Еще поворот... еще — и белая машина уже едет по параллельной улице, отдаляясь от магистрали.
— Я думаю, туркмен гардаш, или у него дома большой
запас коньяку, или зверь почуял запах борзой... Зачем ему нужны эти финты, если мог спокойно ехать прямо?
Чем дальше мы ехали, тем больше росло наше удивление, потому что, сделав еще несколько поворотов, «Жигули» выехали на шоссе Москва — Баку, на которое они могли гораздо проще попасть с городской магистрали, где мы их встретили.
— Наверное, едет заправляться...
Мое предположение рассердило и без того недовольного капитана.
Почему ему надо заправляться там? Его что, покусала бензоколонка в центре города?
«Жигули» между тем сбавили скорость у заправочной станции, но не остановились, а, круто развернувшись, поехали назад, в город. Мегерем все увеличивал скорость и немного оторвался. Наш шофер делал все возможное, чтобы он оставался у нас в поле зрения. Это ему удалось, правда, ценой двух нарушений на перекрестках. Постовых здесь не было, и мы ему тоже ничего не сказали. За все время погони ему было сказано лишь одно: не отставать от него, и он будто невидимой стальной проволокой привязал свою «Волгу» к белым «Жигулям»,
Мегерем повторил тот же маневр: свернул на улочку, по которой мы уже проехали, лотом на параллельную ей. Свернул еще раз, теперь уже в самую гущу домиков. Переулок, по которому он ехал, оказался совершенно пустынным, и наш водитель,,, сообразив, что прежнюю дистанцию сохранять нецелесообразно, поехал много медленней. Дорога шла под уклон, поэтому чем дальше отрывались от нас «Жигули», тем лучше они. были видны. Но мы рисковали. Если Мегерем захочет свернуть, мы можем легко его потерять.
Все почти так и произошло. «Жигули» неожиданно исчезли. Теперь, если не торопиться, вся гонка окажется напрасной. Стрелка спидометра от «сорока» прыгнула сразу на деление «60», потом на «80». Мы прильнули к правой стороне такси, чтобы увидеть следы свернувших «Жигулей». Следов мы не увидели, но через два квартала, в переулке, шагах в двадцати от перекрестка, увидели стоявшие «Жигули». И опять шофер сам сообразил, что сворачивать не надо, поехал прямо. Рамазанов попросил его развернуться и ехать назад. Не доезжая метров сто до переулка, в который свернул Мег.ерем, мы остановились. Между двумя дворами оказалась свободная площадка — не то стоянка, не то какой-то проезд. Шофер поставил машину с краю площадки, те-
перь она была закрыта со всех сторон. Сказав, водителю, чтобы ждал нас столько, сколько сможет, вышли из машины и пошли к «Жигулям».
Нас интересовало, к кому приехал Мегерем, поэтому к самой машине мы не подошли, а остановились в сторонке, шагах в двадцати. Стена соседнего двора закрывала нас. Мы с Рамазановым стояли и переговаривались, будто два давно не видевшихся друга. Но говорили мы только о Мегереме. Не здесь ли он оставлял машину, если действительно ездил в Цумаду? Что скрывается за коричневыми воротами, перед которыми стояли белые «Жигули»?..
Погода, как назло, стала портиться. Свежий ветерок, недавно приятно щекотавший лицо, окреп и стал жечь щеки. Вороны со зловещим карканьем стаей кружили над самыми нашими головами. Говорят, если вороны так каркают — ждать снегопада. Видно, это так, потому что небо совсем почернело и опустилось на нас, а ноги в ботинках стали отчаянно мерзнуть... Вдруг сразу, будто кто-то вытряхнул на нас мешок с мукой, снег посыпал сплошными хлопьями. «Такой снег у нас редко бывает»,— шепнул мне капитан. Я, признаюсь, таких крупных хлопьев никогда не видел, у нас снежинки не крупнее мелких птичьих перышек. К счастью, водитель «Жигулей» нас не заморозил, белая машина неожиданно тронулась с места, но у Рамазанова за это время на шапке вырос солидный бархан из снега. На моей, наверное, тоже. Когда я стряхнул снег, шапка стала легче.
— Пусть уезжает,— негромко сказал Рамазанов.— Если пустимся за ним снова, надолго спугнем. Поймет, что с самого начала была погоня...
«Жигули» проехали мимо, и мы убедились, что за рулем был действительно Мегерем. Нас он не заметил.
Следы колес «Жигулей» быстро засыпал снег, когда мы входили в незакрытые коричневые ворота. Во дворе никого не было. Нас с Рамазановым это устраивало, мы могли быстро изучить обстановку. Прошли по выложенной кирпичом дорожке мимо дома к запертому гаражу. Дорожка упиралась в гараж, но от нее шла другая, огибающая его справа. Мы не успели и шагу по ней сделать к видневшемуся в глубине сараю, как оттуда послышался глухой стук, а потом ржанье. Ясно, что стучали копыта... Неужели конь заржал, потому что учуял нас? Может быть. Он помолчал, потом заржал еще раз, потом еще, очень громко. Пожалуй, это был добрый конь, откормленный. Если бы он заржал в горах, камни обрушились бы.
Я посмотрел на капитана: тот улыбался во весь рот, глаза горели, плечи напряглись. Я понял, горцы узнают коней по ржанью!
Но лошадиную песнь до конца нам не пришлось выслушать. На крыльце появился человек средних лет в черном спортивном костюме. Он смотрел на нас с большим удивлением.
Рамазанов бросился, к нему, оставив меня одного. Видно было, как он показывает человеку в спортивном костюме свою книжку, что-то говорит. Меня беспокоило, чем это кончится, но, зная умение капитана выходить из затруднительных положений, в душе ждал приглашения хозяина побеседовать в доме.
Я подошел к ним. Догадался, что Рамазанов не спешит посетить этот дом, его интересовала лошадь, он показывал на сарай. Диалог между ним и хозяином выглядел так:
— В колхозе... (он назвал его как-то) украли коня. Придется побеспокоить и вашего. Мы только сунем голову в конюшню, и всё, товарищ...
— 3-з-загиди! — Хозяин дома заикался.
— Разрешите, товарищ Загиди?
— П-п-пожал-л-луйста.
— Тогда пригласите, пожалуйста, двух соседей. Порядок такой, товарищ Загиди!
Он стал, медлить, тогда я вышел на улицу и скоро вернулся с двумя понятыми. Хозяин отпер сарай.
Да, этот конь достоин был носить на себе доблестного полководца. Пусть не думает Рамазанов, что он один разбирается в лошадях. Я, по-моему, заметил то, чего и он не увидел,— и длинную шею, и тонкие уши торчком. А рост, рост!.. Прекрасный конь!
Рамазанов обошел коня со всех сторон, любуясь им, стал
рядом с хозяином:
— Нет, хорошо видно, что не колхозный конь. Только все же где-то я его уже видел... Не так давно, дня три-четыре назад...
Хозяина будто кто за язык тянул:
— Могли видеть, т-т-товарищ милиционер. Это он мог быть, он — моя гордость. Д-д-д-давал приятелю, чтоб в аул съездил. На машине не п-п-проехать... Чуть-чуть опоздали. Минут бы на пять пораньше, и я бы вас с ним познакомил... приезжал ко мне.
— На «Жигулях»? Этот... как его? — Рамазанову хотелось, чтобы Загиди сам назвал имя приятеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Я думаю, туркмен гардаш, или у него дома большой
запас коньяку, или зверь почуял запах борзой... Зачем ему нужны эти финты, если мог спокойно ехать прямо?
Чем дальше мы ехали, тем больше росло наше удивление, потому что, сделав еще несколько поворотов, «Жигули» выехали на шоссе Москва — Баку, на которое они могли гораздо проще попасть с городской магистрали, где мы их встретили.
— Наверное, едет заправляться...
Мое предположение рассердило и без того недовольного капитана.
Почему ему надо заправляться там? Его что, покусала бензоколонка в центре города?
«Жигули» между тем сбавили скорость у заправочной станции, но не остановились, а, круто развернувшись, поехали назад, в город. Мегерем все увеличивал скорость и немного оторвался. Наш шофер делал все возможное, чтобы он оставался у нас в поле зрения. Это ему удалось, правда, ценой двух нарушений на перекрестках. Постовых здесь не было, и мы ему тоже ничего не сказали. За все время погони ему было сказано лишь одно: не отставать от него, и он будто невидимой стальной проволокой привязал свою «Волгу» к белым «Жигулям»,
Мегерем повторил тот же маневр: свернул на улочку, по которой мы уже проехали, лотом на параллельную ей. Свернул еще раз, теперь уже в самую гущу домиков. Переулок, по которому он ехал, оказался совершенно пустынным, и наш водитель,,, сообразив, что прежнюю дистанцию сохранять нецелесообразно, поехал много медленней. Дорога шла под уклон, поэтому чем дальше отрывались от нас «Жигули», тем лучше они. были видны. Но мы рисковали. Если Мегерем захочет свернуть, мы можем легко его потерять.
Все почти так и произошло. «Жигули» неожиданно исчезли. Теперь, если не торопиться, вся гонка окажется напрасной. Стрелка спидометра от «сорока» прыгнула сразу на деление «60», потом на «80». Мы прильнули к правой стороне такси, чтобы увидеть следы свернувших «Жигулей». Следов мы не увидели, но через два квартала, в переулке, шагах в двадцати от перекрестка, увидели стоявшие «Жигули». И опять шофер сам сообразил, что сворачивать не надо, поехал прямо. Рамазанов попросил его развернуться и ехать назад. Не доезжая метров сто до переулка, в который свернул Мег.ерем, мы остановились. Между двумя дворами оказалась свободная площадка — не то стоянка, не то какой-то проезд. Шофер поставил машину с краю площадки, те-
перь она была закрыта со всех сторон. Сказав, водителю, чтобы ждал нас столько, сколько сможет, вышли из машины и пошли к «Жигулям».
Нас интересовало, к кому приехал Мегерем, поэтому к самой машине мы не подошли, а остановились в сторонке, шагах в двадцати. Стена соседнего двора закрывала нас. Мы с Рамазановым стояли и переговаривались, будто два давно не видевшихся друга. Но говорили мы только о Мегереме. Не здесь ли он оставлял машину, если действительно ездил в Цумаду? Что скрывается за коричневыми воротами, перед которыми стояли белые «Жигули»?..
Погода, как назло, стала портиться. Свежий ветерок, недавно приятно щекотавший лицо, окреп и стал жечь щеки. Вороны со зловещим карканьем стаей кружили над самыми нашими головами. Говорят, если вороны так каркают — ждать снегопада. Видно, это так, потому что небо совсем почернело и опустилось на нас, а ноги в ботинках стали отчаянно мерзнуть... Вдруг сразу, будто кто-то вытряхнул на нас мешок с мукой, снег посыпал сплошными хлопьями. «Такой снег у нас редко бывает»,— шепнул мне капитан. Я, признаюсь, таких крупных хлопьев никогда не видел, у нас снежинки не крупнее мелких птичьих перышек. К счастью, водитель «Жигулей» нас не заморозил, белая машина неожиданно тронулась с места, но у Рамазанова за это время на шапке вырос солидный бархан из снега. На моей, наверное, тоже. Когда я стряхнул снег, шапка стала легче.
— Пусть уезжает,— негромко сказал Рамазанов.— Если пустимся за ним снова, надолго спугнем. Поймет, что с самого начала была погоня...
«Жигули» проехали мимо, и мы убедились, что за рулем был действительно Мегерем. Нас он не заметил.
Следы колес «Жигулей» быстро засыпал снег, когда мы входили в незакрытые коричневые ворота. Во дворе никого не было. Нас с Рамазановым это устраивало, мы могли быстро изучить обстановку. Прошли по выложенной кирпичом дорожке мимо дома к запертому гаражу. Дорожка упиралась в гараж, но от нее шла другая, огибающая его справа. Мы не успели и шагу по ней сделать к видневшемуся в глубине сараю, как оттуда послышался глухой стук, а потом ржанье. Ясно, что стучали копыта... Неужели конь заржал, потому что учуял нас? Может быть. Он помолчал, потом заржал еще раз, потом еще, очень громко. Пожалуй, это был добрый конь, откормленный. Если бы он заржал в горах, камни обрушились бы.
Я посмотрел на капитана: тот улыбался во весь рот, глаза горели, плечи напряглись. Я понял, горцы узнают коней по ржанью!
Но лошадиную песнь до конца нам не пришлось выслушать. На крыльце появился человек средних лет в черном спортивном костюме. Он смотрел на нас с большим удивлением.
Рамазанов бросился, к нему, оставив меня одного. Видно было, как он показывает человеку в спортивном костюме свою книжку, что-то говорит. Меня беспокоило, чем это кончится, но, зная умение капитана выходить из затруднительных положений, в душе ждал приглашения хозяина побеседовать в доме.
Я подошел к ним. Догадался, что Рамазанов не спешит посетить этот дом, его интересовала лошадь, он показывал на сарай. Диалог между ним и хозяином выглядел так:
— В колхозе... (он назвал его как-то) украли коня. Придется побеспокоить и вашего. Мы только сунем голову в конюшню, и всё, товарищ...
— 3-з-загиди! — Хозяин дома заикался.
— Разрешите, товарищ Загиди?
— П-п-пожал-л-луйста.
— Тогда пригласите, пожалуйста, двух соседей. Порядок такой, товарищ Загиди!
Он стал, медлить, тогда я вышел на улицу и скоро вернулся с двумя понятыми. Хозяин отпер сарай.
Да, этот конь достоин был носить на себе доблестного полководца. Пусть не думает Рамазанов, что он один разбирается в лошадях. Я, по-моему, заметил то, чего и он не увидел,— и длинную шею, и тонкие уши торчком. А рост, рост!.. Прекрасный конь!
Рамазанов обошел коня со всех сторон, любуясь им, стал
рядом с хозяином:
— Нет, хорошо видно, что не колхозный конь. Только все же где-то я его уже видел... Не так давно, дня три-четыре назад...
Хозяина будто кто за язык тянул:
— Могли видеть, т-т-товарищ милиционер. Это он мог быть, он — моя гордость. Д-д-д-давал приятелю, чтоб в аул съездил. На машине не п-п-проехать... Чуть-чуть опоздали. Минут бы на пять пораньше, и я бы вас с ним познакомил... приезжал ко мне.
— На «Жигулях»? Этот... как его? — Рамазанову хотелось, чтобы Загиди сам назвал имя приятеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71