..»
Священник подобных речей не выносит, но сказать откровенно не решается, лучше все проглотить да не связываться. Он обычно молчит либо пытается перевести разговор: — Слава всевышнему, что дождей пет! Полил бы дождь, я и не знаю, что бы мы делали.
— Вы будто мысли мои читаете, святой отец,— говорит строитель.— Начни лить дождь, я бы ох до чего расстроился. Я бы, наверное, и аппетит потерял. Но пока жаловаться нечего, славные деньки господь бог нам посылает, а впрочем, и возводим-то мы его обитель. Да, не порадовал бы меня дождь, преподобный отец. Вы бы, наверное, и не померили, сколько раз я говорил людям: молитесь, чтобы HOI ода держалась. Стоило это нескольких «отченаших» и «богородиц», но зато человек хоть понимает и видит, что не зря молился. Право же, на сей раз молитва не пропала втуне.
Священник и не знает, что на такое ответить. Ему хочется обидеть строителя, он никак может себе такого позволить и, видимо, даже немного боится строителя; не нравятся ему эти речи, звучат они не от сердца, поэтому священник только кивает головой или с тоской улыбается и невольно вздыхает. Конечно, строитель все замечает и туг же, желай уверить, что понимает эти вздохи и улыбку, в свою очередь кивает головой, громко вздыхает и сыплет словами: — Истинная правда, паи священник! Иной раз до того умотаешься, столько забот па уме, что и сосредоточиться невозможно на длинной молитве. Иной раз от усталости и сои не берет, давят заботы, вплетаются. Л случается и так, святой отец, вы и не поверите, но в самом деле такое случалось: передо мной конкретная работа, раздумываю над ней, сами знаете, строителю умственной работы хватает, постоянно есть о чем поразмыслить, и именно тогда в светские мысли вкрадываются такие слова, что, набросай я их на бумаге, вы бы сразу признали в них молитву. Не потому говорю это, что я в приходе, сижу тут и прикидываюсь богомольным — да я бы в собственных глазах себя уронил,— но, бывает, на человека просто накатывает, снисходит молитва, и он вдруг весь в благочестивых словах. Да вам-то это лучше известно, чем мне, и знаете, святой отец, что я предпочитаю? Короткие молитвы. Не знаю, как у евангеликов, но у нас, у католиков, что там ни говори, а это явное преимущество. И особенно человек, обремененный работой, может по достоинству оценить короткие молитвы. Поминай себе господа на дню сколько угодно, да так, чтоб слова как пули вылетали, вот за целый-то день и наберется таких предостаточно.
«Знаю я твои молитвы,— злится священник,— знаю я твои пули!»
— Так, значит, за костел, да благословит нас господь! За наше здоровье, паи священик, господи, благослови нас. И еще раз за наше здоровье, за божье солнышко, за свет божий. За здоровье, пан священик, за здоровье, за здоровьишко, за пашу с вами младость и радость!
«Знаю эти твои короткие молитвы!»
6
Адлатус стоит на лесах. Пардон! Надо бы нам иной раз адлатуса величать по-другому, ибо когда строитель отсутствует, адлатус перестает быть адлатусом.
Каменщики перемигиваются: — У нас новый строитель!
Адлатус-строитель стоит на лесах, держи г в руках ватерпас и смотрит — куда же это он так задумчиво смотрит?
— Посторонись! — раздается рядом.— Положь ватерпас и не путайся под йогами!
Адлатус не слышит. Да и как ему слышать?! У него же теперь две должности, он еще и строитель, даже если б адлатус и слышал, строитель может прикинуться чуть глуховатым. Адлатус-строитель и в самом деле слышать не хочет, напротив, берет еще и отвес и опускает его вдоль стены, с минуту адлатус глядит вниз, потом глядит вниз и строитель, один смотрит одним глазом, другой — другим, затем глаза меняются, правый на левый, левый на правый, а под конец все так перепутывается, что и не разберешь — и сейчас, как раз когда мне нужно об этом писать, я сам не знаю, какой глаз чей.
— Ясно сказано! Не мешай, проваливай! — грозится каменщик-подмастерье.— Дождешься — плеснем тебе на нос!
Лдлатус-строитель переминается с ноги на ногу. А хотите, могу сказать и точнее: двое переступают с одной ноги на другую. Или двое переступают с двух ног, каждый, однако, со своей одной ноги на свою другую ногу... Хотя ну ее, эту точность! Лдлатус-строитель кладет ватерпас и отвес и отходит в сторонку, этак на метр. Смотрит вниз, а там есть на что посмотреть. Люди, будто почувствовав па себе глаз адлатуса и, более того, глаз строителя — теперь-то ясно, что глазами адлатуса смотрит и строитель,— начинают суетиться еще пуще. Того и гляди, надорвутся на работе.
Два крестьянина оборачиваются одновременно и нечаянно стукаются головами. Смеются, трут себя по лбу и хлопают друг друга но плечу.
На лесах происходит нечто подобное: адлатус улыбается строителю, а тот адлагусу, поглаживают себе лбы, потом пытаются друг у друга пощупать плечи; одновременно улыбаются и тем двум крестьянам, что уже взялись за работу. Тут адлатус сует руку в карман и нащупывает... Что же он в кармане нащупывает? Правая ладонь жмет правую ладонь — адлатус жмет руку строителю и хмыкает на два голоса. То же делает и строитель. «Схожу-ка погляжу па плотников»,— говорит потихоньку адлатус. И тут же и нем отзывается строитель: «Схожу-ка — хоть одним глазком на погляжу».
7
А мы тем временем можем заглянуть еще кой-куда. Церовские мужики стоят длинной цепочкой, об этой цепочке мы уже говорили, да что из того? Передают из рук в руки кирпичи, толкуют, размышляют, судачат. Что ж, и мы послушаем, навострим ухо.
— Дело движется,— говорит тот, что берет кирпичи из кучи.
— Нынче мы изрядно подняли стены!
— Опять по сторонам зыркаешь? —- говорит сосед.— Живей! Подавай-ка! Ясное дело, движется!
Кирпич прыгает из рук в руки. Вот уже допрыгал до пятого.— А я слыхал, братушки-ребятушки,— говорит пятый,— что на освященье пожалует и сам пан епископ.
Третий решил, что была его очередь говорить, но в руках у него уже следующий кирпич.— А как же без епископа? — обращается он к четвертому.— Я и то не пошел бы тогда на освященье.
— Будет епископ,— говорит четвертый. Он взял кирпич, передал его и уже дожидается другого.
Пятый. Шестой. Седьмой.
Восьмой хватает кирпич за кирпичом. Этим заняты и остальные. Поток не останавливается. Семнадцатый: — О чем это вы там?
— Не задерживайся! Бери! — огрызается на него шестнадцатый.
— На такое дело,— говорит седьмой,— могут и двое приехать.
— Не помешало бы,— говорит одиннадцатый.
— Ну дубина!—Ага, и восьмой отозвался.— Какой же епископ помешает?
— Я слыхал об одном,— говорит пятый шестому.— Но двое... Могли бы приехать и двое...
Шестой молчит, за словом не гонится.
Седьмой.
Восьмой.
— Знаете, что я слышала? — Ну наконец! Отозвался ' и девятый, случайно оказалось, что это женщина, но она из себя изображает мужчину и смело может у пас сойти за девятого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
Священник подобных речей не выносит, но сказать откровенно не решается, лучше все проглотить да не связываться. Он обычно молчит либо пытается перевести разговор: — Слава всевышнему, что дождей пет! Полил бы дождь, я и не знаю, что бы мы делали.
— Вы будто мысли мои читаете, святой отец,— говорит строитель.— Начни лить дождь, я бы ох до чего расстроился. Я бы, наверное, и аппетит потерял. Но пока жаловаться нечего, славные деньки господь бог нам посылает, а впрочем, и возводим-то мы его обитель. Да, не порадовал бы меня дождь, преподобный отец. Вы бы, наверное, и не померили, сколько раз я говорил людям: молитесь, чтобы HOI ода держалась. Стоило это нескольких «отченаших» и «богородиц», но зато человек хоть понимает и видит, что не зря молился. Право же, на сей раз молитва не пропала втуне.
Священник и не знает, что на такое ответить. Ему хочется обидеть строителя, он никак может себе такого позволить и, видимо, даже немного боится строителя; не нравятся ему эти речи, звучат они не от сердца, поэтому священник только кивает головой или с тоской улыбается и невольно вздыхает. Конечно, строитель все замечает и туг же, желай уверить, что понимает эти вздохи и улыбку, в свою очередь кивает головой, громко вздыхает и сыплет словами: — Истинная правда, паи священник! Иной раз до того умотаешься, столько забот па уме, что и сосредоточиться невозможно на длинной молитве. Иной раз от усталости и сои не берет, давят заботы, вплетаются. Л случается и так, святой отец, вы и не поверите, но в самом деле такое случалось: передо мной конкретная работа, раздумываю над ней, сами знаете, строителю умственной работы хватает, постоянно есть о чем поразмыслить, и именно тогда в светские мысли вкрадываются такие слова, что, набросай я их на бумаге, вы бы сразу признали в них молитву. Не потому говорю это, что я в приходе, сижу тут и прикидываюсь богомольным — да я бы в собственных глазах себя уронил,— но, бывает, на человека просто накатывает, снисходит молитва, и он вдруг весь в благочестивых словах. Да вам-то это лучше известно, чем мне, и знаете, святой отец, что я предпочитаю? Короткие молитвы. Не знаю, как у евангеликов, но у нас, у католиков, что там ни говори, а это явное преимущество. И особенно человек, обремененный работой, может по достоинству оценить короткие молитвы. Поминай себе господа на дню сколько угодно, да так, чтоб слова как пули вылетали, вот за целый-то день и наберется таких предостаточно.
«Знаю я твои молитвы,— злится священник,— знаю я твои пули!»
— Так, значит, за костел, да благословит нас господь! За наше здоровье, паи священик, господи, благослови нас. И еще раз за наше здоровье, за божье солнышко, за свет божий. За здоровье, пан священик, за здоровье, за здоровьишко, за пашу с вами младость и радость!
«Знаю эти твои короткие молитвы!»
6
Адлатус стоит на лесах. Пардон! Надо бы нам иной раз адлатуса величать по-другому, ибо когда строитель отсутствует, адлатус перестает быть адлатусом.
Каменщики перемигиваются: — У нас новый строитель!
Адлатус-строитель стоит на лесах, держи г в руках ватерпас и смотрит — куда же это он так задумчиво смотрит?
— Посторонись! — раздается рядом.— Положь ватерпас и не путайся под йогами!
Адлатус не слышит. Да и как ему слышать?! У него же теперь две должности, он еще и строитель, даже если б адлатус и слышал, строитель может прикинуться чуть глуховатым. Адлатус-строитель и в самом деле слышать не хочет, напротив, берет еще и отвес и опускает его вдоль стены, с минуту адлатус глядит вниз, потом глядит вниз и строитель, один смотрит одним глазом, другой — другим, затем глаза меняются, правый на левый, левый на правый, а под конец все так перепутывается, что и не разберешь — и сейчас, как раз когда мне нужно об этом писать, я сам не знаю, какой глаз чей.
— Ясно сказано! Не мешай, проваливай! — грозится каменщик-подмастерье.— Дождешься — плеснем тебе на нос!
Лдлатус-строитель переминается с ноги на ногу. А хотите, могу сказать и точнее: двое переступают с одной ноги на другую. Или двое переступают с двух ног, каждый, однако, со своей одной ноги на свою другую ногу... Хотя ну ее, эту точность! Лдлатус-строитель кладет ватерпас и отвес и отходит в сторонку, этак на метр. Смотрит вниз, а там есть на что посмотреть. Люди, будто почувствовав па себе глаз адлатуса и, более того, глаз строителя — теперь-то ясно, что глазами адлатуса смотрит и строитель,— начинают суетиться еще пуще. Того и гляди, надорвутся на работе.
Два крестьянина оборачиваются одновременно и нечаянно стукаются головами. Смеются, трут себя по лбу и хлопают друг друга но плечу.
На лесах происходит нечто подобное: адлатус улыбается строителю, а тот адлагусу, поглаживают себе лбы, потом пытаются друг у друга пощупать плечи; одновременно улыбаются и тем двум крестьянам, что уже взялись за работу. Тут адлатус сует руку в карман и нащупывает... Что же он в кармане нащупывает? Правая ладонь жмет правую ладонь — адлатус жмет руку строителю и хмыкает на два голоса. То же делает и строитель. «Схожу-ка погляжу па плотников»,— говорит потихоньку адлатус. И тут же и нем отзывается строитель: «Схожу-ка — хоть одним глазком на погляжу».
7
А мы тем временем можем заглянуть еще кой-куда. Церовские мужики стоят длинной цепочкой, об этой цепочке мы уже говорили, да что из того? Передают из рук в руки кирпичи, толкуют, размышляют, судачат. Что ж, и мы послушаем, навострим ухо.
— Дело движется,— говорит тот, что берет кирпичи из кучи.
— Нынче мы изрядно подняли стены!
— Опять по сторонам зыркаешь? —- говорит сосед.— Живей! Подавай-ка! Ясное дело, движется!
Кирпич прыгает из рук в руки. Вот уже допрыгал до пятого.— А я слыхал, братушки-ребятушки,— говорит пятый,— что на освященье пожалует и сам пан епископ.
Третий решил, что была его очередь говорить, но в руках у него уже следующий кирпич.— А как же без епископа? — обращается он к четвертому.— Я и то не пошел бы тогда на освященье.
— Будет епископ,— говорит четвертый. Он взял кирпич, передал его и уже дожидается другого.
Пятый. Шестой. Седьмой.
Восьмой хватает кирпич за кирпичом. Этим заняты и остальные. Поток не останавливается. Семнадцатый: — О чем это вы там?
— Не задерживайся! Бери! — огрызается на него шестнадцатый.
— На такое дело,— говорит седьмой,— могут и двое приехать.
— Не помешало бы,— говорит одиннадцатый.
— Ну дубина!—Ага, и восьмой отозвался.— Какой же епископ помешает?
— Я слыхал об одном,— говорит пятый шестому.— Но двое... Могли бы приехать и двое...
Шестой молчит, за словом не гонится.
Седьмой.
Восьмой.
— Знаете, что я слышала? — Ну наконец! Отозвался ' и девятый, случайно оказалось, что это женщина, но она из себя изображает мужчину и смело может у пас сойти за девятого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186