Чтоб метлой адовой, огненной отхлестал твоих наставников, злобных и подлых, а заодно хватил сатанинским копытом по башке и того, кто из тебя сделал строителя! Изыди, сатана! Вылакай рюмку — и с глаз долой!»
Коротко ударил колокол. И в национальном платье —правой руке у нее плетенка, в которой бутылка вина десять стограммовых рюмок,— бодрым шагом, гордо подняв голову и оглядываясь по сторонам, идет к костелу. Народ расступается перед ней.
— Ну и вырядилась! — Люди не в силах глаз от нее.— Глядите, как вырядилась! Гульдад знал, кого выбрать!
— Еще бы, Штефка умеет принарядиться! Смотрите, смотрите! Вон Гульдан уже ждет ее, она несет свяченое вино к кресту. Оттого и вырядилась.
— Так-так!
— Чего так? Такой-то девки и я б не прочь дожидаться. Хоть у креста. И вино бы выпил, право слово выпил бы. Э-эх, ни земли, ни неба, ей-богу, не испугался бы. Ух! И мы на небе.
А Штефка подымается но деревянной лесенке. Слегка запыхалась, ну да ладно. Она уже у колоколов, там ее дожидается. Штефка наливает ему в рюмку вина, Имро пьет, а пустую рюмку, как положено по обычаю, разбивает о балку.
— Не боишься взойти еще выше? — спросил ее.
— Не боюсь,— ответила она весело.
— Ну и не бойся.— Имро хотел подбодрить ее.— Потихоньку подымайся, чтоб сил хватило. Но наверху оставался. Буду ждать тебя.
Штефка пошла выше. Через минуту была возле Ондро.— Какая ты красивая! —улыбнулся он ей.—- Гляди, как разгорячилась! Ей-богу, ты мне нравишься! — Он сам взял из корзинки рюмку.—Ну налей, налей подмастерью! — сказал весело. Потом выпил, а пустую рюмку разбил.— Дело сделано! — усмехнулся он.— А ты мне и впрямь! Жаль, что я женатый.
А Штефка уже подымалась к Якобу, и взгляд ее был устремлен вверх и снова все повторилось.
— Не боишься выше идти? — спросил ее Якуб. Штефка сказала: нет, а сама невольно поглядела на
узенькую лестничку, которая вела наверх, к мастеру; лестничка казалась ей достаточно крепкой, и было на ней не более десяти-двенадцати ступенек, и все же это была высота! Штефка еще никогда не подымалась так высоко.
— Видать, страх напал! Хочешь,— предложил ей Якуб,— я донесу.
Штефка глубоко вздохнула.— Ах ты господи, да я уже иду, иду. Высоко-то как! Сейчас я правда немного боюсь.
Она пошла дальше, и взгляд ее был устремлен вверх. Шла она сейчас медленнее, осторожнее. Боже, как высоко! Отчего так высоко?! Боже, и будто качается! И трещит даже! Господи, отчего так ужасно трещит?
— Ну давай! — Мастер подал ей руку. Она поднялась еще на одну ступеньку, потом еще па одну, и мастер сказал:
— Ну здравствуй! Не думал я, что ты сюда дойдешь.
— Боже милостивый, отчего так трещит? — Она силилась улыбнуться.
— Ничего не трещит, тебе кажется,—успокаивал ее мастер.— Не бойся! Эта колокольня крепко сработана! А ты смелая девушка. Ну что, нальешь?
— Налью. А почему колокольня так качается?
— Нет, не качается, вовсе не качается! — И мастер взял себе рюмку.— Успокойся.
У Штефки дрожали руки, но рюмку она палила. Мастер выпил и сказал: — За твое здоровье!
— За ваше здоровье! — сказала Штефка, голос ее тоже дрожал.
Мастер выпил рюмку и бросил вниз. Потом она налила ему вторую рюмку и третью — и так семь подряд! И каждый раз мастер смотрел на нее, а при последней рюмке задержал на ней взгляд чуть дольше: — Ты правда замечательная девушка, красивая и смелая. Уже не боишься?
— Не боюсь.
— Будем здоровы! — Мастер выпил и сказал: — Благодарствую! Ну ступай! Ты смелая девушка. Наверняка замуж выйдешь удачно! Желаю тебе рослого, умного и доброго жениха! Ступай и гляди в оба, чтоб не поскользнуться.
Она и не знала, как спустилась вниз к Якубу, который радостно ей улыбался.
— Ну вот видишь! Все уже позади!
Потом она осмелела. Возле Ондро она бы и постояла, да оп вдруг ее обхватил, обнял, может, и поцеловал бы, не убеги она вовремя.
Застучали ступеньки, и вот она рядом с Имро: — Боже, Имришко, знаешь, как было страшно?
Имро обнял ее.— Ну ладно! Молчи! И чего, чего тут бояться? — Он обхватил ее обеими руками, даче целовать стал. Штефка подумала, что надо бы, пожалуй, вырваться из его объятий, но вместо этого улыбнулась и еще крепче прижалась к нему. Ну можно ли ее в этом винить? Она была сегодня па колокольне. Сегодня люди должны все ей простить.
— Что будешь вечером делать? — спросил ее Имро.
— А что?
— Просто так. Можно и встретиться.
— Встретиться? Господи, я не знаю.-—Она поколебалась немного. Потом спросила: — А где?
— Почем я знаю? Где хочешь,— неуверенно ответил он.—- Правда, что ты гуляешь с Кириновичем?
— Захаживает к нам. Ведь и ты, Имришко, собираешься жениться.
— Да? А ты откуда знаешь?
— Узнала.
— Надо же! Ну ладно. А хоть бы и так! Вечером буду ждать тебя.
Она согласилась: — А где?
— Где хочешь.
— Ну, жди у нашего дома. Но сразу же после работы, а то потом...
— Попятно...
Но Имро не сдержал слова. Позже вдруг подумал: «Зачем я обещал? Я же с Вильмой договорился. Какой я дурень! Зачем я обещал? Для чего голову ей морочу? А может, все-таки пойти?»
Работу они окончили раньше времени. Священник позвал их к обеду. Выпили, а потом побрели домой. И Имро вместе со всеми.
А вечером вышел па улицу и все еще раздумывал. «Куда же теперь? К Вильме? Пли к Штефке? Вернуться в Церовую? Господи, какой я дурень! Зачем обещал? Зачем еще чего-то надумал? Зачем вечно все порчу, все усложняю?»
Решил пойти к Вильме, но и к ней не пошел.
Домой воротился не в духе. «Господи, какой же я дурень,— размышлял он, лежа в постели,— не знаю, чего и хочу! Может, Вильму уже не люблю? Еще чего, конечно люблю! Конечно! Поскорее надо жениться! Бояхе, какой же я дурень, надо жениться, поскорее надо жениться!»
А Якуб в тот день вырубал па колокольне церовского костела, вырубал вытесывал на балке такую надпись: НАПЕРЕКОР ВОЙНЕ ПОСТАВЛЕН БЫЛ ЭТОТ ХРАМ, И ВСЕ ПЛОТНИЦКИЕ РАБОТЫ ВЫПОЛНИЛИ ТУТ В ГОДУ 1943 И КОЛОКОЛА ПОВЕСИЛИ И РУКАМИ ОПЫТНОГО МАСТЕРА НА МАКОВКУ КОЛОКОЛЬНИ КРЕСТ ВОЗДВИГЛИ: ГУЛЬДАН, МАСТЕР, И СЫНОВЬЯ: ЯКУБ, ОНДРЕЙ И ИМРИХ МЛ. БЛАГОСЛОВП, ГОСПОДИ, ЖИТЕЛЕЙ СЕЛА И УМЕЛЫЕ РУКИ ЛОВКИХ И ПРИЛЕЖНЫХ!
БАЛАГАН
Каменщики уже ушли. Обещали, правда, прийти еще но весне — оштукатурить костел снаружи.
Разошлись и Гульданы. А случись в них какая нужда— к призеру, соорудить леса для каменщиков или другое понадобилось бы,— мастер с Имрихом могли бы в Церовуго в любой момент прибежать.
На прощанье Имро попросил братьев не забывать о его свадьбе.
Братья обещали, но при этом слегка ухмыльнулись, будто отнеслись к ею словам не очень серьезно.
Имро уверял их, что свадьбу непременно сыграют в последнюю субботу октября.
— Эх, братец, еще наждешься ты свадьбы! — донимали они его.— Вот увидишь!
Поскольку погода держалась, священник решил этой же осенью костел расписать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
Коротко ударил колокол. И в национальном платье —правой руке у нее плетенка, в которой бутылка вина десять стограммовых рюмок,— бодрым шагом, гордо подняв голову и оглядываясь по сторонам, идет к костелу. Народ расступается перед ней.
— Ну и вырядилась! — Люди не в силах глаз от нее.— Глядите, как вырядилась! Гульдад знал, кого выбрать!
— Еще бы, Штефка умеет принарядиться! Смотрите, смотрите! Вон Гульдан уже ждет ее, она несет свяченое вино к кресту. Оттого и вырядилась.
— Так-так!
— Чего так? Такой-то девки и я б не прочь дожидаться. Хоть у креста. И вино бы выпил, право слово выпил бы. Э-эх, ни земли, ни неба, ей-богу, не испугался бы. Ух! И мы на небе.
А Штефка подымается но деревянной лесенке. Слегка запыхалась, ну да ладно. Она уже у колоколов, там ее дожидается. Штефка наливает ему в рюмку вина, Имро пьет, а пустую рюмку, как положено по обычаю, разбивает о балку.
— Не боишься взойти еще выше? — спросил ее.
— Не боюсь,— ответила она весело.
— Ну и не бойся.— Имро хотел подбодрить ее.— Потихоньку подымайся, чтоб сил хватило. Но наверху оставался. Буду ждать тебя.
Штефка пошла выше. Через минуту была возле Ондро.— Какая ты красивая! —улыбнулся он ей.—- Гляди, как разгорячилась! Ей-богу, ты мне нравишься! — Он сам взял из корзинки рюмку.—Ну налей, налей подмастерью! — сказал весело. Потом выпил, а пустую рюмку разбил.— Дело сделано! — усмехнулся он.— А ты мне и впрямь! Жаль, что я женатый.
А Штефка уже подымалась к Якобу, и взгляд ее был устремлен вверх и снова все повторилось.
— Не боишься выше идти? — спросил ее Якуб. Штефка сказала: нет, а сама невольно поглядела на
узенькую лестничку, которая вела наверх, к мастеру; лестничка казалась ей достаточно крепкой, и было на ней не более десяти-двенадцати ступенек, и все же это была высота! Штефка еще никогда не подымалась так высоко.
— Видать, страх напал! Хочешь,— предложил ей Якуб,— я донесу.
Штефка глубоко вздохнула.— Ах ты господи, да я уже иду, иду. Высоко-то как! Сейчас я правда немного боюсь.
Она пошла дальше, и взгляд ее был устремлен вверх. Шла она сейчас медленнее, осторожнее. Боже, как высоко! Отчего так высоко?! Боже, и будто качается! И трещит даже! Господи, отчего так ужасно трещит?
— Ну давай! — Мастер подал ей руку. Она поднялась еще на одну ступеньку, потом еще па одну, и мастер сказал:
— Ну здравствуй! Не думал я, что ты сюда дойдешь.
— Боже милостивый, отчего так трещит? — Она силилась улыбнуться.
— Ничего не трещит, тебе кажется,—успокаивал ее мастер.— Не бойся! Эта колокольня крепко сработана! А ты смелая девушка. Ну что, нальешь?
— Налью. А почему колокольня так качается?
— Нет, не качается, вовсе не качается! — И мастер взял себе рюмку.— Успокойся.
У Штефки дрожали руки, но рюмку она палила. Мастер выпил и сказал: — За твое здоровье!
— За ваше здоровье! — сказала Штефка, голос ее тоже дрожал.
Мастер выпил рюмку и бросил вниз. Потом она налила ему вторую рюмку и третью — и так семь подряд! И каждый раз мастер смотрел на нее, а при последней рюмке задержал на ней взгляд чуть дольше: — Ты правда замечательная девушка, красивая и смелая. Уже не боишься?
— Не боюсь.
— Будем здоровы! — Мастер выпил и сказал: — Благодарствую! Ну ступай! Ты смелая девушка. Наверняка замуж выйдешь удачно! Желаю тебе рослого, умного и доброго жениха! Ступай и гляди в оба, чтоб не поскользнуться.
Она и не знала, как спустилась вниз к Якубу, который радостно ей улыбался.
— Ну вот видишь! Все уже позади!
Потом она осмелела. Возле Ондро она бы и постояла, да оп вдруг ее обхватил, обнял, может, и поцеловал бы, не убеги она вовремя.
Застучали ступеньки, и вот она рядом с Имро: — Боже, Имришко, знаешь, как было страшно?
Имро обнял ее.— Ну ладно! Молчи! И чего, чего тут бояться? — Он обхватил ее обеими руками, даче целовать стал. Штефка подумала, что надо бы, пожалуй, вырваться из его объятий, но вместо этого улыбнулась и еще крепче прижалась к нему. Ну можно ли ее в этом винить? Она была сегодня па колокольне. Сегодня люди должны все ей простить.
— Что будешь вечером делать? — спросил ее Имро.
— А что?
— Просто так. Можно и встретиться.
— Встретиться? Господи, я не знаю.-—Она поколебалась немного. Потом спросила: — А где?
— Почем я знаю? Где хочешь,— неуверенно ответил он.—- Правда, что ты гуляешь с Кириновичем?
— Захаживает к нам. Ведь и ты, Имришко, собираешься жениться.
— Да? А ты откуда знаешь?
— Узнала.
— Надо же! Ну ладно. А хоть бы и так! Вечером буду ждать тебя.
Она согласилась: — А где?
— Где хочешь.
— Ну, жди у нашего дома. Но сразу же после работы, а то потом...
— Попятно...
Но Имро не сдержал слова. Позже вдруг подумал: «Зачем я обещал? Я же с Вильмой договорился. Какой я дурень! Зачем я обещал? Для чего голову ей морочу? А может, все-таки пойти?»
Работу они окончили раньше времени. Священник позвал их к обеду. Выпили, а потом побрели домой. И Имро вместе со всеми.
А вечером вышел па улицу и все еще раздумывал. «Куда же теперь? К Вильме? Пли к Штефке? Вернуться в Церовую? Господи, какой я дурень! Зачем обещал? Зачем еще чего-то надумал? Зачем вечно все порчу, все усложняю?»
Решил пойти к Вильме, но и к ней не пошел.
Домой воротился не в духе. «Господи, какой же я дурень,— размышлял он, лежа в постели,— не знаю, чего и хочу! Может, Вильму уже не люблю? Еще чего, конечно люблю! Конечно! Поскорее надо жениться! Бояхе, какой же я дурень, надо жениться, поскорее надо жениться!»
А Якуб в тот день вырубал па колокольне церовского костела, вырубал вытесывал на балке такую надпись: НАПЕРЕКОР ВОЙНЕ ПОСТАВЛЕН БЫЛ ЭТОТ ХРАМ, И ВСЕ ПЛОТНИЦКИЕ РАБОТЫ ВЫПОЛНИЛИ ТУТ В ГОДУ 1943 И КОЛОКОЛА ПОВЕСИЛИ И РУКАМИ ОПЫТНОГО МАСТЕРА НА МАКОВКУ КОЛОКОЛЬНИ КРЕСТ ВОЗДВИГЛИ: ГУЛЬДАН, МАСТЕР, И СЫНОВЬЯ: ЯКУБ, ОНДРЕЙ И ИМРИХ МЛ. БЛАГОСЛОВП, ГОСПОДИ, ЖИТЕЛЕЙ СЕЛА И УМЕЛЫЕ РУКИ ЛОВКИХ И ПРИЛЕЖНЫХ!
БАЛАГАН
Каменщики уже ушли. Обещали, правда, прийти еще но весне — оштукатурить костел снаружи.
Разошлись и Гульданы. А случись в них какая нужда— к призеру, соорудить леса для каменщиков или другое понадобилось бы,— мастер с Имрихом могли бы в Церовуго в любой момент прибежать.
На прощанье Имро попросил братьев не забывать о его свадьбе.
Братья обещали, но при этом слегка ухмыльнулись, будто отнеслись к ею словам не очень серьезно.
Имро уверял их, что свадьбу непременно сыграют в последнюю субботу октября.
— Эх, братец, еще наждешься ты свадьбы! — донимали они его.— Вот увидишь!
Поскольку погода держалась, священник решил этой же осенью костел расписать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186