Все дно -- в обломках. Гнилых, ржавых.
Кладбище, как есть кладбище. Братская могила.
А так -- хорошо. С пунцовой кошмы на праздничные бои лишь три раза в год
берут. И то -- против новеньких. Тех, что Беседуют. По-старинке. Как
привыкли в Мэйлане, Кабире, Хаффе...
Вот поэтому и не рассказывают новичкам, за какие-такие дела с кошмы на
кошму перекладывают.
... Год прошел. Второй прошел. Третий начался.
И как-то ночью вошли в шатер, переступив через удавленного стража, девять
Придатков -- из тех, что в разное время были в племя приняты. А у шатра
восемнадцать коней землю копытом рыли -- девять заседланных, девять -- в
заводе, под вьюки.
Взяли Придатки с пунцовой кошмы одиннадцать Блистающих -- троих
братьев-Саев, Но-дачи, потом похожего на Но маленького Шото... еще шесть
клинков, проверенных Шулмой...
И -- только пыль взвивалась за беглецами. Утром кинулась Шулма вдогон --
куда там! У ближайшего табуна табунщик пополам рассечен -- видно, впрок
праздничная наука пошла! -- кони на земле бьются с сухожилиями
перерезанными, плачут детскими голосами. Пока на дальний выпас пешком,
пока...
... Прошли они Кулхан. Семеро -- из девяти Придатков. Девять -- из
одиннадцати Блистающих.
И четыре лошади.
Прошли. Обратно. Зная, что там, за песками, далеко, есть на земле место такое
-- Шулма.
И земля им тесной показалась.
Глава девятая
1.
-- Интересное дело...-- задумчиво прошелестел я, когда Детский Учитель
надолго замолчал.-- Ну, допустим... А почему тогда они именно к тебе пришли,
на жизнь жаловаться? Мало ли в том же Кабире Детских Учителей? И вообще...
-- Учителей-то немало,-- вмешался Обломок.-- А Детский Учитель семьи Абу-
Салим -- один. И слово его, как Верховного Наставника из Круга Опекающих,
дороже иных слов стоит. Вот так-то! И не только в Кабире.
Я не особенно разбирался в иерархии Детских Учителей, но сказанного
Обломком было достаточно, чтоб угомониться и не приставать к маленькому
ятагану с лишними вопросами.
-- А ты, Дзю? -- видимо, я угомонился, да не совсем.-- Ты тоже Верховный
Наставник, раз при этом разговоре присутствовал?
-- Я -- Верховный Насмешник,-- ухмыльнулся Дзюттэ.-- И я не присутствую. Я
прихожу и остаюсь, пока меня не выгоняют. А когда выгоняют, то я все равно
остаюсь. Понял?
-- Понял,-- кивнул гардой я.-- Ладно. Наставник, рассказывай дальше.
-- Дальше? -- тихо переспросил Детский Учитель.-- Чтоб дальше рассказывать,
надо сперва назад вернуться...
И мы вернулись назад.
... За три месяца до побега попал в шатер к Но-дачи незнакомый Блистающий.
Попал -- и сразу на пунцовую кошму лег. Его в набеге из чужого племенного
шатра выкрали, так что он в Шулме уже лет пять обретался, и всему, чему надо,
обучен был. В том шатре он вместе с братом-близнецом лежал, только в
суматохе набега пропал брат куда-то...
И одной долгой ночью, когда нет иного дела, кроме как спать или
разговаривать между собой, рассказал новый Блистающий о том, что недавно
случилось в его племени -- а был он из известного в Мэйлане рода парных
топоров Шуан, не склонных к выдумкам и многословию.
(Да, я неплохо знал когда-то род Шуанов по обеим линиям -- Верхневэйской и
Мэйланьской -- и к многословию они были склонны не больше, чем к
умышленной порче Придатков. Хотя -- если эта Шулма действительно такая...)
... Случился в племени, где находился тогда Шуан, заблудший топор с короткой
рукоятью и подобным луне лезвием -- праздничный той. Скачки-байга, песни-
пляски, хмельная арака -- все, как полагается.
Все, да не все.
Я вился в племя, в самый разгар тоя, чужой Придаток с Блистающим на поясе.
По внешнему виду оба -- чистый вэйцы. И пришли от северо-западной границы
Кулхана. Почему сами пришли, а не под конвоем заставщиков -- неясно, да и
лень в праздник разбираться.
Ну, раз пожаловали -- становитесь в круг, за цвет кошмы и жизнь Придатка
спорить!
Стоят они в круге. Смотрят на шулмусов. И те на них смотрят. Видят --
Придаток стройный, узкоплечий, черноглазый, в суконный бешмет затянут; ни
вида, ни силы, одни глаза из-под войлочного колпака лихим огнем горят. Такие
огни в полночь на заброшенных курганах-могильниках видеть можно -- можно,
да не нужно. Кто их близко видел, те домой редко возвращаются.
А Блистающий, что только что был на поясе, а теперь уже в руке подрагивает --
вроде бы обычный прямой короткий меч, клинок треугольный, двулезвийный,
только у гарды-крестовины тот клинок чуть ли не в полторы ладони шириной,
а у острия -- на иглу сточен.
(-- ... Чинкуэда,-- бросаю я.
-- Что? -- удивляется Детский Учитель.
-- Чинкуэда, говорю. Есть такая семья у нас на южных солончаках. Затворники,
в свет редко когда выбираются...
-- А... ну хорошо. Пусть будет по-твоему. Дальше говорить?)
... Вышел к гостю незваному в круг шулмус с двумя копьями. Поглядел на
соперника Придаток, звонко расхохотался у него в руке Блистающий
Чинкуэда, и затем острием указал по очереди на семерых шулмусов, что
впереди прочих стояли.
Выходите, мол!..
Те и вышли. Стоят ввосьмером. Ждут.
-- Джамуха! -- сказал стройный Придаток и в грудь себя кулаком стукнул.
Дескать, зовут меня так -- Джамуха...
... Знал топор Шуан, что любой Блистающий по уменью своему много
шулмусских клинков на весах Беседы перевешивает. А вот то, что новенький
Блистающий, не обожженный Шулмой, не терявший Придатков, с первого же
раза восьмерых шулмусов играючи положит -- этого топор Шуан не знал.
И двуручный Но-дачи не знал. А узнав -- удивился.
(И я удивился.)
Покачался окровавленный Чинкуэда над трупами, посвистел лениво в тишине,
и в ножны лег, не вытершись. Придаток его улыбнулся нехорошо, в карман
бешмета полез и пригоршню ушей оттуда достал. На землю бросил.
По серьгам признали шулмусы уши своих пограничных заставщиков.
Через полгода новый вождь был у племени. Взамен прежнего, зарезанного на
глазах у всех.
Звали нового вождя -- Джамуха Восьмирукий.
И на поясе его всегда висел прямой короткий Чинкуэда, скорый на смерть.
2.
А еще через три месяца указал Чинкуэда острием на четыре стороны света. И
сказал Джамуха Восьмирукий: "Много земель -- одна Шулма. Много племен --
один народ. Много людей -- один вождь. Кто несогласен -- умрет."
Было это незадолго до похищения топора Шуана. И чуть дольше оставалось до
дерзкого побега девяти Придатков и одиннадцати Блистающих.
Топор Шуан тоже был среди них.
Он остался в Кулхане. Зыбучка засосала.
3.
... Детский Учитель все еще тихо шелестел, сообщая разные малозначащие
подробности, молчал Обломок -- слишком долго для его характера -- спали
мирным сном остальные гости и Гердан-хозяин (интересно, а почему я считаю
себя тоже чем-то вроде хозяина, хоть и сам в гостях?), крупные кабирские
звезды заглядывали в окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142