Супружеская постель не внушала ей, как матери, тяжелых мыслей о сексе и грехе, о наслаждении и раскаянии; не думала Роза пока и о детях. Свадебное ложе внушало ей лишь страх. Любовь в памяти Розы была связана с объятиями в сене, где Стефано Канци подарил ей наслаждение и возможность ощутить себя женщиной.
Будет ли ей так же хорошо с Руджеро Летициа? Роза надела ночную рубашку из креп-сатина цвета розового дерева, с крылышками вместо рукавов и глубоким вырезом на спине. Это одеяние, напоминавшее скорее вечернее платье, преподнесли ей бывшие коллеги из универмага «Купер и Тейлор». Она была в домашних шлепанцах на каблучке, отделанных страусиным пухом. Роза тщательно расчесала черные кудри и взглянула в зеркало. На нее смотрела очень красивая, очень испуганная и неуверенная в себе женщина. Роза не ощущала никакого желания, которое могло бы смягчить терзавшее ее чувство вины и оправдать хладнокровно принятое решение. Раньше ей все казалось ясным и понятным, а теперь неожиданно усложнилось и запуталось.
Руджеро осторожно постучался в ванную:
– Роза… с тобой все в порядке?
Задумавшись, она не обратила внимания на то, что прошло уже немало времени.
– Все прекрасно, – ответила она и открыла дверь.
Лампа под абажуром мягко освещала комнату. Легкий ветерок касался занавесок, а от Розы исходил аромат «Арпеджио».
– Ты такая красивая! – произнес Руджеро.
Муж стоял у открытого окна и курил.
– Я просто кажусь тебе красивой, – улыбнулась Роза.
– Нет, – возразил Руджеро. – Ты прекрасна, умна, добра и воспитанна.
Руджеро Летициа до сих пор не понимал, за что судьба подарила ему эту необыкновенную женщину.
– А больше у меня достоинств нет? – шутливо спросила Роза, обнимая мужа.
У Руджеро дрожь пробежала по телу.
– Я люблю тебя, Роза, – произнес он, выбрасывая окурок за окно.
– Не делай так, ты же не в Бенде, – упрекнула его жена.
– Да, конечно, – признал Руджеро и покраснел.
– Будь внимательней!
– Ладно. Вижу, в Виллидже свои правила.
– Респектабельность налагает определенные обязанности. Вроде пепельницы…
– Или пижамы, – улыбнулся он, намекая на свое бело-голубое ночное одеяние. – Тот беспорядок, что царил на Малберри-стрит, имел свои преимущества.
– Когда-нибудь мы переедем в богатый квартал, – уверенно заявила Роза. – Тебе следует научиться хорошим манерам.
– Я уже и так в раю, – сказал Руджеро, обнимая жену. – Почему ты выбрала именно меня, Роза?
– По-моему, это я – твоя добыча, – отшутилась она.
Руджеро Летициа вовсе не ощущал себя ухватившим добычу охотником. Всю жизнь он относился одинаково к женщинам и к моторам, а теперь он чувствовал робость, точно юноша, впервые оказавшийся с женщиной. Нежные руки вокруг шеи, благоухание «Арпеджио», аромат женщины у самых губ – все сулило Руджеро райское блаженство.
– Ты будешь со мной нежен? – прошептала ему на ухо Роза.
– Я буду самым нежным из мужей, – пообещал Руджеро.
В постели он попытался сдержать собственное нетерпение, а Роза тщетно старалась скрыть свою холодность. Для него брачная ночь началась с торопливого, лихорадочного удовлетворения желания, для Розы – с неизбежной, неприятной близости. Руджеро ожидал встретить хрупкую преграду девственности и не встретил, а Роза ломала голову, как скрыть правду. Вот-вот он спросит, почему она так легко приняла в себя мужчину. И Роза искала оправдания…
Страшный момент наступил сразу же, как только успокоилось тяжелое дыхание и стихли конвульсии оргазма. Роза сделала вид, что совершенно обессилена. Она отодвинулась от мужа и повернулась к открытому окну. Руджеро Летициа чувствовал себя оскорбленным и униженным. В памяти у него всплывали сентенции насчет женщин, что были в ходу у мужчин-сицилийцев. «Если женщина выходит замуж не девственницей, значит, она – шлюха, – говаривал его отец. – Легла с кем-то до тебя, ляжет с другим и после тебя. Девственность – знак женской чести. Когда мужчина обнаруживает, что по его пути уже кто-то прошел, он должен поступить как мужчина».
Что это значило – «поступить как мужчина»? Выгнать из дома очаровательное создание, избравшее Руджеро спутником жизни? Руджеро испытывал такое желание, хотя и жил в самой свободной и раскрепощенной стране в мире, притом в 1920 году. Он прекрасно понимал, что судьба подарила ему умную, привлекательную жену, о которой любой мужчина может только мечтать. Почему, почему она предала его и теперь поставила перед жестоким выбором? Он сел на постели, зажег в темноте сигарету.
– Не надо так воспринимать это, – спокойно, словно утешая мужа, произнесла Роза.
– А как я должен, по-твоему, это воспринимать? – глухо отозвался Руджеро.
Но он был доволен, что она первая сломала лед молчания.
– Надо примириться…
Руджеро вскочил с кровати. Сначала оскорбления, а теперь насмешки?!
– С чем, с чем я должен примириться?
– С тем, что не все мужчины устроены одинаково…
Руджеро растерялся.
– Что же, по-твоему, во всем виноват я? – взвизгнул он.
– Я рассчитывала, что ты избавишь меня от унизительных объяснений. Если тебе так уж надо скрыть собственное, собственную… – Роза старалась найти верное слово и наконец подобрала такое, которое ей понравилось: – Твою собственную несостоятельность…
Руджеро охватило бешенство.
– Что? Что ты у меня обнаружила?
– Будь добр, не повышай голоса.
Роза тоже встала с кровати.
– Ты ведешь себя грубо и вульгарно, – упрекнула она мужа.
Руджеро, не прячась, нарочно швырнул сигарету в окно.
– Приехали! – выкрикнул он. – Оказывается, я обидел тебя!..
«Надо солгать, надо солгать, – твердила себе Роза. – Иначе все рухнет».
Ей удалось остаться внешне спокойной, и она продолжала:
– Послушай, Руджеро Летициа. О сексе я знаю только по обрывкам чужих разговоров. Я слышала, что в первый раз женщине больно и что у нее идет кровь.
Роза почувствовала, что нашла правильный тон, и продолжала уверенней:
– Ты сделал мне больно, Руджеро Летициа, но крови почему-то нет. А наслаждение, о котором рассказывают в любовных романах? Я ничего такого не почувствовала – только боль и унижение.
Она решила окончательно добить мужа и сказала:
– А теперь, после того, что случилось, ты все сваливаешь на меня. Но виноват только ты сам…
Роза почувствовала удовлетворение от мастерски проведенной сцены и решила, что пора расплакаться. Ей не составило труда разразиться горячими слезами.
– Может, мы вместе разберемся в том, что произошло, – пролепетала она, переходя от гнева к сочувствию. – Но нам нельзя ссориться…
Она бросилась к Руджеро и припала к его груди.
– Успокойся, успокойся, Роза.
Ложь жены показалась Руджеро убедительней собственной правды.
– Хорошо, – шмыгая носом, произнесла Роза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Будет ли ей так же хорошо с Руджеро Летициа? Роза надела ночную рубашку из креп-сатина цвета розового дерева, с крылышками вместо рукавов и глубоким вырезом на спине. Это одеяние, напоминавшее скорее вечернее платье, преподнесли ей бывшие коллеги из универмага «Купер и Тейлор». Она была в домашних шлепанцах на каблучке, отделанных страусиным пухом. Роза тщательно расчесала черные кудри и взглянула в зеркало. На нее смотрела очень красивая, очень испуганная и неуверенная в себе женщина. Роза не ощущала никакого желания, которое могло бы смягчить терзавшее ее чувство вины и оправдать хладнокровно принятое решение. Раньше ей все казалось ясным и понятным, а теперь неожиданно усложнилось и запуталось.
Руджеро осторожно постучался в ванную:
– Роза… с тобой все в порядке?
Задумавшись, она не обратила внимания на то, что прошло уже немало времени.
– Все прекрасно, – ответила она и открыла дверь.
Лампа под абажуром мягко освещала комнату. Легкий ветерок касался занавесок, а от Розы исходил аромат «Арпеджио».
– Ты такая красивая! – произнес Руджеро.
Муж стоял у открытого окна и курил.
– Я просто кажусь тебе красивой, – улыбнулась Роза.
– Нет, – возразил Руджеро. – Ты прекрасна, умна, добра и воспитанна.
Руджеро Летициа до сих пор не понимал, за что судьба подарила ему эту необыкновенную женщину.
– А больше у меня достоинств нет? – шутливо спросила Роза, обнимая мужа.
У Руджеро дрожь пробежала по телу.
– Я люблю тебя, Роза, – произнес он, выбрасывая окурок за окно.
– Не делай так, ты же не в Бенде, – упрекнула его жена.
– Да, конечно, – признал Руджеро и покраснел.
– Будь внимательней!
– Ладно. Вижу, в Виллидже свои правила.
– Респектабельность налагает определенные обязанности. Вроде пепельницы…
– Или пижамы, – улыбнулся он, намекая на свое бело-голубое ночное одеяние. – Тот беспорядок, что царил на Малберри-стрит, имел свои преимущества.
– Когда-нибудь мы переедем в богатый квартал, – уверенно заявила Роза. – Тебе следует научиться хорошим манерам.
– Я уже и так в раю, – сказал Руджеро, обнимая жену. – Почему ты выбрала именно меня, Роза?
– По-моему, это я – твоя добыча, – отшутилась она.
Руджеро Летициа вовсе не ощущал себя ухватившим добычу охотником. Всю жизнь он относился одинаково к женщинам и к моторам, а теперь он чувствовал робость, точно юноша, впервые оказавшийся с женщиной. Нежные руки вокруг шеи, благоухание «Арпеджио», аромат женщины у самых губ – все сулило Руджеро райское блаженство.
– Ты будешь со мной нежен? – прошептала ему на ухо Роза.
– Я буду самым нежным из мужей, – пообещал Руджеро.
В постели он попытался сдержать собственное нетерпение, а Роза тщетно старалась скрыть свою холодность. Для него брачная ночь началась с торопливого, лихорадочного удовлетворения желания, для Розы – с неизбежной, неприятной близости. Руджеро ожидал встретить хрупкую преграду девственности и не встретил, а Роза ломала голову, как скрыть правду. Вот-вот он спросит, почему она так легко приняла в себя мужчину. И Роза искала оправдания…
Страшный момент наступил сразу же, как только успокоилось тяжелое дыхание и стихли конвульсии оргазма. Роза сделала вид, что совершенно обессилена. Она отодвинулась от мужа и повернулась к открытому окну. Руджеро Летициа чувствовал себя оскорбленным и униженным. В памяти у него всплывали сентенции насчет женщин, что были в ходу у мужчин-сицилийцев. «Если женщина выходит замуж не девственницей, значит, она – шлюха, – говаривал его отец. – Легла с кем-то до тебя, ляжет с другим и после тебя. Девственность – знак женской чести. Когда мужчина обнаруживает, что по его пути уже кто-то прошел, он должен поступить как мужчина».
Что это значило – «поступить как мужчина»? Выгнать из дома очаровательное создание, избравшее Руджеро спутником жизни? Руджеро испытывал такое желание, хотя и жил в самой свободной и раскрепощенной стране в мире, притом в 1920 году. Он прекрасно понимал, что судьба подарила ему умную, привлекательную жену, о которой любой мужчина может только мечтать. Почему, почему она предала его и теперь поставила перед жестоким выбором? Он сел на постели, зажег в темноте сигарету.
– Не надо так воспринимать это, – спокойно, словно утешая мужа, произнесла Роза.
– А как я должен, по-твоему, это воспринимать? – глухо отозвался Руджеро.
Но он был доволен, что она первая сломала лед молчания.
– Надо примириться…
Руджеро вскочил с кровати. Сначала оскорбления, а теперь насмешки?!
– С чем, с чем я должен примириться?
– С тем, что не все мужчины устроены одинаково…
Руджеро растерялся.
– Что же, по-твоему, во всем виноват я? – взвизгнул он.
– Я рассчитывала, что ты избавишь меня от унизительных объяснений. Если тебе так уж надо скрыть собственное, собственную… – Роза старалась найти верное слово и наконец подобрала такое, которое ей понравилось: – Твою собственную несостоятельность…
Руджеро охватило бешенство.
– Что? Что ты у меня обнаружила?
– Будь добр, не повышай голоса.
Роза тоже встала с кровати.
– Ты ведешь себя грубо и вульгарно, – упрекнула она мужа.
Руджеро, не прячась, нарочно швырнул сигарету в окно.
– Приехали! – выкрикнул он. – Оказывается, я обидел тебя!..
«Надо солгать, надо солгать, – твердила себе Роза. – Иначе все рухнет».
Ей удалось остаться внешне спокойной, и она продолжала:
– Послушай, Руджеро Летициа. О сексе я знаю только по обрывкам чужих разговоров. Я слышала, что в первый раз женщине больно и что у нее идет кровь.
Роза почувствовала, что нашла правильный тон, и продолжала уверенней:
– Ты сделал мне больно, Руджеро Летициа, но крови почему-то нет. А наслаждение, о котором рассказывают в любовных романах? Я ничего такого не почувствовала – только боль и унижение.
Она решила окончательно добить мужа и сказала:
– А теперь, после того, что случилось, ты все сваливаешь на меня. Но виноват только ты сам…
Роза почувствовала удовлетворение от мастерски проведенной сцены и решила, что пора расплакаться. Ей не составило труда разразиться горячими слезами.
– Может, мы вместе разберемся в том, что произошло, – пролепетала она, переходя от гнева к сочувствию. – Но нам нельзя ссориться…
Она бросилась к Руджеро и припала к его груди.
– Успокойся, успокойся, Роза.
Ложь жены показалась Руджеро убедительней собственной правды.
– Хорошо, – шмыгая носом, произнесла Роза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107