Лейтенант Браун стал средневековым воином с мечом и, похожим на кожаный, щитом. Миссис Дюплесси была Мартой Вашингтон, на голову у нее был напялен парик из ваты, и в него воткнуты тринадцать миниатюрных американских флагов. Но самый лучший костюм принадлежал доктору Дюплесси.
Он был молью и сделал себе гигантские зеленые с черным крылья, которыми можно было двигать. Он звал себя «Раджа Айвард Птичье крыло».
– «Лепидоптера Айвардиана» из «Подветренной страны». Самое последнее научное открытие, пользуется самой большой популярностью в научных кругах. Я подумал, что моя копия будет весьма своевременной, поскольку данное место присутствует в нашем маршруте.
Доктор Дюплесси не мог сидеть за столом со всеми – мешали крылья, поэтому он издавал шум, который, по его мнению, соответствовал его роли, и делал движения, которые также приписывались этому насекомому, кружился среди гостей, размахивая руками и напевая песенки моли. Время от времени он незаметно тянул за веревочки, и крылья начинали хлопать, словно с моря налетал легкий ветерок.
Миссис Дюплесси, конечно, не одобряла это представление.
– Густав, хватит! – шипела она, и все тринадцать флажков на ее голове начинали трястись. – Наш почетный гость достаточно насмотрелся.
Она повторяла это снова и снова, но доктор Дюплесси притворялся, что не слышит, он танцевал джигу, которую танцуют все моли, и с шумом носился вокруг стола, не спуская глаз с парика жены.
– Вата! – воскликнул он. – Вот что я люблю! Коверкот, фланель и шерстяные гамаши! Боже мой, как и проголодался!
Ничего более смешного Джинкс в жизни не видела. Она чуть не проглотила ложку с мороженым и сиропом из карамели.
– Поздравление мамы виновницы торжества! – возвестил что было мочи Уит в своем меховом обезьяньем костюме. – Речь кузины Джини.
Юджиния неохотно поднялась и окинула взглядом стол. Кучи французского печенья, лимонные тарталетки, корзины с маленькими пирожными, миндалем в шоколаде, марципановой земляникой лежали перевернутыми или раскиданными по столу, утопавшему в море несъеденных сластей. «Чудесно, – заверила себя Юджиния, – чудесно. Это именно то, что мне хотелось бы, если бы я праздновала десятый день рождения. И это именно то, что мне так нужно было сделать сегодня. Волшебная обстановка для жизни как в сказке».
– С днем рождения тебя, ангелочек! – начала Юджиния, но внезапно остановилась. Она никак не могла отделаться от своего сна. На фоне черного неба копыта превратились в факелы чистого огня. «Но почему чума? И люди с руками, как крылья летучих мышей?»
Все утро Юджиния изо всех сил старалась прогнать эти воспоминания. «Я не буду об этом думать, – снова и снова повторяла она себе. – Это был только сон. Слишком много сытной еды. Слишком большое возбуждение. «Чересчур живое воображение» – как, бывало, говорила бабушка. Умирающие лошади, грабители и младенцы вместе с чумой – какое это имеет отношение ко мне?»
– Десять лет… – снова начала Юджиния. На мгновение из-под ее ног выскользнула почва.
– Тысяча восемьсот девяносто третий год… Ты родилась в прошлом столетии, Джинкс. Только подумать…
Но напрасно было называть дату, она напоминала другую. «Тысяча четыреста двенадцатый, – подумала Юджиния. – И почему только я выбрала именно этот год?»
– Внимание! Внимание! – воспользовался паузой Уитни. – Сегодня исполняется десять лет! Браво, Джинкс!
Уит схватил со стола целую тарелку домашнего печенья и сделал вид, будто всю ее проглотил.
– Расскажи еще, расскажи! – стал выкрикивать Поль. – Хочу еще историй! Расскажи, как Джинкс съела бумажных уточек, когда была маленькая. Или о том, как ты поймала ее, когда она пальцем разрисовывала стены в детской…
Джинкс сердито посмотрела на брата и махнула на него скипетром.
– А ты вообще не в счет, Поль! – сказала она. – Ты пришел на мой праздник без костюма!
– У меня же есть шапка и меч, – возразил Поль, – и вообще я не хочу быть одним из твоих старых бессловесных пажей.
Поль проткнул воздух своим великолепным мечом и чуть было не заставил Генри выронить из рук поднос с сандвичами к чаю.
– Ой, Поль! По-моему, сегодня не стоит рассказывать никаких историй про плохих детей, – рассмеялась Юджиния. – К тому же твоя сестра теперь почти взрослая леди.
Лиззи посмотрела на мать, как будто самодовольным взглядом хотела сказать ей: «До чего же смешные эти дети!» – и Юджиния ответила ей улыбкой. «Сосредоточься, – сказала она себе. – Ты здесь. А та, другая, – это ровным счетом ничего. Это был сон, ничего реального».
– Боюсь, я не смогу произнести настоящую речь. Но я, дорогая… Перед тем как мы разрежем торт и ты перейдешь к другим подаркам…
Юджиния вытащила из кармана маленькую коробочку. Она завернула ее в зеленый шелк и перевязала бледно-желтой ленточкой. Подарок был похож на лужок в весеннюю пору, теплый и невинный, как месяц май. Юджиния почувствовала, как задрожали ее руки и глаза наполнились слезами. «Невинный, как месяц май», – подумала она.
– Не плачь, мама, – ласково сказала Джинкс. Она потянулась к ней и дотронулась до ее руки.
– Это я от счастья, – твердо заявила Юджиния. – От счастья и гордости…
Она попробовала улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Вместо этого она уставилась в стол, чувствуя себя так, будто все ее чувства выставлены напоказ. «Одно время там был возница, – сказала она себе, мельком взглянув на Бекмана, – на нем были зеленые башмаки с широкими красными языками».
– Мне хотелось, чтобы у тебя было это, Джинкс… Юджиния взяла себя в руки, пообещав себе, что в последний раз вспоминает этот сон.
– Оно принадлежало твоей прапрабабушке Салли… Ты о ней никогда не слышала. Это было ее гранатовое ожерелье. Мне разрешали его поносить только в самых торжественных случаях. Уверена, папа помнит, когда он увидел его в первый раз…
Юджиния вытащила ожерелье из коробочки. Оно вдруг показалось ей совсем неприметным: семь маленьких камней на филигранной цепочке. «Это ожерелье было для меня таким дорогим, – подумала Юджиния. – Это был мой талисман, амулет, приносящий счастье и удачу, я была уверена, что оно никогда не подведет меня».
– В общем, это была одна из моих самых любимых вещей, пока я росла, – проговорила Юджиния и заговорила быстрее: – И я всегда мечтала, что настанет день, и оно будет моим. А теперь… А теперь я отдаю его тебе!
Последние слова Юджиния произнесла с подъемом, хотя и чувствовала, как к горлу опять подступают слезы. «Глупо, глупо, глупо», – сказала она себе и поскорее опустилась на свое место.
– Какой чудесный подарок, моя дорогая, – сказал Джордж, тяжело поднимаясь и набрасывая на руку складки своей тоги. Он не был уверен, что жена чувствует себя достаточно хорошо и сможет сказать что-нибудь значительное, поэтому решил, что прийти ей на помощь – это его долг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Он был молью и сделал себе гигантские зеленые с черным крылья, которыми можно было двигать. Он звал себя «Раджа Айвард Птичье крыло».
– «Лепидоптера Айвардиана» из «Подветренной страны». Самое последнее научное открытие, пользуется самой большой популярностью в научных кругах. Я подумал, что моя копия будет весьма своевременной, поскольку данное место присутствует в нашем маршруте.
Доктор Дюплесси не мог сидеть за столом со всеми – мешали крылья, поэтому он издавал шум, который, по его мнению, соответствовал его роли, и делал движения, которые также приписывались этому насекомому, кружился среди гостей, размахивая руками и напевая песенки моли. Время от времени он незаметно тянул за веревочки, и крылья начинали хлопать, словно с моря налетал легкий ветерок.
Миссис Дюплесси, конечно, не одобряла это представление.
– Густав, хватит! – шипела она, и все тринадцать флажков на ее голове начинали трястись. – Наш почетный гость достаточно насмотрелся.
Она повторяла это снова и снова, но доктор Дюплесси притворялся, что не слышит, он танцевал джигу, которую танцуют все моли, и с шумом носился вокруг стола, не спуская глаз с парика жены.
– Вата! – воскликнул он. – Вот что я люблю! Коверкот, фланель и шерстяные гамаши! Боже мой, как и проголодался!
Ничего более смешного Джинкс в жизни не видела. Она чуть не проглотила ложку с мороженым и сиропом из карамели.
– Поздравление мамы виновницы торжества! – возвестил что было мочи Уит в своем меховом обезьяньем костюме. – Речь кузины Джини.
Юджиния неохотно поднялась и окинула взглядом стол. Кучи французского печенья, лимонные тарталетки, корзины с маленькими пирожными, миндалем в шоколаде, марципановой земляникой лежали перевернутыми или раскиданными по столу, утопавшему в море несъеденных сластей. «Чудесно, – заверила себя Юджиния, – чудесно. Это именно то, что мне хотелось бы, если бы я праздновала десятый день рождения. И это именно то, что мне так нужно было сделать сегодня. Волшебная обстановка для жизни как в сказке».
– С днем рождения тебя, ангелочек! – начала Юджиния, но внезапно остановилась. Она никак не могла отделаться от своего сна. На фоне черного неба копыта превратились в факелы чистого огня. «Но почему чума? И люди с руками, как крылья летучих мышей?»
Все утро Юджиния изо всех сил старалась прогнать эти воспоминания. «Я не буду об этом думать, – снова и снова повторяла она себе. – Это был только сон. Слишком много сытной еды. Слишком большое возбуждение. «Чересчур живое воображение» – как, бывало, говорила бабушка. Умирающие лошади, грабители и младенцы вместе с чумой – какое это имеет отношение ко мне?»
– Десять лет… – снова начала Юджиния. На мгновение из-под ее ног выскользнула почва.
– Тысяча восемьсот девяносто третий год… Ты родилась в прошлом столетии, Джинкс. Только подумать…
Но напрасно было называть дату, она напоминала другую. «Тысяча четыреста двенадцатый, – подумала Юджиния. – И почему только я выбрала именно этот год?»
– Внимание! Внимание! – воспользовался паузой Уитни. – Сегодня исполняется десять лет! Браво, Джинкс!
Уит схватил со стола целую тарелку домашнего печенья и сделал вид, будто всю ее проглотил.
– Расскажи еще, расскажи! – стал выкрикивать Поль. – Хочу еще историй! Расскажи, как Джинкс съела бумажных уточек, когда была маленькая. Или о том, как ты поймала ее, когда она пальцем разрисовывала стены в детской…
Джинкс сердито посмотрела на брата и махнула на него скипетром.
– А ты вообще не в счет, Поль! – сказала она. – Ты пришел на мой праздник без костюма!
– У меня же есть шапка и меч, – возразил Поль, – и вообще я не хочу быть одним из твоих старых бессловесных пажей.
Поль проткнул воздух своим великолепным мечом и чуть было не заставил Генри выронить из рук поднос с сандвичами к чаю.
– Ой, Поль! По-моему, сегодня не стоит рассказывать никаких историй про плохих детей, – рассмеялась Юджиния. – К тому же твоя сестра теперь почти взрослая леди.
Лиззи посмотрела на мать, как будто самодовольным взглядом хотела сказать ей: «До чего же смешные эти дети!» – и Юджиния ответила ей улыбкой. «Сосредоточься, – сказала она себе. – Ты здесь. А та, другая, – это ровным счетом ничего. Это был сон, ничего реального».
– Боюсь, я не смогу произнести настоящую речь. Но я, дорогая… Перед тем как мы разрежем торт и ты перейдешь к другим подаркам…
Юджиния вытащила из кармана маленькую коробочку. Она завернула ее в зеленый шелк и перевязала бледно-желтой ленточкой. Подарок был похож на лужок в весеннюю пору, теплый и невинный, как месяц май. Юджиния почувствовала, как задрожали ее руки и глаза наполнились слезами. «Невинный, как месяц май», – подумала она.
– Не плачь, мама, – ласково сказала Джинкс. Она потянулась к ней и дотронулась до ее руки.
– Это я от счастья, – твердо заявила Юджиния. – От счастья и гордости…
Она попробовала улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Вместо этого она уставилась в стол, чувствуя себя так, будто все ее чувства выставлены напоказ. «Одно время там был возница, – сказала она себе, мельком взглянув на Бекмана, – на нем были зеленые башмаки с широкими красными языками».
– Мне хотелось, чтобы у тебя было это, Джинкс… Юджиния взяла себя в руки, пообещав себе, что в последний раз вспоминает этот сон.
– Оно принадлежало твоей прапрабабушке Салли… Ты о ней никогда не слышала. Это было ее гранатовое ожерелье. Мне разрешали его поносить только в самых торжественных случаях. Уверена, папа помнит, когда он увидел его в первый раз…
Юджиния вытащила ожерелье из коробочки. Оно вдруг показалось ей совсем неприметным: семь маленьких камней на филигранной цепочке. «Это ожерелье было для меня таким дорогим, – подумала Юджиния. – Это был мой талисман, амулет, приносящий счастье и удачу, я была уверена, что оно никогда не подведет меня».
– В общем, это была одна из моих самых любимых вещей, пока я росла, – проговорила Юджиния и заговорила быстрее: – И я всегда мечтала, что настанет день, и оно будет моим. А теперь… А теперь я отдаю его тебе!
Последние слова Юджиния произнесла с подъемом, хотя и чувствовала, как к горлу опять подступают слезы. «Глупо, глупо, глупо», – сказала она себе и поскорее опустилась на свое место.
– Какой чудесный подарок, моя дорогая, – сказал Джордж, тяжело поднимаясь и набрасывая на руку складки своей тоги. Он не был уверен, что жена чувствует себя достаточно хорошо и сможет сказать что-нибудь значительное, поэтому решил, что прийти ей на помощь – это его долг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175