— Да я толком и не знаю, — откликнулся Ришелье, вслед за своим господином напуская на себя вид крайней рассеянности. — Но разве ваше величество не заметили вон там, под деревьями, карету? На ней должен быть герб. Если ваше величество позволит, я пошлю узнать…
— О, не стоит, — ответил король.
Но г-н де Ришелье успел подать знак сообразительному Раффе, и тот все понял.
Он пустил свою лошадь в галоп, таким же галопом и возвратился, чтобы шепнуть Ришелье на ухо то, что герцог и сам прекрасно знал.
— Государь, — доложил Ришелье, — это графиня де Майи.
У короля вырвалось невольное движение, смысл которого герцог поймал на лету.
— Как я уже говорил, — продолжал герцог, притворяясь, будто он не придал этой встрече ни малейшего значения, — вы, ваше величество, слишком много печетесь о народе и слишком мало — о себе. Господин герцог Орлеанский, регент, который посвящал вашему величеству столько забот, что бы там ни говорили об этом все, да и я сам в первую очередь, — так вот, разве господин герцог не злоупотреблял амурными интрижками? Однако, государь, поскольку он не обогащал своих любовниц за счет казны, никто никогда его за них не упрекал. И потом, по правде говоря, кто когда-либо мог знать, что делают короли, если они хотят, чтобы о их занятиях никто не проведал?
— Ох, герцог, что до этого, то все всегда обо всем знают; господин де Флёри часто твердил мне это.
— Э, государь, так вы до сих пор верите всему, что вам говорил господин де Флёри, когда вы были ребенком? Но послушайте, каким бы учтивым человеком и добрым пастырем не был господин де Флёри, не следует ли в делах любви полагаться на вашу собственную мудрость, а не на его?
— Герцог!
— Итак, прошу прощения, государь, вот перед нами, к примеру, павильон. Не правда ли?
— Да, верно.
— А вашему величеству, должно быть, никогда не случалось войти в этот павильон, хотя он, между прочим, принадлежит вам.
— Ни разу здесь не бывал.
— Внутри очень чисто и даже обставлено не без изящества. Это одно из самых приятных местечек для охотничьего отдыха. Охраняет этот павильон всего один сторож — этому добряку больше семидесяти. Хотите пари, что он и не узнает вашего величества?
— Это вполне возможно.
— А вот меня он прекрасно знает.
— К чему вы клоните, герцог? — с легкой дрожью спросил король.
— Хочу доказать, что народ никогда не узнает о поступках своего монарха, если монарх не захочет, чтобы они стали известны, а уж если этот король удостоит какого-нибудь друга вроде меня высокой чести, сделав поверенным своих тайн, то и тем более. Вот, к примеру, сегодня…
Ришелье умолк на полуслове, пристально глядя на короля.
— Продолжайте, герцог, — произнес тот.
— Сегодня король мог бы назваться Франциском Первым, Генрихом Четвертым или Людовиком Четырнадцатым.
— И что дальше?
— Он бы отправился прогуляться с Лотреком, Бельгардом или господином де Сент-Эньяном.
— А потом?
— Потом король зашел бы в этот павильон, чтобы немного отдохнуть, и, приметив хорошенькую, приятную женщину…
Король покраснел.
— Э, черт возьми, государь, — продолжал герцог, — да ведь вашему величеству только что уже повстречалась такая женщина…
Лицо короля приобрело пурпурный оттенок.
— Ведь в конце концов, — не отставал Ришелье, — минуты не прошло, как госпожа де Майи, не имевшая счастья быть узнанной вашим величеством, как раз проезжала здесь.
— Она действительно проезжала, — подтвердил король, — но с какой бы стати…
— Я говорю, государь, что если бы вы кому-нибудь поручили уведомить эту прекрасную даму, что его величеству угодно иметь с ней минутную беседу, и после этого вдвоем посвятили бы четверть часа отдыху в павильоне, никому, кроме этих стен и двух лиц, что в них заперлись, не стала бы известна ни малейшая подробность этого приключения.
— Да полноте же! — вскричал король, весь трепеща.
— Как вам угодно, государь, но это так и делается.
— Герцог, вы с ума сошли, вы шутите.
— Напротив: никогда не был так серьезен. Разве речь идет не о счастье моего короля?
— Ну, герцог, может, меня и плохо воспитали, но я никогда не видел, чтобы король таким образом приставал к женщине.
— Если без поводов, тогда конечно, однако мне, напротив, сдается, что у вашего величества есть для этого все мыслимые поводы.
— Чтобы приставать к госпоже де Майи? У меня? Ни единого!
— Ну да, как же! Вашему величеству угодно смеяться?
— И в мыслях не имел, клянусь вам.
— Я бы нашел тысячу поводов.
— Да вы счастливчик!
— Э, послушайте, государь, да вот вам, к примеру, один, готовый.
— Какой?
— Ваше величество вчера назначили господина де Майи послом в Вену?
— Несомненно!
— Ну вот! Что может быть естественнее, чем признательность со стороны его супруги? Но, сказать по чести, ваше величество такой дикарь, что мы с вами при одном виде женского платья пускаемся наутек, будто нам черт привиделся.
— Я вовсе не пустился наутек, герцог, у меня просто конь на месте не устоял.
— Заглянем же в этот павильон, государь! Как выражаются балаганные шуты, за поглядение денег не берут.
— Заглянем, — согласился король.
Сердце Ришелье подпрыгнуло от радости; он поспешил распорядиться, чтобы им открыли. Лошади остались за оградой, и Раффе быстро отвел их в конюшню — с глаз долой.
Потом он углубился в лесную чащу один.
— Вы правы, герцог, домик очаровательный, — сказал король, который пришел в восторг, не встретив на пути никого, даже сторожа..
Ришелье, будучи отменным ловкачом, и в самом деле позаботился о том, чтобы всех отсюда удалить. Король подошел к окну.
— Какое милое уединение, — заметил он и вздохнул.
— Вот видите, государь, — отозвался Ришелье, — видите, как приятно вы здесь могли бы провести часок, не будь вы Людовиком Целомудренным!
— Что ж! Вы все говорили о благоприятных возможностях, а где они, ваши благоприятные возможности?
— Вы их отрицаете, государь?
— Да, разумеется, отрицаю.
— Ах! Посмотрим.
— По-моему, и смотреть не на что. Павильон у нас правда, есть.
— Это уже кое-что.
— Но нет никого, кто бы нам составил компанию. Едва король успел закончить фразу, как в конце аллеи,
на которую выходило то самое окно, показалось несколько всадников.
Герцог испустил крик притворного изумления и, указывая на всадников королю, сказал:
— Взгляните-ка, государь!
— Что такое? — в смятении спросил король.
— Посмотрите на ту даму, что приближается. Действительно, г-жа де Майи, держась в седле со всей грацией великолепной наездницы, галопом и словно бы случайно подъезжала к павильону в сопровождении двух своих лакеев.
Ударами хлыста она била по листьям деревьев, а ее прекрасные волосы развевались на ветру. Подол ее платья, то и дело цепляясь за стремя, приподнимался, и тогда можно было увидеть прелестную ножку в охотничьем башмачке из голубого атласа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267