Я озираюсь, ищу глазами – моя королева должна быть здесь. Я только что вытолкнула ее из костра. Она должна быть здесь.
Ее нет.
– Что ты сделала? – Райнара, вцепившись в волосы, задирает мне голову. – Отвечай!
– Тварь… – лепечу я. – Не пускала Каланду… Каланда… Я хотела ее спасти…
– Дура! – Ама Райна отвешивает мне пощечину. – Сучка, подлое семя, никуда не годная мелкая тля! Убить мало! Раздавить мало!
Райнара лупит меня, наотмашь, неумело, небольно. Я загораживаюсь руками. Ярость Райнары уходит впустую, и мне жаль. Случилось непоправимое, боль могла бы меня занять. Но Райнара не умеет бить, хоть очень старается. Она сама это понимает.
Остановилась, тяжело дыша.
– Что ты сделала, дрянь! Вмешалась в обряд, все… изгадила. Где теперь моя девочка?
– Я не знаю!
– Ке коньо! Она не знает. Кто знает? Где ее искать?
– Тварь… утащила…
– Это была не тварь! – Райнара, прижав к груди руки, смотрит на мертвого Стела. – Утащила… Утащила! Моя девочка мертва. Ты погубила ее. Ты. – Колдунья переводит страшный взгляд на меня. – Погубила ее.
– Ты говорила – они не хотят крови, эти ваши гении! Ты говорила, им нужна любовь! Ты говорила…
– Дура. Стел отдал свою душу, чтобы она стала гением для Каланды. Великая жертва, истинная любовь, такая любовь, какой ты даже представить не можешь! А твоя жалкая душонка пригодится только черту, когда он за ней придет. И это будет очень скоро.
Душа? Та крылатая тварь – душа Стела? Душа человеческая становится гением? И если прервать обряд, душа улетает туда, куда отлетают все освободившиеся от плоти души… и уносит с собой…
Я вскочила. Пометалась вокруг костра, схватила какую-то палку, потыкала в огонь. Бросила палку. Обежала костер.
– Где?
– Что – «где»? – гаркнула Райнара.
– Где тело? Если Стел утащил Каландину душу, должно остаться тело!
Тела не было. Мы с Райнарой уставились друг на друга.
– Она не мертва. Я найду ее, – сказала я.
– Нет. Я найду ее, – сказала Ама Райна. – А ты… с паршивой овцы хоть шерсти клок. Бери Стела за ноги. Его надо сжечь. Он так хотел.
Вдвоем мы затащили мертвеца на костер. Закидали ветками. Пламя взревело, поднялось до самого неба, расстилая по пыльной земле рыжие пологи света. Огонь пожирал великую любовь и великую жертву.
Без остатка.
В лицо летел жирный пепел. Я обошла костер по ветру, чтобы не нюхать ароматов. Но все равно пахло. Все равно.
Когда пламя опало, Райнара заставила меня таскать камни, благо их в округе оказалось немало, и заваливать огонь и полусгоревшие кости. Я натаскала их очень много, кострище превратилось в могильный курган, а найльский обелиск торчал над ним безымянной могильной плитой.
– Я найду Каланду, – пообещала я мертвому Стелу.
– Нет, – Райнара оказалась рядом. – Я найду ее. А ты ответишь за все, что натворила.
Она развернула меня лицом к себе. Посмотрела в глаза: зрачки ее расширились и в каждом дрожало по раскаленной точке. Райнара медленно погрозила мне пальцем – такой нелепый жест, словно я провинившийся ребенок – и вдруг больно ткнула прямо в лоб, между бровей.
– Забудь, Леста Омела. Забудь о волшебстве, забудь о книге, забудь обо мне. Ты никогда не слышала о гениях, эхисерос и обряде. Ты просто игрушка королевы, брошеная и обиженная игрушка.
Забудь. Иди домой.
Иди.
Домой.
…И я пошла домой. )
Проснулась как от пинка. Ощущение падения обрывается короткой судорогой – подо мной земля, трава, влажная от росы. Запахи вламываются в ноздри – огромным комом, спутанным клубком, не умещающимся в груди. Запахи вывернуты и окрашены небывало – синие, зеленые, крапчатые, скользкие, лохматые, живые, мертвые, бегущие, летящие, неподвижные. Звуки плетут многослойную сеть без конца и края, и я в центре этой сети как паук в паутине.
Глаза… В черное небо карабкается солнце – тоже черное и блестящее как смола. Земля – прах и тлен, курганы сырого пепла, кости из кремня, паленое без доступа воздуха мясо, серая плесень, седой мех. Я вижу их насквозь – и полумертвую плоть земли, и клочковатую ее шкуру, и то и другое шевелится от паразитов. Стеклянисто поблескивают те, чья кровь холодна, их больше всего. Алые искры тепла разбросаны гораздо реже, но именно они привлекают взгляд. Маленькие бездымные очажки. Их хочется… проглотить.
Эрайн!
В ответ меня стискивает ледяной кулак. Двойной морской узел, удавьи петли, сокрушающее объятье дракона.
Я глохну и превращаюсь в слякоть.
Малыш молчит и правильно делает.
Я тоже молчу.
Прозевала врага – не вякай. Жди, пока он заснет. Сперва натешившись вдоволь.
«Безмозглая тварь, злоба и голод. Он только силу понимает». Малыш был прав. Сейчас это ясно как никогда. Попробуйте уговорить скалу не падать, когда ей вздумалось упасть.
Теперь скала упала, не раздавив меня только чудом. Или я оказалась слишком мелкой, чтобы меня давить? Скала расплещет человека в лужицу, но муравей может спастись.
Буду муравьем.
А дракон бежит по лесу. Он не слишком голоден, дракон. Вернее, он голоден, он всегда голоден, но может быть гораздо голоднее. Я гляжу его глазами – мир перевернут и изменен, узнаваем и неузнаваем, и слишком похож на продолжение сна. Как странно. Восприятие Эрайна отличается от моего, но восприятие дракона еще более чуждо.
Гррр! – холодный взгляд рептилии оборачивается ко мне, и я снова превращаюсь в кочку на ровном месте: даже имя Малыша сейчас произносить нельзя. Тварь раздражается. Тварь не желает его терпеть. Ненависть.
Холера, как Малыш с этим живет?
Он волшебник, ни чета мне. Ему хватает сил удерживать падающую скалу. Но когда скала все-таки падает, у парня вышибает дух. Он сейчас не просто молчит – он в беспамятстве. А я – муравей. И силенок моих хватает только подглядывать за драконом из крохотной муравьиной щелки. Была бы я посильнее – осталось бы от меня мокрое место.
Дракон остановился и зарычал. Бархатной теплой волной прокатился рык, из нижних, звериных легких в верхние, расправил грудь, подтянул брюхо – Арррррррррррр! – защекотал в горле, забился живой птицей в несомкнутых клыках. Ощущение было приятным. Дракон вдруг разинул пасть и выпустил птицу в небеса:
– Гггрррраааааууууууууу!
Покатилось, подпрыгивая, эхо. Ветер замер на мгновение, прислушиваясь – и кинулся играть с ним как с мячом. Дракон стоял на краю каменистого обрывчика, глядел на серый лес внизу и орал.
Просто орал в две пары могучих легких. От полноты чувств. От того, что вырвался на волю.
Обалдеть.
На коротенький, совсем коротенький промежуток времени мне захотелось поорать вместе с ним – так захватило это невероятное ликующее чувство свободы.
Впереди мелькнул огонек – дракон бросился в погоню. Вниз по склону, вспарывая белесый мокрый кустарник, топча розоватые пленки и седую паутину, затянувшую траву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198