— Именно так.
— А почему она хочет его свалить?
— Потому что Флёри — старый скряга, из-за которого она испытывает недостаток в деньгах. Кстати, о деньгах: раз уж вы такой друг этой де При, скажите-ка ей, герцог, что она проявила прескверный вкус в выборе протеже.
— Какой протеже?
— Полячки, кого же еще?
— Ах, принцесса, пожалейте ее, эту бедную королеву; она заслуживает скорее сострадания, чем порицания.
— Да я ей сострадаю больше, чем вы сами, и особенно я ее жалею за то, что по вине этой интриганки маркизы она стала королевой Франции.
— По правде говоря, принцесса, меня удивляет, что вы говорите, будто скучали эти два года. Кто ненавидит так, как вы, всегда более или менее развлекается… Ну, оставьте же в покое эту маркизу хотя бы ради господина герцога.
— Нет, нет, нет, я нахожу отвратительным один поступок этой нахалки: она сделала королеву королевой.
— Это ее право, ведь она исполнила то, что было ей поручено.
— Да! А что она радела о приданом этой бедной принцессы, что пересчитывала ее белье, рубахи, юбки, словно кастелянша для новобрачной-провинциалки, это тоже ее право?
— Послушайте, принцесса, ведь маркиза была падчерицей Леблана.
— Ну, такая доброта примиряет меня с вами, и я возвращаюсь к господину де Фрежюсу.
— То есть к нашему скряге. :
— Последний, зная, что у королевы нет денег, допустил к себе Орри, генерального контролера, наделенного всеми полномочиями для ведения переговоров о займе на имя бедняжки Марии Лещинской, и тот засвидетельствовал перед господином Флёри, что бедная принцесса не в состоянии поддерживать образ жизни, какого требует ее положение; Флёри признал, что так оно и есть, посетовал вместе с генеральным контролером и вытащил из своей шкатулочки, поскольку у него, как у Гарпагона, имеется шкатулочка…
— Вытащил что?
— Угадайте!
— Проклятье! Вы изъясняетесь, как Гарпагон.
— Герцог, прикройте от стыда лицо: он вытащил сто луидоров! Нами управляет человек, дающий сто луидоров королеве! Вы, будучи в Вене, представляли там этого человека!
— Если бы я проведал об этом, клянусь вам, принцесса, я не остался бы там и на сутки. Что он должен был сказать, когда узнал, что, въезжая туда, я велел подковать лошадей моей свиты серебряными подковами, а моих собственных — золотыми?
— Да, и еще устроили так, чтобы они растеряли все подковы прежде, чем вы въехали в свой дворец.
— Вернемся к господину де Фрежюсу. Вы представить не можете, насколько мне интересно все, что вы говорите.
— Стало быть, он извлек из своей шкатулки сто луидоров для королевы. Орри покраснел как мак и вновь напомнил министру, что ее величество нуждается в деньгах.
Флёри тяжело вздохнул.
«Если она действительно стеснена в средствах, — сказал он, — придется сделать себе кровопускание». И он добавил еще пятьдесят луидоров.
— О! Это невозможно! — вскричал Ришелье. — Вы преувеличиваете, принцесса.
— Скажите, что это неправдоподобно, и я соглашусь с вами. Но, прощу вас, подождите конца.
— Так это еще не конец? Был другой?
— Орри, который сначала побагровел, стал бледнеть. Видя это, господин Флёри забеспокоился, как бы он опять не принялся жаловаться.
«Что ж, ладно! — промолвил министр, — добавлю еще двадцать пять луидоров, но уж пусть до будущего месяца ничего больше не просит».
И этими словами Гарпагон запер свою шкатулку.
— Сто семьдесят пять луидоров!
— На двадцать пять луидоров меньше, чем я давала вашему лакею, герцог, когда он первого января приносил мне от вас новогоднее поздравление.
Ришелье отвесил учтивый поклон.
— Принцесса, — сказал он, — признаю, что в мое отсутствие здесь происходили явления потусторонние. Значит, королева настроена против господина де Фрежюса, она в ярости?
— В отчаянии.
— Ладно! Но почему бы ей не заставить короля припугнуть его?
— Э, герцог! Вообразите, что это, напротив, господин фрежюс старается устроить так, чтобы король невзлюбил ее.
— Ба! Он, столь благочестивый епископ?..
— Говорю же вам, все это омерзительно!
— А впредь будет еще и весьма прискорбно, принцесса, и с нашей стороны было бы неосмотрительно в том сомневаться. Так, вероятно, все ропщут — и в верхах и в низах?
— Всюду.
— Разделились на фрежюсистов и бурбонистов?
— К бою готовы! Пушки заряжены, запалы наготове.
— Стало быть, вопрос в том, чтобы каким-нибудь способом прибрать к рукам короля?
— Верно.
— И оба, господин де Бурбон и господин де Флёри, ищут такого способа?
— Вы попали в самую точку.
— И что же, господин герцог пытается укрепить положение королевы?
— Здесь он не преуспеет.
— Вы полагаете?
Принцесса наклонилась к самому уху Ришелье.
— Неделю тому назад, — шепнула она, — король пожаловался, что королева отказала ему в исполнении долга.
— О! Бедный король! — засмеялся герцог. — И господин де Фрежюс об этом знает?
— Несомненно.
— В таком случае он, будучи похитрее господина де Бурбона, уж, верно, подумывает о том, как бы возвести на наш небосклон новую звезду?
— И вы еще утверждали о своей недостаточной осведомленности? Боже милостивый! Вы и впрямь стали истинным дипломатом!
— Решительно, дорогая принцесса, я никогда не ошибался насчет господина де Бурбона, думая о нем Всегда одно и то же.
— И что же вы думали?
— Что он дурак.
— Почему?
— Потому что королева натура живая.
— О! Король очень благонравен, герцог.
— Опять вы за свое, принцесса. О, не разочаровывайте меня так.
— В ком и в чем?
— В вас и в могуществе красоты.
— Что же мне сделать для этого, герцог?
— Принцесса, господин де Бурбон ищет, господин де Флёри ищет, а вот я, вернувшись из Вены, ничего не искал, просто нашел.
— Что нашли?
— Способ.
— И это…
— Это вы. Нужно, чтобы король полюбил вас, мое бесценное высочество, и чтобы вы с вашим умом давали советы королю.
— О герцог!
— А что, у вас есть возражения? Уж не стыдливость ли?
— Вот еще! Фи!
— Ну же, разве соблазн управлять Францией вас хоть самую малость не привлекает? Разве вам претит возможность составить счастье ваших старинных друзей?
— Вовсе нет, но…
— Разве среди дам, окружающих его величество, вы не более всех способны внушить королю чувство, которое подчинит его своей нежной власти? В конце концов попробуйте, принцесса. Что вас удерживает?
— Да ну, признайтесь откровенно, вы смеетесь надо мной?
— Я? О, черт!
— Вам не написали, когда вы были там?..
— О чем?
— И не рассказали уже здесь, после вашего приезда?
— Оком?
— Обо мне.
— Нет, — пробормотал герцог с видом крайнего простодушия.
— Что ж! Герцог, меня посетила та же идея, что и вас.
— В самом деле? И почему вы от нее отказались?
— Я не отказывалась от нее, напротив.
— Как? Вы привели ее в исполнение?
— Насколько это от меня зависело, да, герцог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267