..
Короче, я уже не слушал Детского Учителя, а думал о своем. Вернее, о чужом --
о невероятной Шулме, о Но-дачи и о том, что мне его не жалко.
Абсолютно.
Я и сам стоял вплотную к той черте, которую Но перешел волею неумолимых
обстоятельств. Я -- тут, пока еще тут; он -- там, уже там... но нас разделяло не
более одной длины клинка. Хороший выпад судьбы -- и мы будем рядом.
А моя личная судьба носила имя. Но-дачи. Бежавший из Шулмы.
Нет, ненависть ушла и пока не появлялась, но и жалости не возникало. Скорее
уж мне стоит задуматься, что никаких Тусклых я, как ни буду стараться, не
найду. Миф рассыпался на глазах, теряя плоть и реальность -- ужасом Кабира,
Дубана, Хаффы оказалась кучка Блистающих из Шулмы, с того конца света.
Бороться с легендой мне было бы страшнее.
Постой, Единорог... ты все-таки собираешься бороться?
Ладно. Отложим до утра.
-- ... и он сказал,-- пробился сквозь мои раздумья шелест Детского Учителя,--
что настанет день, когда Джамухе Восьмирукому станет мала Шулма. И тогда
Шулма придет в Кабир. Ты слушаешь, Единорог?
-- Да-да,-- торопливо звякнул я.-- Конечно... Шулма придет в Кабир. И что
дальше?
-- А дальше,-- не выдержал Обломок,-- по его словам, мы все станем
заложниками собственного воспитания. Пока мы будем пытаться Беседовать и
возмущаться грубостью незваных со-Беседников -- Придатки Кабирского
эмирата умоются кровью. И вскоре Кабир станет Шулмой. Ясно?!
-- Ясно.
Мне действительно было ясно. Да, на месте Но-дачи и его спутников я тоже в
первую очередь явился бы к Верховному Наставнику из Круга Опекающих. Чье
слово весомо в среде Детских Учителей.
-- Шулма, если она есть, придет в Кабир не завтра,-- медленно продолжал я.-- И
не послезавтра. Значит, у Кобара есть время. Значит, за это время Детские
Учителя эмирата могут успеть многое. Взрослого Придатка очень трудно
переучить заново, а вот Придатка-подростка... или лучше Придатка-ребенка...
Исподволь, осторожно внедрить в податливое сознание мысль о возможности
умышленной порчи друг друга, вовремя подтолкнуть неокрепшую руку, чуть-
чуть изменить навыки, когда надо -- промахнуться, когда надо -- попасть... И
когда (если!) Шулма придет в Кабир -- ее встретят новые Придатки, чье уменье
убивать, помноженное на мастерство Блистающих... Бедная Шулма! Да, на
месте Но я предложил бы то же самое.
-- Ты угадал, Высший Дан Гьен,-- со странной дрожью в голосе подтвердил
Детский Учитель.-- Но-дачи предложил именно этот выход.
-- Ну и..?
-- И я отказался. Я не знаю, придет ли Шулма в Кабир, но если бы Детские
Учителя эмирата согласились бы на предложение Но-дачи -- с этого дня, с этой
минуты Шулма уже была бы в Кабире. А Дзю сказал...
-- А я сказал,-- резко перебил Наставника Обломок,-- что за Шулмой не надо
далеко ходить, потому что она уже в Кабире! Что Но и его приятели -- это и
есть Шулма! И если Блистающий способен помыслить о том, чтобы научить
детей-Придатков убивать -- он... он должен был навсегда остаться в Кулхане!
Добровольно!
Меня поразила горячность шута. Предложение Но-дачи затронуло, вне всяких
сомнений, какие-то сугубо личные чувства Обломка -- вот только какие?
И опять же -- сколько ему лет?
-- Договаривай, Наставник,-- тоном ниже буркнул Дзюттэ.-- Все, не лезу
больше...
-- Чего уж там договаривать,-- отозвался Детский Учитель.-- Ушли они. Надо
быть полными болванами, чтоб не понять -- не дадим мы с Дзю юных
Придатков портить. И сами не будем, и другим закажем. А они, беглецы из
Шулмы, не глупее нас были. Маленький Шото -- тот чуть не с середины
разговора зверем на меня косился, а братья-Саи в дверях задержались и
говорят: "Видишь, Но, мы же тебя предупреждали... Чистенькие они все тут, а
мы теперь грязненькие -- не станут нас в Кабире слушать. Придет Шулма,
научит чистеньких пачкаться -- да поздно будет. Станут пьяные шулмусы
Блистающими владеть, а сами Блистающие Придатками станут. Нет уж, не
дадим мы чистеньким вот так, от чистоты душевной, подохнуть! Наша грязь
дешевле да проще -- сами, сами обучитесь, чему надо... хотите или не хотите".
Не понял я сперва, о чем это Саи, а как первое убийство в Хаффе свершилось,
так сообразил -- только поздно.
-- Почему поздно? -- спросил я.
-- Ты уже почти научился убивать,-- тихо ответил Детский Учитель.-- Маскин
Седьмой из Харзы -- учится. Это только из числа тех, кого я знаю. И о ком я
знаю. Кто следующий? Шешез? Лунный Кван? Гвениль? -- а я именно его
подозревал в содействии Саям и Но-дачи! Волчья Метла? Кто?! Может быть --
я?!.
-- Или Обломок,-- не подумав, предположил я.
Дзюттэ промолчал -- что само по себе было удивительно -- но промолчал он
так, что вот мне-то и стало не по себе. Было в его молчании что-то общее с
молчанием Фархада иль-Рахша, грозящим прорваться бешеным звоном: "Во
имя клинков Мунира зову руку аль-Мутанабби!"
Ну почему, почему я даже после всего случившегося так ужасающе
легкомыслен? Говорю, не подумав; лезу, куда не следует; смеюсь, когда стоит
быть серьезным, и наоборот...
Впервые я подумал, что с точки зрения многих кабирцев я могу оказаться в чем-
то похожим на Дзюттэ Обломка. Вот она какая, личина шута...
-- А почему ты не рассказал обо всем Шешезу? -- поинтересовался я, адресуя
этот вопрос Детскому Учителю.-- Рассказал бы, и Шешез наверняка принял бы
какие-то меры...
-- А он и принял,-- горько усмехнулся маленький ятаган.-- Просто поверить в
Шулму и угрозу Но-дачи для Шешеза было ничуть не легче, чем поверить,
например, в тех же Тусклых. Вот он и поверил... во все сразу. Поговорил с
тобой о Тусклых, провел опрос о целесообразности турнира, поручил нам
приглядывать за происходящим, доверил харзийцу Маскину Седьмому поиск
Тусклых, или хоть кого-нибудь; прислушался к предложению Дзю изготовить
для твоего Придатка новую руку... Опять же не лез куда не надо. Каких еще мер
ты ждал от Шешеза фарр-ла-Кабир, Единорог?
-- Ну... других,-- промямлил я.
-- Других... Для других мер нужно уметь то, чему нас учат беглецы из Шулмы!
Вот так-то...
Слабый шорох -- и в дверном проеме возник силуэт Придатка. Я узнал его --
теперь мне все легче было различать и Придатков, и те мелкие детали, которые
обнаруживали смену их настроения. В дверях стоял Друдл. Придаток Обломка
и Детского Учителя.
Нет, кроме Чэна, я никого больше из них не мог пока называть иначе, как
Придатками. Ну и ладно... не все сразу.
-- Заболтались мы совсем,-- как ни в чем не бывало заявил Дзюттэ.-- А спать по-
прежнему не хочется. Пошли, Наставник, прогуляемся по холодку, остынем...
Спи, Единорог, и не сердись, что разбудил. Чувствуешь, какой я вежливый
стал? А все твое облагораживающее влияние...
Придаток Друдл неслышно приблизился, Дзюттэ и Детский Учитель
устроились у него за поясом -- и через мгновение я был единственным
бодрствующим в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Короче, я уже не слушал Детского Учителя, а думал о своем. Вернее, о чужом --
о невероятной Шулме, о Но-дачи и о том, что мне его не жалко.
Абсолютно.
Я и сам стоял вплотную к той черте, которую Но перешел волею неумолимых
обстоятельств. Я -- тут, пока еще тут; он -- там, уже там... но нас разделяло не
более одной длины клинка. Хороший выпад судьбы -- и мы будем рядом.
А моя личная судьба носила имя. Но-дачи. Бежавший из Шулмы.
Нет, ненависть ушла и пока не появлялась, но и жалости не возникало. Скорее
уж мне стоит задуматься, что никаких Тусклых я, как ни буду стараться, не
найду. Миф рассыпался на глазах, теряя плоть и реальность -- ужасом Кабира,
Дубана, Хаффы оказалась кучка Блистающих из Шулмы, с того конца света.
Бороться с легендой мне было бы страшнее.
Постой, Единорог... ты все-таки собираешься бороться?
Ладно. Отложим до утра.
-- ... и он сказал,-- пробился сквозь мои раздумья шелест Детского Учителя,--
что настанет день, когда Джамухе Восьмирукому станет мала Шулма. И тогда
Шулма придет в Кабир. Ты слушаешь, Единорог?
-- Да-да,-- торопливо звякнул я.-- Конечно... Шулма придет в Кабир. И что
дальше?
-- А дальше,-- не выдержал Обломок,-- по его словам, мы все станем
заложниками собственного воспитания. Пока мы будем пытаться Беседовать и
возмущаться грубостью незваных со-Беседников -- Придатки Кабирского
эмирата умоются кровью. И вскоре Кабир станет Шулмой. Ясно?!
-- Ясно.
Мне действительно было ясно. Да, на месте Но-дачи и его спутников я тоже в
первую очередь явился бы к Верховному Наставнику из Круга Опекающих. Чье
слово весомо в среде Детских Учителей.
-- Шулма, если она есть, придет в Кабир не завтра,-- медленно продолжал я.-- И
не послезавтра. Значит, у Кобара есть время. Значит, за это время Детские
Учителя эмирата могут успеть многое. Взрослого Придатка очень трудно
переучить заново, а вот Придатка-подростка... или лучше Придатка-ребенка...
Исподволь, осторожно внедрить в податливое сознание мысль о возможности
умышленной порчи друг друга, вовремя подтолкнуть неокрепшую руку, чуть-
чуть изменить навыки, когда надо -- промахнуться, когда надо -- попасть... И
когда (если!) Шулма придет в Кабир -- ее встретят новые Придатки, чье уменье
убивать, помноженное на мастерство Блистающих... Бедная Шулма! Да, на
месте Но я предложил бы то же самое.
-- Ты угадал, Высший Дан Гьен,-- со странной дрожью в голосе подтвердил
Детский Учитель.-- Но-дачи предложил именно этот выход.
-- Ну и..?
-- И я отказался. Я не знаю, придет ли Шулма в Кабир, но если бы Детские
Учителя эмирата согласились бы на предложение Но-дачи -- с этого дня, с этой
минуты Шулма уже была бы в Кабире. А Дзю сказал...
-- А я сказал,-- резко перебил Наставника Обломок,-- что за Шулмой не надо
далеко ходить, потому что она уже в Кабире! Что Но и его приятели -- это и
есть Шулма! И если Блистающий способен помыслить о том, чтобы научить
детей-Придатков убивать -- он... он должен был навсегда остаться в Кулхане!
Добровольно!
Меня поразила горячность шута. Предложение Но-дачи затронуло, вне всяких
сомнений, какие-то сугубо личные чувства Обломка -- вот только какие?
И опять же -- сколько ему лет?
-- Договаривай, Наставник,-- тоном ниже буркнул Дзюттэ.-- Все, не лезу
больше...
-- Чего уж там договаривать,-- отозвался Детский Учитель.-- Ушли они. Надо
быть полными болванами, чтоб не понять -- не дадим мы с Дзю юных
Придатков портить. И сами не будем, и другим закажем. А они, беглецы из
Шулмы, не глупее нас были. Маленький Шото -- тот чуть не с середины
разговора зверем на меня косился, а братья-Саи в дверях задержались и
говорят: "Видишь, Но, мы же тебя предупреждали... Чистенькие они все тут, а
мы теперь грязненькие -- не станут нас в Кабире слушать. Придет Шулма,
научит чистеньких пачкаться -- да поздно будет. Станут пьяные шулмусы
Блистающими владеть, а сами Блистающие Придатками станут. Нет уж, не
дадим мы чистеньким вот так, от чистоты душевной, подохнуть! Наша грязь
дешевле да проще -- сами, сами обучитесь, чему надо... хотите или не хотите".
Не понял я сперва, о чем это Саи, а как первое убийство в Хаффе свершилось,
так сообразил -- только поздно.
-- Почему поздно? -- спросил я.
-- Ты уже почти научился убивать,-- тихо ответил Детский Учитель.-- Маскин
Седьмой из Харзы -- учится. Это только из числа тех, кого я знаю. И о ком я
знаю. Кто следующий? Шешез? Лунный Кван? Гвениль? -- а я именно его
подозревал в содействии Саям и Но-дачи! Волчья Метла? Кто?! Может быть --
я?!.
-- Или Обломок,-- не подумав, предположил я.
Дзюттэ промолчал -- что само по себе было удивительно -- но промолчал он
так, что вот мне-то и стало не по себе. Было в его молчании что-то общее с
молчанием Фархада иль-Рахша, грозящим прорваться бешеным звоном: "Во
имя клинков Мунира зову руку аль-Мутанабби!"
Ну почему, почему я даже после всего случившегося так ужасающе
легкомыслен? Говорю, не подумав; лезу, куда не следует; смеюсь, когда стоит
быть серьезным, и наоборот...
Впервые я подумал, что с точки зрения многих кабирцев я могу оказаться в чем-
то похожим на Дзюттэ Обломка. Вот она какая, личина шута...
-- А почему ты не рассказал обо всем Шешезу? -- поинтересовался я, адресуя
этот вопрос Детскому Учителю.-- Рассказал бы, и Шешез наверняка принял бы
какие-то меры...
-- А он и принял,-- горько усмехнулся маленький ятаган.-- Просто поверить в
Шулму и угрозу Но-дачи для Шешеза было ничуть не легче, чем поверить,
например, в тех же Тусклых. Вот он и поверил... во все сразу. Поговорил с
тобой о Тусклых, провел опрос о целесообразности турнира, поручил нам
приглядывать за происходящим, доверил харзийцу Маскину Седьмому поиск
Тусклых, или хоть кого-нибудь; прислушался к предложению Дзю изготовить
для твоего Придатка новую руку... Опять же не лез куда не надо. Каких еще мер
ты ждал от Шешеза фарр-ла-Кабир, Единорог?
-- Ну... других,-- промямлил я.
-- Других... Для других мер нужно уметь то, чему нас учат беглецы из Шулмы!
Вот так-то...
Слабый шорох -- и в дверном проеме возник силуэт Придатка. Я узнал его --
теперь мне все легче было различать и Придатков, и те мелкие детали, которые
обнаруживали смену их настроения. В дверях стоял Друдл. Придаток Обломка
и Детского Учителя.
Нет, кроме Чэна, я никого больше из них не мог пока называть иначе, как
Придатками. Ну и ладно... не все сразу.
-- Заболтались мы совсем,-- как ни в чем не бывало заявил Дзюттэ.-- А спать по-
прежнему не хочется. Пошли, Наставник, прогуляемся по холодку, остынем...
Спи, Единорог, и не сердись, что разбудил. Чувствуешь, какой я вежливый
стал? А все твое облагораживающее влияние...
Придаток Друдл неслышно приблизился, Дзюттэ и Детский Учитель
устроились у него за поясом -- и через мгновение я был единственным
бодрствующим в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142