Роберта, внучка, сбежавшая с кришнаитами, напомнила о себе телефонным звонком и поздравлениями.
Пришел сегодня и Коррадино Летициа, брат Руджеро, покойного мужа Розы. Он был на несколько лет моложе невестки, но не отличался здоровьем и теперь выглядел куда старше Розы. Коррадино едва держался на ногах, но тем не менее приехал, оставив свой тихий дом в Риме, откликнувшись на приглашение Розы, к которой питал уважение и восхищение.
Словом, собрались все: главные действующие лица и эпизодические, актеры на первых ролях и статисты. Когда Риккардо наконец шагнул с инвалидной коляской в сторону своей родни, собравшейся в гостиной, хрупкая тишина словно дала трещину: кто-то вздохнул, кто-то прокашлялся, зазвучали банальные приветствия. Каждый ломал голову, что же заставило Розу вернуться к прежним привычкам, от которых она так решительно отказалась, узнав о предательстве Риккардо? Что же последует за этим примирением сына с матерью после десятилетнего разрыва?
Никто не смел задать вопрос, но все чувствовали: для Розы Летициа это час лебединой песни, они вот-вот станут свидетелями последней сцены этого почти векового спектакля, что разыгрывала она. Риккардо и Глория догадывались о причинах этого примирения, хотя и не вполне представляли, что задумала Роза. Лишь она одна знала, как поведет битву против сына во имя любви к Глории. Бабушка сделает все, чтобы внучка победила в этом противоборстве.
Когда настанет момент истины, Розы уже не будет в живых, но, по крайней мере, она успеет насладиться тем, что сама расставит все фигуры на шахматной доске, устроит западню для сына. Для своего великолепного сына, единственного, кто достоин такой матери.
Риккардо, оживленно беседуя с родственниками, потерял из виду Глорию. Вскоре придется спуститься в капеллу, к полуночной мессе, а ему так хотелось увидеть ее. Риккардо терзала тревога: уж очень бледной и измученной показалась ему Глория. Профессор Батталья уверял, что Глория быстро поправляется, но ее болезненный вид как-то не вязался с оптимизмом врачей.
Воспользовавшись минутой, Риккардо вышел из гостиной. Он знал: в доме на улице Джезу есть лишь одно место, где может укрыться Глория, – кабинет Розы. Она еще девочкой пряталась там, когда ей было грустно.
Риккардо осторожно повернул ручку, дверь бесшумно открылась, и он вошел в комнату, освещенную лишь мерцающим пламенем камина. Он осторожно прикрыл за собой дверь и застыл неподвижно.
– Зачем ты пришел? – спросила Глория.
Она стояла у окна, заложив руки за спину.
– Нам надо поговорить, – мягко произнес Риккардо, подойдя к ней.
– Мы уже все сказали друг другу, – ответила Глория, имея в виду встречу в клинике.
– Будет жаль, если мы не найдем нужных слов, – возразил Риккардо, осторожно положив руку ей на плечо.
– Пожалуй, нужных слов нам не найти, – раздраженно проговорила Глория.
Она повернулась к нему, и он заметил слезы в ее глазах.
– Ты страдаешь, – прошептал Риккардо, легко коснувшись рукой ее щеки, – это несправедливо.
Глория уклонилась от его ласки и снова повернулась к окну.
– Ты умеешь убеждать, – с горечью произнесла она.
– Тебе очень плохо? – спросил Риккардо.
Он осторожно коснулся ладонью ее затылка и попытался привлечь Глорию к себе. У нее вырвался легкий стон.
– Что с тобой? – встревожился Риккардо.
– У меня, кажется, ребро сломано, – прошептала Глория.
– Что? Что ты сказала?
Риккардо зажег лампу, стоявшую на столике у окна.
– Ребро, ребро, наверное, сломано, – с гримасой боли повторила она.
– Я сразу понял, с тобой что-то случилось!
Риккардо даже растерялся, так ошеломили его слова Глории. Черт бы ее побрал! Вот уж характер! Никогда ничего никому не скажет, забьется подальше и зализывает свои раны в одиночестве, словно раненый зверь. Она и девчонкой была такой…
– Это Консалво! – догадался Риккардо, и в глазах его блеснула ненависть.
– Я сама довела его до этого, – призналась Глория. – Поверь, у него были причины так поступить со мной.
– Дай я посмотрю!
Риккардо начал расстегивать перламутровые пуговки ее блузки. Характер у Риккардо был железный, но сейчас у него дрожали руки от волнения и бессильного гнева. Шелковая блузка распахнулась, обнажив нежное тело, и под левой грудью Риккардо увидел багровый кровоподтек.
– Любимая, тебе надо срочно к врачу, – сказал он.
– Давай не будем портить праздник бабушке, – умоляюще произнесла Глория.
– Бедная моя девочка! – прошептал Риккардо, осторожно коснувшись ушиба. – Что он с тобой сделал!
Глория дотронулась пальцами до его лица и чуть слышно произнесла:
– Ничего, скоро и следа не останется…
Губы их встретились. Это был их первый поцелуй. Наслаждение заставило Глорию забыть о боли. Она обняла Риккардо, а его пальцы легкими прикосновениями ласкали ее шею и спину. Но это сладостное и мучительное ощущение продлилось лишь несколько минут. Неожиданно Риккардо оттолкнул Глорию, словно отгоняя прочь грешные мысли.
– Нет, мы не можем, – произнес он, взглянув ей в глаза.
Глории показалось, что во взгляде его мелькнуло подобие ненависти. У нее словно что-то оборвалось внутри.
– Ты делаешь мне больно, – проговорила она.
Он действительно причинил ей боль. Она почувствовала себя униженной и провела рукой по губам, словно пыталась стереть след недавнего поцелуя.
– Господи, Глория! – взмолился Риккардо. – Неужели ты не понимаешь?!
– Нет, не понимаю, – запальчиво возразила она. – И никогда не понимала…
– Любовь моя, я же должен питать к тебе лишь отцовские чувства.
– Отцовские? Но ты же хочешь меня как женщину? – безжалостно спросила Глория.
– Может, и так… Но это ничего не меняет. Я женат, мои дети – почти твои ровесники.
Ему вдруг стало стыдно за эти жалкие оправдания.
– А что тебе мешает развестись? – холодно произнесла Глория, застегивая блузку.
– Не могу! – простонал он. – Ты – лучшее, что есть в моей жизни. Я не могу, не хочу запачкать тебя…
Он подошел к ней и ласково поцеловал в лоб.
– Надоело мне твое лицемерие, – возмутилась она. – А потом, ты и так уже запачкал меня, подтолкнув к браку с Консалво.
При имени ненавистного ему мужа Глории у Риккардо кровь закипела в жилах.
– Я убью его, – выкрикнул он, сжав кулаки.
– Надеюсь, угроза останется на словах, – произнес спокойный голос матери за спиной у Риккардо.
Они даже не заметили, когда в кабинете появилась Роза.
– Да он же ей ребро сломал, – ничего не объясняя, словно Роза слышала весь разговор, сказал Риккардо.
– Только-то? Мог бы натворить чего похуже… Уж ты-то должен это знать, – сурово произнесла Роза.
Она знала – Риккардо человек расчетливый и разумный, но мужчина, охваченный ревностью, не остановится перед преступлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Пришел сегодня и Коррадино Летициа, брат Руджеро, покойного мужа Розы. Он был на несколько лет моложе невестки, но не отличался здоровьем и теперь выглядел куда старше Розы. Коррадино едва держался на ногах, но тем не менее приехал, оставив свой тихий дом в Риме, откликнувшись на приглашение Розы, к которой питал уважение и восхищение.
Словом, собрались все: главные действующие лица и эпизодические, актеры на первых ролях и статисты. Когда Риккардо наконец шагнул с инвалидной коляской в сторону своей родни, собравшейся в гостиной, хрупкая тишина словно дала трещину: кто-то вздохнул, кто-то прокашлялся, зазвучали банальные приветствия. Каждый ломал голову, что же заставило Розу вернуться к прежним привычкам, от которых она так решительно отказалась, узнав о предательстве Риккардо? Что же последует за этим примирением сына с матерью после десятилетнего разрыва?
Никто не смел задать вопрос, но все чувствовали: для Розы Летициа это час лебединой песни, они вот-вот станут свидетелями последней сцены этого почти векового спектакля, что разыгрывала она. Риккардо и Глория догадывались о причинах этого примирения, хотя и не вполне представляли, что задумала Роза. Лишь она одна знала, как поведет битву против сына во имя любви к Глории. Бабушка сделает все, чтобы внучка победила в этом противоборстве.
Когда настанет момент истины, Розы уже не будет в живых, но, по крайней мере, она успеет насладиться тем, что сама расставит все фигуры на шахматной доске, устроит западню для сына. Для своего великолепного сына, единственного, кто достоин такой матери.
Риккардо, оживленно беседуя с родственниками, потерял из виду Глорию. Вскоре придется спуститься в капеллу, к полуночной мессе, а ему так хотелось увидеть ее. Риккардо терзала тревога: уж очень бледной и измученной показалась ему Глория. Профессор Батталья уверял, что Глория быстро поправляется, но ее болезненный вид как-то не вязался с оптимизмом врачей.
Воспользовавшись минутой, Риккардо вышел из гостиной. Он знал: в доме на улице Джезу есть лишь одно место, где может укрыться Глория, – кабинет Розы. Она еще девочкой пряталась там, когда ей было грустно.
Риккардо осторожно повернул ручку, дверь бесшумно открылась, и он вошел в комнату, освещенную лишь мерцающим пламенем камина. Он осторожно прикрыл за собой дверь и застыл неподвижно.
– Зачем ты пришел? – спросила Глория.
Она стояла у окна, заложив руки за спину.
– Нам надо поговорить, – мягко произнес Риккардо, подойдя к ней.
– Мы уже все сказали друг другу, – ответила Глория, имея в виду встречу в клинике.
– Будет жаль, если мы не найдем нужных слов, – возразил Риккардо, осторожно положив руку ей на плечо.
– Пожалуй, нужных слов нам не найти, – раздраженно проговорила Глория.
Она повернулась к нему, и он заметил слезы в ее глазах.
– Ты страдаешь, – прошептал Риккардо, легко коснувшись рукой ее щеки, – это несправедливо.
Глория уклонилась от его ласки и снова повернулась к окну.
– Ты умеешь убеждать, – с горечью произнесла она.
– Тебе очень плохо? – спросил Риккардо.
Он осторожно коснулся ладонью ее затылка и попытался привлечь Глорию к себе. У нее вырвался легкий стон.
– Что с тобой? – встревожился Риккардо.
– У меня, кажется, ребро сломано, – прошептала Глория.
– Что? Что ты сказала?
Риккардо зажег лампу, стоявшую на столике у окна.
– Ребро, ребро, наверное, сломано, – с гримасой боли повторила она.
– Я сразу понял, с тобой что-то случилось!
Риккардо даже растерялся, так ошеломили его слова Глории. Черт бы ее побрал! Вот уж характер! Никогда ничего никому не скажет, забьется подальше и зализывает свои раны в одиночестве, словно раненый зверь. Она и девчонкой была такой…
– Это Консалво! – догадался Риккардо, и в глазах его блеснула ненависть.
– Я сама довела его до этого, – призналась Глория. – Поверь, у него были причины так поступить со мной.
– Дай я посмотрю!
Риккардо начал расстегивать перламутровые пуговки ее блузки. Характер у Риккардо был железный, но сейчас у него дрожали руки от волнения и бессильного гнева. Шелковая блузка распахнулась, обнажив нежное тело, и под левой грудью Риккардо увидел багровый кровоподтек.
– Любимая, тебе надо срочно к врачу, – сказал он.
– Давай не будем портить праздник бабушке, – умоляюще произнесла Глория.
– Бедная моя девочка! – прошептал Риккардо, осторожно коснувшись ушиба. – Что он с тобой сделал!
Глория дотронулась пальцами до его лица и чуть слышно произнесла:
– Ничего, скоро и следа не останется…
Губы их встретились. Это был их первый поцелуй. Наслаждение заставило Глорию забыть о боли. Она обняла Риккардо, а его пальцы легкими прикосновениями ласкали ее шею и спину. Но это сладостное и мучительное ощущение продлилось лишь несколько минут. Неожиданно Риккардо оттолкнул Глорию, словно отгоняя прочь грешные мысли.
– Нет, мы не можем, – произнес он, взглянув ей в глаза.
Глории показалось, что во взгляде его мелькнуло подобие ненависти. У нее словно что-то оборвалось внутри.
– Ты делаешь мне больно, – проговорила она.
Он действительно причинил ей боль. Она почувствовала себя униженной и провела рукой по губам, словно пыталась стереть след недавнего поцелуя.
– Господи, Глория! – взмолился Риккардо. – Неужели ты не понимаешь?!
– Нет, не понимаю, – запальчиво возразила она. – И никогда не понимала…
– Любовь моя, я же должен питать к тебе лишь отцовские чувства.
– Отцовские? Но ты же хочешь меня как женщину? – безжалостно спросила Глория.
– Может, и так… Но это ничего не меняет. Я женат, мои дети – почти твои ровесники.
Ему вдруг стало стыдно за эти жалкие оправдания.
– А что тебе мешает развестись? – холодно произнесла Глория, застегивая блузку.
– Не могу! – простонал он. – Ты – лучшее, что есть в моей жизни. Я не могу, не хочу запачкать тебя…
Он подошел к ней и ласково поцеловал в лоб.
– Надоело мне твое лицемерие, – возмутилась она. – А потом, ты и так уже запачкал меня, подтолкнув к браку с Консалво.
При имени ненавистного ему мужа Глории у Риккардо кровь закипела в жилах.
– Я убью его, – выкрикнул он, сжав кулаки.
– Надеюсь, угроза останется на словах, – произнес спокойный голос матери за спиной у Риккардо.
Они даже не заметили, когда в кабинете появилась Роза.
– Да он же ей ребро сломал, – ничего не объясняя, словно Роза слышала весь разговор, сказал Риккардо.
– Только-то? Мог бы натворить чего похуже… Уж ты-то должен это знать, – сурово произнесла Роза.
Она знала – Риккардо человек расчетливый и разумный, но мужчина, охваченный ревностью, не остановится перед преступлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107