Глава 7
Газеты захлебывались от восторга. Война началась меньше года назад, а успехи Германии и Италии уже неминуемо предвещали падение Англии. Знаменитый летчик Линдберг, получивший звание генерала, заявил перед американским сенатом, что никакая сила в мире не сможет поколебать позиции стран «оси» на Европейском континенте. Даже если война продлится еще три года.
Роза прочла в «Коррьере делла сера» от 23 апреля 1941 года заголовки сообщений с югославского фронта, новости о победах в Ливии, список потерь Британского экспедиционного корпуса в Африке, хронику разгрома греческой армии. Потом она сложила газету и положила на отделанный эмалью железный столик.
«Этот негодяй-американец со своими пророчествами…» – подумала она.
Роза никак не могла забыть этого американского обманщика. Она вспоминала Ричарда, и к ней возвращались улыбка и радость, любовь и желание. Иногда он ей снился.
«Негодяй и предатель!»
Если бы он попался ей на пути, она бы убила его. Но ничто не могло заставить Розу позабыть этого мужчину, ничто не могло помешать ей рассказывать ребенку об отце.
Апрельское солнце заливало холмы Имберсаго. Белые, желтые, красные и голубые полевые цветы расцветили нежную зелень трав. Полуденный воздух благоухал цветочными ароматами и звенел жужжанием насекомых. Коричневая в белую крапинку бабочка летела через луг. Хватит ли ее короткой жизни, чтобы долететь до конца поля? Роза с наслаждением вдохнула чистый воздух. Беременность округлила ее фигуру, придав ей тяжеловесность статуи. До родов оставалось несколько дней. Роза была уверена: мальчик родится, когда появится в небе молодая луна.
Носила она ребенка легко: исчезли боли, прекратились головокружения. Никакой тошноты, никаких мигреней. Она в жизни никогда себя так хорошо не чувствовала. Она даже не могла испытывать ненависть или отвращение.
Огромный живот мешал двигаться и дышать, но она с удовольствием гуляла на солнышке и разговаривала со своим сыном, с живым свидетельством ее незабываемой любви.
Несколько месяцев назад Розе пришлось сообщить родным о своей тайне. Она постаралась найти для каждого подходящие слова. В семье ее так любили и уважали, что никого не оскорбило появление ребенка. Джулио и Альберто, догадываясь о ее драме, особенно заботливо относились к матери. Пьер Луиджи, которого очень беспокоил роман сестры, возблагодарил небо за то, что она покончила с этим американцем.
– Ребенок должен носить имя Летициа, – сказал Пьер Луиджи Коррадино. Брат Руджеро недолго колебался и согласился:
– Он будет носить имя Летициа.
Договорились, что Коррадино усыновит ребенка, и с тех пор никто в семье никогда не упоминал о Ричарде Тильмане, никто не прислушивался к сплетням, что гуляли в миланских гостиных.
Аличе, хорошенькая белокурая девчушка, дочь доктора Джордано Д'Урбино, нередко проводила день-другой на вилле в Имберсаго. Вот и сейчас малышка бежала по тропинке навстречу Розе и гордо протягивала ей букетик белых маргариток.
– Красивые, правда? – спросила девочка.
– Очень красивые, – улыбнулась Роза.
– Я вам дарю!
– Спасибо, дорогая.
Роза с трудом наклонилась и поцеловала девочку.
– Пора обедать, – сказала она, взяв малышку за руку, – нас ждут.
Они тихонько пошли по тропинке вниз. Аличе, догадываясь, что Розе тяжело идти, заботливо поддерживала ее.
– Осторожней, тут камешек! Подождите, я ветку уберу, – звенел детский голосок.
Аличе еще не исполнилось и шести лет, а вела она себя как особа, умудренная опытом.
Роза с удовольствием включилась в игру.
– Думаю, мне без тебя было бы очень трудно, – сказала она девочке.
– Знаю, – серьезно ответила Аличе. – Папа говорит, беременной женщине нужно быть очень осторожной. Ей нельзя падать.
Роза вдруг остановилась и улыбнулась. Ребенок забил ножкой, словно резвился с матерью, и это ощущение доставляло ей наслаждение.
– Вам плохо? – забеспокоилась Аличе.
– Нет, это малыш двигается.
– Как двигается? – удивилась девочка.
– Ножкой бьет. Хочешь послушать?
Аличе неуверенно протянула ручонку, и Роза приложила ее к тому месту, где ощущала удары. Девочка тут же отдернула руку, словно случайно задела птенчика.
– А вам не больно?
– Нет, мне приятно. Аличе вытаращила глаза и недоверчиво наклонила головку.
– А как он попал к вам в живот? – спросила девочка.
– Узнаешь, когда станешь женщиной. И когда у тебя будут собственные дети.
– А может, мне не понравится ребенок, который брыкается? – сказала Аличе, разглаживая шотландскую юбочку.
– Пока еще рано говорить, – возразила Роза. – Вот вырастешь, тогда посмотрим. А теперь пойдем, – и она взяла девочку за руку.
Когда-нибудь она будет гулять по этой тропке вместе с сыном. И при этой мысли Роза почувствовала себя счастливой. Уже сейчас ребенок помогал ей уверенней смотреть в будущее.
Там, где тропинка расступилась, они вышли на площадку. Отсюда виднелась вилла и основание холма, обнесенного четырехкилометровой стеной. За оградой до самого горизонта простиралась территория охотничьего заказника.
– Кто-то едет, – сказала Аличе, показывая на два больших черных автомобиля, въезжавших в парк.
– Ох, а я о них совсем забыла, – вздохнула Роза. – Надо торопиться. Сегодня у нас гости.
После плотного завтрака Роза с наслаждением опустилась в удобное бамбуковое кресло, а служанка подвинула ей под ноги скамеечку.
– Мы очень заинтересованы в сотрудничестве с вами, – обратился к Розе полковник Дитмар фон Манштейн.
У полковника было приятное, располагающее лицо, темные волосы, любезный голос. Он выглядел моложе своих сорока пяти, и ему очень шел мундир люфтваффе. Благородное происхождение сказывалось в аристократической сдержанности его манер. Все говорило о том, что полковник – человек образованный и утонченный.
– Мы готовы снабдить вас всеми нужными материалами и оказать техническое содействие, – добавил фон Манштейн. – «РЛ-79» станет одним из лучших двухмоторных самолетов в мире.
– И тогда его включат в те эскадрильи, что бомбят Лондон? – спросила Роза.
– Это будет решать командование, – сказал Манштейн, уходя от прямого ответа.
– Вы, синьора, очень любопытны, – неучтиво вмешался второй немецкий офицер.
Несмотря на свою заметную внешность, Фриц Эггер позволял забыть о своем присутствии. Он был, видимо, молод, но светлые, белые, почти как у альбиноса, волосы не давали определить его возраст. Бесцветные холодные с красноватым отливом глаза напоминали острые, но невыразительные глазки лабораторных мышей. Такое сравнение пришло на ум Розе.
– Да, пожалуй, любопытство – один из моих недостатков, – простодушно призналась она. – Но, поверьте, я задала чисто деловой вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107