Этот студент
был молодым кандидатом в викарии, высоким, неловким,
краснеющим в обществе. Приглашенный на воскресный
ужин с участием местной аристократии, чувствовал себя
там не в своей тарелке, не знал, что сказать, куда деть
свои слишком длинные руки. Первые слова, какие он i
услышал от хозяйки дома, сказанные, вероятно, для того,
чтобы подбодрить его, звучали: <Вы принесли плохую
погоду!> Действительно, в этот день шел дождь. Во вре-
мя следующих визитов ситуация повторялась: каждый
раз шел дождь. Однажды, как всем казалось, традиция
была нарушена: погода была исключительно прекрасной; |
на небе ни облачка. Однако через несколько минут после |
прихода студента разразилась буря с ливнем. Студент |
стоял у окна, но, как заметил Гэйл, он смотрел не на
бушующий за окном ливень, а на две стекающие по стек- ?
лу капли дождя. Гэйл догадался, что в этот момент ра-
зыгрывается решающее пари: если капля, на которую
студент <поставил>, упадет первой, это будет для него
знаком, что он Бог. Так и вышло. Студент, выбежав из
помещения, прыгал по саду, как безумный; как он расска-
зывал потом, он чувствовал в себе божественное всемогу-
140
щество. Гэйл, прибив его к дереву, помог ему спуститься
на землю.
Честертон в этом рассказе (Преступление Гэбриэла
Гэйла) дал точную картину вспышки острого психоза ши-
зофренического типа. В каждом психиатрическом отделе-
нии встречаются больные, которые в состоянии острого
психоза превращаются в своем субъективном ощущении в
Бога или дьявола. Обычно это кратко длящиеся моменты
огромного психического напряжения, когда больной ощу-
щает свое всемогущество; мир, который всю жизнь был
для него скорее мешающим, нежели помогающим, лежит
теперь у его ног; люди, перед которыми он всегда испыты-
вал робость, теперь как автоматы выполняют его приказы.
Его собственное тело, которое до тех пор причиняло ему
столько хлопот, стало божественным, не требующим ни
еды, ни питья, способное к величайшим усилиям; мысли,
привязанные к серой повседневной действительности, на-
конец освободились, взлетают ввысь, восхищают своим бо-
гатством и оригинальностью. Увы, восхищаться ими мо-
жет обычно только сам больной; окружающие замечают
только его странное поведение. Тогда мы говорим: <боль-
ной возбужден>, <в ступоре>, <отказывается есть>, <не от-
вечает на вопросы> и т. п. Иногда нам удается ухватиться
за обрывки каких-то высказываний, из которых мы пыта-
емся реконструировать мир переживаний больного. Ког-
да проходит острый период, больной сам может помочь
нам в этом реконструировании, рассказывая - если по-
мнит - о своих недавних переживаниях. Эта реконструк-
ция обычно бывает фрагментарной, деформированной, так
как сам человеческий язык не приспособлен для описания
чувств, мечтаний, необычных психических переживаний,
того, следовательно, что мы называем наиболее личным.
Ибо язык, как средство коммуникации между людьми,
благодаря которому мы входим в готовую систему поня-
тий, ценностей и культурное богатство, созданное предше-
ствующими поколениями, опирается прежде всего на то,
что является общим для всех людей данного культурного
круга и основывается на коллективном опыте. Этот мир
141
общих ценностей определяется как <действительность>.
То, что в этом <общем мире> не помещается, не получает и
языкового коррелята. По мнению Шехтеля, факт, что мы
не помним первых лет своей жизни - основных, как изве-
стно, для формирования личности - и что обычно, про-
снувшись, тотчас забываем содержание сновидения, объяс-
няется тем, что человеческая память не приспособлена к
<языку> раннего детства и сновидений.
С целью иллюстрации тех психических явлений, что
названы <комплексом Господа Бога>, приведем в сокраще-
нии две истории болезней двух больных, лечившихся в
психиатрической клинике Краковского университета.
Девятнадцатилетний студент права заболел за несколь-
ко дней до поступления в клинику. Начал <странно> себя
вести, говорил непонятно: утверждал, например, что соба-
ка - это планер; одного из коллег называл своим <бра-
том Юзефом>, хотя он был единственный ребенок в семье;
разговаривал сам с собой; считал, что идет война и видел
идущие танки. Не спал ночью и часто застывал в одной
позе. В клинике вел себя спокойно, выражал идею своего
превосходства, иногда застывал как бы в экстазе. Заявлял,
что он Иисус Христос и решительно требовал, чтобы его
так трактовали. Вначале говорил, что его мать находится
<среди ангелов>, позднее был убежден, что санитарка -
это Божья Матерь или его мать. Одного из вахтеров счи-
тал своим отцом, святым Юзефом, и именно так к нему
обращался всегда, когда его видел. Минутами больной
высказывался совершенно непонятно, бессвязно, иногда
замолкал на середине фразы и только таинственно улы-
бался.
В результате лечения состояние больного улучшилось.
Он перестал считать себя Иисусом, объяснил, что это, <ви-
димо, были нарушения разума>; будучи сиротой с детства,
всегда чувствовал отсутствие семейного тепла и <может
быть, поэтому так говорил>; <всегда имел такой комплекс,
что я сирота>. Теперь больной поглощен <проблемами те-
лепатии>; считает, что такие явления существуют. Убеж-
ден, что может на расстоянии <передавать разным людям
142
свои мысли>; неоднократно <передавал> разные мысли
лечащим его врачам, а текст читаемой книги - директору
клиники. Спрашивал: <вы это чувствовали?>, а получив
отрицательный ответ, выражал недоверие. Теперь у него
пет ощущения того, что он был психически больным; счи-
тает, что был болен <так, немного сердцем>. Сам себя оп-
ределял как слишком компанейского, спокойного, выдер-
жанного, религиозного, но не слишком смелого по отноше-
нию к девушкам.
А вот другой пример. Двадцатишеетилетпий инженер.
В детстве развивался нормально. В семье был старшим из
двоих детей. Учился хорошо. Спокойного нрава, компа-
нейский, хотя скрытный, застенчивый, достаточно поздно
начал интересоваться женщинами. Домашняя атмосфера:
в семье доминирует мать, к ней он очень привязан. Бо-
лезнь началась за неделю до поступления в клинику. Но-
чью не спал, ходил по комнате, жаловался на головные
боли. Начал утверждать, что люди бледнеют, когда смот-
рят па него. Одному из врачей сказал, что он похож па
дьявола, отцу сообщил, что он его породил. Все время у
него было повышенное настроение. Начал <философство-
вать>, выдвигать разные нереальные гипотезы, например,
утверждал, что люди являются отражением тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
был молодым кандидатом в викарии, высоким, неловким,
краснеющим в обществе. Приглашенный на воскресный
ужин с участием местной аристократии, чувствовал себя
там не в своей тарелке, не знал, что сказать, куда деть
свои слишком длинные руки. Первые слова, какие он i
услышал от хозяйки дома, сказанные, вероятно, для того,
чтобы подбодрить его, звучали: <Вы принесли плохую
погоду!> Действительно, в этот день шел дождь. Во вре-
мя следующих визитов ситуация повторялась: каждый
раз шел дождь. Однажды, как всем казалось, традиция
была нарушена: погода была исключительно прекрасной; |
на небе ни облачка. Однако через несколько минут после |
прихода студента разразилась буря с ливнем. Студент |
стоял у окна, но, как заметил Гэйл, он смотрел не на
бушующий за окном ливень, а на две стекающие по стек- ?
лу капли дождя. Гэйл догадался, что в этот момент ра-
зыгрывается решающее пари: если капля, на которую
студент <поставил>, упадет первой, это будет для него
знаком, что он Бог. Так и вышло. Студент, выбежав из
помещения, прыгал по саду, как безумный; как он расска-
зывал потом, он чувствовал в себе божественное всемогу-
140
щество. Гэйл, прибив его к дереву, помог ему спуститься
на землю.
Честертон в этом рассказе (Преступление Гэбриэла
Гэйла) дал точную картину вспышки острого психоза ши-
зофренического типа. В каждом психиатрическом отделе-
нии встречаются больные, которые в состоянии острого
психоза превращаются в своем субъективном ощущении в
Бога или дьявола. Обычно это кратко длящиеся моменты
огромного психического напряжения, когда больной ощу-
щает свое всемогущество; мир, который всю жизнь был
для него скорее мешающим, нежели помогающим, лежит
теперь у его ног; люди, перед которыми он всегда испыты-
вал робость, теперь как автоматы выполняют его приказы.
Его собственное тело, которое до тех пор причиняло ему
столько хлопот, стало божественным, не требующим ни
еды, ни питья, способное к величайшим усилиям; мысли,
привязанные к серой повседневной действительности, на-
конец освободились, взлетают ввысь, восхищают своим бо-
гатством и оригинальностью. Увы, восхищаться ими мо-
жет обычно только сам больной; окружающие замечают
только его странное поведение. Тогда мы говорим: <боль-
ной возбужден>, <в ступоре>, <отказывается есть>, <не от-
вечает на вопросы> и т. п. Иногда нам удается ухватиться
за обрывки каких-то высказываний, из которых мы пыта-
емся реконструировать мир переживаний больного. Ког-
да проходит острый период, больной сам может помочь
нам в этом реконструировании, рассказывая - если по-
мнит - о своих недавних переживаниях. Эта реконструк-
ция обычно бывает фрагментарной, деформированной, так
как сам человеческий язык не приспособлен для описания
чувств, мечтаний, необычных психических переживаний,
того, следовательно, что мы называем наиболее личным.
Ибо язык, как средство коммуникации между людьми,
благодаря которому мы входим в готовую систему поня-
тий, ценностей и культурное богатство, созданное предше-
ствующими поколениями, опирается прежде всего на то,
что является общим для всех людей данного культурного
круга и основывается на коллективном опыте. Этот мир
141
общих ценностей определяется как <действительность>.
То, что в этом <общем мире> не помещается, не получает и
языкового коррелята. По мнению Шехтеля, факт, что мы
не помним первых лет своей жизни - основных, как изве-
стно, для формирования личности - и что обычно, про-
снувшись, тотчас забываем содержание сновидения, объяс-
няется тем, что человеческая память не приспособлена к
<языку> раннего детства и сновидений.
С целью иллюстрации тех психических явлений, что
названы <комплексом Господа Бога>, приведем в сокраще-
нии две истории болезней двух больных, лечившихся в
психиатрической клинике Краковского университета.
Девятнадцатилетний студент права заболел за несколь-
ко дней до поступления в клинику. Начал <странно> себя
вести, говорил непонятно: утверждал, например, что соба-
ка - это планер; одного из коллег называл своим <бра-
том Юзефом>, хотя он был единственный ребенок в семье;
разговаривал сам с собой; считал, что идет война и видел
идущие танки. Не спал ночью и часто застывал в одной
позе. В клинике вел себя спокойно, выражал идею своего
превосходства, иногда застывал как бы в экстазе. Заявлял,
что он Иисус Христос и решительно требовал, чтобы его
так трактовали. Вначале говорил, что его мать находится
<среди ангелов>, позднее был убежден, что санитарка -
это Божья Матерь или его мать. Одного из вахтеров счи-
тал своим отцом, святым Юзефом, и именно так к нему
обращался всегда, когда его видел. Минутами больной
высказывался совершенно непонятно, бессвязно, иногда
замолкал на середине фразы и только таинственно улы-
бался.
В результате лечения состояние больного улучшилось.
Он перестал считать себя Иисусом, объяснил, что это, <ви-
димо, были нарушения разума>; будучи сиротой с детства,
всегда чувствовал отсутствие семейного тепла и <может
быть, поэтому так говорил>; <всегда имел такой комплекс,
что я сирота>. Теперь больной поглощен <проблемами те-
лепатии>; считает, что такие явления существуют. Убеж-
ден, что может на расстоянии <передавать разным людям
142
свои мысли>; неоднократно <передавал> разные мысли
лечащим его врачам, а текст читаемой книги - директору
клиники. Спрашивал: <вы это чувствовали?>, а получив
отрицательный ответ, выражал недоверие. Теперь у него
пет ощущения того, что он был психически больным; счи-
тает, что был болен <так, немного сердцем>. Сам себя оп-
ределял как слишком компанейского, спокойного, выдер-
жанного, религиозного, но не слишком смелого по отноше-
нию к девушкам.
А вот другой пример. Двадцатишеетилетпий инженер.
В детстве развивался нормально. В семье был старшим из
двоих детей. Учился хорошо. Спокойного нрава, компа-
нейский, хотя скрытный, застенчивый, достаточно поздно
начал интересоваться женщинами. Домашняя атмосфера:
в семье доминирует мать, к ней он очень привязан. Бо-
лезнь началась за неделю до поступления в клинику. Но-
чью не спал, ходил по комнате, жаловался на головные
боли. Начал утверждать, что люди бледнеют, когда смот-
рят па него. Одному из врачей сказал, что он похож па
дьявола, отцу сообщил, что он его породил. Все время у
него было повышенное настроение. Начал <философство-
вать>, выдвигать разные нереальные гипотезы, например,
утверждал, что люди являются отражением тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94