решимости злонамеренно подорвать мою репутацию, что он несправедливо критикует мои побуждения и мое поведение.
– Вот как.
Он сделал шаг вперед и затряс кулаком в воздухе.
– Хотел бы я встретиться с этим губернатором Хоффманом! Я бы разоблачил его ложь. Я знаю, у него там есть много людей, которые сильнее меня, но даже в этом возрасте у меня еще хватит пороху для хорошей схватки. Я еще могу постоять за себя.
– Тогда пойдемте. Я отвезу вас туда.
Он разжал кулак и помахал пальцами.
– Я сказал, что хотел бы встретиться с ним. Но мои женщины не отпустят меня.
– Тогда почему бы вам не пригласить меня войти, и я сам задам вам вопросы, которые возникли у губернатора.
– Детектив Геллер, боюсь, мне придется отказать вам, хотя я готов ответить на вопросы губернатора.
– Вы готовы?
– Конечно. Если они будут представлены мне в письменной форме.
– В письменной форме?
– Да. И, разумеется, свои ответы я также представлю ему в письменной форме.
– Понятно. Но, может быть, лично мне вы ответите на пару маленьких вопросов устно? Ну, скажем, во имя нашей старой дружбы, а?
Он улыбнулся мне улыбкой, которую сам, я был уверен, считал сатанинской.
– Возможно, отвечу. Задавайте ваши вопросы, молодой человек.
– Вы встречались с Изидором Фишем, когда бывали в спиритуалистской церкви на Сто двадцать седьмой стрит в Гарлеме?
Он выпучил глаза и сделал шаг назад.
– Или, может быть, с Вайолет Шарп или с Оливером Уэйтли? Может быть, однажды ночью вы все четверо сидели за одним столом во время сеанса? Кстати, чета Маринелли случайно не были в прошлом вашими учениками?
Дверь захлопнулась перед моим носом.
– Да, Джефси, – сказал я, – ты можешь постоять за себя. – И пошел к машине.
Глава 33
Гент, жилой район Норфолка, находился недалеко от центра города; вдоль его узких улочек стояли старые одно– и двухэтажные кирпичные дома: некоторые из них жались друг к другу и тротуару, другие прятались за зелеными от трилистника двориками в тени самшита, магнолий и индийской сирени. У самого Гента плескались воды Хейга, небольшой, имеющей форму подковы бухты, в которой стояли на якоре ялики и прогулочные яхты – более крупные суда просто не могли войти в эту крошечную гавань. По-видимому, она соединялась с крупной портовой бухтой Элизабет Ривер, но с шаткого причала, на котором стояли мы с Эвелин, этого не было видно: трубы и мачты судов в порту были заслонены прибрежными зданиями. День был прохладный и пасмурный, вода, да и весь мир, казались тихими, но неприветливо серыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Она задрожала, и глаза ее широко раскрылись. Я вздрогнул.
– Извините, – тихо сказала она. – Я что, заснула?
Он подошел к ней и ласково коснулся ее плеча.
– Ты была в трансе, дорогая. – Он рассказал ей о том, что она говорила в трансе.
– Как ты могла видеть этого ребенка, – проговорил я голосом, полным сарказма, – когда ты уже точно предсказала, что его тело найдут на холмах возле Хоупуэлла?
– Она никогда не говорила, что это тело сына Линдберга, – сказал Маринелли, обняв жену за плечи.
– Сначала четыре года назад она видит мертвого младенца на холмах. И сейчас она видит его живым, только теперь это не младенец, а «ребенок», и находится он в каком-то сельском доме.
– Может быть, это не тот ребенок, – сказал Маринелли. – Мы не всегда можем понять значение того, что медиум говорит в трансе, – требуется толкование его слов, мистер Геллер. Пожалуйста, спрячьте свой пистолет.
Он стоял, заслонив собой свою жену, которая казалась маленькой и беззащитной. «Черт, – подумал я, – я когда-то переспал с ней и значит в долгу перед ними».
– Ладно, – сказал я и убрал пистолет. – Вы согласитесь, если я попрошу вас поговорить с одним человеком?
– Разумеется, – ответил Маринелли, стараясь держаться с достоинством. – С кем?
– С губернатором Нью-Джерси Хоффманом.
Он кивнул с напыщенным видом.
Я пошел к дверям.
– До свидания, Нейт, – тихо сказала она.
– Пока, Сара, – ответил я, покачав головой, потом спустился на тротуар, остановился, вновь покачал головой и вздохнул. Эвелин, заметившая меня из кафе напротив, вышла и подошла ко мне.
– Что ты выяснил?
– Я все расскажу тебе по дороге.
– По дороге куда?
– Сегодня нам нужно съездить еще в одно место...
* *
Нарядный двухэтажный деревянный дом в Бронксе не изменился; не изменилась и тихая жилая улица, на которой он располагался. Двор перед домом побурел, но у крыльца теснились вечнозеленые растения.
Я велел Эвелин остаться в машине – ей это не понравилось, но я сумел ее убедить.
– Этот парень, – сказал я, – может ничего не сказать при свидетеле.
Привлекательная темноволосая женщина, открывшая дверь, вначале не узнала меня.
– Да? – сказала она настороженно, приоткрыв дверь лишь на треть.
– Профессор Кондон дома? Скажите ему, что пришел его старый друг.
Лицо ее напряглось.
– Детектив Геллер, – сказала она.
– Привет, Майра.
Дверь неожиданно закрылась – к счастью, без стука.
Я бросил взгляд на сидящую в машине Эвелин, улыбнулся и пожал плечами. Она смотрела на меня с любопытством, думая, что беседа эта закончилась раньше, чем успела начаться.
Дверь вновь открылась, и Кондон предстал передо мной во всем своем великолепии: без пиджака, в жилете с карманчиком для часов и с длинными, как у моржа, усами.
– Давно не виделись, профессор.
– Детектив Геллер, – холодно произнес доктор Джон Ф. Кондон. Он протянул мне руку, я подал свою, и, как обычно, он крепко сжал ее, чтобы продемонстрировать свою силу. – Надеюсь, у вас все в порядке.
– У меня все в порядке. Вы тоже, я смотрю, прекрасно выглядите и загорели.
– Я совсем недавно вернулся из Панамы.
– Я слышал. Вы уехали за день до того, как дело Хауптмана рассматривалось в суде по помилованию.
Он презрительно фыркнул.
– Вы правы. Но это не имеет большого значения.
– Не имеет? Разве губернатор Нью-Джерси не просил вас отложить отъезд и помочь разобраться в некоторых противоречиях в ваших показаниях?
Он поднял подбородок и высокомерно посмотрел на меня своими водянистыми голубыми глазами.
– Сам генеральный атторней Уиленз разрешил мне уехать на отдых.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказал я с вежливой улыбкой. – Вы, вероятно, удивляетесь, почему я через столько лет еще не утратил интереса к этому делу.
– Откровенно говоря, да, сэр.
– Я сейчас работаю на губернатора Хоффмана.
Он попятился назад и вошел в прихожую; я грешным делом подумал, что он сейчас схватит крест и отмахнется от меня, как от вампира.
– Сэр, – напыщенно проговорил он, – во время своего пребывания в Панаме я по сообщениям прессы следил за развитием событий, касающихся дела Линдберга, и заметил, что этот Хоффман полон решимости злонамеренно подорвать мою репутацию, что он несправедливо критикует мои побуждения и мое поведение.
– Вот как.
Он сделал шаг вперед и затряс кулаком в воздухе.
– Хотел бы я встретиться с этим губернатором Хоффманом! Я бы разоблачил его ложь. Я знаю, у него там есть много людей, которые сильнее меня, но даже в этом возрасте у меня еще хватит пороху для хорошей схватки. Я еще могу постоять за себя.
– Тогда пойдемте. Я отвезу вас туда.
Он разжал кулак и помахал пальцами.
– Я сказал, что хотел бы встретиться с ним. Но мои женщины не отпустят меня.
– Тогда почему бы вам не пригласить меня войти, и я сам задам вам вопросы, которые возникли у губернатора.
– Детектив Геллер, боюсь, мне придется отказать вам, хотя я готов ответить на вопросы губернатора.
– Вы готовы?
– Конечно. Если они будут представлены мне в письменной форме.
– В письменной форме?
– Да. И, разумеется, свои ответы я также представлю ему в письменной форме.
– Понятно. Но, может быть, лично мне вы ответите на пару маленьких вопросов устно? Ну, скажем, во имя нашей старой дружбы, а?
Он улыбнулся мне улыбкой, которую сам, я был уверен, считал сатанинской.
– Возможно, отвечу. Задавайте ваши вопросы, молодой человек.
– Вы встречались с Изидором Фишем, когда бывали в спиритуалистской церкви на Сто двадцать седьмой стрит в Гарлеме?
Он выпучил глаза и сделал шаг назад.
– Или, может быть, с Вайолет Шарп или с Оливером Уэйтли? Может быть, однажды ночью вы все четверо сидели за одним столом во время сеанса? Кстати, чета Маринелли случайно не были в прошлом вашими учениками?
Дверь захлопнулась перед моим носом.
– Да, Джефси, – сказал я, – ты можешь постоять за себя. – И пошел к машине.
Глава 33
Гент, жилой район Норфолка, находился недалеко от центра города; вдоль его узких улочек стояли старые одно– и двухэтажные кирпичные дома: некоторые из них жались друг к другу и тротуару, другие прятались за зелеными от трилистника двориками в тени самшита, магнолий и индийской сирени. У самого Гента плескались воды Хейга, небольшой, имеющей форму подковы бухты, в которой стояли на якоре ялики и прогулочные яхты – более крупные суда просто не могли войти в эту крошечную гавань. По-видимому, она соединялась с крупной портовой бухтой Элизабет Ривер, но с шаткого причала, на котором стояли мы с Эвелин, этого не было видно: трубы и мачты судов в порту были заслонены прибрежными зданиями. День был прохладный и пасмурный, вода, да и весь мир, казались тихими, но неприветливо серыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146