Или же, впрочем, нет нужды
[делать умозаключение], что суть бытия вещи, взятой вместе с ее
привходящими свойствами, тождественна [вещи, взятой самой по себе], ибо в
этом случае крайние термины оказываются темп же не в одном и том же смысле;
впрочем, пожалуй, можно было бы подумать, что крайние термины - привходящие
свойства - окажутся тождественными, например бытие бледным и бытие
образованным; однако так никто не считает).
Когда же говорится о самом по себе сущем, необходимо ли, чтобы суть его
бытия и само оно были тождественны? Например, если имеются какие-то
сущности, которые Первее, нежели другие сущности и другие самобытности
(physeis) (такие сущности, по утверждению некоторых, суть идеи). Если были
бы разными само-по-себе-благо и бытие благом, само-по-себе-живое существо и
бытие живым существом, бытие сущим и само-по-себе-сущее, то имелись бы
другие сущности, самобытности и идеи помимо названных и они были бы Первее
тех, если суть бытия есть сущность. Если при этом те и другие обособлены
друг от друга, то о первых не будет знания, а вторые не будут сущими (под
обособленностью я разумею здесь, что самому-по-себе- благу не присуще бытие
благом, а этому последнему - бытие благим). Ведь знание об отдельной вещи
мы имеем тогда, когда мы узнали суть ее бытия, и одинаково дело обстоит как
в отношении блага, так и в отношении всего остального, так что если бытие
благом не есть благо, то и бытие сущим не есть сущее, и бытие единым не
есть единое. И точно так же существует всякая суть бытия либо ни одна не
существует; а потому если и бытие сущим не есть сущее, то таковым не будет
и никакая другая суть бытия. Далее, то, чему не присуще бытие благом, не
есть благо. Поэтому необходимо, чтобы были тождественны благо и бытие
благом, прекрасное и бытие прекрасным, а равно все то, что обозначается не
через другое, а как существующее само по себе и первично. Ибо достаточно,
если дано такое бытие, хотя бы Эйдосов и не было, а скорее, пожалуй, в том
случае, если Эйдосы существуют (в то же время ясно также, что если идеи
таковы, как о них говорят некоторые, то субстрат не будет сущностью: ведь
идеи должны быть сущностями, но не сказываться о субстрате, иначе они
существовали бы только через причастность [им субстрата]).
Из этих вот рассуждений ясно, что сама отдельная вещь и суть ее бытия есть
одно и то же не привходящим образом, и это ясно еще потому, что знать
отдельную вещь - значит знать суть ее бытия, так что и из рассмотрения
отдельных случаев следует с необходимостью, что обе они нечто одно.
(Что же касается того, что обозначается как привходящее, например
образованное или бледное, то, поскольку оно имеет двоякий смысл, о нем
неправильно сказать, что суть его бытия и само оно одно и то же: ведь
бледно и то, чему случается быть бледным, и само привходящее свойство, так
что в одном смысле суть его бытия и само оно - одно и то же, а в другом -
не одно и то же, ибо у "человека" и "бледного человека" это не одно и то
же, а у этого свойства - одно и то же.)
Очевидно, было бы также нелепо давать особое имя для каждой сути бытия;
тогда помимо этой [обозначенной особым именем] сути бытия была бы еще и
другая, например для сути бытия лошади еще и иная суть бытия. Между тем,
что мешает тому, чтобы некоторые вещи сразу же были тождественны сути
своего бытия, раз суть бытия вещи есть сущность? Но не только вещь и суть
ее бытия одно, но и обозначение их одно и то же, как это ясно и из
сказанного, ибо но привходящим образом одно - бытие единым и единое. Кроме
того, если бы они были не одно, приходилось бы идти в бесконечность: тогда
были бы, с одной стороны, суть бытия единого, а с другой - единое, так что
и к ним применим тот же довод.
Таким образом, ясно, что бытие каждой вещи, обозначаемой как первичное и
само по себе сущее, и сама эта вещь тождественны и составляют одно. А
софистические опровержения этого положения, очевидно, снимаются тем же
решением, что и вопрос, одно ли и то же Сократ и бытие Сократом, ибо
безразлично, на какой основе можно бы поставить вопрос или на какой удалось
бы найти решение. В каком смысле, следовательно, суть бытия отдельной вещи
тождественна и в каком не тождественна этой вещи, об этом теперь сказано.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Из того, чти возникает, одно возникает естественным путем, другое - через
искусство, третье - самопроизвольно. И все, что возникает, возникает
вследствие чего-то, из чего-то и становится чем-то (говоря "чем-то", я имею
в виду каждый род сущего: что-то становится или определРнным нечто, или
такой-то величины, или таким-то, или где-то).
Естественно возникновение того, что возникает от природы; то, из чего нечто
возникает, - это, как мы говорим, материя; то, вследствие чего оно
возникает, - это нечто сущее от природы, а чем оно становится - это
человек, растение или еще что-то подобное им, что мы скорее всего
обозначаем как сущности. А все, что возникает - естественным ли путем или
через искусство, - имеет материю, ибо каждое возникающее может и быть и не
быть, а эта возможность и есть у каждой вещи материя. Вообще же природа -
это и то, из чего нечто возникает, и то, сообразно с чем оно возникаете
(ибо все возникающее, например растение или животное, имеет ту или иную
природу), и то, вследствие чего нечто возникает,-так называемое дающее
форму (kata to eidos) естество, по виду тождественное возникающему, хотя
оно в другом: ведь человек рожден человеком.
Так, стало быть, возникает то, что возникает благодаря природе, а остальные
виды возникновения именуются созданиями. Все такие создания исходят либо от
искусства, либо от способности, либо от размышления. А некоторые из них
происходят также самопроизвольно и в силу стечения обстоятельств, примерно
так же, как это бывает и среди того, что возникает благодаря природе: ведь
и там иногда одно и то же возникает и из семени, и без семени. Эти случаи
надо рассмотреть в дальнейшем. А через искусство возникает то, форма чего
находится в душе (формой я называю суть бытия каждой вещи и ее первую
сущность); ведь и противоположности имеют в некотором смысле одну и ту же
форму, ибо сущность для лишенности - это противолежащая ей сущность,
например: здоровье - сущность для болезни, ибо болезнь обнаруживается че-
рез отсутствие здоровья, а здоровье - это уразумение (logos) и познание в
душе [Врачевателя]. Здоровое состояние получается следующим ходом мысли
[Врачевателя]: так как здоровье есть то-то и то-то, то надо, если кто-то
должен быть здоровым, чтобы в нем наличествовало то-то и то-то, например
равномерность, а если это, то и теплота; и так [Врачеватель] размышляет все
дальше, пока наконец не придет к тому, что он сам в состоянии сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
[делать умозаключение], что суть бытия вещи, взятой вместе с ее
привходящими свойствами, тождественна [вещи, взятой самой по себе], ибо в
этом случае крайние термины оказываются темп же не в одном и том же смысле;
впрочем, пожалуй, можно было бы подумать, что крайние термины - привходящие
свойства - окажутся тождественными, например бытие бледным и бытие
образованным; однако так никто не считает).
Когда же говорится о самом по себе сущем, необходимо ли, чтобы суть его
бытия и само оно были тождественны? Например, если имеются какие-то
сущности, которые Первее, нежели другие сущности и другие самобытности
(physeis) (такие сущности, по утверждению некоторых, суть идеи). Если были
бы разными само-по-себе-благо и бытие благом, само-по-себе-живое существо и
бытие живым существом, бытие сущим и само-по-себе-сущее, то имелись бы
другие сущности, самобытности и идеи помимо названных и они были бы Первее
тех, если суть бытия есть сущность. Если при этом те и другие обособлены
друг от друга, то о первых не будет знания, а вторые не будут сущими (под
обособленностью я разумею здесь, что самому-по-себе- благу не присуще бытие
благом, а этому последнему - бытие благим). Ведь знание об отдельной вещи
мы имеем тогда, когда мы узнали суть ее бытия, и одинаково дело обстоит как
в отношении блага, так и в отношении всего остального, так что если бытие
благом не есть благо, то и бытие сущим не есть сущее, и бытие единым не
есть единое. И точно так же существует всякая суть бытия либо ни одна не
существует; а потому если и бытие сущим не есть сущее, то таковым не будет
и никакая другая суть бытия. Далее, то, чему не присуще бытие благом, не
есть благо. Поэтому необходимо, чтобы были тождественны благо и бытие
благом, прекрасное и бытие прекрасным, а равно все то, что обозначается не
через другое, а как существующее само по себе и первично. Ибо достаточно,
если дано такое бытие, хотя бы Эйдосов и не было, а скорее, пожалуй, в том
случае, если Эйдосы существуют (в то же время ясно также, что если идеи
таковы, как о них говорят некоторые, то субстрат не будет сущностью: ведь
идеи должны быть сущностями, но не сказываться о субстрате, иначе они
существовали бы только через причастность [им субстрата]).
Из этих вот рассуждений ясно, что сама отдельная вещь и суть ее бытия есть
одно и то же не привходящим образом, и это ясно еще потому, что знать
отдельную вещь - значит знать суть ее бытия, так что и из рассмотрения
отдельных случаев следует с необходимостью, что обе они нечто одно.
(Что же касается того, что обозначается как привходящее, например
образованное или бледное, то, поскольку оно имеет двоякий смысл, о нем
неправильно сказать, что суть его бытия и само оно одно и то же: ведь
бледно и то, чему случается быть бледным, и само привходящее свойство, так
что в одном смысле суть его бытия и само оно - одно и то же, а в другом -
не одно и то же, ибо у "человека" и "бледного человека" это не одно и то
же, а у этого свойства - одно и то же.)
Очевидно, было бы также нелепо давать особое имя для каждой сути бытия;
тогда помимо этой [обозначенной особым именем] сути бытия была бы еще и
другая, например для сути бытия лошади еще и иная суть бытия. Между тем,
что мешает тому, чтобы некоторые вещи сразу же были тождественны сути
своего бытия, раз суть бытия вещи есть сущность? Но не только вещь и суть
ее бытия одно, но и обозначение их одно и то же, как это ясно и из
сказанного, ибо но привходящим образом одно - бытие единым и единое. Кроме
того, если бы они были не одно, приходилось бы идти в бесконечность: тогда
были бы, с одной стороны, суть бытия единого, а с другой - единое, так что
и к ним применим тот же довод.
Таким образом, ясно, что бытие каждой вещи, обозначаемой как первичное и
само по себе сущее, и сама эта вещь тождественны и составляют одно. А
софистические опровержения этого положения, очевидно, снимаются тем же
решением, что и вопрос, одно ли и то же Сократ и бытие Сократом, ибо
безразлично, на какой основе можно бы поставить вопрос или на какой удалось
бы найти решение. В каком смысле, следовательно, суть бытия отдельной вещи
тождественна и в каком не тождественна этой вещи, об этом теперь сказано.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Из того, чти возникает, одно возникает естественным путем, другое - через
искусство, третье - самопроизвольно. И все, что возникает, возникает
вследствие чего-то, из чего-то и становится чем-то (говоря "чем-то", я имею
в виду каждый род сущего: что-то становится или определРнным нечто, или
такой-то величины, или таким-то, или где-то).
Естественно возникновение того, что возникает от природы; то, из чего нечто
возникает, - это, как мы говорим, материя; то, вследствие чего оно
возникает, - это нечто сущее от природы, а чем оно становится - это
человек, растение или еще что-то подобное им, что мы скорее всего
обозначаем как сущности. А все, что возникает - естественным ли путем или
через искусство, - имеет материю, ибо каждое возникающее может и быть и не
быть, а эта возможность и есть у каждой вещи материя. Вообще же природа -
это и то, из чего нечто возникает, и то, сообразно с чем оно возникаете
(ибо все возникающее, например растение или животное, имеет ту или иную
природу), и то, вследствие чего нечто возникает,-так называемое дающее
форму (kata to eidos) естество, по виду тождественное возникающему, хотя
оно в другом: ведь человек рожден человеком.
Так, стало быть, возникает то, что возникает благодаря природе, а остальные
виды возникновения именуются созданиями. Все такие создания исходят либо от
искусства, либо от способности, либо от размышления. А некоторые из них
происходят также самопроизвольно и в силу стечения обстоятельств, примерно
так же, как это бывает и среди того, что возникает благодаря природе: ведь
и там иногда одно и то же возникает и из семени, и без семени. Эти случаи
надо рассмотреть в дальнейшем. А через искусство возникает то, форма чего
находится в душе (формой я называю суть бытия каждой вещи и ее первую
сущность); ведь и противоположности имеют в некотором смысле одну и ту же
форму, ибо сущность для лишенности - это противолежащая ей сущность,
например: здоровье - сущность для болезни, ибо болезнь обнаруживается че-
рез отсутствие здоровья, а здоровье - это уразумение (logos) и познание в
душе [Врачевателя]. Здоровое состояние получается следующим ходом мысли
[Врачевателя]: так как здоровье есть то-то и то-то, то надо, если кто-то
должен быть здоровым, чтобы в нем наличествовало то-то и то-то, например
равномерность, а если это, то и теплота; и так [Врачеватель] размышляет все
дальше, пока наконец не придет к тому, что он сам в состоянии сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92