Кто?
Митру весь кипел, хотя по внешнему виду можно было подумать, что он слушал все со смиренным вниманием. «Праведный путь... покой.. Кто меня возьмет в издольщики?.. Черт и чертова бабушка. Ежели ты такой добрый, почему ты мне не поможешь?» Мысли, которые, как он чувствовал, он не сможет высказать, разматывались в голове, как катушка с нитками, все быстрей и быстрей. «Поиздевались надо мной, а теперь знай одно... сиди смирно, Митру... лижи руки, Митру... Не умереть )
бы тебе с голоду, Митру...» Митру вскочил и, покраснев от злости, напустился на Гэврилэ:
— Теперь выслушай и меня, Гэврилэ Урсу. Почему я должен обрабатывать чужую землю? Почему я должен выбиваться из последних сил вместе с женой, от нее и так одна кожа да кости остались! Почему у других все есть, а у меня нет? Что, они лучше меня, краше или умнее? Почему я вынужден идти к другому — к писарю, директору или попу, ползать перед ними на коленях и умолять: «Дайте мне землю и посмотрите, как я буду на ней работать с волами, которых у меня нет, и плугом, которого у меня нет»? Где же божья справедливость? Укажи мне, может, я слишком глуп, чтобы разобраться?
Гэврилэ испуганно посмотрел на него.
— А как же ты хочешь иначе?
— Откуда мне знать? Пусть король даст! Объегорил он нас! Обещал землю бывшим фронтовикам. Почему в Молдове и Мунтении дают? Разве там солдаты лучше нас? Почему?
— Да ведь там большие поместья, человече! Их отняли у помещиков...
— Пусть и тут возьмут у тех, у кого слишком много! У Лэдоя, Марку Сими... У...
— У меня, не так ли?
— И у тебя.
— Митру, — тихо сказал Гэврилэ, — у меня семь сыновей и дочь... земля-то их.
— Ну, тогда пусть у тебя не берут!— закричал Митру.: Ему казалось, что он говорит не с Гэврилэ, а со всем миром. — Все измываются над нами, а когда нам совсем становится невмоготу, бросают подачку.
Гэврилэ потерял терпение и решил прекратить разговор, чтобы не расстраиваться понапрасну. Он тихо встал, давая понять, что говорить им больше не о чем. Митру понял, что вел себя неподобающим образом, но на душе у него скопилось столько горечи и обид, что ему уже было все равно.
— За муку — спасибо, — коротко бросил он, берясь за шляпу.— Я заплачу за нее. Знаешь, как? Когда выйду разбойничать, тебя не трону. Прощай.
Всю дорогу домой Митру почти бежал, зло оглядываясь по сторонам, словно искал, с кем бы затеять драку. Во дворе собралась чуть не половина улицы. Люди теснились кольцом, окружая Флориду. Какая-то женщина, прикрывая платком рот, причитала по ней, как по мертвой:
— Горе, горе! Что же вы теперь будете делать? Что будете делать?
— А вам что здесь понадобилось?— закричал Митру еще из-за калитки. — В балаган пришли? Что вам нужно?
Только теперь Митру заметил брата Флориды — Тра-яна Бусуйока. Толстый и очень вспыльчивый, Траян подскочил к Митру и вцепился в него на глазах у всех.
— Дурья твоя голова! Помешался ты, видно! Все село гудит, что ты прикончил Лэдоя! И за такого болвана, да поразит тебя бог, я отдал сестру... А теперь что делать будете? С голоду подыхать?
— Правильно говорит... Лэдой их приютил.
— Свинья-то он свинья, но все-таки старик, не следовало его так.
— Аурелия позвала доктора. У Лэдоя все нутро отбито. Весь распух.
— Подумай только,— продолжал Траян, обмахиваясь шляпой. — Пожил бы у него, пока не собрал кое-какие деньжонки... или решил так и жить, как птичка божья,..
Одурев от этого потока слов, Митру молчал, тяжело дыша. С Траяном они всегда дружили, а теперь тот мешает его с грязью перед всем селом.
— Лучше убирайтесь все отсюда подобру-поздорову! А ну, марш!—вдруг, потемнев от ярости, заорал он.
Подскочив к забору, Митру вырвал один из кольев. Женщины, одни с испуганным визгом, другие с хохотом, кинулись из ворот. Во дворе остался один Траян. Флорида со страхом поглядывала то на мужа, то на брата.
— Тебя тоже не мешало бы огреть как следует,— огрызнулся на жену Митру. — Жалеешь, что мы ушли от этого старого бабника. Тогда лучше убирайся и оставь меня в покое.
Все трое долго молчали, расстроенные и взволнованные. Траян поворчал еще немного, уселся на траву и занялся расчетами.
— Прежде всего нужны деньги,— заключил он.
— Жди, пока курица снесет,— скривился Митру. В пом кипели, не находя выхода, слова, которые он не СМОГ высказать Гэврилэ.— Да пойми ты! Плевать мне на п>, что говорят люди! Я не могу быть слугой, понимаешь?
Не могу, и все. Хоть режь, не могу. Буду жрать траву, навоз, но пусть мной никто не командует.
Оторопев, Траян пристально смотрел на него.
— С тебя станет,— пробормотал оп. — А ребенка, жену тоже навозом кормить будешь? Жену зимой попоной, как лошадь, прикроешь? — продолжал он донимать шурина, но, заметив, что Митру кусает губы, тут же попытался его успокоить: — Ладно, ладно! Вижу, ты всех умней. Впереди лето, тепло, можно спать и под открытым небом. Ну, а дальше?... Выходит, надо строить дом.
Постепенно входя в азарт, Траян начал прикидывать: кирпич можно изготовить хоть сейчас, благо тепло и сухо, древесину надо украсть в лесу, все равно нынче неизвестно, чей он; без окон и дверей обойдетесь, а топчаны Митру смастерит сам из остатков забора.
Флорида, громко всхлипывая, прислушивалась к рассуждениям брата. Митру угрюмо кивал головой. Обо всем этом оп и сам думал, но знал, что без денег все равно ничего не сделать. А денег взять неоткуда. Разве что продать часть земли и снова стать нищим. Так что как ни крути, а говорить было не о чем. И Митру тупо кивал головой, слушая советы Траяна.
В конце концов они уговорились — на другой день утром поехать вместе за глиной для кирпичей в Сартиш.
В эту ночь Митру не спалось. Сквозь проломленную крышу хлева, прямо над головой, мерцало сребристое полотнище Млечного Пути. Позднее заглянула хилая блед-ная луна. Все трое спали в яслях. Голова Флорицы давила Митру на ноги, на другом конце, свернувшись клубком, стонал во сне Фэникэ. Митру казалось, что голова его вот-вот лопнет от мыслей, но, думая, он все же успокаивался, хотя все впереди казалось мрачным и недостигаемым. Но одно он помнил — у себя дома люди умирают лишь в том случае, если их оставляют силы и жажда жизни.
Еще не совсем рассвело, когда Митру отправился на другой конец села, где жил Траян, и, несмотря на ворчание, поднял его с постели. Они запрягли в телегу двух кляч и отправились по берегу за глиной в Сартиш. С серой поверхности реки, как пар из котла, топкими струйками поднимался туман. Траян все время ворчал и работал неохотно: за ночь весь его пыл испарился, кроме того, у него были в поле свои дела. Он искоса поглядывал на Митру и вдруг вспомнил — еще вчера собирался сказать ему кое-что, да забыл или не хотел огорчать еще больше.
— Совсем запамятовал. Я слышал, что Лэдой хочет забрать у тебя обратно землю и вернуть твою, что под табаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Митру весь кипел, хотя по внешнему виду можно было подумать, что он слушал все со смиренным вниманием. «Праведный путь... покой.. Кто меня возьмет в издольщики?.. Черт и чертова бабушка. Ежели ты такой добрый, почему ты мне не поможешь?» Мысли, которые, как он чувствовал, он не сможет высказать, разматывались в голове, как катушка с нитками, все быстрей и быстрей. «Поиздевались надо мной, а теперь знай одно... сиди смирно, Митру... лижи руки, Митру... Не умереть )
бы тебе с голоду, Митру...» Митру вскочил и, покраснев от злости, напустился на Гэврилэ:
— Теперь выслушай и меня, Гэврилэ Урсу. Почему я должен обрабатывать чужую землю? Почему я должен выбиваться из последних сил вместе с женой, от нее и так одна кожа да кости остались! Почему у других все есть, а у меня нет? Что, они лучше меня, краше или умнее? Почему я вынужден идти к другому — к писарю, директору или попу, ползать перед ними на коленях и умолять: «Дайте мне землю и посмотрите, как я буду на ней работать с волами, которых у меня нет, и плугом, которого у меня нет»? Где же божья справедливость? Укажи мне, может, я слишком глуп, чтобы разобраться?
Гэврилэ испуганно посмотрел на него.
— А как же ты хочешь иначе?
— Откуда мне знать? Пусть король даст! Объегорил он нас! Обещал землю бывшим фронтовикам. Почему в Молдове и Мунтении дают? Разве там солдаты лучше нас? Почему?
— Да ведь там большие поместья, человече! Их отняли у помещиков...
— Пусть и тут возьмут у тех, у кого слишком много! У Лэдоя, Марку Сими... У...
— У меня, не так ли?
— И у тебя.
— Митру, — тихо сказал Гэврилэ, — у меня семь сыновей и дочь... земля-то их.
— Ну, тогда пусть у тебя не берут!— закричал Митру.: Ему казалось, что он говорит не с Гэврилэ, а со всем миром. — Все измываются над нами, а когда нам совсем становится невмоготу, бросают подачку.
Гэврилэ потерял терпение и решил прекратить разговор, чтобы не расстраиваться понапрасну. Он тихо встал, давая понять, что говорить им больше не о чем. Митру понял, что вел себя неподобающим образом, но на душе у него скопилось столько горечи и обид, что ему уже было все равно.
— За муку — спасибо, — коротко бросил он, берясь за шляпу.— Я заплачу за нее. Знаешь, как? Когда выйду разбойничать, тебя не трону. Прощай.
Всю дорогу домой Митру почти бежал, зло оглядываясь по сторонам, словно искал, с кем бы затеять драку. Во дворе собралась чуть не половина улицы. Люди теснились кольцом, окружая Флориду. Какая-то женщина, прикрывая платком рот, причитала по ней, как по мертвой:
— Горе, горе! Что же вы теперь будете делать? Что будете делать?
— А вам что здесь понадобилось?— закричал Митру еще из-за калитки. — В балаган пришли? Что вам нужно?
Только теперь Митру заметил брата Флориды — Тра-яна Бусуйока. Толстый и очень вспыльчивый, Траян подскочил к Митру и вцепился в него на глазах у всех.
— Дурья твоя голова! Помешался ты, видно! Все село гудит, что ты прикончил Лэдоя! И за такого болвана, да поразит тебя бог, я отдал сестру... А теперь что делать будете? С голоду подыхать?
— Правильно говорит... Лэдой их приютил.
— Свинья-то он свинья, но все-таки старик, не следовало его так.
— Аурелия позвала доктора. У Лэдоя все нутро отбито. Весь распух.
— Подумай только,— продолжал Траян, обмахиваясь шляпой. — Пожил бы у него, пока не собрал кое-какие деньжонки... или решил так и жить, как птичка божья,..
Одурев от этого потока слов, Митру молчал, тяжело дыша. С Траяном они всегда дружили, а теперь тот мешает его с грязью перед всем селом.
— Лучше убирайтесь все отсюда подобру-поздорову! А ну, марш!—вдруг, потемнев от ярости, заорал он.
Подскочив к забору, Митру вырвал один из кольев. Женщины, одни с испуганным визгом, другие с хохотом, кинулись из ворот. Во дворе остался один Траян. Флорида со страхом поглядывала то на мужа, то на брата.
— Тебя тоже не мешало бы огреть как следует,— огрызнулся на жену Митру. — Жалеешь, что мы ушли от этого старого бабника. Тогда лучше убирайся и оставь меня в покое.
Все трое долго молчали, расстроенные и взволнованные. Траян поворчал еще немного, уселся на траву и занялся расчетами.
— Прежде всего нужны деньги,— заключил он.
— Жди, пока курица снесет,— скривился Митру. В пом кипели, не находя выхода, слова, которые он не СМОГ высказать Гэврилэ.— Да пойми ты! Плевать мне на п>, что говорят люди! Я не могу быть слугой, понимаешь?
Не могу, и все. Хоть режь, не могу. Буду жрать траву, навоз, но пусть мной никто не командует.
Оторопев, Траян пристально смотрел на него.
— С тебя станет,— пробормотал оп. — А ребенка, жену тоже навозом кормить будешь? Жену зимой попоной, как лошадь, прикроешь? — продолжал он донимать шурина, но, заметив, что Митру кусает губы, тут же попытался его успокоить: — Ладно, ладно! Вижу, ты всех умней. Впереди лето, тепло, можно спать и под открытым небом. Ну, а дальше?... Выходит, надо строить дом.
Постепенно входя в азарт, Траян начал прикидывать: кирпич можно изготовить хоть сейчас, благо тепло и сухо, древесину надо украсть в лесу, все равно нынче неизвестно, чей он; без окон и дверей обойдетесь, а топчаны Митру смастерит сам из остатков забора.
Флорида, громко всхлипывая, прислушивалась к рассуждениям брата. Митру угрюмо кивал головой. Обо всем этом оп и сам думал, но знал, что без денег все равно ничего не сделать. А денег взять неоткуда. Разве что продать часть земли и снова стать нищим. Так что как ни крути, а говорить было не о чем. И Митру тупо кивал головой, слушая советы Траяна.
В конце концов они уговорились — на другой день утром поехать вместе за глиной для кирпичей в Сартиш.
В эту ночь Митру не спалось. Сквозь проломленную крышу хлева, прямо над головой, мерцало сребристое полотнище Млечного Пути. Позднее заглянула хилая блед-ная луна. Все трое спали в яслях. Голова Флорицы давила Митру на ноги, на другом конце, свернувшись клубком, стонал во сне Фэникэ. Митру казалось, что голова его вот-вот лопнет от мыслей, но, думая, он все же успокаивался, хотя все впереди казалось мрачным и недостигаемым. Но одно он помнил — у себя дома люди умирают лишь в том случае, если их оставляют силы и жажда жизни.
Еще не совсем рассвело, когда Митру отправился на другой конец села, где жил Траян, и, несмотря на ворчание, поднял его с постели. Они запрягли в телегу двух кляч и отправились по берегу за глиной в Сартиш. С серой поверхности реки, как пар из котла, топкими струйками поднимался туман. Траян все время ворчал и работал неохотно: за ночь весь его пыл испарился, кроме того, у него были в поле свои дела. Он искоса поглядывал на Митру и вдруг вспомнил — еще вчера собирался сказать ему кое-что, да забыл или не хотел огорчать еще больше.
— Совсем запамятовал. Я слышал, что Лэдой хочет забрать у тебя обратно землю и вернуть твою, что под табаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159