Он схватился за свою шпагу, он распустит свой острый язык, начнет возмущаться.
Флёри нахмурил брови.
— При Людовике Четырнадцатом, — изрек он, — была Бастилия.
— Она даже при регенте была, — сказал Ришелье. — Эх, господин де Флёри, как легко приходит конец всему хорошему! Вы ведь не сможете устроить так, чтобы Майи упрятали в Бастилию?
Прелат задумался.
— Он вспыльчив? — спросил он.
— Как Монтеспан.
— К тому же у него есть сторонники.
— А поскольку король робок, у него тотчас пропадет всякая охота.
Флёри покосился на Баржака.
— Тут-то король и угодит в сети политиканствующих дам, — сказал Ришелье. — Вот где беда! В то время как эта дама…
— Вы в ней уверены, не так ли, герцог?
— Она дала мне слово.
Его преосвященство тяжело вздохнул.
— У вас есть какая-нибудь идея, герцог? — спросил он.
— Злая, как всегда.
— Вот еще! Неважно, выкладывайте. — Идея следующая…
— Слушаю вас.
— Как вам известно, я прибыл из Вены.
— Мне ли не знать! Вы нам сослужили в тех краях слишком большую службу, чтобы я мог об этом забыть.
Ришелье отвесил поклон.
— Вена — город, где люди с богатым воображением успокаиваются очень быстро, — продолжал он.
— И что же?
— А вот что: отправьте Майи в Вену.
— Ах, герцог! Стоит ему увидеть вооруженную руку, и он догадается, откуда исходит удар.
— А вы смените руку, монсеньер.
— Что вы имеете в виду?
— Вместо того чтобы приказать ему отправиться в Вену, устройте так, чтобы он сам попросил отправить его туда.
— Ничего не выйдет. По своему упрямству он превзошел мула.
— Тут я с вами не спорю.
— Говорю вам; если ему это предложить, он откажется, а если предоставить все на его усмотрение — никогда не попросит.
— У меня есть еще одна идея.
— Герцог, похоже, они у вас прямо кишат.
— Чего вы хотите? Быть дипломатом — это что-нибудь да значит; к тому же пока другие мирно почивали в Исси, я у себя в карете без конца пережевывал все это, а кто ищет, тот находит.
— Quaere et invenies note 50, — вставил Баржак, сумев в конце
концов пришить клочок латыни к хвосту фразы своего господина.
— Итак?.. — обронил г-н де Флёри.
— Итак, монсеньер, завтра утром вам надо будет повидать королеву.
— Чего ради?
— Погодите; для начала просто повидайте ее величество.
— Мне как раз пора передать ей деньги, вот я и сделаю это сам.
— Повод великолепный. Только уж принесите жертву, монсеньер: накиньте сотню луидоров, поверьте мне, так надо.
Старец покраснел: удар достиг цели.
С Фрозиной Гарпагону сладить было проще.
— Пойдите, стало быть, к королеве, монсеньер, и скажите ей, что, поскольку я сложил с себя полномочия, нужно направить нового посла к немцам, ее друзьям и ее родственникам.
— Ах, так вы слагаете с себя полномочия, герцог?
— Ну, послушайте, четыре года — это, по-моему, срок достаточный. Пора уступить другому.
— И тут я предложу Майи.
— Совершенно верно.
— Королева откажет.
— Нет.
— А я вам говорю, откажет.
— Но почему?
— Потому что Майи не знает немецкого языка.
— Научится, если просидит там, как я, четыре года. К тому же королева слишком добрая христианка, чтобы отказаться поспособствовать спасению души Майи.
— Спасению его души?
— Черт побери! А чем еще, по-вашему, он может заниматься в Вене? Время, которое там проводишь, стоит многолетней военной кампании; год в Вене — то же, что два года в чистилище.
— Но что я ей скажу, чем оправдаю свою просьбу?
— Вы скажете… вы скажете, что в Париже Майи губит себя, что у него гарнизонные привычки, что он увлекся карточной игрой.
— Проклятье! Но деньги-то его.
— Вы скажете, что он содержит любовниц, девиц из театра, и это заставляет его супругу страдать.
— В добрый час, герцог! Вот поистине уважительная причина, и это я могу сказать с чистой совестью.
— Еще бы! Бедная госпожа де Майи! Она не далее как сегодня ночью поведала мне обо всех горестях, что причиняет ей ее муж; она утопала в слезах — душераздирающее зрелище.
— О, я полагаю, что к подобным жалобам королева и в самом деле не останется безучастной.
— Таким образом, вы внушите ее величеству мысль попросить у вас место посла в Вене в качестве наказания для Майи и позволите ей вырвать у вас это обещание.
— Прекрасно! А потом что?
— Потом, монсеньер?
— Да.
— Ну, потом госпожа де Майи, если пожелает, скажет вам, что нужно, чтобы сделать ее вполне счастливой; или, если она категорически не захочет этого объяснять, перед вами господин Баржак, он вам все скажет… по-латыни.
— Господин де Ришелье, — произнес Флёри, — ваш совет — чистое золото; я последую ему с безукоризненной точностью. Завтра утром ее величество попросит у меня место посла в Вене для господина де Майи.
— И вы это одобрите?
— Сначала посоветуюсь с королем, — вставил Флёри с усмешкой, быть может немного слишком демонической для христианского прелата.
— Не соблаговолит ли монсеньер уведомить меня о результате, чтобы я мог успокоить эту бедняжку, госпожу де Майи?
— Я пошлю курьера, господин герцог.
— Здесь могло бы быть недурное средство, монсеньер.
— Продолжайте.
— Этот господин де Ришелье, — вмешался Баржак, величаво покачав головой, — кажется мне настоящим Нестором.
— Это из-за моего возраста, господин Баржак?
— Нет, господин герцог, это из-за меда, который источают ваши уста.
— Или настоящим святым Иоанном Хризостомом! — подхватил Флёри. — Ах, да, тут уже нужен греческий, это, Баржак, тебе не по зубам.
— Господин кардинал вполне пробудился, — холодно заметил старый слуга. — Сразу видно по блеску ума.
Флёри расхохотался: лесть его проняла.
— Слушаю вас, — сказал он герцогу. И Ришелье снова заговорил:
— Монсеньер, я друг этого бедняги Майи, его истинный друг.
— Это очень заметно, — усмехнулся прелат, — по тому, сколь ревностно вы о нем печетесь.
— Кроме того, я очень люблю его жену.
— Герцог, герцог, уж не полюбите ли вы ее до такой степени, чтобы королю когда-нибудь пришлось приревновать ее к этой дружбе?
— О монсеньер, говоря так, я имел в виду, что люблю ее умозрительно.
— На том и поладим, принимая во внимание последнее слово: оно великолепно.
— Итак, монсеньер, я прошу, чтобы все эти милости, которые обрушатся на Майи, постигли его через мое прямое посредничество. То есть, к примеру, чтобы его посольский аттестат, если он будет подписан, был вручен не кем иным, как…
— Вы с ним поссоритесь, герцог.
— Готов рискнуть.
— В самом деле?
— У меня на то свои причины.
— Какое глубокомыслие придала вам Вена, мой любезный герцог!
— О, вы еще не все знаете, монсеньер!
— Берегитесь! Вы меня пугаете.
— Ну уж нет, у монсеньера слишком верный глаз, чтобы я когда-либо мог вызвать у его преосвященства головокружение. Стало быть, этот аттестат…
— Я пришлю его вам домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267
Флёри нахмурил брови.
— При Людовике Четырнадцатом, — изрек он, — была Бастилия.
— Она даже при регенте была, — сказал Ришелье. — Эх, господин де Флёри, как легко приходит конец всему хорошему! Вы ведь не сможете устроить так, чтобы Майи упрятали в Бастилию?
Прелат задумался.
— Он вспыльчив? — спросил он.
— Как Монтеспан.
— К тому же у него есть сторонники.
— А поскольку король робок, у него тотчас пропадет всякая охота.
Флёри покосился на Баржака.
— Тут-то король и угодит в сети политиканствующих дам, — сказал Ришелье. — Вот где беда! В то время как эта дама…
— Вы в ней уверены, не так ли, герцог?
— Она дала мне слово.
Его преосвященство тяжело вздохнул.
— У вас есть какая-нибудь идея, герцог? — спросил он.
— Злая, как всегда.
— Вот еще! Неважно, выкладывайте. — Идея следующая…
— Слушаю вас.
— Как вам известно, я прибыл из Вены.
— Мне ли не знать! Вы нам сослужили в тех краях слишком большую службу, чтобы я мог об этом забыть.
Ришелье отвесил поклон.
— Вена — город, где люди с богатым воображением успокаиваются очень быстро, — продолжал он.
— И что же?
— А вот что: отправьте Майи в Вену.
— Ах, герцог! Стоит ему увидеть вооруженную руку, и он догадается, откуда исходит удар.
— А вы смените руку, монсеньер.
— Что вы имеете в виду?
— Вместо того чтобы приказать ему отправиться в Вену, устройте так, чтобы он сам попросил отправить его туда.
— Ничего не выйдет. По своему упрямству он превзошел мула.
— Тут я с вами не спорю.
— Говорю вам; если ему это предложить, он откажется, а если предоставить все на его усмотрение — никогда не попросит.
— У меня есть еще одна идея.
— Герцог, похоже, они у вас прямо кишат.
— Чего вы хотите? Быть дипломатом — это что-нибудь да значит; к тому же пока другие мирно почивали в Исси, я у себя в карете без конца пережевывал все это, а кто ищет, тот находит.
— Quaere et invenies note 50, — вставил Баржак, сумев в конце
концов пришить клочок латыни к хвосту фразы своего господина.
— Итак?.. — обронил г-н де Флёри.
— Итак, монсеньер, завтра утром вам надо будет повидать королеву.
— Чего ради?
— Погодите; для начала просто повидайте ее величество.
— Мне как раз пора передать ей деньги, вот я и сделаю это сам.
— Повод великолепный. Только уж принесите жертву, монсеньер: накиньте сотню луидоров, поверьте мне, так надо.
Старец покраснел: удар достиг цели.
С Фрозиной Гарпагону сладить было проще.
— Пойдите, стало быть, к королеве, монсеньер, и скажите ей, что, поскольку я сложил с себя полномочия, нужно направить нового посла к немцам, ее друзьям и ее родственникам.
— Ах, так вы слагаете с себя полномочия, герцог?
— Ну, послушайте, четыре года — это, по-моему, срок достаточный. Пора уступить другому.
— И тут я предложу Майи.
— Совершенно верно.
— Королева откажет.
— Нет.
— А я вам говорю, откажет.
— Но почему?
— Потому что Майи не знает немецкого языка.
— Научится, если просидит там, как я, четыре года. К тому же королева слишком добрая христианка, чтобы отказаться поспособствовать спасению души Майи.
— Спасению его души?
— Черт побери! А чем еще, по-вашему, он может заниматься в Вене? Время, которое там проводишь, стоит многолетней военной кампании; год в Вене — то же, что два года в чистилище.
— Но что я ей скажу, чем оправдаю свою просьбу?
— Вы скажете… вы скажете, что в Париже Майи губит себя, что у него гарнизонные привычки, что он увлекся карточной игрой.
— Проклятье! Но деньги-то его.
— Вы скажете, что он содержит любовниц, девиц из театра, и это заставляет его супругу страдать.
— В добрый час, герцог! Вот поистине уважительная причина, и это я могу сказать с чистой совестью.
— Еще бы! Бедная госпожа де Майи! Она не далее как сегодня ночью поведала мне обо всех горестях, что причиняет ей ее муж; она утопала в слезах — душераздирающее зрелище.
— О, я полагаю, что к подобным жалобам королева и в самом деле не останется безучастной.
— Таким образом, вы внушите ее величеству мысль попросить у вас место посла в Вене в качестве наказания для Майи и позволите ей вырвать у вас это обещание.
— Прекрасно! А потом что?
— Потом, монсеньер?
— Да.
— Ну, потом госпожа де Майи, если пожелает, скажет вам, что нужно, чтобы сделать ее вполне счастливой; или, если она категорически не захочет этого объяснять, перед вами господин Баржак, он вам все скажет… по-латыни.
— Господин де Ришелье, — произнес Флёри, — ваш совет — чистое золото; я последую ему с безукоризненной точностью. Завтра утром ее величество попросит у меня место посла в Вене для господина де Майи.
— И вы это одобрите?
— Сначала посоветуюсь с королем, — вставил Флёри с усмешкой, быть может немного слишком демонической для христианского прелата.
— Не соблаговолит ли монсеньер уведомить меня о результате, чтобы я мог успокоить эту бедняжку, госпожу де Майи?
— Я пошлю курьера, господин герцог.
— Здесь могло бы быть недурное средство, монсеньер.
— Продолжайте.
— Этот господин де Ришелье, — вмешался Баржак, величаво покачав головой, — кажется мне настоящим Нестором.
— Это из-за моего возраста, господин Баржак?
— Нет, господин герцог, это из-за меда, который источают ваши уста.
— Или настоящим святым Иоанном Хризостомом! — подхватил Флёри. — Ах, да, тут уже нужен греческий, это, Баржак, тебе не по зубам.
— Господин кардинал вполне пробудился, — холодно заметил старый слуга. — Сразу видно по блеску ума.
Флёри расхохотался: лесть его проняла.
— Слушаю вас, — сказал он герцогу. И Ришелье снова заговорил:
— Монсеньер, я друг этого бедняги Майи, его истинный друг.
— Это очень заметно, — усмехнулся прелат, — по тому, сколь ревностно вы о нем печетесь.
— Кроме того, я очень люблю его жену.
— Герцог, герцог, уж не полюбите ли вы ее до такой степени, чтобы королю когда-нибудь пришлось приревновать ее к этой дружбе?
— О монсеньер, говоря так, я имел в виду, что люблю ее умозрительно.
— На том и поладим, принимая во внимание последнее слово: оно великолепно.
— Итак, монсеньер, я прошу, чтобы все эти милости, которые обрушатся на Майи, постигли его через мое прямое посредничество. То есть, к примеру, чтобы его посольский аттестат, если он будет подписан, был вручен не кем иным, как…
— Вы с ним поссоритесь, герцог.
— Готов рискнуть.
— В самом деле?
— У меня на то свои причины.
— Какое глубокомыслие придала вам Вена, мой любезный герцог!
— О, вы еще не все знаете, монсеньер!
— Берегитесь! Вы меня пугаете.
— Ну уж нет, у монсеньера слишком верный глаз, чтобы я когда-либо мог вызвать у его преосвященства головокружение. Стало быть, этот аттестат…
— Я пришлю его вам домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267