про-
цессы жизни и смерти, процессы анаболические и катабо-
лические, противоречие эндокринной системы, симпати-
ческой и парасимпатической систем, процессы возбужде-
ния и торможения, амбивалентность чувств, противоре-
чия между стремлениями и возможностями их реализа-
146
ции и т. д. Плюс к этому сохранение равновесия с окру-
жением, прежде всего социальным, ибо оно является ос-
новой milieu exterieur человека, средой, которая стано-
вится все более сложной и сама все более дезинтегрирует-
ся. При таком обращении проблемы следовало бы скорее
удивляться, почему жизнь человека не дезорганизуется,
почему все мы раньше или позже не становимся шизофре-
никами, какими механизмами мы защищаемся против рас-
щепления нашей организованной и интегрированной лич-
ности. Разумеется, такой подход был бы парадоксальным
и, возможно, для некоторых читателей комичным, но, мо-
жет быть, обсуждение проблемы в таком аспекте облегчит
нам приближение к пониманию некоторых шизофрени-
ческих механизмов.
Внешняя среда (фр.)
ФИЛОСОФИЯ
ШИЗОФРЕНИИ
Богатство и необычность переживаний, впечатлений и
мыслей шизофреников, с одной стороны, а с другой -
таинственность этого мира и бесплодность исследователь-
ских усилий, направленных на постижение сущности этой
болезни, несомненно, оправдывают попытки новых теоре-
тических подходов к этой проблематике. Все это и яви-
лось поводом для изложения представленных здесь рас-
суждений.
Общаясь с шизофрениками, трудно избежать впечатле-
ния, что они <профилософствовывают> свою жизнь. Если
большинство людей придерживается принципа: primum
vivere deinde philosophari,\ то о шизофрениках смело
можно сказать, что они этот принцип инвертировали.
Дела повседневной жизни отходят у них на дальний
план; они не важны в сравнении с огромностью их пережи-
ваний и общих проблем, которые целиком завладевают ими.
Это создает иногда - с точки зрения внешних наблюдате-
лей - ложную картину чувственного притупления. Ибо
этих больных не волнует судьба их близких, как и их соб-
ственная судьба; они поглощены проблемами сущности бы-
тия, смысла мироздания и своей миссии в нем, борьбы добра
и зла, истинного обличия вещей, которые скрываются за ви-
димостью, катаклизма конца света и т. д.
Ввиду разнообразия и богатства шизофренических пе-
реживаний трудно представить их полную картину. Ин-
дивидуальный и неповторимый характер истории жизни
каждого из пациентов, влияние среды и культуры, кон-
фликты, травмы, деформации линии развития и т. д. o6vc-
Сначала жить, потом философствовать (лат.)
148
ловливают то, что в каждом случае болезненные пережи-
вания различны.
Несмотря на эти индивидуальные и социальные разли-
чия, в шизофреническом мире существуют общие черты,
позволяющие ставить диагноз независимо от историчес-
кой эпохи, культурного круга, социального слоя, образова-
ния, а также индивидуальных факторов, которые в сумме
влияют на дифференциацию картины болезни.
Одну из основных черт можноопределить названием
<философичность>. Такое определение людям, посвятив-
шим свой труд философии, может показаться оскорби-
тельным, однако, по существу, если мы вспомним, что ши-
зофренический мир является миром страданий, а смерть
иногда избавлением, и что этот мир открывается в озаре-
нии, ужасность и красоту которого передать невозможно,
сравнение с ним для так называемого <нормального чело-
века> было бы в определенном смысле почетным.
Психиатр должен был бы располагать достаточной
дисциплиной философского мышления и знанием фило-
софских систем, чтобы суметь правильно представить фи-
лософию шизофреника (шизофреническую философию).
Однако, может быть, и постановка проблемы неспециалис-
том привлечет философов к дискуссии и заинтересует пе-
реживаниями шизофреника с философской точки зрения,
если это в их представлении окажется возможно.
Из двух таблиц, на которых были представлены десять
заповедей Моисея, таблица вторая, относящаяся к обыч-
ным, повседневным человеческим делам и конфликтам,
занимает в жизни обычного человека значительно больше
места, нежели первая, касающаяся дел божественных и
окончательных. Человеку так называемому <нормально-
му> трудно оторваться от конкретности жизни. Филосо-
фия требует, однако, такого отрыва, ибо только в абстрак-
ции может твориться общая картина действительности.
Человек обладает способностью отрываться от кон-
кретности жизни, свободно перемещаться в пространстве
и времени, создавать абстрактные структуры и навязывать
их своему окружению. За относительную свободу от на-
149
тиска действительности он платит ценой отдачи себя в
неволю структурам, собственных или чужих, которые мо-
гут определять его иногда неявную и неосознаваемую фи-
лософию жизни. Он утрачивает также гармоническую
связь с окружением, столь типичную для мира животных,
которая является, собственно, внешним выражением кон-
кретной установки - сращенности с собственной средой.
В шизофрении иерархия ценностей подвергается ин-
версии. Первая таблица Моисея становится наиважней-
шей. Шизофреник мог бы сказать себе: <Царство мое не
из этого мира>. Благодаря этому, может быть, общество
шизофреников значительно лучше общества так называе-
мых нормальных людей, либо невротиков; в нем отсут-
ствует борьба за власть, интриги, зависть.
Способность отрываться от конкретной ситуации, кото-
рую можно считать специфически человеческой и наибо-
лее полным выражением которой, по-видимому, является
мышление типа математического и философского, в ши-
зофрении превращается в черту патологическую, которую
Е. Блейлер, а за ним и многие другие психиатры считают
одним из ее осевых симптомов. Аутизм заключается в отде-
лении от конкретности жизни. Процесс взаимодействия с
окружением, в котором под влиянием сигналов внешнего
мира собственные структуры подлежат непрерывному пре-
образованию, изменяется в автономное развитие собствен-
ных структур, независимое как от окружения, так и от са-
мого больного.
В повседневной жизни примером такого автономного
развития является сновидение. Во время сна контакт с
окружением также прерывается. Образы сновидения,
вопреки своей чувственной конкретности, становятся аб-
страктными, будучи не связанными с окружающей дей-
ствительностью. А если даже с ней связываются, то сиг-
налы из окружения подвергаются полному преобразова-
нию и перерабатываются в более или менее фантастичес-
кое содержание сновидения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
цессы жизни и смерти, процессы анаболические и катабо-
лические, противоречие эндокринной системы, симпати-
ческой и парасимпатической систем, процессы возбужде-
ния и торможения, амбивалентность чувств, противоре-
чия между стремлениями и возможностями их реализа-
146
ции и т. д. Плюс к этому сохранение равновесия с окру-
жением, прежде всего социальным, ибо оно является ос-
новой milieu exterieur человека, средой, которая стано-
вится все более сложной и сама все более дезинтегрирует-
ся. При таком обращении проблемы следовало бы скорее
удивляться, почему жизнь человека не дезорганизуется,
почему все мы раньше или позже не становимся шизофре-
никами, какими механизмами мы защищаемся против рас-
щепления нашей организованной и интегрированной лич-
ности. Разумеется, такой подход был бы парадоксальным
и, возможно, для некоторых читателей комичным, но, мо-
жет быть, обсуждение проблемы в таком аспекте облегчит
нам приближение к пониманию некоторых шизофрени-
ческих механизмов.
Внешняя среда (фр.)
ФИЛОСОФИЯ
ШИЗОФРЕНИИ
Богатство и необычность переживаний, впечатлений и
мыслей шизофреников, с одной стороны, а с другой -
таинственность этого мира и бесплодность исследователь-
ских усилий, направленных на постижение сущности этой
болезни, несомненно, оправдывают попытки новых теоре-
тических подходов к этой проблематике. Все это и яви-
лось поводом для изложения представленных здесь рас-
суждений.
Общаясь с шизофрениками, трудно избежать впечатле-
ния, что они <профилософствовывают> свою жизнь. Если
большинство людей придерживается принципа: primum
vivere deinde philosophari,\ то о шизофрениках смело
можно сказать, что они этот принцип инвертировали.
Дела повседневной жизни отходят у них на дальний
план; они не важны в сравнении с огромностью их пережи-
ваний и общих проблем, которые целиком завладевают ими.
Это создает иногда - с точки зрения внешних наблюдате-
лей - ложную картину чувственного притупления. Ибо
этих больных не волнует судьба их близких, как и их соб-
ственная судьба; они поглощены проблемами сущности бы-
тия, смысла мироздания и своей миссии в нем, борьбы добра
и зла, истинного обличия вещей, которые скрываются за ви-
димостью, катаклизма конца света и т. д.
Ввиду разнообразия и богатства шизофренических пе-
реживаний трудно представить их полную картину. Ин-
дивидуальный и неповторимый характер истории жизни
каждого из пациентов, влияние среды и культуры, кон-
фликты, травмы, деформации линии развития и т. д. o6vc-
Сначала жить, потом философствовать (лат.)
148
ловливают то, что в каждом случае болезненные пережи-
вания различны.
Несмотря на эти индивидуальные и социальные разли-
чия, в шизофреническом мире существуют общие черты,
позволяющие ставить диагноз независимо от историчес-
кой эпохи, культурного круга, социального слоя, образова-
ния, а также индивидуальных факторов, которые в сумме
влияют на дифференциацию картины болезни.
Одну из основных черт можноопределить названием
<философичность>. Такое определение людям, посвятив-
шим свой труд философии, может показаться оскорби-
тельным, однако, по существу, если мы вспомним, что ши-
зофренический мир является миром страданий, а смерть
иногда избавлением, и что этот мир открывается в озаре-
нии, ужасность и красоту которого передать невозможно,
сравнение с ним для так называемого <нормального чело-
века> было бы в определенном смысле почетным.
Психиатр должен был бы располагать достаточной
дисциплиной философского мышления и знанием фило-
софских систем, чтобы суметь правильно представить фи-
лософию шизофреника (шизофреническую философию).
Однако, может быть, и постановка проблемы неспециалис-
том привлечет философов к дискуссии и заинтересует пе-
реживаниями шизофреника с философской точки зрения,
если это в их представлении окажется возможно.
Из двух таблиц, на которых были представлены десять
заповедей Моисея, таблица вторая, относящаяся к обыч-
ным, повседневным человеческим делам и конфликтам,
занимает в жизни обычного человека значительно больше
места, нежели первая, касающаяся дел божественных и
окончательных. Человеку так называемому <нормально-
му> трудно оторваться от конкретности жизни. Филосо-
фия требует, однако, такого отрыва, ибо только в абстрак-
ции может твориться общая картина действительности.
Человек обладает способностью отрываться от кон-
кретности жизни, свободно перемещаться в пространстве
и времени, создавать абстрактные структуры и навязывать
их своему окружению. За относительную свободу от на-
149
тиска действительности он платит ценой отдачи себя в
неволю структурам, собственных или чужих, которые мо-
гут определять его иногда неявную и неосознаваемую фи-
лософию жизни. Он утрачивает также гармоническую
связь с окружением, столь типичную для мира животных,
которая является, собственно, внешним выражением кон-
кретной установки - сращенности с собственной средой.
В шизофрении иерархия ценностей подвергается ин-
версии. Первая таблица Моисея становится наиважней-
шей. Шизофреник мог бы сказать себе: <Царство мое не
из этого мира>. Благодаря этому, может быть, общество
шизофреников значительно лучше общества так называе-
мых нормальных людей, либо невротиков; в нем отсут-
ствует борьба за власть, интриги, зависть.
Способность отрываться от конкретной ситуации, кото-
рую можно считать специфически человеческой и наибо-
лее полным выражением которой, по-видимому, является
мышление типа математического и философского, в ши-
зофрении превращается в черту патологическую, которую
Е. Блейлер, а за ним и многие другие психиатры считают
одним из ее осевых симптомов. Аутизм заключается в отде-
лении от конкретности жизни. Процесс взаимодействия с
окружением, в котором под влиянием сигналов внешнего
мира собственные структуры подлежат непрерывному пре-
образованию, изменяется в автономное развитие собствен-
ных структур, независимое как от окружения, так и от са-
мого больного.
В повседневной жизни примером такого автономного
развития является сновидение. Во время сна контакт с
окружением также прерывается. Образы сновидения,
вопреки своей чувственной конкретности, становятся аб-
страктными, будучи не связанными с окружающей дей-
ствительностью. А если даже с ней связываются, то сиг-
налы из окружения подвергаются полному преобразова-
нию и перерабатываются в более или менее фантастичес-
кое содержание сновидения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94