..— Он помолчал и уже обычным голосом произнес: — А эти звездочки, если буду жив, меня когда-нибудь найдут...
— Да говорю же: они уже нашли тебя! Не веришь? Хаиткулы недоверчиво покачал головой.
— Вчера вечером позвонили из Ашхабада, сам Ходжа Назарович сообщил. Ты был на работе. Потом нарочно ничего не сказала... Представляешь, как мне трудно было не проговориться?
Хаиткулы отбросил одеяло, спрыгнул с кровати, обняв жену, стал кружить ее по комнате, но веселье их оборвалось, как только зазвонил телефон.
Он поднял трубку:
— Слушаю. Что-о-о?!.. Да... Понятно... Пусть заезжают за мной... Нет, нет, тоже поеду.— Лицо его помрачнело.
Марал робко спросил:
— Что случилось? Кража?
— Хуже... Человека убили.
Расстояние от милиции до их дома можно проехать за пять минут. Хаиткулы стал быстро одеваться, надел приготовленный с вечера парадный костюм. Марал отвела к бабушке вертевшуюся под ногами Солмаз, принесла из кухни пиалу с компотом.
— Не уходи голодным, я сейчас быстренько приготовлю...
Он взял пиалу, сделал пару глотков, надел свой плащ, поцеловал жену и, сказав, что позавтракает, когда вернется, выбежал из дома.
Хаиткулы сел рядом с шофером и, только после того как «уазик», объехав его дом, выскочил на центральную магистраль, пожал руки всем членам опергруппы, своим старым коллегам: эксперту Карэну Карапетяну, всегда носившему, независимо от того, холодно было или тепло, черную шапку с опущенными ушами, на плече у него висел фотоаппарат, следователю Нокерову, никогда не расстававшемуся со своим пухлым портфелем судебно-медицинскому эксперту Мыйманову, прокурору-криминалисту Марта-, росу Газгетдиновичу Тамакаеву, засыпавшему в машине сразу, как только она трогалась, и Талхату Хасянову, ближайшему своему помощнику.
Поздоровавшись с Талхатом, Хаиткулы задержал на нем взгляд: «Докладывай, что стряслось...» — и тут же обратил внимание, что помощник вырядился во все новенькое. «Уж не в один ли день мы родились?» — подумал он. Ему и в голову не пришло, что подчиненные иногда помнят о торжественных датах в жизни начальников. Он привык видеть Талхата всегда в одной и той же одежде, поэтому удивился, увидев его таким щеголем: японская куртка, немного великоватая ему,— в таких обычно ходят чарджоуские журналисты,— новенькие черные ботинки, джинсы... Решив сделать приятное Талхату, толкнул дружески в плечо, улыбнулся:
— Поздравляю, носи на здоровье! Стал совсем красавец... Талхат смутился, но, внимание капитана его обрадовало.
Скованность его как рукой сняло.
— Спасибо, товарищ капитан! — Талхату показалось, что он сказал это слишком громко, но его голос никто, кроме Хаиткулы, не услышал. Талхат совсем успокоился и стал докладывать: — Преступление совершено в районе Учпункта, возле овощного склада. Полчаса назад сторож склада прибежал домой к участковому и сказал, что обнаружил труп. Участковый позвонил нам...
Пересказав свой разговор с участковым, Талхат добавил, что он его предупредил, чтобы никого не подпускал к месту происшествия.
«В сторожке должен быть телефон. Почему сторож не позвонил оттуда, а пошел к участковому? — подумал Хаиткулы.— Жаль, много времени потеряно...» За окном мель-
кали дома, деревья, прохожие, но, погруженный в свои мысли, начальник уголовного розыска ничего не замечал.
— Покеров! — Хаиткулы не отрывал глаз от заснеженной дороги.— Нокеров, на старый снег лег свежий. Как думаешь, найдем следы?
Вместо следователя Нокерова ему ответил криминалист Тамакаев:
— Следы никогда не теряются, хорошо запомните это. Сейчас в этом убедимся.
Он привычным движением приподнял шляпу, как человек, приступающий к важному делу, снял с колен чемоданчик.
Недалеко от областной больницы, там, где кончаются жилые строения, машина повернула налево. Теперь они ехали по дороге, с правой стороны которой был пустырь, а слева — высокие дувалы, за которыми ютились старые домишки. Впереди показалось красное кирпичное здание складов... Шофер спросил, куда ехать дальше,
— Где-то здесь, рядом со складами...— Талхат сказал это неуверенно, поверх головы шофера пытаясь разглядеть местность.
— Ну и сыщики вы! — раздался укоризненный голос Мартироса Газгетдиновича.— Сколько лет работаете, а ведете себя черт знает как, будто новички. Поезжай прямо. Видишь впереди деревья? Столбы идут к ним,— значит, там телефон... в сторожке. Туда и надо ехать.
Талхату уже несколько раз приходилось работать с прокурором-криминалистом, но он все никак не мог привыкнуть к его брюзжанью, упрекам, к его желанию командовать. Странно, как он мог слышать разговор в машине, если все время храпел? Один этот храп раздражал Талхата, и если ему когда-нибудь доводилось сидеть напротив Тама-каева, то потом у него целый день болели шейные позвонки — оттого, что сидел, отвернув лицо от криминалиста... Хаиткулы же относился к нему иначе, прощал все его недостатки. Тамакаев был хороший криминалист, работавший практически без ошибок, и советы его Хаиткулы очень ценил. И его нисколько не смущало то, что внешне Тамакаев выглядел белой вороной, никто не ходил так, как он,— в шляпе, в длинном сером старомодном пальто, в сапогах с высокими голенищами, какие носили, наверное, только в двадцатые годы.
Снег, покрывший пустырь, был чистым, свежим. Лишь кое-где виднелись следы пробегавших здесь кошек и собак.И только когда поравнялись со складами, стоявшими поодаль от дороги, справа увидели человеческие следы. Если бы сейчас светило солнце, их можно было бы принять за тень от проводов.
Хаиткулы, сидевший на переднем сиденье, заметил их раньше, чем другие, подумал: «Следы сторожа». Когда подъехали ближе, по следам увидел: сначала человек прошел в одну сторону, потом в другую.... Но было похоже, что следы оставил не один человек, а двое...
Капитан изложил свои соображения Тамакаеву, тот согласился с ним:
— Двое. Надо измерить и обследовать эти отпечатки... Участники опергруппы скоро убедились, что Тамакаев безошибочно определил место преступления — оно совершено именно за деревьями, между складами, забором и домиком в глубине тупика. Они сошли возле тамдыра и кучи сухих стеблей хлопчатника, приготовленных для растопки.
Подошли поближе к дому с тремя окнами. Рядом с ним — калитка в глинобитной стене. Трудно было поверить, что человек, который лежал, вытянувшись и прислонясь плечами к стене, мертв. Четыре ряда свежих следов тянулись от него в направлении прибывшей машины, а затем дугой уходили в сторону складов. Неподалеку стояли участковый милиционер и еще один, очень тепло одетый человек — сторож.
Тамакаев вместе с медэкспертом Мыймановым вдоль стены направился к убитому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Да говорю же: они уже нашли тебя! Не веришь? Хаиткулы недоверчиво покачал головой.
— Вчера вечером позвонили из Ашхабада, сам Ходжа Назарович сообщил. Ты был на работе. Потом нарочно ничего не сказала... Представляешь, как мне трудно было не проговориться?
Хаиткулы отбросил одеяло, спрыгнул с кровати, обняв жену, стал кружить ее по комнате, но веселье их оборвалось, как только зазвонил телефон.
Он поднял трубку:
— Слушаю. Что-о-о?!.. Да... Понятно... Пусть заезжают за мной... Нет, нет, тоже поеду.— Лицо его помрачнело.
Марал робко спросил:
— Что случилось? Кража?
— Хуже... Человека убили.
Расстояние от милиции до их дома можно проехать за пять минут. Хаиткулы стал быстро одеваться, надел приготовленный с вечера парадный костюм. Марал отвела к бабушке вертевшуюся под ногами Солмаз, принесла из кухни пиалу с компотом.
— Не уходи голодным, я сейчас быстренько приготовлю...
Он взял пиалу, сделал пару глотков, надел свой плащ, поцеловал жену и, сказав, что позавтракает, когда вернется, выбежал из дома.
Хаиткулы сел рядом с шофером и, только после того как «уазик», объехав его дом, выскочил на центральную магистраль, пожал руки всем членам опергруппы, своим старым коллегам: эксперту Карэну Карапетяну, всегда носившему, независимо от того, холодно было или тепло, черную шапку с опущенными ушами, на плече у него висел фотоаппарат, следователю Нокерову, никогда не расстававшемуся со своим пухлым портфелем судебно-медицинскому эксперту Мыйманову, прокурору-криминалисту Марта-, росу Газгетдиновичу Тамакаеву, засыпавшему в машине сразу, как только она трогалась, и Талхату Хасянову, ближайшему своему помощнику.
Поздоровавшись с Талхатом, Хаиткулы задержал на нем взгляд: «Докладывай, что стряслось...» — и тут же обратил внимание, что помощник вырядился во все новенькое. «Уж не в один ли день мы родились?» — подумал он. Ему и в голову не пришло, что подчиненные иногда помнят о торжественных датах в жизни начальников. Он привык видеть Талхата всегда в одной и той же одежде, поэтому удивился, увидев его таким щеголем: японская куртка, немного великоватая ему,— в таких обычно ходят чарджоуские журналисты,— новенькие черные ботинки, джинсы... Решив сделать приятное Талхату, толкнул дружески в плечо, улыбнулся:
— Поздравляю, носи на здоровье! Стал совсем красавец... Талхат смутился, но, внимание капитана его обрадовало.
Скованность его как рукой сняло.
— Спасибо, товарищ капитан! — Талхату показалось, что он сказал это слишком громко, но его голос никто, кроме Хаиткулы, не услышал. Талхат совсем успокоился и стал докладывать: — Преступление совершено в районе Учпункта, возле овощного склада. Полчаса назад сторож склада прибежал домой к участковому и сказал, что обнаружил труп. Участковый позвонил нам...
Пересказав свой разговор с участковым, Талхат добавил, что он его предупредил, чтобы никого не подпускал к месту происшествия.
«В сторожке должен быть телефон. Почему сторож не позвонил оттуда, а пошел к участковому? — подумал Хаиткулы.— Жаль, много времени потеряно...» За окном мель-
кали дома, деревья, прохожие, но, погруженный в свои мысли, начальник уголовного розыска ничего не замечал.
— Покеров! — Хаиткулы не отрывал глаз от заснеженной дороги.— Нокеров, на старый снег лег свежий. Как думаешь, найдем следы?
Вместо следователя Нокерова ему ответил криминалист Тамакаев:
— Следы никогда не теряются, хорошо запомните это. Сейчас в этом убедимся.
Он привычным движением приподнял шляпу, как человек, приступающий к важному делу, снял с колен чемоданчик.
Недалеко от областной больницы, там, где кончаются жилые строения, машина повернула налево. Теперь они ехали по дороге, с правой стороны которой был пустырь, а слева — высокие дувалы, за которыми ютились старые домишки. Впереди показалось красное кирпичное здание складов... Шофер спросил, куда ехать дальше,
— Где-то здесь, рядом со складами...— Талхат сказал это неуверенно, поверх головы шофера пытаясь разглядеть местность.
— Ну и сыщики вы! — раздался укоризненный голос Мартироса Газгетдиновича.— Сколько лет работаете, а ведете себя черт знает как, будто новички. Поезжай прямо. Видишь впереди деревья? Столбы идут к ним,— значит, там телефон... в сторожке. Туда и надо ехать.
Талхату уже несколько раз приходилось работать с прокурором-криминалистом, но он все никак не мог привыкнуть к его брюзжанью, упрекам, к его желанию командовать. Странно, как он мог слышать разговор в машине, если все время храпел? Один этот храп раздражал Талхата, и если ему когда-нибудь доводилось сидеть напротив Тама-каева, то потом у него целый день болели шейные позвонки — оттого, что сидел, отвернув лицо от криминалиста... Хаиткулы же относился к нему иначе, прощал все его недостатки. Тамакаев был хороший криминалист, работавший практически без ошибок, и советы его Хаиткулы очень ценил. И его нисколько не смущало то, что внешне Тамакаев выглядел белой вороной, никто не ходил так, как он,— в шляпе, в длинном сером старомодном пальто, в сапогах с высокими голенищами, какие носили, наверное, только в двадцатые годы.
Снег, покрывший пустырь, был чистым, свежим. Лишь кое-где виднелись следы пробегавших здесь кошек и собак.И только когда поравнялись со складами, стоявшими поодаль от дороги, справа увидели человеческие следы. Если бы сейчас светило солнце, их можно было бы принять за тень от проводов.
Хаиткулы, сидевший на переднем сиденье, заметил их раньше, чем другие, подумал: «Следы сторожа». Когда подъехали ближе, по следам увидел: сначала человек прошел в одну сторону, потом в другую.... Но было похоже, что следы оставил не один человек, а двое...
Капитан изложил свои соображения Тамакаеву, тот согласился с ним:
— Двое. Надо измерить и обследовать эти отпечатки... Участники опергруппы скоро убедились, что Тамакаев безошибочно определил место преступления — оно совершено именно за деревьями, между складами, забором и домиком в глубине тупика. Они сошли возле тамдыра и кучи сухих стеблей хлопчатника, приготовленных для растопки.
Подошли поближе к дому с тремя окнами. Рядом с ним — калитка в глинобитной стене. Трудно было поверить, что человек, который лежал, вытянувшись и прислонясь плечами к стене, мертв. Четыре ряда свежих следов тянулись от него в направлении прибывшей машины, а затем дугой уходили в сторону складов. Неподалеку стояли участковый милиционер и еще один, очень тепло одетый человек — сторож.
Тамакаев вместе с медэкспертом Мыймановым вдоль стены направился к убитому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71