— Я... я... опять хочется с тобой побыть.
- Если это правда, потерпи до вечера. Машина у тебя на ходу?
Тот кивнул.
— Ровно через двадцать минут будь в машине у перекрестка, отвезешь двух дойных коров.
— Куда хочешь отвезу... хоть в ад, хоть в рай. Говоришь, дойные коровы? Ага, понял.
— Чем дальше отвезешь, тем больше получишь, сирота.
— Есть! — «Сирота» обнял ее, снова прижался к губам Сахрагуль.
Было семь часов утра, когда- они вышли из дома, в который приезжали регулярно вот уже третий год. Обе подруги ударились в слезы.
— Вернемся... через месяц опять здесь будем,— Длинный кивнул им и пошел к машине.
Старик, обычно уходивший отсюда, не чувствуя никакой горечи, разлуки, не прощаясь и не оглядываясь, сегодня чувствовал, что ноги его налились свинцом. Или предчувствие чего-то неприятного заставляло его оборачиваться на гостеприимный дом.
Не посмотрев даже, кто сидит за рулем, Длинный приказал:
— Жми в Теджен! — Он укоризненно посмотрел на своего учителя: — Что случилось? Я что-то не пойму...
— Доживешь до моих лет, поймешь.
После этих слов они молчали до самого Теджена. Длинный заснул на заднем сиденье; Старик, наоборот, на этот раз не спал, курил сигарету за сигаретой.
ТЕДЖЕН
В тедженской чайхане они сели в сторонке, чтобы их видело поменьше человеческих глаз. После того как заказали по чайнику чая, Старик шутливо спросил:
— Выспался?
— Выспался.
— Если еще не проснулся, то вокруг есть кому тебя разбудить. Положение осложняется. Что будем делать?
— Я сам об этом всю ночь думал... Пожалел, что того шофера не заставили навсегда замолчать. Болтает, поди...
— Не жалей. Род туркмен и так невелик.
— В последнее время ты стал мягкосердечным, башлык.
— Заметил? Что-то происходит... что — сам не знаю, сам удивляюсь. Тут как-то смотрю, а у меня слезы из глаз ручьем льются. Старею.
— Давай, учитель, не будем отвлекаться. Если за нами гонятся, надо думать об обороне. Жаль, если поймают. Сам-то что думаешь предпринять?
— Здесь оставаться нельзя. Приеду домой, потом подамся в Россию... Жена и сын все равно со мной в могилу не лягут. Помогать буду.
— Вах, Россия! Разве, кроме России, нет других мест? Подумай об этом, башлык.
— Подумаю. Но в Россию попасть проще всего.
— Как я смогу жить там, зная, что жена — она же молодая— и ребятишки мои будут далеко? Трудно это, башлык. Лучше уж...
— Что лучше?.. Сказал, подумаю...
— Скажи сам: что лучше — смерть или жизнь вдали от своих?
— Для тебя — жизнь, а для меня... не знаю. Что хорошего скитаться? Так что имей в виду: если подашься на север — не проиграешь. Россия — большая страна. Деревенские люди там на туркмен похожи, такие же простые, доверчивые, гостеприимные. Деньги нам помогут- обзавестись хозяйством. Может, жениться придется. Русские бабы чистоплотные, тело у них белое, ласку любят. Добрые они. Русский язык хорошо знаем. Здоровье у нас крепкое. От кашля еще никто не умирал. Сменю климат, может, и кашель пройдет... Избавлюсь от него и.еще лет двадцать проживу. К этому времени выдумают, наверно, лекарства, чтобы жизнь продлевать. Будет в кармане тысяч пять-шесть, купим того лекарства и будем жить еще долго-долго, пока деньги не кончатся.
— Хорошо, учитель, но в запасе у меня есть и другая мысль.
— Знаю. Обмозгуем. Сейчас давай думать, как побыстрее домой добраться.
— Возьмем такси?
— Нельзя. Сейчас все такси обыскивают... Наверно, по радио, по телевизору уже передали. С этого дня забудь о бритье. Одежду здесь сменим. Потом домой. На одну ночь, не больше.
— Как скажешь, учитель.
Купив кое-что из одежды, они переоделись в запущенной уборной автостанции. Машину теперь уже найти было непросто, не к каждому шоферу можно подойти. Старик долго
приглядывался, к ним. Остановившийся самосвал марки «МАЗ» решил его сомнения. В просторной кабине можно и спрятаться, согнувшись... и управление, в случае чего, несложное... и посты ГАИ останавливать не станут... Увидев две двадцатипятирублевые купюры, шофер подмигнул ему...
...«МАЗ» рванул на полную мощь своего двигателя, и Старик почувствовал, как сердце снова тревожно сжалось. Ему опять стало жаль расставаться с маленьким, уютным городком, в котором они. пробыли-то всего несколько часов. Стал думать о том, что время пока работает на них: сегодня и завтра их будут искать в Ашхабаде, а послезавтра — уже повсюду, и прежде всего в Чарджоу. Им нужна только одна ночь. Нет, жить еще не надоело! Одна спокойная ночь, одна... и все может стать по-другому.
АШХАБАД
Хаиткулы сидел в кабинете Ходжи Назаровича. Анна-мамед был здесь же. Кроме них — начальник городской милиции и начальник угрозыска. Обсуждалась сложившаяся ситуация. Ходжа Назарович, правда, не столько участвовал в обсуждении, сколько размышлял над тем, как ему сегодня отчитываться перед министром. Его занимал один вполне конкретный вопрос: рассказывать ли ему о том эпизоде, вчера вечером, когда бандиты буквально проскользнули у Хаиткулы между пальцев? Если сделать на этом акцент, то вопрос о выдвижении его на. пост начальника городского отдела внутренних дел в связи с перемещением подполковника Джуманазарова отложатся на далекое будущее. С другой стороны, зачем расставлять акценты? Надо рассказать просто, как было... Ведь если Хаиткулы завтра задержит тех двоих, то сейчас, оговорив его, можно будет прослыть завистником. Нет, воздержись, Ходжа Назарович!
После совещания Хаиткулы поехал в Кеши, чтобы вместе с местным участковым обследовать этот район. Старший лейтенант как раз протирал тряпкой свой мотоцикл, когда подъехал Хаиткулы.
— Товарищ старший лейтенант, вы знаете, зачем я приехал к вам?
— Знаю, товарищ майор. Меня, предупредили. Я с утра объездил свой участок. Все, как всегда, спокойно.
— Ничего, проедете еще раз. Никто вчера гостей не принимал?
— Гости есть у некоторых — и ближние, и дальние. Две семьи проводили родню из аула: одни вчера, другие позавчера... Мы как, опять с самого начала будем обходить или зайдем к тем, кош я дома не застал, товарищ майор?
— Участок твой, тебе и виднее. Имей в виду, что уехавшие могли вернуться, надо проверить всех.
— Вообще-то, товарищ майор, есть тут одна одинокая, с подругой живет... К ней часто приходят то одни, то другие. Соседи жалуются. Но, знаете, если нет шума и драки, разве можно сделать замечание незамужней женщине? Чуть что — в слезы. Женщины — тоже люди, товарищ майор. Не могу я им запрещать принимать гостей.
— Начнем с нее. Как зовут?
— Дженнетгуль.
— Где работает?
Старший лейтенант виновато опустил голову:
— Много раз предупреждал ее, а она одно заладила: хоть голову отрежь, работать не пойду, живу на средства матери, муж кое-что оставил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71