Будут и другие поцелуи, и другие восторги в ее жизни, но этот поцелуй красавца горожанина морозным декабрьским утром у запруды Роза не забудет никогда. Она поняла, что впереди ее ждут новые чудесные наслаждения. И сегодня она сделала первый шаг в этот волшебный мир…
Глава 5
Склонившись над кухонным столом, Пьер Луиджи чертил на листе бумаги какие-то таинственные знаки, в которых разбирался он один. Работа совершенно поглотила его. Он ловко и уверенно орудовал линейками, циркулями, остро заточенными карандашами, оставлявшими на бумаге едва заметный след. Время от времени Пьер Луиджи что-то подсчитывал в толстой тетради в черной обложке с красным обрезом. Подвешенная над столом керосиновая лампа заливала кухню желтоватым светом.
Иньяцио Дуньяни оторвал взгляд от счетов и сочувственно взглянул на сына.
– Устал ты, наверное, возиться с этими закорючками, – спросил отец, посматривая поверх очков на сына.
– С закорючками? – переспросил молодой человек, не прекращая работу.
– А как это еще назвать? – усмехнулся Иньяцио.
– Это чертежи, папа, – заметил Пьер Луиджи, аккуратно вычерчивая линию.
– Для той развалины, что стоит во дворе? – презрительно поморщился отец.
Иньяцио намекал на военный грузовик «БЛ-18», купленный несколько месяцев назад по цене металлолома.
– Из развалины выйдет трактор, – ответил сын.
– Вечно ваши новые штучки, – проворчал Иньяцио, погружаясь в счета.
Впрочем, уж лучше пустая возня с чертежами, чем пьянки в остерии, драки и подозрительные дружки.
Анджело с недавних пор забыл дорогу в остерию и стал почти трезвенником, проводя вечера дома за чтением газет.
Анджело выглянул в окно. В ясном вечернем небе вспыхнули первые звезды, и в чистом воздухе, наполненном привычными деревенскими звуками, засверкали светлячки.
Распахнулась дверь, и в комнату ворвался Ивецио.
– За тобой что, бандиты гонятся? – возмутился отец.
– Нет, – раздраженно ответил Ивецио. – А Роза вернулась?
Последнее время Ивецио был какой-то взвинченный, ел плохо, слушал вполуха, работал в поле кое-как и ночами не спал.
– Ваша сестрица пока не возвращалась, – ответил Иньяцио.
Он только заметил, что дочери нет дома. Анджело сложил газету, а бабушка, ворочавшая кочергой в очаге, подняла на сына и внуков усталые глаза.
– Не мешайте ей, пусть живет, – пробормотала старуха, откладывая кочергу и принимаясь за четки.
Но никто не прислушался к словам бабушки.
– Куда она ушла? – спросил Анджело.
– Тяжело-то как, тяжело… – жалобно вздохнула бабушка у очага.
– Что с вами, мама? – спросил Иньяцио.
– Прибрал бы меня Господь поскорей, – ответила старуха.
– Не надо, не говорите так, мама, – возразил сын.
– Куда она ушла? – повторил Анджело.
В глазах его сверкнуло бешенство.
– Роза ушла к Джанотти, – сказал отец.
Семья Джанотти, бедняки бедней некуда, проживала километрах в двух от «Фавориты». Роза ходила к ним ухаживать за больной малышкой. Сегодня она понесла ей мятный сироп и пакетик сахару.
– Может, стоит за ней съездить? – спросил встревоженный Анджело.
– Подождем минут пять, – предложил Ивецио. Он надеялся, что сестра с минуты на минуту появится.
Хотя во владениях Дуньяни было спокойно, мужчинам не нравилось, когда Роза одна возвращалась в сумерках. О разбойниках забыли уже лет пятьдесят назад, но попадались бродяги, грабившие прохожих и пристававшие к женщинам. О таких мерзавцах много рассказывали, но в окрестностях «Фавориты» много лет не случалось ничего подобного. А все-таки не пристало женщине одной возвращаться полями поздним вечером.
– Пять минут подождем, – согласился Анджело, но было ясно, что дольше он ждать не намерен.
Иньяцио Дуньяни закрыл гроссбух со счетами, убрал в картонный футляр круглые очки и сел рядом с матерью. Джина уже готовила ужин, и по кухне плыл аппетитный аромат овощного супа.
– В воскресенье приедут Ловати из Бреши, – громко, чтобы слышали все, объявил Иньяцио.
С семьей Ловати Иньяцио связывали старая дружба и прочные деловые отношения. Карло Ловати и Иньяцио Дуньяни заключали сделки на тысячи и тысячи лир, не подписывая ни одной бумажки и скрепляя договор лишь взглядом и рукопожатием.
– Вот как, – откликнулась бабушка, словно дело ее не касалось.
– Они приедут с сыном, – добавил Иньяцио, внимательно следя за реакцией сыновей.
– Так он же еще мальчик, – сказала старуха.
– Э нет, мама, годы идут. Доменико Ловати уже двадцать два. Хороший парень. Ему стоит познакомиться с Розой.
– Ты хочешь Розу замуж выдать? – побледнев, спросил Ивецио.
– Нечего болтать! – оборвал сына Иньяцио. – Вы слышали, что я сказал…
Пьер Луиджи оторвал наконец глаза от чертежей:
– Если Роза выйдет замуж, в доме не останется женщины.
– Правда, правда, – вздохнула бабушка. – Я-то никуда не гожусь, просто старуха…
– Не останется женщины, кроме вас, бабушка, – попытался исправить свою ошибку Пьер Луиджи.
– Ты правильно сказал, – продолжала бабушка, – женщина приносит тепло в дом, порядок, любовь. А от старухи – только тоска и мрак.
– Не говорите так, мама, – вмешался Иньяцио.
– У меня нет ни сил ни времени на ненужные слова, – произнесла бабка, – я говорю только то, что думаю.
– Хорошо, хорошо, мама, – согласился сын, не желая спорить.
– Но ты все верно делаешь, – улыбнулась старуха, положив сыну на колено костлявую руку. – Пора Розе оставить «Фавориту». Твои мальчики должны привести сюда молодых женщин.
Внезапно бабушка умолкла, словно ходики, у которых кончился завод, и погрузилась в молчание.
– Мы едем за Розой? – нетерпеливо заметил Анджело.
Ивецио с Пьером Луиджи в это время разглядывали чертеж. Ивецио только кивнул: он не вполне понимал, почему старший брат так разволновался. Ивецио привык испытывать те же чувства, что и его сестра-близнец. Сейчас он был необычайно спокоен, умиротворен и отчего-то счастлив. Обычно состояние души Розы отражалось на брате, теперь же его биологический барометр показывал «ясно, безоблачно».
– Сейчас я за ней поеду, – сказал Ивецио.
Джина как раз накрывала на стол.
– Мы вас подождем к ужину, – заметил Иньяцио, взглянув на часы.
– Я с тобой, – произнес Анджело, направляясь к дверям.
– Может, не стоит? – предложил Ивецио.
Ему так хотелось побеседовать с сестрой наедине во время долгого пути в вечерних сумерках.
– Мне хочется прогуляться, – возразил старший брат.
– Ну что же, пошли, – смирился Ивецио.
Он снял с крюка двустволку, перекинул ее через плечо, и оба брата вышли.
Глава 6
На пороге хижины появилась крестьянка с ребенком на руках. Направив свет фонаря на гостей, она с удовольствием сообщила:
– А синьорина Роза уже давно ушла.
Малыш таращился во все глаза на двух мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Глава 5
Склонившись над кухонным столом, Пьер Луиджи чертил на листе бумаги какие-то таинственные знаки, в которых разбирался он один. Работа совершенно поглотила его. Он ловко и уверенно орудовал линейками, циркулями, остро заточенными карандашами, оставлявшими на бумаге едва заметный след. Время от времени Пьер Луиджи что-то подсчитывал в толстой тетради в черной обложке с красным обрезом. Подвешенная над столом керосиновая лампа заливала кухню желтоватым светом.
Иньяцио Дуньяни оторвал взгляд от счетов и сочувственно взглянул на сына.
– Устал ты, наверное, возиться с этими закорючками, – спросил отец, посматривая поверх очков на сына.
– С закорючками? – переспросил молодой человек, не прекращая работу.
– А как это еще назвать? – усмехнулся Иньяцио.
– Это чертежи, папа, – заметил Пьер Луиджи, аккуратно вычерчивая линию.
– Для той развалины, что стоит во дворе? – презрительно поморщился отец.
Иньяцио намекал на военный грузовик «БЛ-18», купленный несколько месяцев назад по цене металлолома.
– Из развалины выйдет трактор, – ответил сын.
– Вечно ваши новые штучки, – проворчал Иньяцио, погружаясь в счета.
Впрочем, уж лучше пустая возня с чертежами, чем пьянки в остерии, драки и подозрительные дружки.
Анджело с недавних пор забыл дорогу в остерию и стал почти трезвенником, проводя вечера дома за чтением газет.
Анджело выглянул в окно. В ясном вечернем небе вспыхнули первые звезды, и в чистом воздухе, наполненном привычными деревенскими звуками, засверкали светлячки.
Распахнулась дверь, и в комнату ворвался Ивецио.
– За тобой что, бандиты гонятся? – возмутился отец.
– Нет, – раздраженно ответил Ивецио. – А Роза вернулась?
Последнее время Ивецио был какой-то взвинченный, ел плохо, слушал вполуха, работал в поле кое-как и ночами не спал.
– Ваша сестрица пока не возвращалась, – ответил Иньяцио.
Он только заметил, что дочери нет дома. Анджело сложил газету, а бабушка, ворочавшая кочергой в очаге, подняла на сына и внуков усталые глаза.
– Не мешайте ей, пусть живет, – пробормотала старуха, откладывая кочергу и принимаясь за четки.
Но никто не прислушался к словам бабушки.
– Куда она ушла? – спросил Анджело.
– Тяжело-то как, тяжело… – жалобно вздохнула бабушка у очага.
– Что с вами, мама? – спросил Иньяцио.
– Прибрал бы меня Господь поскорей, – ответила старуха.
– Не надо, не говорите так, мама, – возразил сын.
– Куда она ушла? – повторил Анджело.
В глазах его сверкнуло бешенство.
– Роза ушла к Джанотти, – сказал отец.
Семья Джанотти, бедняки бедней некуда, проживала километрах в двух от «Фавориты». Роза ходила к ним ухаживать за больной малышкой. Сегодня она понесла ей мятный сироп и пакетик сахару.
– Может, стоит за ней съездить? – спросил встревоженный Анджело.
– Подождем минут пять, – предложил Ивецио. Он надеялся, что сестра с минуты на минуту появится.
Хотя во владениях Дуньяни было спокойно, мужчинам не нравилось, когда Роза одна возвращалась в сумерках. О разбойниках забыли уже лет пятьдесят назад, но попадались бродяги, грабившие прохожих и пристававшие к женщинам. О таких мерзавцах много рассказывали, но в окрестностях «Фавориты» много лет не случалось ничего подобного. А все-таки не пристало женщине одной возвращаться полями поздним вечером.
– Пять минут подождем, – согласился Анджело, но было ясно, что дольше он ждать не намерен.
Иньяцио Дуньяни закрыл гроссбух со счетами, убрал в картонный футляр круглые очки и сел рядом с матерью. Джина уже готовила ужин, и по кухне плыл аппетитный аромат овощного супа.
– В воскресенье приедут Ловати из Бреши, – громко, чтобы слышали все, объявил Иньяцио.
С семьей Ловати Иньяцио связывали старая дружба и прочные деловые отношения. Карло Ловати и Иньяцио Дуньяни заключали сделки на тысячи и тысячи лир, не подписывая ни одной бумажки и скрепляя договор лишь взглядом и рукопожатием.
– Вот как, – откликнулась бабушка, словно дело ее не касалось.
– Они приедут с сыном, – добавил Иньяцио, внимательно следя за реакцией сыновей.
– Так он же еще мальчик, – сказала старуха.
– Э нет, мама, годы идут. Доменико Ловати уже двадцать два. Хороший парень. Ему стоит познакомиться с Розой.
– Ты хочешь Розу замуж выдать? – побледнев, спросил Ивецио.
– Нечего болтать! – оборвал сына Иньяцио. – Вы слышали, что я сказал…
Пьер Луиджи оторвал наконец глаза от чертежей:
– Если Роза выйдет замуж, в доме не останется женщины.
– Правда, правда, – вздохнула бабушка. – Я-то никуда не гожусь, просто старуха…
– Не останется женщины, кроме вас, бабушка, – попытался исправить свою ошибку Пьер Луиджи.
– Ты правильно сказал, – продолжала бабушка, – женщина приносит тепло в дом, порядок, любовь. А от старухи – только тоска и мрак.
– Не говорите так, мама, – вмешался Иньяцио.
– У меня нет ни сил ни времени на ненужные слова, – произнесла бабка, – я говорю только то, что думаю.
– Хорошо, хорошо, мама, – согласился сын, не желая спорить.
– Но ты все верно делаешь, – улыбнулась старуха, положив сыну на колено костлявую руку. – Пора Розе оставить «Фавориту». Твои мальчики должны привести сюда молодых женщин.
Внезапно бабушка умолкла, словно ходики, у которых кончился завод, и погрузилась в молчание.
– Мы едем за Розой? – нетерпеливо заметил Анджело.
Ивецио с Пьером Луиджи в это время разглядывали чертеж. Ивецио только кивнул: он не вполне понимал, почему старший брат так разволновался. Ивецио привык испытывать те же чувства, что и его сестра-близнец. Сейчас он был необычайно спокоен, умиротворен и отчего-то счастлив. Обычно состояние души Розы отражалось на брате, теперь же его биологический барометр показывал «ясно, безоблачно».
– Сейчас я за ней поеду, – сказал Ивецио.
Джина как раз накрывала на стол.
– Мы вас подождем к ужину, – заметил Иньяцио, взглянув на часы.
– Я с тобой, – произнес Анджело, направляясь к дверям.
– Может, не стоит? – предложил Ивецио.
Ему так хотелось побеседовать с сестрой наедине во время долгого пути в вечерних сумерках.
– Мне хочется прогуляться, – возразил старший брат.
– Ну что же, пошли, – смирился Ивецио.
Он снял с крюка двустволку, перекинул ее через плечо, и оба брата вышли.
Глава 6
На пороге хижины появилась крестьянка с ребенком на руках. Направив свет фонаря на гостей, она с удовольствием сообщила:
– А синьорина Роза уже давно ушла.
Малыш таращился во все глаза на двух мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107