Например, у кого-то из бывших узников
следствием пребывания в лагере может быть преждевре-
менный склероз сосудов мозга, у других - туберкулез
легких, хронические заболевания пищеварительной систе-
мы, ревматизм суставов, преждевременная инволюция, ус-
тойчивые неврастенические синдромы, депрессии, алкого-
лизм и т. д.
В одних случаях выявление причинной связи с пребы-
ванием в лагере не вызывает сложностей, в других -
290
требует обстоятельного анализа. Часто постлагерные по-
следствия проявляются лишь много лет спустя после вы-
хода из лагеря. Основным вопросом, однако, является
вопрос о том, что среди этих разнородных болезненных
последствий есть такое, что позволяет объединить их об-
щим названием <синдром концлагеря> либо <постлагер-
ная болезнь>.
Очевидно, на этот вопрос можно дать простой ответ, что
общей является этиология - пребывание в лагере. Однако
не это представляется существенным. Каждого, кто сталки-
вался с такими людьми, поражает какое-то их неопредели-
мое подобие. Они разные и страдают разными болезнями,
обусловленными пребыванием в лагере, и однако, имеют
что-то общее. Именно этот факт, как представляется, явил-
ся мотивом введения первыми исследователями термина
<КЛ-синдром>. Этот синдром с годами становился еще
более выраженным. Поэтому правильными представляют-
ся требования всех исследователей, работающих над про-
блемами соматических и психических последствий пребы-
вания в легере, чтобы в медицинскую терминологию ввести
понятие <синдрома концентрационного лагеря> как от-
дельную диагностическую единицу с определенной этио-
логией, с характерной, хотя и разнородной картиной болез-
ни и специфическим методом лечения.
Несмотря на то, что в исследованиях, как проведенных
непосредственно по окончании войны, так и в последующие
годы, чувствуется своеобразие людей, прошедших лагерь,
определить это своеобразие нелегко. Определение <комп-
лекса концлагеря> не может основываться на перечисле-
нии симптомов, могущих быть следствием пребывания в
лагере; такого типа перечень был бы бесконечно длинным;
необходимо стремиться к познанию этого неопределенного
своеобразия, которое является фактором, приводящим раз-
нородные симптомы и разнообразные профили личности к
общему знаменателю. Это своеобразие было импульсом к
выделению КЛ-синдрома; по прошествии четверти века
оно все еще ощущается, может быть, даже сильнее, чем не-
посредственно после выхода из лагеря.
10-
291
Однако редко бывает возможно с легкостью опреде-
лить вещи чувствуемые. Поэтому, несмотря на множество
исследований, все еще так трудно определить сущность
<синдрома концентрационного лагеря>. Есть в нем что-то
неуловимое, что связывает всех тех, что пережили концла-
герь. По-видимому, нельзя дойти до точного установления
критериев КЛ-синдрома, как и черт людей, прошедших ла-
герь, если не начать с самого начала, т. е. с пребывания в
лагере. Очевидно, это вещи, выходящие за границы чело-
веческого воображения и, возможно, человеческой способ-
ности вчувствоваться в переживания другого человека.
Тем не менее, однако, без этого первого и основного шага
нельзя пойти дальше в определении <синдрома концлаге-
ря>.
Благодаря богатой лагерной литературе, можно себе
представить, как выглядела жизнь в лагере. Однако это
будет представлением далеким и туманным, а исследова-
тель чувствует себя немного Гавалевичевской пани Гуд-
рун, которая, много наслушавшись о лагерных пережива-
ниях от бывших узников, которыми она заботливо зани-
малась, спрашивала их, были ли у них в лагере ночные
лампы возле кроватей. По-видимому, пропасть, отделяю-
щая людей, прошедших лагерь, от тех, которые там не
были, непреодолима. Ибо, никто не в состоянии вчувство-
ваться в то, что они пережили. Их переживания находятся
за пределами человеческого понимания.
Психиатр, однако, не может отказаться от попыток пре-
одолеть эти границы, и хотя не всегда ему удается вчув-
ствоваться в переживания психически больного, то, однако,
он должен иметь какой-то, по крайней мере, хотя бы общий
взгляд на мир его впечатлений. Подходя таким образом к
лагерным переживаниям, стоит обратить внимание на три
момента, которые представляются существенными для
дальнейшей судьбы узников: необыкновенный диапазон
лагерных переживаний, психофизическое единство и ла-
герный аутизм.
Попав в лагерный ад, люди испытывали потрясение,
превышающее все стрессы человеческой жизни. Все авто-
292
ры, занимающиеся лагерными переживаниями, подчерки-
вают общее наступление первой реакции на пребывание в
лагере, которое у многих узников заканчивалось смертью.
Узник должен был в течение нескольких недель или ме-
сяцев как-то приспособиться к жизни в лагере; иначе -
погибал. Две вещи были важными в этой адаптации. У не-
го должна была понизиться чувствительность к тому, что
происходило вокруг него; он должен был замкнуться в
себе и сделаться безразличным, не переходя, однако, в со-
стояние <мусульманства>, т. е. полной апатии и безразли-
чия ко всему. Эту защитную нечувствительность опреде-
ляют как <лагерный аутизм>. С другой стороны, он дол-
жен был найти в аду лагеря своего <ангела>, т. е. человека
или группу людей, которые сохраняли бы к нему челове-
ческое отношение, позволяя спасти уцелевшие остатки
прежнего мира.
По-видимому, такое нахождение другого человека
было столь же сильным потрясением, что и попадание в
лагерь. Это было потрясением положительного значе-
ния: <раем> в лагерном аду. Никогда человек не может
жить в одном колорите. Рядом с черным всегда есть
белое. Однако здесь противоположность была слишком
шокирующей. Это не были контрасты обычной жизни, но
поистине ад и рай. Маски спадали, человек обнажался.
Это был, воистину, психиатрический эксперимент. В чело-
веке обнажалось то, что обычно скрывается, его преступ-
ность и его святость. Психиатр в силу своей профессии
сталкивается с этой <изнанкой> человеческой природы; в
лагере она поднималась на поверхность. Поэтому быв-
шие узники, в общем, очень чувствительны к аутентично-
сти контактов с людьми; они лучше всего чувствуют себя
среди своих, так как только с ними у них есть общий
язык; к другим людям они питают определенное недове-
рие. Изменения личности, наблюдаемые у бывших узни-
ков, в определенной степени подобны изменениям, остаю-
щимся после психоза, особенно шизофренического типа.
И те и другие после того, что пережили, как бы не могут
снова вернуться на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
следствием пребывания в лагере может быть преждевре-
менный склероз сосудов мозга, у других - туберкулез
легких, хронические заболевания пищеварительной систе-
мы, ревматизм суставов, преждевременная инволюция, ус-
тойчивые неврастенические синдромы, депрессии, алкого-
лизм и т. д.
В одних случаях выявление причинной связи с пребы-
ванием в лагере не вызывает сложностей, в других -
290
требует обстоятельного анализа. Часто постлагерные по-
следствия проявляются лишь много лет спустя после вы-
хода из лагеря. Основным вопросом, однако, является
вопрос о том, что среди этих разнородных болезненных
последствий есть такое, что позволяет объединить их об-
щим названием <синдром концлагеря> либо <постлагер-
ная болезнь>.
Очевидно, на этот вопрос можно дать простой ответ, что
общей является этиология - пребывание в лагере. Однако
не это представляется существенным. Каждого, кто сталки-
вался с такими людьми, поражает какое-то их неопредели-
мое подобие. Они разные и страдают разными болезнями,
обусловленными пребыванием в лагере, и однако, имеют
что-то общее. Именно этот факт, как представляется, явил-
ся мотивом введения первыми исследователями термина
<КЛ-синдром>. Этот синдром с годами становился еще
более выраженным. Поэтому правильными представляют-
ся требования всех исследователей, работающих над про-
блемами соматических и психических последствий пребы-
вания в легере, чтобы в медицинскую терминологию ввести
понятие <синдрома концентрационного лагеря> как от-
дельную диагностическую единицу с определенной этио-
логией, с характерной, хотя и разнородной картиной болез-
ни и специфическим методом лечения.
Несмотря на то, что в исследованиях, как проведенных
непосредственно по окончании войны, так и в последующие
годы, чувствуется своеобразие людей, прошедших лагерь,
определить это своеобразие нелегко. Определение <комп-
лекса концлагеря> не может основываться на перечисле-
нии симптомов, могущих быть следствием пребывания в
лагере; такого типа перечень был бы бесконечно длинным;
необходимо стремиться к познанию этого неопределенного
своеобразия, которое является фактором, приводящим раз-
нородные симптомы и разнообразные профили личности к
общему знаменателю. Это своеобразие было импульсом к
выделению КЛ-синдрома; по прошествии четверти века
оно все еще ощущается, может быть, даже сильнее, чем не-
посредственно после выхода из лагеря.
10-
291
Однако редко бывает возможно с легкостью опреде-
лить вещи чувствуемые. Поэтому, несмотря на множество
исследований, все еще так трудно определить сущность
<синдрома концентрационного лагеря>. Есть в нем что-то
неуловимое, что связывает всех тех, что пережили концла-
герь. По-видимому, нельзя дойти до точного установления
критериев КЛ-синдрома, как и черт людей, прошедших ла-
герь, если не начать с самого начала, т. е. с пребывания в
лагере. Очевидно, это вещи, выходящие за границы чело-
веческого воображения и, возможно, человеческой способ-
ности вчувствоваться в переживания другого человека.
Тем не менее, однако, без этого первого и основного шага
нельзя пойти дальше в определении <синдрома концлаге-
ря>.
Благодаря богатой лагерной литературе, можно себе
представить, как выглядела жизнь в лагере. Однако это
будет представлением далеким и туманным, а исследова-
тель чувствует себя немного Гавалевичевской пани Гуд-
рун, которая, много наслушавшись о лагерных пережива-
ниях от бывших узников, которыми она заботливо зани-
малась, спрашивала их, были ли у них в лагере ночные
лампы возле кроватей. По-видимому, пропасть, отделяю-
щая людей, прошедших лагерь, от тех, которые там не
были, непреодолима. Ибо, никто не в состоянии вчувство-
ваться в то, что они пережили. Их переживания находятся
за пределами человеческого понимания.
Психиатр, однако, не может отказаться от попыток пре-
одолеть эти границы, и хотя не всегда ему удается вчув-
ствоваться в переживания психически больного, то, однако,
он должен иметь какой-то, по крайней мере, хотя бы общий
взгляд на мир его впечатлений. Подходя таким образом к
лагерным переживаниям, стоит обратить внимание на три
момента, которые представляются существенными для
дальнейшей судьбы узников: необыкновенный диапазон
лагерных переживаний, психофизическое единство и ла-
герный аутизм.
Попав в лагерный ад, люди испытывали потрясение,
превышающее все стрессы человеческой жизни. Все авто-
292
ры, занимающиеся лагерными переживаниями, подчерки-
вают общее наступление первой реакции на пребывание в
лагере, которое у многих узников заканчивалось смертью.
Узник должен был в течение нескольких недель или ме-
сяцев как-то приспособиться к жизни в лагере; иначе -
погибал. Две вещи были важными в этой адаптации. У не-
го должна была понизиться чувствительность к тому, что
происходило вокруг него; он должен был замкнуться в
себе и сделаться безразличным, не переходя, однако, в со-
стояние <мусульманства>, т. е. полной апатии и безразли-
чия ко всему. Эту защитную нечувствительность опреде-
ляют как <лагерный аутизм>. С другой стороны, он дол-
жен был найти в аду лагеря своего <ангела>, т. е. человека
или группу людей, которые сохраняли бы к нему челове-
ческое отношение, позволяя спасти уцелевшие остатки
прежнего мира.
По-видимому, такое нахождение другого человека
было столь же сильным потрясением, что и попадание в
лагерь. Это было потрясением положительного значе-
ния: <раем> в лагерном аду. Никогда человек не может
жить в одном колорите. Рядом с черным всегда есть
белое. Однако здесь противоположность была слишком
шокирующей. Это не были контрасты обычной жизни, но
поистине ад и рай. Маски спадали, человек обнажался.
Это был, воистину, психиатрический эксперимент. В чело-
веке обнажалось то, что обычно скрывается, его преступ-
ность и его святость. Психиатр в силу своей профессии
сталкивается с этой <изнанкой> человеческой природы; в
лагере она поднималась на поверхность. Поэтому быв-
шие узники, в общем, очень чувствительны к аутентично-
сти контактов с людьми; они лучше всего чувствуют себя
среди своих, так как только с ними у них есть общий
язык; к другим людям они питают определенное недове-
рие. Изменения личности, наблюдаемые у бывших узни-
ков, в определенной степени подобны изменениям, остаю-
щимся после психоза, особенно шизофренического типа.
И те и другие после того, что пережили, как бы не могут
снова вернуться на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94