Между тем мы ищем именно такого рода вечные и
первые начала. А если каждое из них есть определенное нечто и сущность, то
все существующее - сущность, ибо сущее сказывается обо всем, а о некоторых
вещах - также и единое; но неверно, что все существующее есть сущность.
Далее, как могут быть правы те [1] кто утверждает, что единое есть первое
начало и сущность, что первое порождение единого и материи - это число что
число есть сущность? В самом деле, каким же об- разом следует мыслить себе
как единое двойку и каж-дое из остальных составных чисел? Об этом они и не
говорят, да и нелегко об этом сказать.
Если, с другой стороны, полагать началами линии и связанное с ними (я имею
в виду чистые плоскости [2]), то это не отдельно существующие сущности, а
сечения и деления, в первом случае - плоскостей, во втором - тел (а точки -
деления линий) и, кроме того,- пределы самих этих [величин]; по все они
находятся в другом, и ничто из них не существует отдельно. Кроме того, как
же следует мыслить себе сущность единицы и точки? Ведь всякая сущность
подвержена возникновению [3] а точка - пет, ибо точка есть деление.
Вызывает затруднение и то, что всякая наука исследует общее и такое-то
[качество], между тем как сущность не принадлежит к общему, а скорее есть
определенное нечто, существующее отдельно, а потому если есть наука о
началах, то как же следует мыслить себе, что начало есть сущность?
Далее, существует ли что-нибудь помимо составного целого или нет (я имею в
виду материю и то, что с ней соединено)? Если не существует, то ведь все
имеющееся в материи поистине преходяще. А если существует, то это будет,
надо полагать, форма, или образ. Так вот, в каких случаях она существует
отдельно и в каких нет, это трудно определить, ибо в некоторых случаях
ясно, что форма не существует отдельно, например у дома.
Далее, будут ли начала одними и теми же по виду или по числу? Если по
числу, то все будет одно и то же.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Так как наука философа исследует сущее как таковое вообще, а не какую-то
часть его, между тем о сущем говорится не в одном, а в различных значениях,
то ясно, что если обще им только имя ["сущее"] и ничего больше, то сущее не
составляет предмет одной науки (ибо одноименное не принадлежит к одному
роду); а если [в различных значениях сущего] есть нечто общее, то можно
было бы сказать, что оно предмет одной пауки. По-видимому, о сущем
говорится указанным способом [1]
так же, как мы говорим о "врачебном" и "здоровом"; ведь о том и о другом
также говорится в различных значениях. Каждое из них употребляется в том
или ином значении в зависимости от того, каково отношение в одном случае к
врачебному искусству, в другом - к здоровью, в третьем - к чему-то еще, но
в каждом случае - к одному и тому же. В самом деле, "врачебным" называется
и рассуждение и нож, рассуждение - потому, что оно исходит от врачебного
знания, нож - потому, что он для этого знания полезен. Подобным же образом
говорится и о здоровом: одно называется так потому, что указывает на
здоровье, Другое - потому, что способствует ему. И так же обстоит дело и со
всем остальным. Так вот, подобным же образом говорится и обо всем как о
сущем: о чем-то как о сущем говорится каждый раз потому, что оно или
свойство сущего как такового, или устойчивое либо преходящее состояние
сущего, или движение его, пли что-то другое в этом роде. А так как все, что
называется сущим, относимо к чему-то одному и общему [всему], то и каждая
из противоположностей будет относима к первичным различиям и
противоположностям сущего, будут ли первичными различиями сущего множество
и единое, или сходство и несходство, или еще какое-нибудь другое; примем их
как уже рассмотрен-ные [2] И пет никакой разницы, относить ли то, что
называется сущим, к сущему или к единому. Даже если сущее и единое и не
одно и то же, а разное, то они по крайней мере взаимообратимы, ибо то, что
едино, есть некоторым образом и сущее, а сущее - единое.
И так как каждую пару противоположностей должна исследовать одна и та же
наука, а об одной в каждой паре противоположностей сказываются как о
лишенности (хотя в. отношении некоторых из них могло бы возникнуть
затруднение, как же о них можно говорить как о лишенности - в отношении
тех, у которых есть нечто промежуточное, например в отношении
несправедливого и справедливого), то во всех подобных случаях лишенность
следует полагать не для всего определения, а для последнего вида; например,
если справедливый - это тот, кто повинуется законам в силу определенного
предрасположения, несправедливый будет не непременно тот, кто лишен всего
этого определения, а тот, кто в чем-то перестает повиноваться законам, и
[лишь] в этом смысле может относительно его идти речь о лишенности; таким
же образом дело будет обстоять и в остальных случаях.
Так же как математик исследует отвлеченное (ведь он исследует, опуская все
чувственно воспринимаемое, например тяжесть и легкость, твердость и
противоположное им, а также тепло и холод и все остальные чувственно
воспринимаемые противоположности, и оставляет только количественное и
непрерывное, у одних - в одном измерении, у других - в двух, у третьих - в
трех, и рассматривает свойства их, поскольку они количество и непрерывное,
а не с какой-либо другой стороны, и в одних случаях он рассматривает
взаимное положение предметов и свойственное ему, в других - их
соизмеримость и несоизмеримость, в третьих - их соотношение, но тем не
менее мы для всего этого полагаем одну и ту же науку - геометрию), точно
так же обстоит дело и с исследованием сущего. Ибо исследовать то, что
составляет привходящие свойства сущего как такового и противоположности его
как сущего, - это дело не какой-либо другой науки, а только философии. Ведь
на долю учения о природе можно бы отнести исследование предметов, не
поскольку они сущее, а скорее поскольку они причастны движению. Диалектика
же и софистика имеют, правда, дело с привходящими свойствами вещей, но не
поскольку они сущее, и не занимаются самим сущим как таковым. Поэтому
остается только философу исследовать то, о чем шла речь выше, поскольку оно
сущее. А так как о сущем, при всем различии его значений, говорится в
отношении чего-то единого и общего [всем] и таким же образом говорится и о
противоположностях (они сводимы к первичным противоположностям и различиям
сущего), .а исследование такого рода вещей может быть делом одной науки, то
тем самым устраняется, по-видимому, указанное в начале затруднение - я имею
в виду вопрос, как может одна наука исследовать многие и притом различные
по роду вещи.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Хотя математик на свой лад и пользуется общими положениями, но начала
математики должна исследовать первая философия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
первые начала. А если каждое из них есть определенное нечто и сущность, то
все существующее - сущность, ибо сущее сказывается обо всем, а о некоторых
вещах - также и единое; но неверно, что все существующее есть сущность.
Далее, как могут быть правы те [1] кто утверждает, что единое есть первое
начало и сущность, что первое порождение единого и материи - это число что
число есть сущность? В самом деле, каким же об- разом следует мыслить себе
как единое двойку и каж-дое из остальных составных чисел? Об этом они и не
говорят, да и нелегко об этом сказать.
Если, с другой стороны, полагать началами линии и связанное с ними (я имею
в виду чистые плоскости [2]), то это не отдельно существующие сущности, а
сечения и деления, в первом случае - плоскостей, во втором - тел (а точки -
деления линий) и, кроме того,- пределы самих этих [величин]; по все они
находятся в другом, и ничто из них не существует отдельно. Кроме того, как
же следует мыслить себе сущность единицы и точки? Ведь всякая сущность
подвержена возникновению [3] а точка - пет, ибо точка есть деление.
Вызывает затруднение и то, что всякая наука исследует общее и такое-то
[качество], между тем как сущность не принадлежит к общему, а скорее есть
определенное нечто, существующее отдельно, а потому если есть наука о
началах, то как же следует мыслить себе, что начало есть сущность?
Далее, существует ли что-нибудь помимо составного целого или нет (я имею в
виду материю и то, что с ней соединено)? Если не существует, то ведь все
имеющееся в материи поистине преходяще. А если существует, то это будет,
надо полагать, форма, или образ. Так вот, в каких случаях она существует
отдельно и в каких нет, это трудно определить, ибо в некоторых случаях
ясно, что форма не существует отдельно, например у дома.
Далее, будут ли начала одними и теми же по виду или по числу? Если по
числу, то все будет одно и то же.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Так как наука философа исследует сущее как таковое вообще, а не какую-то
часть его, между тем о сущем говорится не в одном, а в различных значениях,
то ясно, что если обще им только имя ["сущее"] и ничего больше, то сущее не
составляет предмет одной науки (ибо одноименное не принадлежит к одному
роду); а если [в различных значениях сущего] есть нечто общее, то можно
было бы сказать, что оно предмет одной пауки. По-видимому, о сущем
говорится указанным способом [1]
так же, как мы говорим о "врачебном" и "здоровом"; ведь о том и о другом
также говорится в различных значениях. Каждое из них употребляется в том
или ином значении в зависимости от того, каково отношение в одном случае к
врачебному искусству, в другом - к здоровью, в третьем - к чему-то еще, но
в каждом случае - к одному и тому же. В самом деле, "врачебным" называется
и рассуждение и нож, рассуждение - потому, что оно исходит от врачебного
знания, нож - потому, что он для этого знания полезен. Подобным же образом
говорится и о здоровом: одно называется так потому, что указывает на
здоровье, Другое - потому, что способствует ему. И так же обстоит дело и со
всем остальным. Так вот, подобным же образом говорится и обо всем как о
сущем: о чем-то как о сущем говорится каждый раз потому, что оно или
свойство сущего как такового, или устойчивое либо преходящее состояние
сущего, или движение его, пли что-то другое в этом роде. А так как все, что
называется сущим, относимо к чему-то одному и общему [всему], то и каждая
из противоположностей будет относима к первичным различиям и
противоположностям сущего, будут ли первичными различиями сущего множество
и единое, или сходство и несходство, или еще какое-нибудь другое; примем их
как уже рассмотрен-ные [2] И пет никакой разницы, относить ли то, что
называется сущим, к сущему или к единому. Даже если сущее и единое и не
одно и то же, а разное, то они по крайней мере взаимообратимы, ибо то, что
едино, есть некоторым образом и сущее, а сущее - единое.
И так как каждую пару противоположностей должна исследовать одна и та же
наука, а об одной в каждой паре противоположностей сказываются как о
лишенности (хотя в. отношении некоторых из них могло бы возникнуть
затруднение, как же о них можно говорить как о лишенности - в отношении
тех, у которых есть нечто промежуточное, например в отношении
несправедливого и справедливого), то во всех подобных случаях лишенность
следует полагать не для всего определения, а для последнего вида; например,
если справедливый - это тот, кто повинуется законам в силу определенного
предрасположения, несправедливый будет не непременно тот, кто лишен всего
этого определения, а тот, кто в чем-то перестает повиноваться законам, и
[лишь] в этом смысле может относительно его идти речь о лишенности; таким
же образом дело будет обстоять и в остальных случаях.
Так же как математик исследует отвлеченное (ведь он исследует, опуская все
чувственно воспринимаемое, например тяжесть и легкость, твердость и
противоположное им, а также тепло и холод и все остальные чувственно
воспринимаемые противоположности, и оставляет только количественное и
непрерывное, у одних - в одном измерении, у других - в двух, у третьих - в
трех, и рассматривает свойства их, поскольку они количество и непрерывное,
а не с какой-либо другой стороны, и в одних случаях он рассматривает
взаимное положение предметов и свойственное ему, в других - их
соизмеримость и несоизмеримость, в третьих - их соотношение, но тем не
менее мы для всего этого полагаем одну и ту же науку - геометрию), точно
так же обстоит дело и с исследованием сущего. Ибо исследовать то, что
составляет привходящие свойства сущего как такового и противоположности его
как сущего, - это дело не какой-либо другой науки, а только философии. Ведь
на долю учения о природе можно бы отнести исследование предметов, не
поскольку они сущее, а скорее поскольку они причастны движению. Диалектика
же и софистика имеют, правда, дело с привходящими свойствами вещей, но не
поскольку они сущее, и не занимаются самим сущим как таковым. Поэтому
остается только философу исследовать то, о чем шла речь выше, поскольку оно
сущее. А так как о сущем, при всем различии его значений, говорится в
отношении чего-то единого и общего [всем] и таким же образом говорится и о
противоположностях (они сводимы к первичным противоположностям и различиям
сущего), .а исследование такого рода вещей может быть делом одной науки, то
тем самым устраняется, по-видимому, указанное в начале затруднение - я имею
в виду вопрос, как может одна наука исследовать многие и притом различные
по роду вещи.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Хотя математик на свой лад и пользуется общими положениями, но начала
математики должна исследовать первая философия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92