Джорджу захотелось запрыгать, стащить с себя одежду и прыгнуть от радости в воду. Это был самый счастливый момент во всей его жизни. Это было божественное блаженство наяву.
– Ну что же, капитан. – Джордж попытался выглядеть величественно. – Пусть будет Порт-Саид. Идем под парусами. Нет смысла сидеть и ждать, пока нас подберет какой-нибудь крупный корабль. Мы и сами справимся. Да… э… капитан. – Джордж почувствовал, как его начинает распирать от радости. – Прежде чем мы пустимся в это… как его… ваше плаванье, мы могли бы воспользоваться случаем и пострелять на корме? То есть, если у вас нет возражений.
Джордж не стал дожидаться ответа капитана. Он ободряюще обнял сына за плечики и сказал ему:
– Что ты скажешь, сынок, тебе хотелось бы, чтобы папа научил тебя стрелять?
Малыш опешил. Сначала он ждал, что его выбранят за плохое поведение во время проповеди, потом решил, что все они утонут, потом папа накричал на капитана Косби, и теперь вот, нате вам, предлагает игру, о которой он даже не смеет мечтать. Стрельба по мишеням! По глиняным птичкам, из громких ружей, и запах горячего металла и дыма, какой бывает только у взрослых.
– Я буду стрелять, папа? Вот здорово!
– В таком случае, так и поступим, Поль. Ты наш босс!
Джордж был на седьмом небе. «Ты теперь увидишь, Огден, – сказал он себе. – Теперь моя игра, и я заказываю карту. Не ты и не отец. И не в каком-то там таинственном месте. Мы придем на Борнео, когда я решу. Так что тебе придется проглотить это».
– Установить мишени на корме! – скомандовал гордящийся собой человек, и его приказание разнеслось по всему кораблю.
Все это время Юджиния смотрела на море и старалась не рассмеяться. «Потеряли ход», – повторяла она про себя снова и снова. Что-то вокруг нее звучало, как разные голоса. Они читали нараспев по-латыни, жалобно напевали по-итальянски, выкрикивали громкие гимны англиканской церкви или убаюкивали младенцев и тихонько напевали детские песенки. Вокруг нее звучали хоры, побуждая ее присоединиться к ним, но единственное, что приходило на память, была песенка, которую она выучила в детстве:
Однажды, гуляя по дальним лугам,
Престранную девушку встретил я там…
Мы шли с нею лесом, мы шли по опушке
И шаг наш замедлили возле избушки.
Тут, взгляд свой потупивши, с легким кивком
Она мне сказала: «А это мой дом».
«Коль станешь мне мужем, – сказала она,–
И кров мой разделишь, я буду верна.
А станешь читать мне часами стихи,–
Узнаешь язык малютки Мо-хи».
Жаль, что она не может запеть вслух.
– Давай! – Джордж смотрел в прицел своего ружья, ведя ствол за глиняным голубем, только что выброшенным в воздух. Выстрел был точным, глиняная тарелочка разлетелась на сотню осколков, рассыпавшихся подобно горячим уголькам по поверхности моря.
– Давай! – закричал он снова, и стюард торопливо перезарядил аппарат, выбрасывающий тарелочки. Корма «Альседо» стала похожа на средневековый корабль, отражающий нападение пиратов с помощью гигантского самострела. Глиняных голубей выбрасывала машина серебристого цвета на толстых ножках с длинной шеей и пружиной внутри, способная посылать снаряды на несколько сотен футов вверх. Вокруг нее сновали стюарды, подававшие оружие и свинцовые заряды и вытаскивавшие на палубу ящики с глиняными «птичками». Серьезность, с какой они бегали туда и сюда, поблескивание самой машины придавали корме вид крепости в осаде. Не хватало только шлемов, кольчуг и котлов с кипящей смолой.
– Давай! – еще громче потребовал Джордж, и машина выбросила в воздух очередную мишень.
Второй прекрасный выстрел. Если бы птица была настоящей, от нее вряд ли бы что-нибудь осталось, кроме горстки перьев, кружащихся в пене на волнах. Джорджу понравилась эта мысль, и он повернулся к Уитни.
– Попробуй перестрелять меня, если только рискнешь!
Уит, нервничая, занял позицию, а Джордж поднес свое ружье близко к глазам, притворяясь, будто разглядывает невидимые щербинки. Забыв обо всем на свете, он любовно осмотрел ствол, ложе, дотронулся до спускового крючка и бойка. Его ружье. Его «парди». Изготовлено в Лондоне по его мерке. Как шьют костюмы или делают ботинки. Неудивительно, подумал Джордж, что оно подходит ему. Он одалживал другим ружья или винтовки, что только ни делал с ними, но только не с «парди», с этим «парди». Джордж погладил ствол. «Какой день! – сказал он себе. – Какой день! Как здорово, что подвернулась эта история с винтом!»
– Можно мне попробовать, папа? – потянулся к ружью Поль.
– О… А, это ты, Поль? – удивленно произнес Джордж. Он не забыл про обещание, которое дал сыну, просто он откладывает его выполнение. Это мужское дело, стрельба, и даже несмотря на то, что намерение научить Поля шло от самого чистого сердца, выполнить его было не так-то просто. Куда проще пошуметь среди равных тебе, просто поддаться общему настроению, когда не нужно присматривать за кем-то еще. Отцовство вовсе не всегда то, что о нем думают.
– Не заметил тебя, Поль, сынок, – заикаясь, пробормотал Джордж, – …и… ну ладно… Ты еще не можешь попробовать… Пока… Впрочем, через минутку. Через минутку. Почему бы тебе, э… почему бы тебе не пойти… Нет, ничего… встань здесь.
И Джордж поставил мальчика так, чтобы он не мешался под ногами.
Поль встал как вкопанный, словно эта позиция была частью ритуала. Ели бы папа велел ему расставить руки в стороны или стоять и не падать на одной ноге, он бы так и сделал. Он готов на что угодно ради случая быть среди мужчин.
– Никуда не годится, старина. Никуда, – заревел Джордж, когда мишень, по которой стрелял Уитни, упала в воду целой и невредимой. Про Поля он забыл сразу же, бросившись мимо него к Уиту, чтобы утешительно похлопать его по спине. – Где-то выигрываешь, где-то проигрываешь. – Джордж смеялся смачно, самодовольно, с напускным дружелюбием. – Попытка – не пытка, старина.
Вызывая следующего стрелка на линию огня, Джордж гоготал над своей новой шуткой:
– Лейтенант? Хотите попробовать? Посмотрим, спасете ли вы репутацию молодых жеребчиков на нашем корабле. Полагаю, вы у нас наш собственный снайпер… Если только можно верить Огдену…
Голос Джорджа рокотал над притихшим морем, гремел по всей палубе и заглушал даже чаек. На мили вокруг не было слышно никакого другого звука. «Это мой папа, – с гордостью думал Поль. – Мы слышим моего папу. Могу поспорить, если поблизости есть корабль, то и на нем слышат его голос».
– А теперь можно мне попробовать? – Поль тихонько потянул отца за рукав.
– Что? Поль? Ты все еще здесь? Молодец!.. Нет, нет, еще нет, мальчик. Подожди минутку… После джентльменов.
Джордж передал ружье лейтенанту Брауну, подмигнул так, чтобы это заметили все, и подал знак стюарду перезаряжать и подготовиться к залпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
– Ну что же, капитан. – Джордж попытался выглядеть величественно. – Пусть будет Порт-Саид. Идем под парусами. Нет смысла сидеть и ждать, пока нас подберет какой-нибудь крупный корабль. Мы и сами справимся. Да… э… капитан. – Джордж почувствовал, как его начинает распирать от радости. – Прежде чем мы пустимся в это… как его… ваше плаванье, мы могли бы воспользоваться случаем и пострелять на корме? То есть, если у вас нет возражений.
Джордж не стал дожидаться ответа капитана. Он ободряюще обнял сына за плечики и сказал ему:
– Что ты скажешь, сынок, тебе хотелось бы, чтобы папа научил тебя стрелять?
Малыш опешил. Сначала он ждал, что его выбранят за плохое поведение во время проповеди, потом решил, что все они утонут, потом папа накричал на капитана Косби, и теперь вот, нате вам, предлагает игру, о которой он даже не смеет мечтать. Стрельба по мишеням! По глиняным птичкам, из громких ружей, и запах горячего металла и дыма, какой бывает только у взрослых.
– Я буду стрелять, папа? Вот здорово!
– В таком случае, так и поступим, Поль. Ты наш босс!
Джордж был на седьмом небе. «Ты теперь увидишь, Огден, – сказал он себе. – Теперь моя игра, и я заказываю карту. Не ты и не отец. И не в каком-то там таинственном месте. Мы придем на Борнео, когда я решу. Так что тебе придется проглотить это».
– Установить мишени на корме! – скомандовал гордящийся собой человек, и его приказание разнеслось по всему кораблю.
Все это время Юджиния смотрела на море и старалась не рассмеяться. «Потеряли ход», – повторяла она про себя снова и снова. Что-то вокруг нее звучало, как разные голоса. Они читали нараспев по-латыни, жалобно напевали по-итальянски, выкрикивали громкие гимны англиканской церкви или убаюкивали младенцев и тихонько напевали детские песенки. Вокруг нее звучали хоры, побуждая ее присоединиться к ним, но единственное, что приходило на память, была песенка, которую она выучила в детстве:
Однажды, гуляя по дальним лугам,
Престранную девушку встретил я там…
Мы шли с нею лесом, мы шли по опушке
И шаг наш замедлили возле избушки.
Тут, взгляд свой потупивши, с легким кивком
Она мне сказала: «А это мой дом».
«Коль станешь мне мужем, – сказала она,–
И кров мой разделишь, я буду верна.
А станешь читать мне часами стихи,–
Узнаешь язык малютки Мо-хи».
Жаль, что она не может запеть вслух.
– Давай! – Джордж смотрел в прицел своего ружья, ведя ствол за глиняным голубем, только что выброшенным в воздух. Выстрел был точным, глиняная тарелочка разлетелась на сотню осколков, рассыпавшихся подобно горячим уголькам по поверхности моря.
– Давай! – закричал он снова, и стюард торопливо перезарядил аппарат, выбрасывающий тарелочки. Корма «Альседо» стала похожа на средневековый корабль, отражающий нападение пиратов с помощью гигантского самострела. Глиняных голубей выбрасывала машина серебристого цвета на толстых ножках с длинной шеей и пружиной внутри, способная посылать снаряды на несколько сотен футов вверх. Вокруг нее сновали стюарды, подававшие оружие и свинцовые заряды и вытаскивавшие на палубу ящики с глиняными «птичками». Серьезность, с какой они бегали туда и сюда, поблескивание самой машины придавали корме вид крепости в осаде. Не хватало только шлемов, кольчуг и котлов с кипящей смолой.
– Давай! – еще громче потребовал Джордж, и машина выбросила в воздух очередную мишень.
Второй прекрасный выстрел. Если бы птица была настоящей, от нее вряд ли бы что-нибудь осталось, кроме горстки перьев, кружащихся в пене на волнах. Джорджу понравилась эта мысль, и он повернулся к Уитни.
– Попробуй перестрелять меня, если только рискнешь!
Уит, нервничая, занял позицию, а Джордж поднес свое ружье близко к глазам, притворяясь, будто разглядывает невидимые щербинки. Забыв обо всем на свете, он любовно осмотрел ствол, ложе, дотронулся до спускового крючка и бойка. Его ружье. Его «парди». Изготовлено в Лондоне по его мерке. Как шьют костюмы или делают ботинки. Неудивительно, подумал Джордж, что оно подходит ему. Он одалживал другим ружья или винтовки, что только ни делал с ними, но только не с «парди», с этим «парди». Джордж погладил ствол. «Какой день! – сказал он себе. – Какой день! Как здорово, что подвернулась эта история с винтом!»
– Можно мне попробовать, папа? – потянулся к ружью Поль.
– О… А, это ты, Поль? – удивленно произнес Джордж. Он не забыл про обещание, которое дал сыну, просто он откладывает его выполнение. Это мужское дело, стрельба, и даже несмотря на то, что намерение научить Поля шло от самого чистого сердца, выполнить его было не так-то просто. Куда проще пошуметь среди равных тебе, просто поддаться общему настроению, когда не нужно присматривать за кем-то еще. Отцовство вовсе не всегда то, что о нем думают.
– Не заметил тебя, Поль, сынок, – заикаясь, пробормотал Джордж, – …и… ну ладно… Ты еще не можешь попробовать… Пока… Впрочем, через минутку. Через минутку. Почему бы тебе, э… почему бы тебе не пойти… Нет, ничего… встань здесь.
И Джордж поставил мальчика так, чтобы он не мешался под ногами.
Поль встал как вкопанный, словно эта позиция была частью ритуала. Ели бы папа велел ему расставить руки в стороны или стоять и не падать на одной ноге, он бы так и сделал. Он готов на что угодно ради случая быть среди мужчин.
– Никуда не годится, старина. Никуда, – заревел Джордж, когда мишень, по которой стрелял Уитни, упала в воду целой и невредимой. Про Поля он забыл сразу же, бросившись мимо него к Уиту, чтобы утешительно похлопать его по спине. – Где-то выигрываешь, где-то проигрываешь. – Джордж смеялся смачно, самодовольно, с напускным дружелюбием. – Попытка – не пытка, старина.
Вызывая следующего стрелка на линию огня, Джордж гоготал над своей новой шуткой:
– Лейтенант? Хотите попробовать? Посмотрим, спасете ли вы репутацию молодых жеребчиков на нашем корабле. Полагаю, вы у нас наш собственный снайпер… Если только можно верить Огдену…
Голос Джорджа рокотал над притихшим морем, гремел по всей палубе и заглушал даже чаек. На мили вокруг не было слышно никакого другого звука. «Это мой папа, – с гордостью думал Поль. – Мы слышим моего папу. Могу поспорить, если поблизости есть корабль, то и на нем слышат его голос».
– А теперь можно мне попробовать? – Поль тихонько потянул отца за рукав.
– Что? Поль? Ты все еще здесь? Молодец!.. Нет, нет, еще нет, мальчик. Подожди минутку… После джентльменов.
Джордж передал ружье лейтенанту Брауну, подмигнул так, чтобы это заметили все, и подал знак стюарду перезаряжать и подготовиться к залпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175