Виктюк хотел было еще что-то сказать, но несколько рук потянулось к полам его пиджака, послышался чей-то шепот: «Садись! Приземляйся давай. Получил по сусалам, теперь облизывайся».
Приятно, что этот паренек такой самолюбивый, подумалось мне, хотя я вроде должен рассердиться, что меня не поняли. Я встал и обратился к Монтримасу:
— Позвольте и мне сказать пару слов, чтобы не забыл потом.— И развернулся лицом к сидящим.— Недоволен я нашим обеденным перерывом, мужики. Большинство слишком рано заканчивают работу, на
пять, а то и десять минут раньше, чем положено. Уходите обедать, свет не выключаете. Я уже говорил об этом с мастерами участков на производственном совещании. Но все осталось по-прежнему. Говорить больше не буду, а тыкну носом, задам головомойку. И в первую очередь мастерам и дежурным. Вот, пожалуй, и все.
Уселся на место и посмотрел на часы.
— Высказывайтесь, мужики, не набивайте себе цену,— уже спокойным тоном подзадорил своих, словно перед этим и не сердился вовсе, а так, демонстрировал педагогический прием.
— А чего тут набивать себе цену,— поднялся со скамьи слесарь Базис, вечный молчальник, человек спокойного нрава, кропотливый, с завидным терпением. Он огляделся вокруг и произнес, будто оправдываясь: — Обещал, что скажу... и скажу, не обижайтесь. Вот какое дело. Матерые волки, фамилий называть не стану, не доносчик, гоняют молодняк через забор за шнапсом. Привычка укоренилась, а давно пора с этим кончать!
Разволновавшись, он плюхнулся на скамейку и сразу посуровел, ссутулился.
— Так что, мужики, выходит, приносите в цех выпивку,— с грустью заметил я,— а начальника не зовете. Может, и я бы не отказался грамм сто пропустить...
— Бредишь ты, Базис, вот что,— проронил кто-то из угла.
Его, словно по команде, тут же поддержали другие, из того же угла:
— Сам не пьет, так на других сваливает...
— Куда лезешь, дурень! Если начальник говорит, так он хотя бы деньги за это получает...
Стало быть, когда выступаю я, их начальник, почти все мое красноречие впустую, подумалось вдруг. Другое дело, когда правду-матку режет свой же товарищ. Не ожидал этого от Базиса, полагал, кроме рубля, его ничто не интересует.
— Пусть фамилии назовет, хотим слышать фамилии! — раздались возгласы со всех сторон. Рабочие не унимались, требовали свое: — Зачем всех марать! Фамилии давай!
— Могу и назвать! — покраснев, вскочил Базис.—
Раз хотите сделать из меня лжеца! Могу поименно перечислить и тех, кто носит, и тех, кто посылает!,.
— Не надо,—я тоже поднялся.—Успокойся, Базис, сядь. Здесь собрались люди взрослые, с головой. Хватит того, что уже сказано. А кому слов недостаточно, тот пускай остается за заводской стеной. На все времена. По крайней мере, до того момента, пока работаю здесь я. Всем ясно? Поехали дальше.
— Вот по поводу отпусков...— я узнал стеснительное бормотание мастера Валюлиса с участка приборостроения.— Желающих человек десять, говорят, лето на исходе, а мы как в заключении. Конечно, кое у кого причины уважительные... Но ведь если отпущу одного- двух — подложу свинью всему участку, многие обидятся. Просто ума не приложу, что и делать.
— Плохо, что не знаете, как поступить,— опять вмешался Степонавичюс.— Форд вон как говорил: лучше посредственное решение вовремя, чем блистательное — после времени.
— Лично я советовать тебе ничего не буду, Гиедрюс,— сказал я с места.— План твой участок в прошлом месяце не выполнил, и до конца текущего месяца, пока не прояснится с результатами, не стану визировать ни единого заявления об отпуске. Кстати, вот тебе взаимоотношения между руководителем и коллективом во всей красе, Гиедрюс. Если бы просился один какой-то человек, даже без видимой серьезной причины,— можно было бы удовлетворить его просьбу. Когда же просятся многие, хотя и в связи с важными обстоятельствами, не отпустим ни одного. Кто будет работать?
— Слыхали, мужики? Начальник цеха решил не пускать никого,— Валюлис с облегчением вытолкнул из себя воздух — отдышался и сел.
— Лучше бы объявил, что это твое собственное решение,— то ли для себя, то ли для него заметил я вполголоса.
Однако услышали все, по рядам прокатился смешок; когда он утих, я увидел, что поднимается старший мастер инструментального участка Изя Штенгель.
— Хотел узнать, начальник,— он говорил, стоя вполоборота, так что его ястребиный нос уходил куда- то в сторону, крупные волосатые руки покоились на животе,— как это вышло, что, не получив вовремя
премии за третий месяц, мои люди лишились квартальной надбавки?
— Все логично,— с нажимом произнес я.— Ведь квартальная премия распределяется пропорционально месячному заработку, а лишают премии, исходя из всей суммы. Разъясни это своим людям и скажи, что не стоит два месяца работать хорошо, а третий — как придется...— Я открыл свой блокнот, «Всякая всячина» всегда у меня под рукой.— Но это еще не все, Изя. Я получил приказ освободить от деталей все проходы в цехе, там, где намечены линии. Инженер по технике безопасности сообщил мне, что имеет право вывезти на склад все, что обнаружит.
— Некуда складывать продукцию! Станки у нас размещены просто по-идиотски! — с достоинством попытался выйти из положения Штенгель.— Пойдите и убедитесь сами.
— Разместите их более рационально, я не против. Но если вдруг детали окажутся на складе, будет много слез и скрежета зубовного, как сказано в Святом писании,— закончил я, внимательно наблюдая за выражением лица Штенгеля.
— Это чистой воды формализм, начальник! — неожиданно взорвался Штенгель.— Для деталей нужны стеллажи, а где я их возьму, если на моем участке никаких полок отродясь не было?! Нет, с таким подходом далеко не уедешь, требовать все горазды...
— Штенгель,— прервал я его тираду,— скажи, по- ложа руку на сердце, что ты сделал для того, чтобы на участке был порядок? Вроде я от тебя не слыхал: «Начальник, мне смертельно нужны стеллажи».
— Э, тут говори не говори... Теперь вот могу при всех заявить: начальник, мне очень нужны стеллажи для хранения деталей.
— Прекрасно,— весело парировал я, заметив насмешливые улыбки на лицах рабочих.— Отвечаю принародно: замысел одобряю и жду от вас личной инициативы.
Опять прошелестел сдержанный смех. Степонавичюс толкнул меня легонько коленом:
—Переходи к главному. Хватит ловить блох.
—- Пусть люди учатся выражать свои мысли и защищать их,—- прошептал я ему на ухо.— Для меня это важно.
— Потом станут и тебя еще поучать,— хмыкнул Степонавичюс.
— Вот я и хочу приучить их смотреть на работу своего начальника критически. Это самое пригодное, самое полезное средство от начальственного чванства... Ну, кто еще хочет сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54