..
— Что «можем»? Говори яснее! —Хаиткулы встал из-за стола.
— Извините, агай... Мы ведь проверили отпечатки пальцев у всех, кого подозревали? Так? А про одного человека забыли.
— Про кого забыли?
— Про ее мужа, который в колонии.
Хаиткулы сгоряча хотел сказать: «Чушь!» — но передумал и про себя даже отметил смелость этой гипотезы.
— Принеси дело ее мужа, но скажу откровенно: такая гениальная идея могла прийти в голову только старшему инспектору Хасянову. Она рождает сразу же другую: уж не отпуск ли дали осужденному?
Талхат принес дело Бердыева, потом побежал к криминалисту, чтобы проверить отпечатки пальцев нового подозреваемого. Через десять минут прибежал назад:
— Он самый, товарищ майор!
— Что за чертовщина, Талхат! Опять новые заботы! Собирайся, едем в Энск.
ЭНСК
Начальник колонии, выслушав Хаиткулы, подскочил на стуле от изумления. Лицо его из розового стало землистым. Прихрамывая, он подбежал к двери кабинета, кого-то позвал. Вернулся на свое место и, вспомнив, что под крышкой стола есть кнопка вызова, растерялся еще больше. Он, как говорит пословица, «из-за гнева на Али мстил Ахмеду»,— мгновенно появившемуся военнослужащему сердито сказал:
— Где вы ходите? Немедленно найдите дежурного! Солдат вышел, а начальник колонии по очереди посмотрел сначала на Хаиткулы, потом на Талхата.
— Вы меня обидели, товарищи. Вы, наверное, думаете, мы здесь отару пасем, а осужденные по своему желанию могут ездить домой, когда им захочется. Сущая ерунда.
Старший лейтенант, вызыванный для разъяснений, побледнел... Да, в тот вечер он дежурил. Да, кое-что произошло... Позвонили из дому: «Быстрее приезжай, мать при смерти!» Дежурный шофер был занят, поэтому пришлось посадить за руль Мамедмуратл Бердыева — машину хорошо водит, не один раз выручал.
— Успели к матери? Простились?
— Успел, товарищ капитан. Благословила, как говорится...
— Бердыева одного оставляли?
— Оставлял. Обещал, что ничего плохого не сделает. Мы и вернулись вместе. Пока я у постели матери был, может, он отлучался к жене, она рядом с моей мамой живет. На машине за пять минут можно доехать. Если отлучался, то на час, не больше... Но разрешения не спрашивал.
— Ладно, с вами я разберусь потом. Можете идти...— Начальник колонии стал мрачнее тучи.
— Товарищ капитан, минутку! Разрешите задать вопрос дежурному? — Талхат встал от возбуждения.
— Задавайте...— хмуро бросил капитан.
— Бердыев курящий?
Перепуганный старший лейтенант, из белого как мел превратившийся в красного как рак, с трудом выдавил:
— За час выкуривает пачку.—Он круто развернулся и вышел из кабинета.
Начальник колонии вышел из-за стола, прошелся вдоль кабинета — от стены до стены. Он оставался в растерянности: с одной стороны, старший лейтенант совершил серьезный проступок, с другой — именно он в чем-то поможет сейчас приехавшим товарищам из угрозыска. В чем же? Что натворил Бердыев? Он ходил из угла в угол, думая, какое ему принять решение, а Хаиткулы, понимая, как задело капитана это происшествие, проникся к нему симпатией. Хаиткулы видел его насквозь — исполнительный служака, преданный делу и ненавидящий малейшее нарушение устава или инструкции. Он представил,, как нелегок был путь капитана по служебной лестнице вверх, как боялся он ошибок. Хаиткулы смотрел на него с сочувствием.
— Товарищ капитан,— Хаиткулы старался говорить как можно мягче,— вы нам уже помогли и поможете еще больше, если пригласите сюда Бердыева.
Капитан подошел к двери, приказал дежурному привести Бердыева. Потом посмотрел на Хаиткулы:
— Говорите прямо: большая беда? Надеюсь, не мокрое дело?
— Мокрое.
— Та-а-ак... как раз этого мне не хватало! А ведь мужик он вроде неплохой.
— Подозреваются другие... Но, как мы сказали, есть улики и против него, надо проверить...— Хаиткулы говорил так, чтобы начальник колонии успокоился.
Мамедмурат Бердыев на вопрос незнакомого майора: «Был ли он недавно у себя дома?», возмутился:
— Клевещете, гражданин майор! Клевещете на честного человека! Я отсюда собираюсь выйти перевоспитанным. Третий год хожу в вечернюю школу, учусь на четверки. На аккордеоне тоже выучился, в, самодеятельность хожу. Раньше только в цехе потел, а вот теперь и начальника на машине стал подвозить... Полгода мне осталось, гражданин майор, не топите!
Начальник колонии хотя и смотрел на него исподлобья, не придавая большого значения его словам, но пару раз кивнул: «Так и есть... Разные специальности освоил. Может встать на правильный путь, может и досрочно выйти».
Хаиткулы. достаточно было первых же слов Бердыева,, чтобы составить о нем представление — плохонький актер.
— Отлично, Мамедмурат, что вы взялись за ум. Желание исправиться — самое важное качество для осужденного. Но дорога перед вами трудная. Если в душе своей оставите хоть капельку лжи, опять потеряете направление. Будет жаль, если это случится... У вас же хорошая специальность, жена, мать, двор свой...
Бердыев насторожился: «Не зря говорит гражданин майор. Раскинул сеть...» Он не знал, что ответить Хаиткулы, жалобно простонал:
— Не трогайте мою семью.
— Мамедмурат, я не терплю двуличия, поэтому скажу правду: ваша жена оказалась в сложном положении после того, как вы побывали у нее...
Бердыеву как будто подсекли голову: с закрытыми глазами она упала на его правое плечо. Талхат протянул руку к графину, но Хаиткулы остановил его:
— Талхат, не беспокойся попусту. Он все слышит и, думаю, все видит.
Начальник колонии тоже не усидел на месте, встал, оперся обеими руками о стол. После слов Хаиткулы снова опустил свое грузное тело, вздохнул, спросил:
— Вы что... знали его? — Он вытер пот со лба.
— Нет, к счастью, вижу в первый раз. Но узнал сразу,как вошел. Это один из фокусов, которые такие, как он, умеют нам доказывать... Ну что, Мамедмурат?
Бердыев как ни в чем не бывало поднял голову:
— Не трогайте жену...
— Если бы после вашего посещения дома под вашими окнами не убили человека, я не стал бы знакомиться ни с вами, ни с вашей женой.
Услыхав это, Бердыев выпрямился на стуле, округлил глаза. Зрачки остановились, расширились, лицо посерело, дыхание остановилось. Никаких признаков жизни: не человек, а призрак... Начальник колонии умоляюще смотрел на майора, а тот терпеливо ждал.
Ждать пришлось бы долго, и он решил прервать комедию:
— Мамедмурат, вы, кажется, меня не поняли? Вашу жену ле обвиняют в, убийстве...— Едва он сказал это, как у притворщика зашевелились веки. Хаиткулы продолжал: — Когда мы пришли к ней, в доме пахло дымом, под кроватью нашли пепельницу, полную окурков. Ваша жена до сих пор скрывает от нас, откуда появились окурки, кто курил. До сих пор молчит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Что «можем»? Говори яснее! —Хаиткулы встал из-за стола.
— Извините, агай... Мы ведь проверили отпечатки пальцев у всех, кого подозревали? Так? А про одного человека забыли.
— Про кого забыли?
— Про ее мужа, который в колонии.
Хаиткулы сгоряча хотел сказать: «Чушь!» — но передумал и про себя даже отметил смелость этой гипотезы.
— Принеси дело ее мужа, но скажу откровенно: такая гениальная идея могла прийти в голову только старшему инспектору Хасянову. Она рождает сразу же другую: уж не отпуск ли дали осужденному?
Талхат принес дело Бердыева, потом побежал к криминалисту, чтобы проверить отпечатки пальцев нового подозреваемого. Через десять минут прибежал назад:
— Он самый, товарищ майор!
— Что за чертовщина, Талхат! Опять новые заботы! Собирайся, едем в Энск.
ЭНСК
Начальник колонии, выслушав Хаиткулы, подскочил на стуле от изумления. Лицо его из розового стало землистым. Прихрамывая, он подбежал к двери кабинета, кого-то позвал. Вернулся на свое место и, вспомнив, что под крышкой стола есть кнопка вызова, растерялся еще больше. Он, как говорит пословица, «из-за гнева на Али мстил Ахмеду»,— мгновенно появившемуся военнослужащему сердито сказал:
— Где вы ходите? Немедленно найдите дежурного! Солдат вышел, а начальник колонии по очереди посмотрел сначала на Хаиткулы, потом на Талхата.
— Вы меня обидели, товарищи. Вы, наверное, думаете, мы здесь отару пасем, а осужденные по своему желанию могут ездить домой, когда им захочется. Сущая ерунда.
Старший лейтенант, вызыванный для разъяснений, побледнел... Да, в тот вечер он дежурил. Да, кое-что произошло... Позвонили из дому: «Быстрее приезжай, мать при смерти!» Дежурный шофер был занят, поэтому пришлось посадить за руль Мамедмуратл Бердыева — машину хорошо водит, не один раз выручал.
— Успели к матери? Простились?
— Успел, товарищ капитан. Благословила, как говорится...
— Бердыева одного оставляли?
— Оставлял. Обещал, что ничего плохого не сделает. Мы и вернулись вместе. Пока я у постели матери был, может, он отлучался к жене, она рядом с моей мамой живет. На машине за пять минут можно доехать. Если отлучался, то на час, не больше... Но разрешения не спрашивал.
— Ладно, с вами я разберусь потом. Можете идти...— Начальник колонии стал мрачнее тучи.
— Товарищ капитан, минутку! Разрешите задать вопрос дежурному? — Талхат встал от возбуждения.
— Задавайте...— хмуро бросил капитан.
— Бердыев курящий?
Перепуганный старший лейтенант, из белого как мел превратившийся в красного как рак, с трудом выдавил:
— За час выкуривает пачку.—Он круто развернулся и вышел из кабинета.
Начальник колонии вышел из-за стола, прошелся вдоль кабинета — от стены до стены. Он оставался в растерянности: с одной стороны, старший лейтенант совершил серьезный проступок, с другой — именно он в чем-то поможет сейчас приехавшим товарищам из угрозыска. В чем же? Что натворил Бердыев? Он ходил из угла в угол, думая, какое ему принять решение, а Хаиткулы, понимая, как задело капитана это происшествие, проникся к нему симпатией. Хаиткулы видел его насквозь — исполнительный служака, преданный делу и ненавидящий малейшее нарушение устава или инструкции. Он представил,, как нелегок был путь капитана по служебной лестнице вверх, как боялся он ошибок. Хаиткулы смотрел на него с сочувствием.
— Товарищ капитан,— Хаиткулы старался говорить как можно мягче,— вы нам уже помогли и поможете еще больше, если пригласите сюда Бердыева.
Капитан подошел к двери, приказал дежурному привести Бердыева. Потом посмотрел на Хаиткулы:
— Говорите прямо: большая беда? Надеюсь, не мокрое дело?
— Мокрое.
— Та-а-ак... как раз этого мне не хватало! А ведь мужик он вроде неплохой.
— Подозреваются другие... Но, как мы сказали, есть улики и против него, надо проверить...— Хаиткулы говорил так, чтобы начальник колонии успокоился.
Мамедмурат Бердыев на вопрос незнакомого майора: «Был ли он недавно у себя дома?», возмутился:
— Клевещете, гражданин майор! Клевещете на честного человека! Я отсюда собираюсь выйти перевоспитанным. Третий год хожу в вечернюю школу, учусь на четверки. На аккордеоне тоже выучился, в, самодеятельность хожу. Раньше только в цехе потел, а вот теперь и начальника на машине стал подвозить... Полгода мне осталось, гражданин майор, не топите!
Начальник колонии хотя и смотрел на него исподлобья, не придавая большого значения его словам, но пару раз кивнул: «Так и есть... Разные специальности освоил. Может встать на правильный путь, может и досрочно выйти».
Хаиткулы. достаточно было первых же слов Бердыева,, чтобы составить о нем представление — плохонький актер.
— Отлично, Мамедмурат, что вы взялись за ум. Желание исправиться — самое важное качество для осужденного. Но дорога перед вами трудная. Если в душе своей оставите хоть капельку лжи, опять потеряете направление. Будет жаль, если это случится... У вас же хорошая специальность, жена, мать, двор свой...
Бердыев насторожился: «Не зря говорит гражданин майор. Раскинул сеть...» Он не знал, что ответить Хаиткулы, жалобно простонал:
— Не трогайте мою семью.
— Мамедмурат, я не терплю двуличия, поэтому скажу правду: ваша жена оказалась в сложном положении после того, как вы побывали у нее...
Бердыеву как будто подсекли голову: с закрытыми глазами она упала на его правое плечо. Талхат протянул руку к графину, но Хаиткулы остановил его:
— Талхат, не беспокойся попусту. Он все слышит и, думаю, все видит.
Начальник колонии тоже не усидел на месте, встал, оперся обеими руками о стол. После слов Хаиткулы снова опустил свое грузное тело, вздохнул, спросил:
— Вы что... знали его? — Он вытер пот со лба.
— Нет, к счастью, вижу в первый раз. Но узнал сразу,как вошел. Это один из фокусов, которые такие, как он, умеют нам доказывать... Ну что, Мамедмурат?
Бердыев как ни в чем не бывало поднял голову:
— Не трогайте жену...
— Если бы после вашего посещения дома под вашими окнами не убили человека, я не стал бы знакомиться ни с вами, ни с вашей женой.
Услыхав это, Бердыев выпрямился на стуле, округлил глаза. Зрачки остановились, расширились, лицо посерело, дыхание остановилось. Никаких признаков жизни: не человек, а призрак... Начальник колонии умоляюще смотрел на майора, а тот терпеливо ждал.
Ждать пришлось бы долго, и он решил прервать комедию:
— Мамедмурат, вы, кажется, меня не поняли? Вашу жену ле обвиняют в, убийстве...— Едва он сказал это, как у притворщика зашевелились веки. Хаиткулы продолжал: — Когда мы пришли к ней, в доме пахло дымом, под кроватью нашли пепельницу, полную окурков. Ваша жена до сих пор скрывает от нас, откуда появились окурки, кто курил. До сих пор молчит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71