Глаза у нее потемнели, и глянула из них т а кая усталость, что у меня голова поникла и кулаки разжались. Забытый скребок оставил на ладони глубокую ребристую вмятину. – Одна ты у меня. Я ж тебе добра хочу, негоднице. Найдем мы тебе парня пригожего, доброго. Плечо тебе надобно, плохо, знаешь ли, бобыл и хой жить. Уж поверь старухе. Мне немного осталось, а ты одна не выдюжишь. Кость у тебя тонкая, в ма м ку. А будешь за мужниным плечом, как за каменной стеной, тогда и книжки свои вумные читай. И никто те слова поперек не скажет, ага. Да и где это видано, чтоб девка во л шевать могла? Пока ты девка – никакой волшбы. Таков уж порядок. Так что забудь про кор о левну, про дурь ее заморскую, а лучше бабке своей помоги. У тебя ручки умелые, а сердце доброе, люди т а ких любят. Вот к вечере…
Грянули во дворе копыта, что-то залязгало, загремело. Окрик. Лошадиный всхрап.
Никогда я не видела, чтобы Левкоя так бледнела. Она стала ноздревато-белесой, как поплывшая по весне снежная баба. Пальцы у нее свело, трубка выпала, рассыпав по столе ш нице тлеющий табак.
В сенях грохнуло, простучали шаги. Я вскочила, сжимая словно оружие несчастный скребок. Дверь распахнулась, в горницу ворвалась Каланда. За ней ввалился еще кто-то. Звон мета л ла, скрип кожи, топот, голоса…
– Лехта! Араньика! Ахес эхперарте!
Она откинула плащ, сбив полой кочергу и совок для углей, протянула мне руки. За м шевые перчатки, в специальных разрезах на пальцах вспыхивают камни. Два золотых с эм а лью запястья прихватывают рукава. Сверкающие кудри, ясные глаза, улыбка как цв е ток. Еще шаг – рука в перчатке крепко ложится мне на пл е чо.
– Вамох а тода приса!
Уходя следом за принцессой, я оглянулась. Левкоя сидела бледная, будто соляной столб, а перед ней на столе дымился черный пепел.)
Чувство вины разрушает. Затягивает в топи прошлого, увлекает бесконечной игрой в упущенные возможности. «Если бы я тогда сделал то, если бы сказал это… если бы свернул направо, а не налево… если бы послушался старших…» Чувство вины – наркотик, такой же упо и тельный как жалость к себе, только, может, чуть более горький. Там рядышком еще одна пакостная трясина – самоунич и жение. Та, что пуще гордыни.
Гордынька?
Вот-вот. Она самая. Запомни их по именам, Лесс. Эти топи никогда не давали ни до б рых ростков, ни цветов, ни плодов – ничего живого. Это плесень и ржа, гниль и тлен. Это провалы в По л ночь.
Неправда. Это опыт. Вспоминая и размышляя, я делаю выводы. Чтобы потом не с о вершать подобных ошибок.
Вспоминая и размышляя – да. Но не упиваясь этим. Не щекоча воспоминаниями зас о хшие раны. Маг безжалостен, Лессандир. В первую очередь – к себе.
Не щекочу я ничего! Просто вспоминаю.
А теперь ты оправдываешься.
…
Тихий, переливающийся аккорд, словно дрогнула гроздь колокольцев.
– Малявка! – шепотом. Горячие пальцы принцессы стиснули мою руку.
Длинный, громоздкий, в чешуе огненных бликов – Эрайн выплыл из ночи как боевая галера. Звенящий шелест лезвий. Шаг тяжел, но бесшумен.
Лессандир. Ты звала. Рад тебя видеть.
Ты опять залез ко мне в голову без предупреждения, Эрайн.
Скрытность – та же гордынька, Лесс.
Руки его сложены на груди, голова опущена. Отсвет костра рыжим шелком кутает острия и зазубрины. Едва заметный поворот – свет располосован в мелкие клочья, осыпае т ся искрами с черных лезвий. В глазах у меня пляшут зигзаги тьмы и золотые вспышки. Эрайн прекрасен, как к о рабль под парусами. Как солнце. Как тысяча звезд.
Спасибо.
Что?
Тебе приятно на меня смотреть, Лесс. Как тому парнишке, твоему другу. Где он, кст а ти? И кто это с тобой?
Ратер в городе. А это Мораг, дочь Врана.
О!
Пауза. Мантикор глядит на принцессу глазами полными тьмы. Кромешной тьмы, в них даже огонь не отражается.
– Что он на меня так уставился? – Мораг положила ладонь на рукоять меча. – Если он кинется, я ему голову снесу.
– Не надо, миледи. Не кинется.
– Тогда говори с ним, что ты молчишь?
– Малыш, – попросила я. – Сядь, пожалуйста, там. За костром.
Скажи дочери Врана, что я ее не трону.
– Малыш говорит, что он не тронет ни тебя, ни меня.
– Скажи ему, что я его тоже не трону. Пока он пристойно себя ведет.
Мантикор по ту сторону костра со звоном тряхнул головой и ухмыльнулся. Двухдю й мовые клыки несомненно добавили ему блеска.
У Врана храбрая дочь. Похожа на него. Такая же задира.
– Ты ему нравишься, – сказала я. – Говорит, ты похожа на Врана.
– Он молчит.
– Я слышу его мысли, а он слышит мои. Ты можешь поговорить с ним, а отвечать он будет через меня.
Мораг убрала руку с меча и выпрямилась.
– Я хочу увидеть своего отца, слышишь, мантикор? Малявка хвасталась, что ты ко л дун и друг Врана. Позови его сюда или отведи меня к нему. Это моя просьба. Что ты хочешь за это?
Некоторое время Эрайн молчал. Было не понятно, куда он смотрит – то ли на Мораг, то ли на меня, то ли в огонь.
– Ты слышал? – не выдержала я.
Он медленно кивнул – колыхнулся сноп лезвий.
Слышал. Лесс, неужели ты думаешь, что Вран не знает о существовании собственной дочери? И только поэтому до сих пор не встретился с твоей подружкой?
Знает, конечно. Мало того, он ее видел и залечил жуткие раны, которые ты принцессе нанес.
Я? Разве мы встречались?
Еще как встречались. Чуть не прикончили друг друга. Ты и впрямь не помнишь что делаешь, когда на тебя находит?
Усмешка. Эрайн отрицательно качнул головой.
Не помню. Когда эта полуночная мразь берет верх… Впрочем, мы говорим о принце с се. Так значит, Вран приходил лечить ее…
Нет. Гаэт Ветер отвез ее в Сумерки. Мне… как-то удалось призвать Гаэта. Вообще-то я хотела затворить Мораг кровь, но Гаэт меня услышал.
Тогда почему ты привела принцессу ко мне? Обратитесь к Гаэту.
Но Гаэт – где-то, а ты – здесь! В чем дело, Эрайн? Ты не хочешь нам помочь?
Опять усмешка, опять покачивание головой.
Свои желания маг должен выполнять сам. Лесс, мы об этом уже говорили. Мне каз а лось, ты поняла.
– Он отказывается? – вскинулась Мораг. – Почему? Что он хочет?
– Хочет, чтобы я училась все делать сама.
– Может, он хочет, чтобы его получше попросили? Что тебе надо, мантикор? Говори свою цену.
Скажи ей – она не может дать мне то, что я хочу. А что я хочу, я возьму сам.
– Тогда сделай это просто так, Малыш! – выкрикнула я. – Даром. За красивые глаза. Просто потому, что тебя попросили о помощи две женщины.
– Каррахна! Мне на коленках поползать перед этой ящерицей? Под хвост его поцел о вать? Хватит, пропасть! Пойдем отсюда, м а лявка.
Мораг рванулась встать, но я повисла у нее на локте.
– Погоди, миледи, погоди. Он не набивает цену и не издевается. Он вправду думает, что так будет лучше.
Именно так я и думаю.
Малыш, у нас нет времени. Мораг и ее матери грозит опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198