Ее, братьев и Клементе допустили в Новый Свет. Так когда-то допускали на кухню в «Фаворите» работников и батраков под неусыпным оком Алины и Иньяцио. Но было и отличие: уклад ломбардской деревни не оставлял людям возможности мечтать. А мечты были движущей силой, стимулом для построения своего будущего в Америке.
Роза обернулась к брату и поймала взгляд Ивецио: он смотрел на сестру. Кто знает, может, в лабиринтах его мозга мелькнули те же мысли? Она взглянула на большой будильник, тикавший на комоде. Скоро придет Клементе, усталый и голодный. Надо готовить ужин…
Роза сделала картофельную запеканку с мясом: блюдо сытное и питательное. Вернулся Клементе, он взглянул на Розу, вдохнул вкусные запахи, и в глазах его вспыхнул огонек восхищения и признательности.
– Как дела? – спросила девушка.
– Хорошо, синьорина, – ответил Клементе.
Он уже вымылся и переоделся на стройке. Клементе был высоким, крепким темноволосым парнем с крупными, привыкшими к тяжелому труду руками. Обычно спокойный и добрый, он преображался, если видел, что Розе грозит опасность.
– Трудный выдался день? – поинтересовалась она.
– Работа есть работа, синьорина, – вздохнул Клементе.
Он так и не привык называть ее просто Роза.
– Как он? – спросил Клементе, кивнув на Ивецио.
– Как всегда, – ответила Роза, хлопоча у плиты.
– Хотите, я его покормлю, – предложил юноша.
– Может, попозже. Лучше садись. Ты весь день на ногах.
– Да я привык, а вот вы… Вам приходится обо всех нас заботиться…
Клементе сел за стол, и Роза поставила перед ним тарелку, полную мяса и картошки.
– Здесь каждый делает то, что может, – сказала Роза.
– Спасибо, синьорина Роза, – улыбнулся Клементе. – Меня и собственные родители так не баловали.
– Прекрати благодарить меня, Клементе, – оборвала его девушка. – И ешь! Тебе это по праву положено.
– Я бы должен служить вам… – робко заметил Клементе.
– У нас тут общество взаимной помощи, – пошутила Роза. – Как у тебя дела с английским?
– На стройке говорят мало, – ответил с полным ртом Клементе. – Тебе покажут, что делать, ты и делаешь. Сделаешь хорошо – заплатят прилично. Можешь тогда прийти и на следующий день. Сделаешь плохо – заплатят и выставят вон.
Рассказывая, Клементе энергично расправлялся с запеканкой.
– Надо тебе учить язык, – посоветовала Роза.
– Выучу! – со вздохом пообещал Клементе. – Я уже кое-что понимаю, а там посмотрим…
– Хочешь, я тебя поучу?
– Нет, у вас и так столько дел, не надо обо мне беспокоиться.
У Клементе не было ни друзей, ни увлечений, в кино он не ходил никогда и всю недельную зарплату целиком отдавал Розе, распоряжавшейся семейным бюджетом. Впрочем, так же поступал и Пьер Луиджи.
Тарелка Клементе опустела.
– Хочешь еще? – предложила Роза.
Он покраснел и сказал неправду:
– Нет, спасибо, я сыт.
– Ну еще чуть-чуть!
И Роза добавила запеканки.
Клементе всегда ужинал в одиночестве. Так решила Роза. Пьер Луиджи возвращался очень поздно, и ей не хотелось, чтобы голодный Клементе дожидался брата. Сама она ужинала вместе с Пьером Луиджи.
– Спасибо, синьорина Роза, – поблагодарил юноша.
– Пожалуйста, синьор Клементе, – пошутила Роза.
Она неоднократно пыталась заставить его обращаться с ней как с равной, но ничего не получалось.
– Не надо смеяться надо мной, – заметил Клементе, продолжая жевать.
Со двора, с лестницы и с улицы доносились крики и детский плач. Орали женщины, сзывая к ужину семьи. Чей-то звучный голос с явным неаполитанским акцентом пел грустную песню. В соседней квартире громко ссорились супруги.
– Трудно привыкнуть, правда, синьорина Роза? – не выдержал Клементе. – У нас было не так, – ностальгически заметил он.
– Конечно, в деревне все иначе, – согласилась Роза. – Помню, как там пахло вечерами. Светлячки. Звезды. Кузнечики.
– И ряды тополей, – напомнил Клементе, – а еще жасмин и аромат цветущей липы.
– Грустные мысли, – вздохнула девушка. – Ностальгия – дурное чувство, она отравляет жизнь.
– Вы правы, синьорина Роза.
– И нечего оплакивать деревню. С «Фаворитой» покончено.
– Хорошо, синьорина Роза, – покорно согласился Клементе.
– Надо смотреть вперед, – решительно заявила она. – Америка велика. Тут всем места хватит.
Она вытерла краем фартука вспотевшую шею – жара стояла невыносимая.
Пьер Луиджи неожиданно вернулся пораньше – Клементе еще сидел за столом. Он распахнул дверь и застыл на пороге. Он запыхался, видимо, взбежав по лестнице бегом. Роза подошла к брату, взяла у него из рук черную, аккуратно сложенную куртку.
– Что случилось? – спросила она, имея в виду его раннее возвращение.
– Компания закрывается, – раздраженно ответил Пьер Луиджи. – С понедельника я – безработный.
– На, выпей!
Роза протянула брату воды со льдом. Он схватил стакан дрожащей рукой.
– Не стой на пороге, сядь!
Пьер Луиджи уже не носил повязки на глазу. Он вставил стеклянный глаз и выглядел совсем иначе. Скула с этой стороны выступала меньше, и протез, неподвижно смотревший в пустоту, казался более живым, чем настоящий глаз. Словно у Пьера Луиджи стало два лица: одно доброе, спокойное, как у всех Дуньяни, а другое – жестокое, как у пирата или бандита с большой дороги.
– Так что я скоро могу гулять целыми днями.
Пьер Луиджи сел напротив Клементе, сочувственно смотревшего на него. В один момент рухнули мечты Розы о переезде в другой район.
– Ешь, – сказала она, накладывая брату полную тарелку. – А там посмотрим…
– Как ты просто решаешь любую проблему!..
– Ничего я не решаю, – возразила девушка. – Я только думаю, что ты с такими способностями работу найдешь запросто.
Пьер Луиджи улыбнулся и, видимо, немного успокоился.
– А ты умеешь справляться с трудностями, – заметил он.
– Синьорина Роза права, – вмешался Клементе.
– А мне увеличили зарплату, – сообщила Роза. – У Клементе работа есть. Наш бюджет даже не пострадает. Ты же скоро получишь место…
– Не в этом дело, – помрачнел Пьер Луиджи. – Браться за любую работу – значит согласиться на жалкую зарплату. Работа чертежника не просто мне нравилась, она позволяла спокойно смотреть в будущее. Но американцы хорошие места приберегают для себя. И, на мой взгляд, это справедливо, – добавил он.
– Но им же нужны хорошие специалисты, – сказала девушка. – И они не упустят такого замечательного чертежника.
Радужные перспективы, что рисовала Роза, были весьма далеки от того, что она думала на самом деле. Конечно, Пьер Луиджи прав, а при мысли о том, что придется провести еще год в этом квартале, Розе становилось тошно.
Кто-то робко постучал в дверь, и они прервали беседу. Первый раз за те месяцы, что провели они в Америке, гость постучал к Дуньяни. От неожиданности они даже забыли об увольнении Пьера Луиджи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Роза обернулась к брату и поймала взгляд Ивецио: он смотрел на сестру. Кто знает, может, в лабиринтах его мозга мелькнули те же мысли? Она взглянула на большой будильник, тикавший на комоде. Скоро придет Клементе, усталый и голодный. Надо готовить ужин…
Роза сделала картофельную запеканку с мясом: блюдо сытное и питательное. Вернулся Клементе, он взглянул на Розу, вдохнул вкусные запахи, и в глазах его вспыхнул огонек восхищения и признательности.
– Как дела? – спросила девушка.
– Хорошо, синьорина, – ответил Клементе.
Он уже вымылся и переоделся на стройке. Клементе был высоким, крепким темноволосым парнем с крупными, привыкшими к тяжелому труду руками. Обычно спокойный и добрый, он преображался, если видел, что Розе грозит опасность.
– Трудный выдался день? – поинтересовалась она.
– Работа есть работа, синьорина, – вздохнул Клементе.
Он так и не привык называть ее просто Роза.
– Как он? – спросил Клементе, кивнув на Ивецио.
– Как всегда, – ответила Роза, хлопоча у плиты.
– Хотите, я его покормлю, – предложил юноша.
– Может, попозже. Лучше садись. Ты весь день на ногах.
– Да я привык, а вот вы… Вам приходится обо всех нас заботиться…
Клементе сел за стол, и Роза поставила перед ним тарелку, полную мяса и картошки.
– Здесь каждый делает то, что может, – сказала Роза.
– Спасибо, синьорина Роза, – улыбнулся Клементе. – Меня и собственные родители так не баловали.
– Прекрати благодарить меня, Клементе, – оборвала его девушка. – И ешь! Тебе это по праву положено.
– Я бы должен служить вам… – робко заметил Клементе.
– У нас тут общество взаимной помощи, – пошутила Роза. – Как у тебя дела с английским?
– На стройке говорят мало, – ответил с полным ртом Клементе. – Тебе покажут, что делать, ты и делаешь. Сделаешь хорошо – заплатят прилично. Можешь тогда прийти и на следующий день. Сделаешь плохо – заплатят и выставят вон.
Рассказывая, Клементе энергично расправлялся с запеканкой.
– Надо тебе учить язык, – посоветовала Роза.
– Выучу! – со вздохом пообещал Клементе. – Я уже кое-что понимаю, а там посмотрим…
– Хочешь, я тебя поучу?
– Нет, у вас и так столько дел, не надо обо мне беспокоиться.
У Клементе не было ни друзей, ни увлечений, в кино он не ходил никогда и всю недельную зарплату целиком отдавал Розе, распоряжавшейся семейным бюджетом. Впрочем, так же поступал и Пьер Луиджи.
Тарелка Клементе опустела.
– Хочешь еще? – предложила Роза.
Он покраснел и сказал неправду:
– Нет, спасибо, я сыт.
– Ну еще чуть-чуть!
И Роза добавила запеканки.
Клементе всегда ужинал в одиночестве. Так решила Роза. Пьер Луиджи возвращался очень поздно, и ей не хотелось, чтобы голодный Клементе дожидался брата. Сама она ужинала вместе с Пьером Луиджи.
– Спасибо, синьорина Роза, – поблагодарил юноша.
– Пожалуйста, синьор Клементе, – пошутила Роза.
Она неоднократно пыталась заставить его обращаться с ней как с равной, но ничего не получалось.
– Не надо смеяться надо мной, – заметил Клементе, продолжая жевать.
Со двора, с лестницы и с улицы доносились крики и детский плач. Орали женщины, сзывая к ужину семьи. Чей-то звучный голос с явным неаполитанским акцентом пел грустную песню. В соседней квартире громко ссорились супруги.
– Трудно привыкнуть, правда, синьорина Роза? – не выдержал Клементе. – У нас было не так, – ностальгически заметил он.
– Конечно, в деревне все иначе, – согласилась Роза. – Помню, как там пахло вечерами. Светлячки. Звезды. Кузнечики.
– И ряды тополей, – напомнил Клементе, – а еще жасмин и аромат цветущей липы.
– Грустные мысли, – вздохнула девушка. – Ностальгия – дурное чувство, она отравляет жизнь.
– Вы правы, синьорина Роза.
– И нечего оплакивать деревню. С «Фаворитой» покончено.
– Хорошо, синьорина Роза, – покорно согласился Клементе.
– Надо смотреть вперед, – решительно заявила она. – Америка велика. Тут всем места хватит.
Она вытерла краем фартука вспотевшую шею – жара стояла невыносимая.
Пьер Луиджи неожиданно вернулся пораньше – Клементе еще сидел за столом. Он распахнул дверь и застыл на пороге. Он запыхался, видимо, взбежав по лестнице бегом. Роза подошла к брату, взяла у него из рук черную, аккуратно сложенную куртку.
– Что случилось? – спросила она, имея в виду его раннее возвращение.
– Компания закрывается, – раздраженно ответил Пьер Луиджи. – С понедельника я – безработный.
– На, выпей!
Роза протянула брату воды со льдом. Он схватил стакан дрожащей рукой.
– Не стой на пороге, сядь!
Пьер Луиджи уже не носил повязки на глазу. Он вставил стеклянный глаз и выглядел совсем иначе. Скула с этой стороны выступала меньше, и протез, неподвижно смотревший в пустоту, казался более живым, чем настоящий глаз. Словно у Пьера Луиджи стало два лица: одно доброе, спокойное, как у всех Дуньяни, а другое – жестокое, как у пирата или бандита с большой дороги.
– Так что я скоро могу гулять целыми днями.
Пьер Луиджи сел напротив Клементе, сочувственно смотревшего на него. В один момент рухнули мечты Розы о переезде в другой район.
– Ешь, – сказала она, накладывая брату полную тарелку. – А там посмотрим…
– Как ты просто решаешь любую проблему!..
– Ничего я не решаю, – возразила девушка. – Я только думаю, что ты с такими способностями работу найдешь запросто.
Пьер Луиджи улыбнулся и, видимо, немного успокоился.
– А ты умеешь справляться с трудностями, – заметил он.
– Синьорина Роза права, – вмешался Клементе.
– А мне увеличили зарплату, – сообщила Роза. – У Клементе работа есть. Наш бюджет даже не пострадает. Ты же скоро получишь место…
– Не в этом дело, – помрачнел Пьер Луиджи. – Браться за любую работу – значит согласиться на жалкую зарплату. Работа чертежника не просто мне нравилась, она позволяла спокойно смотреть в будущее. Но американцы хорошие места приберегают для себя. И, на мой взгляд, это справедливо, – добавил он.
– Но им же нужны хорошие специалисты, – сказала девушка. – И они не упустят такого замечательного чертежника.
Радужные перспективы, что рисовала Роза, были весьма далеки от того, что она думала на самом деле. Конечно, Пьер Луиджи прав, а при мысли о том, что придется провести еще год в этом квартале, Розе становилось тошно.
Кто-то робко постучал в дверь, и они прервали беседу. Первый раз за те месяцы, что провели они в Америке, гость постучал к Дуньяни. От неожиданности они даже забыли об увольнении Пьера Луиджи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107