.. По берегам многочисленных водоемов там растут редчайшие представи-
тели флоры, наверное, всего Востока. Фирюза —это не парковое место и не ботанический сад, а райский уголок! И вот-что-то случилось в последнее время: народ перестал здесь бывать; не то чтобы место стало заброшенным, но нет здесь прежнего многолюдства, не звучит, как когда-то, музыка — туркмен, курдов, так любящих свои флейты, азербайджанцев, исполнявших на тарах или дойрах волшебные мелодии, под которые танцевала и пела молодежь. В выходные дни в тенистых уголках Фирюзы бывало веселее, чем на самых богатых тоях. Отчего же все стало там по-другому? И парк вроде бы тот же — красивый и прохладный, окруженный со всех сторон горами. Ничего не изменилось, а люди сторонятся мест, где когда-то любили веселиться. Почему утрачен человеческий интерес к общению? Почему нередко люди хотят быть подальше друг от друга? Или это личные машины дают им возможность ездить в отдаленные уголки, и они забывают о старых... «В чем дело?» — спрашивал себя Хаиткулы.
Когда он переехал в Чарджоу, увидел там то же самое. Прекрасен городской парк! Хаиткулы студентом на каникулах и сюда приезжал с друзьями, приезжал просто так, зная, как умеют здесь отдыхать и радоваться жизни. У входа в парк, помнится, тогда была большая площадка для любителей шахмат — сейчас ее нет и в помине, а тогда отбоя не было от любителей самой древней в мире игры; немного подальше начиналась аллея, куда жители приходили послушать песни крымских татар, посмотреть их темпераментные пляски. Аллея есть и сейчас, стала еще краше и благоустроенней, только ни песен, ни танцев больше нет. Днем собираются местные подростки, дымят сигаретами, а вечером, тем более ночью, не каждый решится пройтись по парку. А рано утром дворничихи, производя уборку, сумками выносят из парка на приемный пункт порожнюю посуду...«
От воспоминаний и тревожных мыслей Хаиткулы отвлек голос майора, вызывавшего по карманной рации дежурную машину. Они прошли по бульвару и в самом его начале увидели поджидавшие их «Жигули». Первым, кого они решили навестить, был значившийся в списке Мирсаид Гуля мов — улица Руставели, 46. Они поехали туда.
Хаиткулы позвонил в дверь, обитую черным дерматином. Открыл человек в замасленном комбинезоне, с инструментами и с ведром в руках. На вопрос Хаиткулы ответил, что он и есть Гулямов.
— Что стоять? — Он показал на открытую дверь, ведущую в глубину квартиры.— Проходите, выпейте хотя бы пиалу чая.
— Мирсаид-ага, вы, по-моему, шли мыть машину? — Хаиткулы нашел форму вопроса, позволяющую не обидеть хозяина отказом и в то же время дающую ему понять, что им некогда чаевничать.
После того как'Гулямов подтвердил, что шел мыть машину, капитан объяснил, зачем они пришли.
— Вам, вижу, время дорого,— Хаиткулы кивнул на инструменты в руках Гулямова,— нам тоже. Если не возражаете, пройдемте к вашей машине. Далеко до гаража?
— Не-ет... Как выйдешь, тут же.— На лице у него было написано крайнее удивление.
Пока Гулямов возился с ключами у ворот металлического гаража, майор спросил:
— Сколько человек ехало в вашей машине из Еревана?
— Если считать меня, то двое.— Гулямов, словно желая спрятать от их глаз белую «Волгу», загородил спиной вход в гараж.— Могу показать документы, если думаете, что они не в порядке. Машина куплена на честно заработанные деньги. Не верите? В сберкассе подтвердят. Нас в семье четверо, каждый месяц все вместе приносим домой тысячу рублей зарплаты...
— Мирсаид-ага, вы нас не поняли...— Майор не собирался мучить Гулямова загадками.— По пути вы никого не подсаживали? Назову конкретное место, в районе города Чарджоу...
— У Байрам-Али, или в пустыне, или у самого города,— уточнил Хаиткулы.
Гулямов надолго задумался, как бы решая про себя, что таится за этими вопросами и как на них лучше ответить. Хаиткулы решил вывести его из затруднения:
— Мирсаид-ага, мы ищем людей, совершивших тяжкое преступление. След потерялся в песках между Байрам-Али и Чарджоу. Вполне возможно, что они воспользовались попутными машинами. Это для них безопасней всего. Поэтому мы и опрашиваем всех, кто переправлялся в ту ночь на пароме через Амударью. Человека, который голосует в холод, подберет любой водитель... не из-за денег, а из жалости...
— Нет, никого я не сажал. По-моему, вы восточные люди, и вам должно быть ясно: если жена рядом, то я ни за что не возьму посторонних.
— В тех местах на шоссе никого не видели, кто просил бы подвезти?
— Нет. Не помню, чтобы кто-нибудь голосовал. Человеку за рулем, можно сказать, нет времени смотреть по сторонам. Сами знаете, какое это дело. Может, другая машина подобрала?.. На пароме был какой-то водитель... забыл его имя. Мы с ним еще в Ашхабаде встретились у бензоколонки. С ним были пассажиры, он сказал: из Ленинграда едут. «Жигули-06» у них. Может, они...
— Сколько человек было в той машине?
— Хозяина машины запомнил, а тех нет. Кто-то был, но сколько — не помню.
Извинившись за причиненное беспокойство и поблагодарив за все сведения, Хаиткулы и майор Мелляев поехали по следующему адресу, на окраину города, в микрорайон Вуз-городок.
В нужном им доме на вопрос Хаиткулы: «Дома ли товарищ Баракаев?» — был дан ответ: «Ищите его на базаре Бешагач, там, где бьются петухи!»
Базар был недалеко, и они поехали туда. Хаиткулы не стал скрывать от майора, что не надеется и от Баракаева узнать что-нибудь существенное.
— Вах-хей, он тоже, конечно, со своим человеком ездил! Так далеко за машиной один никто не ездит. Мирсаид-ага сказал же, что «кто-то» был. Кто-то и должен быть... Короче, товарищ майор, давайте побеседуем с Баракаевым, а потом вы подбросите меня в аэропорт!
На базаре Бешагач им не пришлось долго разыскивать того, кто был нужен. В одном из углов базарной площади под большим тутовником толпился народ. С незапамятных времен здесь устраивались петушиные бои. Майор Мелляев не забыл, как мальчишкой он пропадал здесь целыми днями. Повзрослев, перестал здесь бывать, но других завсегдатаев базара от любимого зрелища не могло оторвать ничто — ни телевизор, ни кино. Даже седобородые аксакалы, не говоря о тех, кто помоложе, приезжали сюда из далеких кишлаков с петухами под мышкой, чтобы показать силу и бесстрашие своих питомцев.
Берекет Баракаев был здесь со своим петухом. Конечно, они могли бы сразу остановить готовый начаться бой и допросить Берекета. Мелляев намеревался так и сделать, но, увидев, что Хаиткулы смешался с толпой болельщиков, решил повременить и сам стал наблюдать за приготовлениями к схватке.
Одна часть зрителей сидела на помосте с пиалами в руках, другая сидела, поджав ноги, на земле, подложив под себя что попало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
тели флоры, наверное, всего Востока. Фирюза —это не парковое место и не ботанический сад, а райский уголок! И вот-что-то случилось в последнее время: народ перестал здесь бывать; не то чтобы место стало заброшенным, но нет здесь прежнего многолюдства, не звучит, как когда-то, музыка — туркмен, курдов, так любящих свои флейты, азербайджанцев, исполнявших на тарах или дойрах волшебные мелодии, под которые танцевала и пела молодежь. В выходные дни в тенистых уголках Фирюзы бывало веселее, чем на самых богатых тоях. Отчего же все стало там по-другому? И парк вроде бы тот же — красивый и прохладный, окруженный со всех сторон горами. Ничего не изменилось, а люди сторонятся мест, где когда-то любили веселиться. Почему утрачен человеческий интерес к общению? Почему нередко люди хотят быть подальше друг от друга? Или это личные машины дают им возможность ездить в отдаленные уголки, и они забывают о старых... «В чем дело?» — спрашивал себя Хаиткулы.
Когда он переехал в Чарджоу, увидел там то же самое. Прекрасен городской парк! Хаиткулы студентом на каникулах и сюда приезжал с друзьями, приезжал просто так, зная, как умеют здесь отдыхать и радоваться жизни. У входа в парк, помнится, тогда была большая площадка для любителей шахмат — сейчас ее нет и в помине, а тогда отбоя не было от любителей самой древней в мире игры; немного подальше начиналась аллея, куда жители приходили послушать песни крымских татар, посмотреть их темпераментные пляски. Аллея есть и сейчас, стала еще краше и благоустроенней, только ни песен, ни танцев больше нет. Днем собираются местные подростки, дымят сигаретами, а вечером, тем более ночью, не каждый решится пройтись по парку. А рано утром дворничихи, производя уборку, сумками выносят из парка на приемный пункт порожнюю посуду...«
От воспоминаний и тревожных мыслей Хаиткулы отвлек голос майора, вызывавшего по карманной рации дежурную машину. Они прошли по бульвару и в самом его начале увидели поджидавшие их «Жигули». Первым, кого они решили навестить, был значившийся в списке Мирсаид Гуля мов — улица Руставели, 46. Они поехали туда.
Хаиткулы позвонил в дверь, обитую черным дерматином. Открыл человек в замасленном комбинезоне, с инструментами и с ведром в руках. На вопрос Хаиткулы ответил, что он и есть Гулямов.
— Что стоять? — Он показал на открытую дверь, ведущую в глубину квартиры.— Проходите, выпейте хотя бы пиалу чая.
— Мирсаид-ага, вы, по-моему, шли мыть машину? — Хаиткулы нашел форму вопроса, позволяющую не обидеть хозяина отказом и в то же время дающую ему понять, что им некогда чаевничать.
После того как'Гулямов подтвердил, что шел мыть машину, капитан объяснил, зачем они пришли.
— Вам, вижу, время дорого,— Хаиткулы кивнул на инструменты в руках Гулямова,— нам тоже. Если не возражаете, пройдемте к вашей машине. Далеко до гаража?
— Не-ет... Как выйдешь, тут же.— На лице у него было написано крайнее удивление.
Пока Гулямов возился с ключами у ворот металлического гаража, майор спросил:
— Сколько человек ехало в вашей машине из Еревана?
— Если считать меня, то двое.— Гулямов, словно желая спрятать от их глаз белую «Волгу», загородил спиной вход в гараж.— Могу показать документы, если думаете, что они не в порядке. Машина куплена на честно заработанные деньги. Не верите? В сберкассе подтвердят. Нас в семье четверо, каждый месяц все вместе приносим домой тысячу рублей зарплаты...
— Мирсаид-ага, вы нас не поняли...— Майор не собирался мучить Гулямова загадками.— По пути вы никого не подсаживали? Назову конкретное место, в районе города Чарджоу...
— У Байрам-Али, или в пустыне, или у самого города,— уточнил Хаиткулы.
Гулямов надолго задумался, как бы решая про себя, что таится за этими вопросами и как на них лучше ответить. Хаиткулы решил вывести его из затруднения:
— Мирсаид-ага, мы ищем людей, совершивших тяжкое преступление. След потерялся в песках между Байрам-Али и Чарджоу. Вполне возможно, что они воспользовались попутными машинами. Это для них безопасней всего. Поэтому мы и опрашиваем всех, кто переправлялся в ту ночь на пароме через Амударью. Человека, который голосует в холод, подберет любой водитель... не из-за денег, а из жалости...
— Нет, никого я не сажал. По-моему, вы восточные люди, и вам должно быть ясно: если жена рядом, то я ни за что не возьму посторонних.
— В тех местах на шоссе никого не видели, кто просил бы подвезти?
— Нет. Не помню, чтобы кто-нибудь голосовал. Человеку за рулем, можно сказать, нет времени смотреть по сторонам. Сами знаете, какое это дело. Может, другая машина подобрала?.. На пароме был какой-то водитель... забыл его имя. Мы с ним еще в Ашхабаде встретились у бензоколонки. С ним были пассажиры, он сказал: из Ленинграда едут. «Жигули-06» у них. Может, они...
— Сколько человек было в той машине?
— Хозяина машины запомнил, а тех нет. Кто-то был, но сколько — не помню.
Извинившись за причиненное беспокойство и поблагодарив за все сведения, Хаиткулы и майор Мелляев поехали по следующему адресу, на окраину города, в микрорайон Вуз-городок.
В нужном им доме на вопрос Хаиткулы: «Дома ли товарищ Баракаев?» — был дан ответ: «Ищите его на базаре Бешагач, там, где бьются петухи!»
Базар был недалеко, и они поехали туда. Хаиткулы не стал скрывать от майора, что не надеется и от Баракаева узнать что-нибудь существенное.
— Вах-хей, он тоже, конечно, со своим человеком ездил! Так далеко за машиной один никто не ездит. Мирсаид-ага сказал же, что «кто-то» был. Кто-то и должен быть... Короче, товарищ майор, давайте побеседуем с Баракаевым, а потом вы подбросите меня в аэропорт!
На базаре Бешагач им не пришлось долго разыскивать того, кто был нужен. В одном из углов базарной площади под большим тутовником толпился народ. С незапамятных времен здесь устраивались петушиные бои. Майор Мелляев не забыл, как мальчишкой он пропадал здесь целыми днями. Повзрослев, перестал здесь бывать, но других завсегдатаев базара от любимого зрелища не могло оторвать ничто — ни телевизор, ни кино. Даже седобородые аксакалы, не говоря о тех, кто помоложе, приезжали сюда из далеких кишлаков с петухами под мышкой, чтобы показать силу и бесстрашие своих питомцев.
Берекет Баракаев был здесь со своим петухом. Конечно, они могли бы сразу остановить готовый начаться бой и допросить Берекета. Мелляев намеревался так и сделать, но, увидев, что Хаиткулы смешался с толпой болельщиков, решил повременить и сам стал наблюдать за приготовлениями к схватке.
Одна часть зрителей сидела на помосте с пиалами в руках, другая сидела, поджав ноги, на земле, подложив под себя что попало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71