пусть это будет его обозначением). Так вот, почему "живое
существо" и "двуногое"-это одно, а не многое? "Человек" же и "бледное" -
это множество в том случае, если одно не присуще другому, а одно - если
присуще, а субстрат-человек-испытывает какое-то состояние (ибо тогда
получается одно, и имеется "бледный человек"); но в указанном выше случае
одно не причастно другому: ведь род, по-видимому, не причастен видовым
отличиям (иначе одно и то же было бы вместе причастно противоположностям:
ведь видовые отличия, которыми различается род, противоположны друг другу).
А если род и причастен, то все равно вопрос остается, если видовых отличий
несколько, например: живущее на суше, двуногое, бесперое. Почему они
составляют одно, а не множество? Ведь не потому, что находятся в одном и
том же: так из всего получилось бы одно. И все же одним должно быть все то,
что содержится в определении. Ибо определение есть некоторая единая речь, и
притом о сущности, а значит, должно быть речью о чем-то одном: ведь
сущность, как мы утверждаем, означает нечто одно и определенное нечто.
Прежде всего надлежит рассмотреть те определения, которые опираются на
деление. В самом деле, в определение не входит ничего другого, кроме рода,
обозначаемого как первый, и видовых отличий. А остальные роды - это первый
же и вместе с ним охватываемые им видовые отличия, например: первый род-
"живое существо", ближайший к нему- "живое существо двуногое" и затем
опять-"живое существо двуногое, бесперое"; подобным же образом и тогда,
когда определение обозначается через большее число [видовых отличий]. Но
вообще нет никакой разницы, обозначается ли определение через большое или
малое число [видовых отличий], и, следовательно, также - через малое число
[членов] или через два; а если оно состоит из двух [членов], то одно -
видовое отличие, другое - род; например, если [определяющее] - "живое
существо двуногое", то "живое существо" - род, а другое - видовое отличие.
Если же род вообще не существует помимо видов как видов рода или если
существует, но как материя (ведь звук, например, - это род и материя, а
видовые отличия образуют из него виды-элементы речи), то ясно, что
определение есть обозначение, образуемое из видовых отличий.
При этом, однако, необходимо разделить видовое отличие на его видовые
отличия, например видовое отличие "живого существа"-"имеющее ноги": у
"живого существа, имеющего ноги", видовое отличие должно опять делить
именно как имеющее Боги, поэтому не следует говорить, что из того, что
имеет ноги, одно - покрытое перьями, другое - бесперое, если говорить
правильно (только по неспособности человек будет делать это), а следует
говорить, что одно - с расщепленными на пальцах ступнями, другое - с
нерасщепленными, ибо это видовые отличия ноги: расщепленность ступни на
пальцы есть некоторого вида обладание ногами. И так всегда стремятся идти
дальше, пока не приходят к видовым отличиям, не имеющим уже видовых
отличий. А тогда будет столько видов ноги, сколько видовых отличий, и число
видов живых существ, имеющих ноги, будет равно числу видовых отличий. Если
поэтому здесь дело обстоит таким именно образом, то ясно, что последнее
видовое отличие будет сущностью вещи и ее определением, раз не следует,
давая определения, несколько раз повторять одно и то же; это ведь излишне.
Между тем такое повторение допускают, если сказать "двуногое живое
существо, имеющее ноги"; это все равно что сказать "живое существо, имеющее
ноги, имеющее две ноги"; а если и это отличие делить подходящим для него
делением, то одно и то же будет повторено несколько раз - столько же,
сколько будет видовых отличий.
Итак, если видовое отличие разделить на его видовые отличия, то одно из них
- последнее - будет формой и сущностью; если же его делят привходящим
образом (например, если то, что имеет ноги, подразделяют на белое и
черное), то видовых отличий будет столько, сколько будет делений. Поэтому
очевидно, что определение есть обозначение, образуемое из видовых отличий,
и притом - если деление правильное - из последнего из них. Это стало бы
ясным, если переставить такого рода определения, например определение
человека, и сказать, что человек - это "двуногое живое существо, имеющее
ноги"; излишне говорить "имеющее ноги", если сказано "двуногое". Между тем
определенного расположения внутри сущности вещи нет: как же здесь считать
одно последующим, другое предшествующим? Относительно опирающихся на
деление определений - каковы они - пусть будет на первых порах достаточно
сказанного.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
А так как предмет настоящего исследования - сущность, то вернемся к ней
снова. Так же как субстрат, суть бытия вещи и сочетание их называются
сущностью, так и общее. Что касается первых двух, то о них мы уже говорили
(а именно о сути бытия вещи и о субстрате, о котором мы сказали, что он
лежит в основе двояким образом: или как существующее определенное нечто -
подобно тому как живое существо есть носитель своих свойств, - или так, как
материя есть носитель энтелехии). А некоторые полагают, что общее больше
всего другого есть причина и начало, поэтому рассмотрим и его. Кажется
невозможным, чтобы что- либо обозначаемое как общее было сущностью.
Во-первых, сущность каждой вещи - это то, что принадлежит лишь ей и не
присуще другому, а общее - это относящееся ко многому, ибо общим называется
именно то, что по своей природе присуще больше чем одному. Так вот,
сущностью чего оно будет? Несомненно, или всех [объемлемых им] вещей, или
ни одной. Но быть сущностью всех оно не может. А если оно будет сущностью
одной, то и все остальное будет этой вещью: ведь то, сущность чего одна и
суть его бытия одна, само также одно.
Во-вторых, сущностью называется то, что не сказывается о субстрате, а общее
всегда сказывается о какомнибудь субстрате.
Но если общее не может быть сущностью таким образом, как суть бытия вещи
есть сущность, то не может ли оно содержаться в сути бытия, как, например,
"живое существо" в "человеке" и в "лошади"? В таком случае ясно, что оно
есть некоторое обозначение сути бытия. При этом не важно, если оно
обозначение не всего, что содержится в сущности: ведь общее тем не менее
будет сущностью чего-то, подобно тому как "человек" есть сущность
[отдельного] человека, в котором он содержится. А отсюда опять вытекает то
же самое: общее (как, например, "живое существо") будет сущностью того, в
чем оно содержится как присущее лишь ему. Кроме того, невозможно и нелепо,
чтобы определенное нечто и сущность, если они состоят из частей, состояли
не из сущностей и определенного нечто, а из качества:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
существо" и "двуногое"-это одно, а не многое? "Человек" же и "бледное" -
это множество в том случае, если одно не присуще другому, а одно - если
присуще, а субстрат-человек-испытывает какое-то состояние (ибо тогда
получается одно, и имеется "бледный человек"); но в указанном выше случае
одно не причастно другому: ведь род, по-видимому, не причастен видовым
отличиям (иначе одно и то же было бы вместе причастно противоположностям:
ведь видовые отличия, которыми различается род, противоположны друг другу).
А если род и причастен, то все равно вопрос остается, если видовых отличий
несколько, например: живущее на суше, двуногое, бесперое. Почему они
составляют одно, а не множество? Ведь не потому, что находятся в одном и
том же: так из всего получилось бы одно. И все же одним должно быть все то,
что содержится в определении. Ибо определение есть некоторая единая речь, и
притом о сущности, а значит, должно быть речью о чем-то одном: ведь
сущность, как мы утверждаем, означает нечто одно и определенное нечто.
Прежде всего надлежит рассмотреть те определения, которые опираются на
деление. В самом деле, в определение не входит ничего другого, кроме рода,
обозначаемого как первый, и видовых отличий. А остальные роды - это первый
же и вместе с ним охватываемые им видовые отличия, например: первый род-
"живое существо", ближайший к нему- "живое существо двуногое" и затем
опять-"живое существо двуногое, бесперое"; подобным же образом и тогда,
когда определение обозначается через большее число [видовых отличий]. Но
вообще нет никакой разницы, обозначается ли определение через большое или
малое число [видовых отличий], и, следовательно, также - через малое число
[членов] или через два; а если оно состоит из двух [членов], то одно -
видовое отличие, другое - род; например, если [определяющее] - "живое
существо двуногое", то "живое существо" - род, а другое - видовое отличие.
Если же род вообще не существует помимо видов как видов рода или если
существует, но как материя (ведь звук, например, - это род и материя, а
видовые отличия образуют из него виды-элементы речи), то ясно, что
определение есть обозначение, образуемое из видовых отличий.
При этом, однако, необходимо разделить видовое отличие на его видовые
отличия, например видовое отличие "живого существа"-"имеющее ноги": у
"живого существа, имеющего ноги", видовое отличие должно опять делить
именно как имеющее Боги, поэтому не следует говорить, что из того, что
имеет ноги, одно - покрытое перьями, другое - бесперое, если говорить
правильно (только по неспособности человек будет делать это), а следует
говорить, что одно - с расщепленными на пальцах ступнями, другое - с
нерасщепленными, ибо это видовые отличия ноги: расщепленность ступни на
пальцы есть некоторого вида обладание ногами. И так всегда стремятся идти
дальше, пока не приходят к видовым отличиям, не имеющим уже видовых
отличий. А тогда будет столько видов ноги, сколько видовых отличий, и число
видов живых существ, имеющих ноги, будет равно числу видовых отличий. Если
поэтому здесь дело обстоит таким именно образом, то ясно, что последнее
видовое отличие будет сущностью вещи и ее определением, раз не следует,
давая определения, несколько раз повторять одно и то же; это ведь излишне.
Между тем такое повторение допускают, если сказать "двуногое живое
существо, имеющее ноги"; это все равно что сказать "живое существо, имеющее
ноги, имеющее две ноги"; а если и это отличие делить подходящим для него
делением, то одно и то же будет повторено несколько раз - столько же,
сколько будет видовых отличий.
Итак, если видовое отличие разделить на его видовые отличия, то одно из них
- последнее - будет формой и сущностью; если же его делят привходящим
образом (например, если то, что имеет ноги, подразделяют на белое и
черное), то видовых отличий будет столько, сколько будет делений. Поэтому
очевидно, что определение есть обозначение, образуемое из видовых отличий,
и притом - если деление правильное - из последнего из них. Это стало бы
ясным, если переставить такого рода определения, например определение
человека, и сказать, что человек - это "двуногое живое существо, имеющее
ноги"; излишне говорить "имеющее ноги", если сказано "двуногое". Между тем
определенного расположения внутри сущности вещи нет: как же здесь считать
одно последующим, другое предшествующим? Относительно опирающихся на
деление определений - каковы они - пусть будет на первых порах достаточно
сказанного.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
А так как предмет настоящего исследования - сущность, то вернемся к ней
снова. Так же как субстрат, суть бытия вещи и сочетание их называются
сущностью, так и общее. Что касается первых двух, то о них мы уже говорили
(а именно о сути бытия вещи и о субстрате, о котором мы сказали, что он
лежит в основе двояким образом: или как существующее определенное нечто -
подобно тому как живое существо есть носитель своих свойств, - или так, как
материя есть носитель энтелехии). А некоторые полагают, что общее больше
всего другого есть причина и начало, поэтому рассмотрим и его. Кажется
невозможным, чтобы что- либо обозначаемое как общее было сущностью.
Во-первых, сущность каждой вещи - это то, что принадлежит лишь ей и не
присуще другому, а общее - это относящееся ко многому, ибо общим называется
именно то, что по своей природе присуще больше чем одному. Так вот,
сущностью чего оно будет? Несомненно, или всех [объемлемых им] вещей, или
ни одной. Но быть сущностью всех оно не может. А если оно будет сущностью
одной, то и все остальное будет этой вещью: ведь то, сущность чего одна и
суть его бытия одна, само также одно.
Во-вторых, сущностью называется то, что не сказывается о субстрате, а общее
всегда сказывается о какомнибудь субстрате.
Но если общее не может быть сущностью таким образом, как суть бытия вещи
есть сущность, то не может ли оно содержаться в сути бытия, как, например,
"живое существо" в "человеке" и в "лошади"? В таком случае ясно, что оно
есть некоторое обозначение сути бытия. При этом не важно, если оно
обозначение не всего, что содержится в сущности: ведь общее тем не менее
будет сущностью чего-то, подобно тому как "человек" есть сущность
[отдельного] человека, в котором он содержится. А отсюда опять вытекает то
же самое: общее (как, например, "живое существо") будет сущностью того, в
чем оно содержится как присущее лишь ему. Кроме того, невозможно и нелепо,
чтобы определенное нечто и сущность, если они состоят из частей, состояли
не из сущностей и определенного нечто, а из качества:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92