А в усадьбе все будут па месте.
Снова воцарилось молчание.
— У тебя есть оружие? — вдруг спросил Антек.
— Откуда же! — Анджей пожал плечами.
— Получишь, — сказал Горбатый и словом этим как бы взял на себя руководство.
— Ну так как же? — снова спросил Анджей.
— Ступай наверх к Антеку, — сказал Горбатый,— там все сразу и получишь: инструкции и оружие. А вы отправляйтесь в гостиную, чтобы он не обратил внимания.
— Он не поедет в Пулавы, — сказала Кристина, — он поедет в Голомб, в гестапо.
Горбатый, словно бы недовольный, сказал Кристине:
— Посмотрим, тут нельзя гадать. Антек обратился к брату:
— Ступай и жди. Я сейчас к тебе приду. Найдешь мою комнату?
— Найду,— ответил Анджей и молча отправился наверх, в комнату Антека, где утром мыл руки. Не зажигая света, прилег на кровать Антония — был чертовски усталый.
«Надо немного отдохнуть,— сказал он себе.— Ничего нельзя начинать в таком состоянии».
Закурил сигарету и с некоторым удивлением заметил при свете спички, что рука у него дрожит. «Анджей — сказал он себе,— спокойно. Не так уж это страшно».
Он закрыл глаза и попытался задремать. Но водка и кофе делали свое дело. «Шутка ли,— подумал он,— вдруг, ни с того ни с сего, шлепнуть ненавистного дядюшку». Ничего подобного он не ожидал, выезжая из Варшавы с мирной целью — привезти Антека домой. Но наперекор раздумьям в нем образовывалась пустота. Такие двадцать четыре часа даром не проходят.
Анджей открыл глаза. В окно проникал сумеречный свет, было еще не очень темно. Он с удивлением всмотрелся в глубину комнаты. Может, это ему только снится? Чуть поодаль стояла Марыся.
— Почему ты скрылся? — спросила она, помолчав. Анджей лениво собирался с мыслями.
— Я устал,— сказал он,— с меня довольно этого общества.
— Не хочешь видеть Валерия?
— Что мне Валерий? Мне до него дела нет.
— А почему ты устал? — не унималась актриса.— Участвовал в операции?
— Ну знаешь! Что тебе в голову пришло! — Анджей сделал несколько затяжек.— Надеюсь, ты не подозреваешь меня в таком безумстве?
Он отпирался чисто инстинктивно. Не нравился ему этот визит во мраке. Но он знал, давно знал, с той минуты на вокзале, что это очень красивая женщина. И что она будет ему принадлежать.
— Ты был близок с женщиной? — спросила Марыся и сделала шаг к кровати.
— Я никогда еще не знал женщины,— медленно проговорил Анджей и погасил сигарету в пепельнице.
Марыся засмеялась.
— Ого! Антек говорил о тебе совсем другое.
— Много он знает! Мы не виделись с начала войны.
— Он говорил, что еще перед войной.
— Вы вели такие интимные разговоры? Зачем? Крутишь с Антонием?
— Ох, он так влюблен!
— В кого?
— Ну конечно, в Кристину.
— В Кристину? — удивился Анджей,— Я не знал.
— Ты вообще ничего не знаешь.
— Кое-что знаю. Поди сюда.— Он потянул ее за руку на кровать.— Иди, у нас мало времени.
Лежа рядом с ним, Марыся спросила:
— Почему мало времени? У нас целая ночь впереди! Анджей насторожился.
«Откуда она знает!» — мелькнуло у него в голове.
— Да,— произнес он вслух,— целая ночь впереди. А когда ты возвращаешься в Варшаву?
— Скоро. Надо ехать. Знаешь, я держу кафе на Кредитовой. Дела идут пока неплохо.
— Я не хожу в кафе,— сказал Анджей.
— А что делаешь?
— Что делаю? Учусь. Конечно же, учусь. Они поцеловались.
— Ну, а теперь беги,— сказал Анджей, легонько сталкивая ее с кровати,— беги, а то сейчас придет Антек.
— Неужели? А зачем он сюда придет?
— Слишком много хочешь знать. Как бы боком не вышло.
— Не сглазь смотри.
Марыся неохотно встала с кровати. Направилась к дверям. Но вдруг повернула назад.
— Но вы ничего дурного не сделаете Валерию? Анджей тянул с ответом.
— Кто это «вы»?
Собственный голос показался ему неестественно глухим. Он потянулся за новой сигаретой.
— Почем я знаю? Ну, вы все, — вздохнула Марыся.
— Надеюсь, ты все же ориентируешься, что хоть «все» тут и вместе, но каждый сам по себе. Одно дело Горбатый, другое — Скшетуский, и совсем иное — тот слащавый идиот, который расточал комплименты Кристине.
— Да,— заколебалась девушка, — все разные, но у каждого автомат.
— Глупая,— уже со злостью сказал Анджей.— Кабы у меня был автомат.
— Если бы очень хотел, то получил бы,— многозначительно сказала Марыся.
— Пришлось бы убить какого-нибудь немца.
— Или Валерия.
— А у него есть автомат?
— Должен быть.
— Мне это безразлично.
— Жаль.
— Ты влюблена в Валерия?
— Нет, не влюблена.— Марыся снова дошла до самых дверей, и голос ее раздавался из темноты.— Но хотела бы стать его любовницей.
Анджей свистнул.
— Поздравляю, — сказал он, помолчав.
— Благодарю.
— Необычайно красивый человек,— добавил Анджей.
— Ты на него похож, — сказала Марыся словно бы с упреком.
— Только ростом повыше. И другого сложения. Мы оба на него похожи, только глаза у нас голубые. Это ведь наш дядя.
— У тебя голубые глаза? Не заметила.
— Значит, не слишком внимательно приглядывалась,— Анджей был рад, что разговор пошел о другом,— а ложишься ко мне в постель!
— Не хами,— сказала Марыся.— Ты спустишься вниз?
— А зачем?
— Хотя бы за тем, чтобы еще поболтать со мной.
— Поболтаем в Варшаве.
— Уезжаешь?
— Через несколько часов уеду.— Какое дело?
— Мать просила. Хочет, чтобы Антоний домой вернулся. Надо с ним потолковать. Поэтому и выставляю тебя. Иди.
— Но ты спустишься?
— Тотчас же спущусь. Только поговорю с Антонием.
— Тогда до свиданья.
— До свиданья. Поклонись твоему возлюбленному.
— Свинья! — Марыся сказала это уже за дверью, и слышно было, как она сбегала по лестнице.
— Черт! — выругался Анджей. Его очень обескуражил этот неожиданный визит. — Тю-тю! Ненужное осложнение! А такая красивая женщина.
Он задремал. Разбудило его появление Антония.
— Бери. — Антоний сунул ему автомат.— Умеешь с этим обращаться?
— С луны, что ли, свалился? Третий год идет война.
— Ну все. Поедешь верхом с Владеком. Сам Владек согласился принять участие.
— Что это значит — «сам Владек»?
— Владек — командир Горбатого.
— Рассказывай.
— Сейчас не время для шуток. Надеюсь, понимаешь.
— Так. Ну, а вообще кто они?
— Гвардия Людова.
— Понятия не имел. А ты?
— А я в АК. Скшетуский ничего об этом не знает.
— Я так и думал. А что, дойдет у вас до соглашения?
— Когда Валерий уедет, поговорим.
— У Владека есть пистолет?
— Есть. Но стрелять будешь ты.
— Где?
— Он тебе скажет. На восьмом километре поворот в Голомб. Распятие и пара деревьев. Там подождете.
— Ночь темная?
— Не очень. Но будет темнее. Он вас не заметит. Под теми деревьями темно.
— У Валерия есть автомат.
— Кто тебе сказал?
— Марыся.
— Ого!
— Это осложняет дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170
Снова воцарилось молчание.
— У тебя есть оружие? — вдруг спросил Антек.
— Откуда же! — Анджей пожал плечами.
— Получишь, — сказал Горбатый и словом этим как бы взял на себя руководство.
— Ну так как же? — снова спросил Анджей.
— Ступай наверх к Антеку, — сказал Горбатый,— там все сразу и получишь: инструкции и оружие. А вы отправляйтесь в гостиную, чтобы он не обратил внимания.
— Он не поедет в Пулавы, — сказала Кристина, — он поедет в Голомб, в гестапо.
Горбатый, словно бы недовольный, сказал Кристине:
— Посмотрим, тут нельзя гадать. Антек обратился к брату:
— Ступай и жди. Я сейчас к тебе приду. Найдешь мою комнату?
— Найду,— ответил Анджей и молча отправился наверх, в комнату Антека, где утром мыл руки. Не зажигая света, прилег на кровать Антония — был чертовски усталый.
«Надо немного отдохнуть,— сказал он себе.— Ничего нельзя начинать в таком состоянии».
Закурил сигарету и с некоторым удивлением заметил при свете спички, что рука у него дрожит. «Анджей — сказал он себе,— спокойно. Не так уж это страшно».
Он закрыл глаза и попытался задремать. Но водка и кофе делали свое дело. «Шутка ли,— подумал он,— вдруг, ни с того ни с сего, шлепнуть ненавистного дядюшку». Ничего подобного он не ожидал, выезжая из Варшавы с мирной целью — привезти Антека домой. Но наперекор раздумьям в нем образовывалась пустота. Такие двадцать четыре часа даром не проходят.
Анджей открыл глаза. В окно проникал сумеречный свет, было еще не очень темно. Он с удивлением всмотрелся в глубину комнаты. Может, это ему только снится? Чуть поодаль стояла Марыся.
— Почему ты скрылся? — спросила она, помолчав. Анджей лениво собирался с мыслями.
— Я устал,— сказал он,— с меня довольно этого общества.
— Не хочешь видеть Валерия?
— Что мне Валерий? Мне до него дела нет.
— А почему ты устал? — не унималась актриса.— Участвовал в операции?
— Ну знаешь! Что тебе в голову пришло! — Анджей сделал несколько затяжек.— Надеюсь, ты не подозреваешь меня в таком безумстве?
Он отпирался чисто инстинктивно. Не нравился ему этот визит во мраке. Но он знал, давно знал, с той минуты на вокзале, что это очень красивая женщина. И что она будет ему принадлежать.
— Ты был близок с женщиной? — спросила Марыся и сделала шаг к кровати.
— Я никогда еще не знал женщины,— медленно проговорил Анджей и погасил сигарету в пепельнице.
Марыся засмеялась.
— Ого! Антек говорил о тебе совсем другое.
— Много он знает! Мы не виделись с начала войны.
— Он говорил, что еще перед войной.
— Вы вели такие интимные разговоры? Зачем? Крутишь с Антонием?
— Ох, он так влюблен!
— В кого?
— Ну конечно, в Кристину.
— В Кристину? — удивился Анджей,— Я не знал.
— Ты вообще ничего не знаешь.
— Кое-что знаю. Поди сюда.— Он потянул ее за руку на кровать.— Иди, у нас мало времени.
Лежа рядом с ним, Марыся спросила:
— Почему мало времени? У нас целая ночь впереди! Анджей насторожился.
«Откуда она знает!» — мелькнуло у него в голове.
— Да,— произнес он вслух,— целая ночь впереди. А когда ты возвращаешься в Варшаву?
— Скоро. Надо ехать. Знаешь, я держу кафе на Кредитовой. Дела идут пока неплохо.
— Я не хожу в кафе,— сказал Анджей.
— А что делаешь?
— Что делаю? Учусь. Конечно же, учусь. Они поцеловались.
— Ну, а теперь беги,— сказал Анджей, легонько сталкивая ее с кровати,— беги, а то сейчас придет Антек.
— Неужели? А зачем он сюда придет?
— Слишком много хочешь знать. Как бы боком не вышло.
— Не сглазь смотри.
Марыся неохотно встала с кровати. Направилась к дверям. Но вдруг повернула назад.
— Но вы ничего дурного не сделаете Валерию? Анджей тянул с ответом.
— Кто это «вы»?
Собственный голос показался ему неестественно глухим. Он потянулся за новой сигаретой.
— Почем я знаю? Ну, вы все, — вздохнула Марыся.
— Надеюсь, ты все же ориентируешься, что хоть «все» тут и вместе, но каждый сам по себе. Одно дело Горбатый, другое — Скшетуский, и совсем иное — тот слащавый идиот, который расточал комплименты Кристине.
— Да,— заколебалась девушка, — все разные, но у каждого автомат.
— Глупая,— уже со злостью сказал Анджей.— Кабы у меня был автомат.
— Если бы очень хотел, то получил бы,— многозначительно сказала Марыся.
— Пришлось бы убить какого-нибудь немца.
— Или Валерия.
— А у него есть автомат?
— Должен быть.
— Мне это безразлично.
— Жаль.
— Ты влюблена в Валерия?
— Нет, не влюблена.— Марыся снова дошла до самых дверей, и голос ее раздавался из темноты.— Но хотела бы стать его любовницей.
Анджей свистнул.
— Поздравляю, — сказал он, помолчав.
— Благодарю.
— Необычайно красивый человек,— добавил Анджей.
— Ты на него похож, — сказала Марыся словно бы с упреком.
— Только ростом повыше. И другого сложения. Мы оба на него похожи, только глаза у нас голубые. Это ведь наш дядя.
— У тебя голубые глаза? Не заметила.
— Значит, не слишком внимательно приглядывалась,— Анджей был рад, что разговор пошел о другом,— а ложишься ко мне в постель!
— Не хами,— сказала Марыся.— Ты спустишься вниз?
— А зачем?
— Хотя бы за тем, чтобы еще поболтать со мной.
— Поболтаем в Варшаве.
— Уезжаешь?
— Через несколько часов уеду.— Какое дело?
— Мать просила. Хочет, чтобы Антоний домой вернулся. Надо с ним потолковать. Поэтому и выставляю тебя. Иди.
— Но ты спустишься?
— Тотчас же спущусь. Только поговорю с Антонием.
— Тогда до свиданья.
— До свиданья. Поклонись твоему возлюбленному.
— Свинья! — Марыся сказала это уже за дверью, и слышно было, как она сбегала по лестнице.
— Черт! — выругался Анджей. Его очень обескуражил этот неожиданный визит. — Тю-тю! Ненужное осложнение! А такая красивая женщина.
Он задремал. Разбудило его появление Антония.
— Бери. — Антоний сунул ему автомат.— Умеешь с этим обращаться?
— С луны, что ли, свалился? Третий год идет война.
— Ну все. Поедешь верхом с Владеком. Сам Владек согласился принять участие.
— Что это значит — «сам Владек»?
— Владек — командир Горбатого.
— Рассказывай.
— Сейчас не время для шуток. Надеюсь, понимаешь.
— Так. Ну, а вообще кто они?
— Гвардия Людова.
— Понятия не имел. А ты?
— А я в АК. Скшетуский ничего об этом не знает.
— Я так и думал. А что, дойдет у вас до соглашения?
— Когда Валерий уедет, поговорим.
— У Владека есть пистолет?
— Есть. Но стрелять будешь ты.
— Где?
— Он тебе скажет. На восьмом километре поворот в Голомб. Распятие и пара деревьев. Там подождете.
— Ночь темная?
— Не очень. Но будет темнее. Он вас не заметит. Под теми деревьями темно.
— У Валерия есть автомат.
— Кто тебе сказал?
— Марыся.
— Ого!
— Это осложняет дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170