– Королева Каланда потом наследника супругу родила, нынешнего короля нашего, Нарваро Найгерта. И померла через это. Кровью, говорили, истекла.
– Каланда… умерла?
– Давно уже. Лет двадцать тому. А то и поболе. Эй, ты что? Да ты что, эй!
Блики на воде слились в золотое полотно, султанчики камышей размазались и пров а лились в золото. Я сделала несколько глубоких вздохов, перемогая давление в груди.
– Ты что это… барышня? Реветь затеяла? Чего реветь, она ж давно померла… давно! У нее дети взрослые! И король наш старый, Леогерт Морао, он тоже помер… ну, помирают люди, что же делать… Столько лет прошло, сама подумай. Эй!.. Смотри-ка, ревет, что твоя белуга… Эй! Да хватит же! Ты что, вправду в подружках у нее ходила, у королевы н а шей? А батька говорил – все как раз думали, ты ее со зла спортила, сглазила. Что ежели бы тебя не потопили, колдо в ство твое черное не раскрыли, не вернулась бы она никогда.
Я наконец взяла себя в руки. Вытерла нос рукавом. Да, потери. Пот е ри. Что ты хотела? Заявится в замок – «Каланда, это я, твоя араньика!» П а рень прав – время идет. У нее дети… посмотреть бы на них. Хоть издали.
– Слышь, – Кукушонок встряхнул меня за плечо, – Слышь, а где же ты была все это время? Сейчас только всплыла, что ли?
– Вроде того, – буркнула я, хлюпая заложенным носом.
– А мантикор откуда взялся?
Опять за свое. Кто о чем, а вшивый про баню.
– Там, на острове… На Башне на Стеклянной… озеро есть…
– Нет там никакого озера.
– Внутри. В скале. Озеро. С мертвой водой. Он там лежит. В мертвом озере.
– Мертвый?
– Да нет! Спящий.
– Ааа… – Кукушонок моргнул, – И что?
– Что?
– Ты-то там как оказалась?
– Колдун один меня к мантикору приставил. Велел заботиться. Я и з а бочусь.
Кукушонок нагнулся ко мне и просительно заглянул в лицо:
– Слышь, Леста, я того… помогать буду. Заботится, все такое. Правда! Не за деньги, за так!
Я закрыла глаза. Вздохнула.
– Хорошо. Но, боюсь, Амаргину это не понравится.
– Кому?
– Магу. Колдуну.
– Это который тебя со дна поднял, чтобы ты за мантикором присматривала? А кто же раньше, до тебя, за ним присматривал?
– Сам Амаргин и присматривал.
– А теперь ему помощник понадобился?
Я пожала плечами. Удалось избежать разговоров про ту сторону. Это хорошо. А то я сейчас в полном раздрае, вообще в голос бы разревелась. Ведь подозревала же, что Каланда мертва. Эк меня скрючило…
– А ты про меня своему колдуну не сказывай.
– Он узнает. Это маг, Ратер. Он уже и не человек почти.
– И что он сделает, ежели узнает? Накажет меня?
– Он накажет меня.
– Как?
Я опять пожала плечами.
– Отправит обратно на дно. «Камень на шею – и в реку».
– Он злой колдун?
– Нет, Ратер. Он не злой и не добрый. Он другой. Я не знаю, что у н е го на уме.
– Ну пожалуйста, Леста, пожалуйста! – парень заныл как ребенок. – Один разочек! О д ним глазком! Я только гляну и сразу же уйду. Не убудет от тебя. Ну пожалуйста!
– Да что ж тебя так припарило? Это ведь не дракон. Ничего в нем особенного нет.
– Вот и покажи! А я уж своей головой смекну, особенный он или не особенный. Ты сама вот подумай, это же тварь такая… сразу понятно, что таких на свете быть не может. Это же чудо всамделишное. И ежели хоть один такой на свете есть, значит и чудеса на свете есть. Понимаешь?
– А я как чудо тебя не устраиваю?
– Ты… – он помолчал, чуть отстранившись, глядя на меня горячими, какими-то сове р шенно нетрезвыми глазами. Зрачки у него прыгали. – Ты… того. Можешь быть… просто с у масшедшей.
– Вот как?
– А че я тебе верить должен? Ты пока тока языком полощешь, да дурака нашего пуг а ешь. Может ты не ведьма никакая, и не дроля, почем я знаю. Я ж и золота твоего не видел.
– А ты, значит, просто верить не можешь. Тебе доказательства треб у ются. А в Бога ты веришь?
Он нахохлился, схватился за солю свою.
– А что?
– Ничего, – я встала. – Пойдем обратно, солнце садится уже. Скоро ворота закроют.
Он поднялся, подобрал свою безрукавку.
– В город? Зачем тебе в город?
– Да вот, решила последовать твоему совету. Сняла комнату в «Королевском колесе» на пару дней. Лучше в постели спать, чем на песке, верно?
– Верно. «Колесо» – трактир видный, богатый. Так мы того… сгов о рились?
– Шут с тобой. Сговорились. Будет тебе мантикор. Только запомни – я не ведьма, не дролери, не мара, не навья, – в последнем я сомневалась, но Кукушонку про мои сомнения знать не следовало. – Я сама не знаю, почему тогда пропала королева Каланда. Я была ей ве р ной слугой, я любила ее всем сердцем, и ни за что не причинила бы ей вред. Не знаю, что с ней произошло. – По правде говоря, не помню, но эти тонкости для парня тоже лишние. – А т е перь я вернулась, и не очень понимаю, что мне делать. Пока делаю то, что велит Амаргин – хожу за драконом. То есть, за мантикором. Все. Ты п о нял?
– Угу, – кивнул Ратер, – Понял. А ежели врешь – Бог тебе судья.
Не вру, а умалчиваю.
Мы побрели назад. У реки похолодало, и я поднялась наверх, к дор о ге. Кукушонок плелся за мной, хмуря лоб и покусывая пухлые губы. С дороги мы увидели, как пересекая р о зовую закатную воду, под еще более роз о вым закатным небом ползет по провисшей струне порожний паром.
– С той стороны позвали, – сказал Кукушонок, – Кого это на ночь гл я дя…
– Хочешь поглядеть?
Он поколебался.
– Да ладно, без меня справятся. Батька, видать, Кайна из захоронки выманил. Пров о жу-ка я тебя лучше. Днем одной по городу еще туда-сюда… а вот по темну… И вообще. Не след бы тебе ходить в одиночку.
– Я заметила. А ты хочешь сказать – с тобой безопасней?
Не слова не говоря, он сунул руку под рубаху и выхватил какую-то продолговатую штуковинку. Бабочкой крутнувшись на пальце, она выстр е лила приличных размеров лезвием.
– Ого! – удивилась я, – Да ты зубастый, Кукушонок.
– Ну так! – он убрал нож, – Это город, барышня. Здесь всякой твари по паре. Так что держись рядом.
– Не могу я все время за спину тебе прятаться. Ты же занят полдня.
– А ты не высовывайся, когда я занят.
Я усмехнулась про себя. Уже командует, вот ведь! Герой. А ведь верно говорит, не подкопаешься…
Мы прошли в ворота. Двое стражников у караулки и голов не повернули. Третий в о обще спал, привалясь к стене.
– Завтра после полудня, – заявил Кукушонок приказным тоном, строго щурясь вдаль, – как смена моя кончится, зайду за тобой. Сплаваем на остров. Покажешь…
На узких опустевших улицах было гораздо темнее, чем за стенами. Городская ночь пока еще робела выползать на площади и поднимать голову к небу, но каньоны переулков и колодцы дворов были переполнены ею по самые карнизы крыш. Ночь медленно, как тяжелый дым, катилась под наклон, в сторону реки. Только на черепице, расчерченной трубами и с и луэт а ми котов, таял последний чахоточный румянец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198