Положив папку и магнитофон на сиденье ожидавшего его «уазика», Хаиткулы сел рядом с шофером. Машина рывком тронулась и быстро набрала большую скорость. Раздался позывной внутренней рации.
— «Первый» слушает!
Когда Хаиткулы услышал, что на 49-м разъезде обнаружена машина марки «ГАЗ-69», он тут же забыл о существовании Ханум и даже о золотых монетах.
Конечно, надо внести поправку в это его временное состояние, вызванное долгожданным сообщением. В действительности его соображения, касающиеся загадочных золотых монет, уже давно созрели. Пройдет какое-то время (пусть читатель не обижается на автора за то, что он опережает события), и его догадки обратятся в факты, а предположения станут реальностью... Но до этого пока далеко.
— ...Мы в пути. Сейчас у железной дороги, минут через двадцать ждите.— Хаиткулы повесил микрофон рации на рычаг, сказал шоферу: — Жми на двадцать пятый километр шоссе Чарджоу — Ашхабад!
Водитель кивнул, и как только «уазик» пересек границу города, стрелка спидометра подскочила к делению 90 километров в час, а когда свернули перед постом ГАИ с кольцевой дороги на нужную им трассу, она уже не показывала меньше ста.
Быстро оставались позади тянувшиеся по левой стороне трассы кирпичные и блочные здания новой застройки, справа было железнодорожное полотно. За железной дорогой тянулись до горизонта укрытые снегом поля. Асфальт был совершенно чист. Колеса машин разбросали выпавший ночью снежок, а солнце довершило их дело — растопило снег и подсушило дорогу.
До солончака дорога не дробилась. И только у моста она разделилась на три рукава: главная трасса взлетала на мост и шла дальше, два боковых ответвления перед самым мостом убегали влево и вправо. Не сворачивая, «уазик» легко взял подъем и в считанные минуты проскочил открывшийся как на ладони поселок Комсомольск. Вот и крайние дома уже не видны... Трассу обступили желтые пески — распахнулись ворота в бескрайний мир великой пустыни Каракумы.
На южных склонах барханов снег уже совсем растаял, на северных еще кое-где держался, пятна снега напоминали агыл1 беленьких ягнят. Вершины песчаных холмов густо покрыты чалы2, их пушистыми белыми шапками.
Совсем другая езда по пустыне, ни с чем не сравнимая! Шоссе то ныряло в низины, то взбиралось на холмы. Чем дальше они углублялись в пески, тем выше становились барханы и все гуще и гуще были заросли чалы. В провалах между барханами встречались уже и целые саксауловые рощи. Хаиткулы, завороженному зрелищем пустыни, чудилось, что- не по асфальту они мчатся со скоростью сто километров в час, а медленно продвигаются по черному длинному ковру, расстеленному между бредущими справа и слева бесконечными караванами верблюдов, навьюченных саксаулом и белыми охапками чалы.
«Пустыня своим однообразием быстро утомляет»,— слышал он не раз. Нет, он не согласен с этим. Тому, кто не бродил по пустыне многие километры, кто не взбирался на вершины и склоны барханов, не любовался с них, лежа в зарослях чалы, бескрайней панорамой Каракумов, тому эта своеобразная красота, быть может, и покажется утомительной. Но ведь в пустыне нет ничего, что повторялось бы, даже двух одинаковых барханов не встретишь,— цвет, форма, растительность, все разное... Море или небо раскрывают свои тайны только _ тем, кто их любит. Так и пустыня — не каждому открывается она.
У придорожного столба с цифрой «25» стояли желтые «Жигули» начальника чарджоуской ГАИ. «Уазик» затормозил позади них. Сбегавшая с обочины шоссе тропинка метров через тридцать соединялась с проселочной дорогой, идущей параллельно шоссе. Хаиткулы быстро зашагал по этой тропинке.
Вот и разыскиваемый «ГАЗ-69», вернее — обгоревший его каркас. Начальник ГАИ, следователь Нокеров и еще трое коллег Хаиткулы в штатской одежде окружили то, что когда-то называлось машиной марки «ГАЗ-69». Карэн Ка-рапетян делал последние снимки.
Хаиткулы кивком головы поздоровался с начальником ГАИ и подошел к стоявшему в стороне, будто все происходившее его мало касалось, Тамакаеву.
— Тот самый, Мартирос Газгетдинович?
— Да, но следов никаких нет.—Лицо Тамакаева по-прежнему оставалось невозмутимым.
— Должны быть, не сгорел же преступник в машине...
— Нет, не сгорел. Он... или они подожгли машину и пошли по ее следу, свои следы соскабливали чем-то железным до самого шоссе. Потом, скорее всего, подвернулась проходящая машина. Не ясно, в каком направлении они уехали,— или в ту, или в эту сторону...— Тамакаев показал рукой сначала в сторону города, потом в противоположную.— Меня, собственно, интересует только одна, вполне конкретная вещь...
— Меня тоже. Из-за нее я и спешил сюда.
После тщательного осмотра под слоем пепла была обнаружена половина кирпича, которая так интересовала и Тамакаева, и Хаиткулы и которую они напрасно искали на месте преступления.
Тамакаев вынул из своего чемоданчика лупу.
— Все покрыто конотью, придется проводить лабораторную экспертизу... Но вот этот угол явно раскололся от удара, это и без экспертизы понятно. Даже если никаких следов на кирпиче не обнаружится, сам факт, что мы нашли его здесь,— большая удача. Ваша гипотеза,— он улыбнулся Хаиткулы,— полностью подтвердилась. Тот парень на самом деле выдернул две половинки кирпичей, первая попала в правую фару, эту половинку мы и нашли на месте преступления. Кстати, осмотрите гнездо фары!.. Вторую же половинку кирпича он бродил в ветровое стекло, оно раскололось, а кирпич упал внутрь машины.
Хаиткулы осмотрел гнездо правой фары. Под слоем копоти он без труда обнаружил мелкие осколки кирпича и стекла фары. Левая фара лопнула, когда горела машина, осколки ее лежали под передком.
— Выходит, «ГАЗ-69» с разбитой фарой и расколотым лобовым стеклом проехал столько километров? — Хаиткулы вопросительно посмотрел на Тамакаева.
— Выходит, что так... А чего им бояться ночью?
— Давайте посчитаем время... Четыре или пять километров им пришлось ехать по городу в районе Учпункта. Между городом и Комсомольском еще восемь километров. Учитывая снегопад, скользкую дорогу, им... или ему понадобилось минут сорок — пятьдесят на этот путь. От поселка Комсомольск до этого места — пятнадцать километров, еще полчаса езды. Если предположить, что машина сгорела в четыре часа ночи, ошибки, думаю, не будет. Верно?
— Согласен, Хаиткулы Мовлямбердыевич!
К ним подошел начальник ГАИ:
— Ну, какие еще затруднения?
— Машину сожгли, это ясно,—ответил Хаиткулы.— Открытым остается вопрос, в какую сторону и на чем уехал водитель.
— Попробуем выяснить. Сначала проверим, какие машины переправлялись на пароме через Амударью. Туда ночью больше всего идут легковые машины тех, кто покупает их в Москве и в других городах, а потом перегоняют через Баку, Красноводск и Ашхабад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— «Первый» слушает!
Когда Хаиткулы услышал, что на 49-м разъезде обнаружена машина марки «ГАЗ-69», он тут же забыл о существовании Ханум и даже о золотых монетах.
Конечно, надо внести поправку в это его временное состояние, вызванное долгожданным сообщением. В действительности его соображения, касающиеся загадочных золотых монет, уже давно созрели. Пройдет какое-то время (пусть читатель не обижается на автора за то, что он опережает события), и его догадки обратятся в факты, а предположения станут реальностью... Но до этого пока далеко.
— ...Мы в пути. Сейчас у железной дороги, минут через двадцать ждите.— Хаиткулы повесил микрофон рации на рычаг, сказал шоферу: — Жми на двадцать пятый километр шоссе Чарджоу — Ашхабад!
Водитель кивнул, и как только «уазик» пересек границу города, стрелка спидометра подскочила к делению 90 километров в час, а когда свернули перед постом ГАИ с кольцевой дороги на нужную им трассу, она уже не показывала меньше ста.
Быстро оставались позади тянувшиеся по левой стороне трассы кирпичные и блочные здания новой застройки, справа было железнодорожное полотно. За железной дорогой тянулись до горизонта укрытые снегом поля. Асфальт был совершенно чист. Колеса машин разбросали выпавший ночью снежок, а солнце довершило их дело — растопило снег и подсушило дорогу.
До солончака дорога не дробилась. И только у моста она разделилась на три рукава: главная трасса взлетала на мост и шла дальше, два боковых ответвления перед самым мостом убегали влево и вправо. Не сворачивая, «уазик» легко взял подъем и в считанные минуты проскочил открывшийся как на ладони поселок Комсомольск. Вот и крайние дома уже не видны... Трассу обступили желтые пески — распахнулись ворота в бескрайний мир великой пустыни Каракумы.
На южных склонах барханов снег уже совсем растаял, на северных еще кое-где держался, пятна снега напоминали агыл1 беленьких ягнят. Вершины песчаных холмов густо покрыты чалы2, их пушистыми белыми шапками.
Совсем другая езда по пустыне, ни с чем не сравнимая! Шоссе то ныряло в низины, то взбиралось на холмы. Чем дальше они углублялись в пески, тем выше становились барханы и все гуще и гуще были заросли чалы. В провалах между барханами встречались уже и целые саксауловые рощи. Хаиткулы, завороженному зрелищем пустыни, чудилось, что- не по асфальту они мчатся со скоростью сто километров в час, а медленно продвигаются по черному длинному ковру, расстеленному между бредущими справа и слева бесконечными караванами верблюдов, навьюченных саксаулом и белыми охапками чалы.
«Пустыня своим однообразием быстро утомляет»,— слышал он не раз. Нет, он не согласен с этим. Тому, кто не бродил по пустыне многие километры, кто не взбирался на вершины и склоны барханов, не любовался с них, лежа в зарослях чалы, бескрайней панорамой Каракумов, тому эта своеобразная красота, быть может, и покажется утомительной. Но ведь в пустыне нет ничего, что повторялось бы, даже двух одинаковых барханов не встретишь,— цвет, форма, растительность, все разное... Море или небо раскрывают свои тайны только _ тем, кто их любит. Так и пустыня — не каждому открывается она.
У придорожного столба с цифрой «25» стояли желтые «Жигули» начальника чарджоуской ГАИ. «Уазик» затормозил позади них. Сбегавшая с обочины шоссе тропинка метров через тридцать соединялась с проселочной дорогой, идущей параллельно шоссе. Хаиткулы быстро зашагал по этой тропинке.
Вот и разыскиваемый «ГАЗ-69», вернее — обгоревший его каркас. Начальник ГАИ, следователь Нокеров и еще трое коллег Хаиткулы в штатской одежде окружили то, что когда-то называлось машиной марки «ГАЗ-69». Карэн Ка-рапетян делал последние снимки.
Хаиткулы кивком головы поздоровался с начальником ГАИ и подошел к стоявшему в стороне, будто все происходившее его мало касалось, Тамакаеву.
— Тот самый, Мартирос Газгетдинович?
— Да, но следов никаких нет.—Лицо Тамакаева по-прежнему оставалось невозмутимым.
— Должны быть, не сгорел же преступник в машине...
— Нет, не сгорел. Он... или они подожгли машину и пошли по ее следу, свои следы соскабливали чем-то железным до самого шоссе. Потом, скорее всего, подвернулась проходящая машина. Не ясно, в каком направлении они уехали,— или в ту, или в эту сторону...— Тамакаев показал рукой сначала в сторону города, потом в противоположную.— Меня, собственно, интересует только одна, вполне конкретная вещь...
— Меня тоже. Из-за нее я и спешил сюда.
После тщательного осмотра под слоем пепла была обнаружена половина кирпича, которая так интересовала и Тамакаева, и Хаиткулы и которую они напрасно искали на месте преступления.
Тамакаев вынул из своего чемоданчика лупу.
— Все покрыто конотью, придется проводить лабораторную экспертизу... Но вот этот угол явно раскололся от удара, это и без экспертизы понятно. Даже если никаких следов на кирпиче не обнаружится, сам факт, что мы нашли его здесь,— большая удача. Ваша гипотеза,— он улыбнулся Хаиткулы,— полностью подтвердилась. Тот парень на самом деле выдернул две половинки кирпичей, первая попала в правую фару, эту половинку мы и нашли на месте преступления. Кстати, осмотрите гнездо фары!.. Вторую же половинку кирпича он бродил в ветровое стекло, оно раскололось, а кирпич упал внутрь машины.
Хаиткулы осмотрел гнездо правой фары. Под слоем копоти он без труда обнаружил мелкие осколки кирпича и стекла фары. Левая фара лопнула, когда горела машина, осколки ее лежали под передком.
— Выходит, «ГАЗ-69» с разбитой фарой и расколотым лобовым стеклом проехал столько километров? — Хаиткулы вопросительно посмотрел на Тамакаева.
— Выходит, что так... А чего им бояться ночью?
— Давайте посчитаем время... Четыре или пять километров им пришлось ехать по городу в районе Учпункта. Между городом и Комсомольском еще восемь километров. Учитывая снегопад, скользкую дорогу, им... или ему понадобилось минут сорок — пятьдесят на этот путь. От поселка Комсомольск до этого места — пятнадцать километров, еще полчаса езды. Если предположить, что машина сгорела в четыре часа ночи, ошибки, думаю, не будет. Верно?
— Согласен, Хаиткулы Мовлямбердыевич!
К ним подошел начальник ГАИ:
— Ну, какие еще затруднения?
— Машину сожгли, это ясно,—ответил Хаиткулы.— Открытым остается вопрос, в какую сторону и на чем уехал водитель.
— Попробуем выяснить. Сначала проверим, какие машины переправлялись на пароме через Амударью. Туда ночью больше всего идут легковые машины тех, кто покупает их в Москве и в других городах, а потом перегоняют через Баку, Красноводск и Ашхабад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71