Ничего для тебя не пожалею, Лойзо, ничего для тебя не пожалею!
Парень рассмеялся,—Да у тебя же нет ничего. Чего ты можешь не пожалоib для меня? Чего посулить можешь? Мне ничего не надо.
— Лойзо! Лойзо! Лойзо!
— Пустое! Сама ему скажи! Разве теперь уговоришь! Мешки погрузили. Некоторые мужики уже сидели в
машине. Остальные топтались возле. Кузнец Онофрей бранился с женой.
Шофер по-прежнему торопил: — Поехали, поехали! Кто хочет ехать, пусть садится! — Он искал глазами Карчи-марчика. И вскоре увидел его — жестянщик как раз возвращался с Вишвадером к машине, продолжая спорить.
Рапинец неторопливо двинулся им навстречу.— Поживей, ехать пора! — сказал он не останавливаясь, даже не повернувшись.
Подойдя к дому управителя, он буквально налетел па Шлефку, так как она преградила ему дорогу.—Управляющего нет дома.
— Знаю, знаю,— ответил он спокойно.— Скажите ему, что я должен был уйти. Передайте ему привет, и пусть не сердится на меня. Я должен был уйти с остальными.— Он потянулся к ручке двери, но Штефка опередила его, ему пришлось потихоньку ее оттеснить.—- Можно?
Штефка остолбенела.— Вы что себе позволяете?
Но Ранинец словно бы и не слышал. Он отворил дверь и крикнул: — Имро, выходи! Знаю, что ты тут! Давай выходи! Небось вдосталь повалялся!
Он распахнул настежь дверь — оставалось только чуть подождать.
Имро не спеша вышел. Постоял в дверях. Должно быть, ему понадобилось чуть оглядеться. Он посмотрел на Ра-шшца, потом на Штефку и, склонив голову, сказал: — С богом! Всего вам хорошего! Будь здорова! Будьте здоровы!
— Прощайте, Штефка! — сказал и Рапипец.— Всего доброго.—Потом еще раз повернулся к Штефке и добавил: — И не сердитесь! Только не сердитесь на меня!
Шофер уже сидел в кабине. Включал мотор. Женщины и дети громко причитали. Оиофриха попыталась взобраться на грузовик и стащить мужа вниз.— Отвяжись! — кричал на нее кузнец.— Не лазь сюда, не то плохо будет!
Доминко, предоставленный самому себе, стоял чуть в сторонке и потихоньку хныкал. Он то и дело утирал нос или лицо, а то становился на цыпочки и заплаканными глазами искал в машине отца.
Ранинец остановился около пего и сказал: — Не плачь, Доминко! Не бойся, ничего не бойся! Отец скоро вернется, конечно вернется! И принесет тебе медаль, вот увидишь, Доминко, принесет тебе медаль! И золотую, и серебряную.
Две медали тебе принесет. Ведь ты уже большой, Доминко, ты уже большой! Не плачь, Доминко, не плачь! Может, и я тебе одну принесу, вот увидишь, Доминко, и я тебе одну принесу, еще какую медаль тебе принесу!
Имро уже влез в машину и искал себе место. Он приглядывался к ребятам, не зная к которому подсесть.
— Поди сюда, Имришко! — Кто-то вдруг схватил его за локоть. Имро оглянулся и увидел церовского причетника.
Причетник радовался.—Садись, Имришко! Хоть кто-то будет рядом сидеть. Гляди, сколько тут табаку. Столько табаку я сроду не видел. Столько табаку, кажись, я еще сроду не видел!
Влез в машину и Раиинец и шмыгнул мимо Имро: — Порядок! Можем трогаться!
Имро осторожно оглянулся, даже вытянул шею, хотел видеть Штефку, но не увидел.
Причетник нагнулся к нему и зашептал ему в ухо, словно в чем-то оправдывался: — Знать бы, кто нынче на рассвете благовестить будет. Который-нибудь малыш зазвонит, конечно зазвонит, все умеют колоколить и звонить! Люди, может, ничего и не заметят.— И он как-то чудно, до того чудно засмеялся, будто именно сейчас, да, именно сейчас, пап священник пообещал ему маленькую причет-ничью шапочку, которую он всю жизнь ждал и так и не дождался.— Знать бы, кто нынче на рассвете в колокола зазвонит!
ГДЕ ИМРИШКО?
1
Вильма проснулась. Глаза еще были прикрыты, но сон уже отошел. На дворе щебетали ласточки. Было их много, и, скорей всего, слетелись они на какую-нибудь соседнюю крышу, если не прямо на крышу гульдановского дома.
В отворенное окно струился в комнату свежий утренний воздух, пахнувший яблоками, сквозь редкую занавеску пробивался и солнечный луч, слабый и тусклый, пожалуй чуть непривычный для этой осенней или предосенней поры — до осени-то оставалось время — и все же больше осенний: мягкий, ласковый, вкрадчивый, медно-красный, слегка затуманенный и, в общем-то, приятный.
В такой час Вильма обыкновенно была уже на ногах, но нынче ей захотелось остаться в постели подольше — вчера вечером поздно легла. А всему виной Имришко. Экий бесстыдник, куда вчера опять его унесло? Ах да, в имение, повидаться, дескать, с Кириновичем! Обещал, однако, долго там не засиживаться, да разве когда он держал свое слово? Она ждала его до поздней ночи и не дождалась — придется теперь его выбранить.
Вильма чуть поежилась, потянулась, потом потихоньку поднялась, опершись локтем на грядку кровати, глубоко вздохнула, откинула одеяло и, уже сидя, с минуту недвижно глядела перед собой, обхватив руками колени. Окинула взглядом Имришкову постель. Где же этот бессовестный? Неужто встал уже? Когда же он заявился? Который может быть теперь час?
И вдруг она встрепенулась. Господи, да ведь Имро-то вообще не ночевал дома! Что случилось? Где он? Где он может торчать?
Вильма вскочила, наскоро оделась, сунула во что-то ноги, а потом всполошенно металась по дому, вздыхала и причитала, и хотелось ей кричать на крик: Имришко, где ты? Господи, что же это такое? Его и впрямь нету, он и дома не ночевал, постели даже не коснулся. Имришко, боже мой, где ты? Имришко, что стряслось?
I
Она выбежала и во двор. Глаза ее метались из стороны в сторону. Попыталась отворить кладовку, но дверь была заперта. Она заглянула в сарай и под поветь, кинулась и в сад, но тут же поспешила обратно, чтобы сбегать на улицу, да по ошибке снова влетела в кухню...
2
Тем временем поднялся и мастер и вышел из своей комнаты. Вильма перепуганным голосом объявила ему, что Имро нет дома, однако мастер не сразу схватился. Не спеша нагнувшись, он стал спокойно завязывать башмак. И вдруг поднял глаза: —Ты что говоришь? Имро нет дома? А где ж он?
— Не знаю.—Она беспомощно пожала плечами.— Ушел еще вчера вечером. Сказал, идет повидаться с Кири-новичем. Я тем часом сбегала к нашим, да долго там не была. Нарочно торопилась домой. Думала, он скоро вернется.
— Ну и дела! — Мастер медленно выпрямился, лицо у него нахмурилось.— Дурачина, может, опять где нализался! Сказал хоть что? Что сказал уходя?
— Ничего не сказал. Сказал только, идет в имение потолковать с Кириновичем.
— Ах вот что, с Кириновичем! Наверняка вместе зашибали! А ничего боле? Правда, ничего? Не поругались?
— Не поругались.
Мастер удивленно захмыкал. Потом, выйдя во двор, направился к колодцу, стал умываться.
Вильма пошла следом. Но, заметив, что мастер забыл полотенце, воротилась в дом, принесла полотенце, и мастер тогда хорошенько вытерся, хмурясь минутами, словно собирался кого-то поколотить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
Парень рассмеялся,—Да у тебя же нет ничего. Чего ты можешь не пожалоib для меня? Чего посулить можешь? Мне ничего не надо.
— Лойзо! Лойзо! Лойзо!
— Пустое! Сама ему скажи! Разве теперь уговоришь! Мешки погрузили. Некоторые мужики уже сидели в
машине. Остальные топтались возле. Кузнец Онофрей бранился с женой.
Шофер по-прежнему торопил: — Поехали, поехали! Кто хочет ехать, пусть садится! — Он искал глазами Карчи-марчика. И вскоре увидел его — жестянщик как раз возвращался с Вишвадером к машине, продолжая спорить.
Рапинец неторопливо двинулся им навстречу.— Поживей, ехать пора! — сказал он не останавливаясь, даже не повернувшись.
Подойдя к дому управителя, он буквально налетел па Шлефку, так как она преградила ему дорогу.—Управляющего нет дома.
— Знаю, знаю,— ответил он спокойно.— Скажите ему, что я должен был уйти. Передайте ему привет, и пусть не сердится на меня. Я должен был уйти с остальными.— Он потянулся к ручке двери, но Штефка опередила его, ему пришлось потихоньку ее оттеснить.—- Можно?
Штефка остолбенела.— Вы что себе позволяете?
Но Ранинец словно бы и не слышал. Он отворил дверь и крикнул: — Имро, выходи! Знаю, что ты тут! Давай выходи! Небось вдосталь повалялся!
Он распахнул настежь дверь — оставалось только чуть подождать.
Имро не спеша вышел. Постоял в дверях. Должно быть, ему понадобилось чуть оглядеться. Он посмотрел на Ра-шшца, потом на Штефку и, склонив голову, сказал: — С богом! Всего вам хорошего! Будь здорова! Будьте здоровы!
— Прощайте, Штефка! — сказал и Рапипец.— Всего доброго.—Потом еще раз повернулся к Штефке и добавил: — И не сердитесь! Только не сердитесь на меня!
Шофер уже сидел в кабине. Включал мотор. Женщины и дети громко причитали. Оиофриха попыталась взобраться на грузовик и стащить мужа вниз.— Отвяжись! — кричал на нее кузнец.— Не лазь сюда, не то плохо будет!
Доминко, предоставленный самому себе, стоял чуть в сторонке и потихоньку хныкал. Он то и дело утирал нос или лицо, а то становился на цыпочки и заплаканными глазами искал в машине отца.
Ранинец остановился около пего и сказал: — Не плачь, Доминко! Не бойся, ничего не бойся! Отец скоро вернется, конечно вернется! И принесет тебе медаль, вот увидишь, Доминко, принесет тебе медаль! И золотую, и серебряную.
Две медали тебе принесет. Ведь ты уже большой, Доминко, ты уже большой! Не плачь, Доминко, не плачь! Может, и я тебе одну принесу, вот увидишь, Доминко, и я тебе одну принесу, еще какую медаль тебе принесу!
Имро уже влез в машину и искал себе место. Он приглядывался к ребятам, не зная к которому подсесть.
— Поди сюда, Имришко! — Кто-то вдруг схватил его за локоть. Имро оглянулся и увидел церовского причетника.
Причетник радовался.—Садись, Имришко! Хоть кто-то будет рядом сидеть. Гляди, сколько тут табаку. Столько табаку я сроду не видел. Столько табаку, кажись, я еще сроду не видел!
Влез в машину и Раиинец и шмыгнул мимо Имро: — Порядок! Можем трогаться!
Имро осторожно оглянулся, даже вытянул шею, хотел видеть Штефку, но не увидел.
Причетник нагнулся к нему и зашептал ему в ухо, словно в чем-то оправдывался: — Знать бы, кто нынче на рассвете благовестить будет. Который-нибудь малыш зазвонит, конечно зазвонит, все умеют колоколить и звонить! Люди, может, ничего и не заметят.— И он как-то чудно, до того чудно засмеялся, будто именно сейчас, да, именно сейчас, пап священник пообещал ему маленькую причет-ничью шапочку, которую он всю жизнь ждал и так и не дождался.— Знать бы, кто нынче на рассвете в колокола зазвонит!
ГДЕ ИМРИШКО?
1
Вильма проснулась. Глаза еще были прикрыты, но сон уже отошел. На дворе щебетали ласточки. Было их много, и, скорей всего, слетелись они на какую-нибудь соседнюю крышу, если не прямо на крышу гульдановского дома.
В отворенное окно струился в комнату свежий утренний воздух, пахнувший яблоками, сквозь редкую занавеску пробивался и солнечный луч, слабый и тусклый, пожалуй чуть непривычный для этой осенней или предосенней поры — до осени-то оставалось время — и все же больше осенний: мягкий, ласковый, вкрадчивый, медно-красный, слегка затуманенный и, в общем-то, приятный.
В такой час Вильма обыкновенно была уже на ногах, но нынче ей захотелось остаться в постели подольше — вчера вечером поздно легла. А всему виной Имришко. Экий бесстыдник, куда вчера опять его унесло? Ах да, в имение, повидаться, дескать, с Кириновичем! Обещал, однако, долго там не засиживаться, да разве когда он держал свое слово? Она ждала его до поздней ночи и не дождалась — придется теперь его выбранить.
Вильма чуть поежилась, потянулась, потом потихоньку поднялась, опершись локтем на грядку кровати, глубоко вздохнула, откинула одеяло и, уже сидя, с минуту недвижно глядела перед собой, обхватив руками колени. Окинула взглядом Имришкову постель. Где же этот бессовестный? Неужто встал уже? Когда же он заявился? Который может быть теперь час?
И вдруг она встрепенулась. Господи, да ведь Имро-то вообще не ночевал дома! Что случилось? Где он? Где он может торчать?
Вильма вскочила, наскоро оделась, сунула во что-то ноги, а потом всполошенно металась по дому, вздыхала и причитала, и хотелось ей кричать на крик: Имришко, где ты? Господи, что же это такое? Его и впрямь нету, он и дома не ночевал, постели даже не коснулся. Имришко, боже мой, где ты? Имришко, что стряслось?
I
Она выбежала и во двор. Глаза ее метались из стороны в сторону. Попыталась отворить кладовку, но дверь была заперта. Она заглянула в сарай и под поветь, кинулась и в сад, но тут же поспешила обратно, чтобы сбегать на улицу, да по ошибке снова влетела в кухню...
2
Тем временем поднялся и мастер и вышел из своей комнаты. Вильма перепуганным голосом объявила ему, что Имро нет дома, однако мастер не сразу схватился. Не спеша нагнувшись, он стал спокойно завязывать башмак. И вдруг поднял глаза: —Ты что говоришь? Имро нет дома? А где ж он?
— Не знаю.—Она беспомощно пожала плечами.— Ушел еще вчера вечером. Сказал, идет повидаться с Кири-новичем. Я тем часом сбегала к нашим, да долго там не была. Нарочно торопилась домой. Думала, он скоро вернется.
— Ну и дела! — Мастер медленно выпрямился, лицо у него нахмурилось.— Дурачина, может, опять где нализался! Сказал хоть что? Что сказал уходя?
— Ничего не сказал. Сказал только, идет в имение потолковать с Кириновичем.
— Ах вот что, с Кириновичем! Наверняка вместе зашибали! А ничего боле? Правда, ничего? Не поругались?
— Не поругались.
Мастер удивленно захмыкал. Потом, выйдя во двор, направился к колодцу, стал умываться.
Вильма пошла следом. Но, заметив, что мастер забыл полотенце, воротилась в дом, принесла полотенце, и мастер тогда хорошенько вытерся, хмурясь минутами, словно собирался кого-то поколотить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186