В рамки суждения могут уложиться знания и о вещах, и об
отношениях, и что именно войдет в эти рамки - это зависит уже от состава
самой действительности, а не от свойств познавательной деятельности.
Еще более, чем учение о суждении как о знании отношения, распространено
учение о суждении как о сознании объективности переживания или же как об
оценке (признании) объективности переживания. В недифференцированной форме
оба эти учения содержатся во всех тех весьма распространенных теориях,
согласно которым суждение есть акт утверждения или отрицания, акт
высказывания о бытии или небытии и т.п. Отсюда дифференцируется два по
существу глубоко различные учения о суждении: одно из них подчеркивает
наличность объективности в суждениях, наличность (или отсутствие) бытия, а
другое подчеркивает практическую сторону суждения, элемент оценки,
признания. К первому разряду учений принадлежат взгляды Липпса, который
определяет все, и полные и неполные, суждения как "сознание объективности
или сознание принуждения, производимого представляемыми объектами на процесс
представления". Так же смотрит на суждение Ибервег, утверждающий, что
"суждение есть сознание объективного значения субъективной связи
представлений"260. Зигварт в своей "Логике" упоминает об этом определении и
признает, что в нем правильно выражена одна из сторон суждения261.
Представителями второго учения о суждении в наше время можно считать
Виндельбанда и Риккерта. Виндельбанд настаивает на том, что сущность
суждения состоит не в соединении представлений, а в оценке этого
соединения262. Систематически это учение развито Риккертом в его сочинении
"Предмет познания". Истина или ложь, говорит он, существует лишь там, где
есть суждение; но суждение не есть только сочетание представлений, суждение
впервые возникает там, где есть практический элемент утверждения, признания;
это признание есть выражение долженствования соединять представления так, а
не иначе. Где есть долженствование соединять представления так, а не иначе,
там есть предмет, там есть бытие. Не бытие есть основание долженствования в
суждении, а наоборот, суждение с его долженствованием есть основание бытия.
Оба указанные нами типа учений заключают в себе долю истины: суждение
возникает лишь тогда, когда переживание сознается как объект, как наличное
бытие и когда оно признается за объект. Мы должны поэтому показать теперь,
что в нашем определении суждений элемент бытия и элемент признания бытия
были приняты в расчет.
Мы решили, что суждение есть акт дифференцирования объекта путем
сравнения. Указав, что дифференцированию подлежат именно объекты, мы этим
признали ту долю истины, которая кроется в учениях о суждении как о сознании
объективности. Но так как мы полагаем, что объект знания сам находится в
процессе суждения, то остановиться на этом элементе суждения мы не можем. В
самом деле, согласно нашему учению, "быть объектом" это значит "быть тою
наличною действительностью", которая еще не опознана, но подлежит опознанию
в суждении и руководит суждением в том смысле, что содержание суждения
заключает в себе истину постольку, поскольку оно принудительно определяется
самим объектом, а не познающим субъектом. Так как всякая наличная
действительность может стать предметом суждения, то отсюда следует, что
понятие объекта и понятие бытия очень близки друг к другу: объект есть бытие
в его отношении к акту суждения; это - родовое и видовое понятие. Мало того,
на практике всякое известное нам бытие есть объект, следовательно, на
практике объем видового понятия "объект" совпадает с объемом родового
понятия "бытие", и если мы все же считаем понятие бытия родовым, то это
потому лишь, что в абстракции мы различаем бытие в его отношении к акту
суждения и бытие, не ограниченное этим условием.
Итак, всякое суждение заключает в себе сознание наличности объекта,
однако ни одно суждение не останавливается на этой наличности, а переходит к
распознаванию ее, т.е. к дифференцированию. Как сказано выше, даже и
экзистенциальные суждения, вроде "Бог существует", не сводятся и не могут
сводиться только к признанию наличности объекта уже потому, что все
обсуждаемое без всякого исключения, но зато и без всякого смысла для целей
познания "есть, существует налицо": в экзистенциальных суждениях не только
устанавливается бытие, но еще и дифференцируется какое-либо свойство этого
бытия, напр., транссубъективность.
Практический элемент суждения, признание, утверждение, также упомянут
нами, поскольку мы говорим, что суждение есть акт. Всякий акт руководится
стремлением к некоторой цели, и, поскольку цель осуществляется или кажется
осуществленною благодаря нашему акту, вся наша деятельность и продукты ее
сопутствуются чувствованием согласия с нею, мы санкционируем, признаем,
утверждаем ее. В основе суждения лежит стремление к истине, т.е., согласно
нашему определению, стремление к такому дифференцированию действительности,
в результате которого получились бы чисто объективные образы. В этом смысле
мы вполне согласны с Риккертом, что теория познания изучает
"знание-желание", что "процесс утверждения или отрицания немыслим без воли к
истине" и что необходимость в суждении выступает "как императив, и мы
естественно повинуемся императиву только тогда, когда хотим истины"263.
Чтобы резче отметить этот практический элемент, мы даже готовы ввести в свое
определение суждения некоторое дополнение, именно упомянуть, что этот акт
принадлежит познающему субъекту: тогда определение примет следующий вид:
суждение есть производимый познающим субъектом акт дифференцирования объекта
путем сравнивания.
Когда Виндельбанд, Риккерт и кроме того многие другие представители
логики утверждают, что представления и сочетания их еще не заключают в себе
ни истины, ни лжи и потому вовсе не составляют знания, мы и с этим отчасти
согласимся. Всякое представление или даже сочетание представлений, если оно
есть продукт фантазии или если оно воспроизводится благодаря деятельности
памяти без участия воли к знанию, т.е. воли к дифференцированию объекта, не
есть высказываемая мною истина или ложь. Но не всегда бывает так. Каждое
представление, входящее в суждение как элемент, есть утверждаемая истина или
ложь, есть переразвитое или недоразвитое суждение (напр., в суждении "этот
высокий худощавый человек похож на моего брата" представление "этот высокий
худощавый человек" есть недоразвитое суждение);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
отношениях, и что именно войдет в эти рамки - это зависит уже от состава
самой действительности, а не от свойств познавательной деятельности.
Еще более, чем учение о суждении как о знании отношения, распространено
учение о суждении как о сознании объективности переживания или же как об
оценке (признании) объективности переживания. В недифференцированной форме
оба эти учения содержатся во всех тех весьма распространенных теориях,
согласно которым суждение есть акт утверждения или отрицания, акт
высказывания о бытии или небытии и т.п. Отсюда дифференцируется два по
существу глубоко различные учения о суждении: одно из них подчеркивает
наличность объективности в суждениях, наличность (или отсутствие) бытия, а
другое подчеркивает практическую сторону суждения, элемент оценки,
признания. К первому разряду учений принадлежат взгляды Липпса, который
определяет все, и полные и неполные, суждения как "сознание объективности
или сознание принуждения, производимого представляемыми объектами на процесс
представления". Так же смотрит на суждение Ибервег, утверждающий, что
"суждение есть сознание объективного значения субъективной связи
представлений"260. Зигварт в своей "Логике" упоминает об этом определении и
признает, что в нем правильно выражена одна из сторон суждения261.
Представителями второго учения о суждении в наше время можно считать
Виндельбанда и Риккерта. Виндельбанд настаивает на том, что сущность
суждения состоит не в соединении представлений, а в оценке этого
соединения262. Систематически это учение развито Риккертом в его сочинении
"Предмет познания". Истина или ложь, говорит он, существует лишь там, где
есть суждение; но суждение не есть только сочетание представлений, суждение
впервые возникает там, где есть практический элемент утверждения, признания;
это признание есть выражение долженствования соединять представления так, а
не иначе. Где есть долженствование соединять представления так, а не иначе,
там есть предмет, там есть бытие. Не бытие есть основание долженствования в
суждении, а наоборот, суждение с его долженствованием есть основание бытия.
Оба указанные нами типа учений заключают в себе долю истины: суждение
возникает лишь тогда, когда переживание сознается как объект, как наличное
бытие и когда оно признается за объект. Мы должны поэтому показать теперь,
что в нашем определении суждений элемент бытия и элемент признания бытия
были приняты в расчет.
Мы решили, что суждение есть акт дифференцирования объекта путем
сравнения. Указав, что дифференцированию подлежат именно объекты, мы этим
признали ту долю истины, которая кроется в учениях о суждении как о сознании
объективности. Но так как мы полагаем, что объект знания сам находится в
процессе суждения, то остановиться на этом элементе суждения мы не можем. В
самом деле, согласно нашему учению, "быть объектом" это значит "быть тою
наличною действительностью", которая еще не опознана, но подлежит опознанию
в суждении и руководит суждением в том смысле, что содержание суждения
заключает в себе истину постольку, поскольку оно принудительно определяется
самим объектом, а не познающим субъектом. Так как всякая наличная
действительность может стать предметом суждения, то отсюда следует, что
понятие объекта и понятие бытия очень близки друг к другу: объект есть бытие
в его отношении к акту суждения; это - родовое и видовое понятие. Мало того,
на практике всякое известное нам бытие есть объект, следовательно, на
практике объем видового понятия "объект" совпадает с объемом родового
понятия "бытие", и если мы все же считаем понятие бытия родовым, то это
потому лишь, что в абстракции мы различаем бытие в его отношении к акту
суждения и бытие, не ограниченное этим условием.
Итак, всякое суждение заключает в себе сознание наличности объекта,
однако ни одно суждение не останавливается на этой наличности, а переходит к
распознаванию ее, т.е. к дифференцированию. Как сказано выше, даже и
экзистенциальные суждения, вроде "Бог существует", не сводятся и не могут
сводиться только к признанию наличности объекта уже потому, что все
обсуждаемое без всякого исключения, но зато и без всякого смысла для целей
познания "есть, существует налицо": в экзистенциальных суждениях не только
устанавливается бытие, но еще и дифференцируется какое-либо свойство этого
бытия, напр., транссубъективность.
Практический элемент суждения, признание, утверждение, также упомянут
нами, поскольку мы говорим, что суждение есть акт. Всякий акт руководится
стремлением к некоторой цели, и, поскольку цель осуществляется или кажется
осуществленною благодаря нашему акту, вся наша деятельность и продукты ее
сопутствуются чувствованием согласия с нею, мы санкционируем, признаем,
утверждаем ее. В основе суждения лежит стремление к истине, т.е., согласно
нашему определению, стремление к такому дифференцированию действительности,
в результате которого получились бы чисто объективные образы. В этом смысле
мы вполне согласны с Риккертом, что теория познания изучает
"знание-желание", что "процесс утверждения или отрицания немыслим без воли к
истине" и что необходимость в суждении выступает "как императив, и мы
естественно повинуемся императиву только тогда, когда хотим истины"263.
Чтобы резче отметить этот практический элемент, мы даже готовы ввести в свое
определение суждения некоторое дополнение, именно упомянуть, что этот акт
принадлежит познающему субъекту: тогда определение примет следующий вид:
суждение есть производимый познающим субъектом акт дифференцирования объекта
путем сравнивания.
Когда Виндельбанд, Риккерт и кроме того многие другие представители
логики утверждают, что представления и сочетания их еще не заключают в себе
ни истины, ни лжи и потому вовсе не составляют знания, мы и с этим отчасти
согласимся. Всякое представление или даже сочетание представлений, если оно
есть продукт фантазии или если оно воспроизводится благодаря деятельности
памяти без участия воли к знанию, т.е. воли к дифференцированию объекта, не
есть высказываемая мною истина или ложь. Но не всегда бывает так. Каждое
представление, входящее в суждение как элемент, есть утверждаемая истина или
ложь, есть переразвитое или недоразвитое суждение (напр., в суждении "этот
высокий худощавый человек похож на моего брата" представление "этот высокий
худощавый человек" есть недоразвитое суждение);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113