Она била, как очумелая,
и ее сразу стало по щиколотки. Я вспомнил княжну Тараканову на портрете
живописца. Она и ее верные крысы, спасаясь от наводнения, дружно забрались
на кровать. Сейчас у меня даже крыс нет, лишь почки да слизни.
Я трахнул подкованным каблуком худосочную преграду, и еще кусок стены
отвалился. Вода стала прибывать с меньшим шумом и усилием. А вскоре уровни
жидкости за стеной и в темнице выровнялись благодаря закону сообщающихся
сосудов, принятому незнамо каким верховным советом. И я полез в дыру. Воды
за ней оказалось по грудь - очень неприятная жидкость. Мокрая холодрыга
сводила мышцы и сводила с ума. Дыра вскоре осталась позади слабо мерцающим
пятном, посылающим вдогонку немногочисленные кванты света. Я двигался почти
наугад. Но все-таки в ту сторону, где приметил лужу с нефтяными разводами -
правда, та встретилась этажом повыше. Пару раз я оскальзывался и падал в
какие-то ямки. Ледяная вода обрушивалась на мою голову и пыталась ворваться
в легкие. Борьба с ней выкачивала много сил, подводя индикатор мощности к
нулю.
Но даже на ровной поверхности мои ноги, онемевшие и превратившиеся в
поленья, двигались еле-еле. Я сделал прискорбный вывод, что если и захочу,
то уже не смогу вернуться назад. Даже шея задеревенела, и взгляд был тупо
воткнут прямо в кромешную тьму передо мной. Но все-таки какое-то притяжение
заставило меня, скрипя, провернуть голову вверх на совершенно заледевшем
шейном шарнире. Опять мерцание. Только сверху, с потолка. Там добрые люди
положили решетку люка. Но до нее пара метров пустоты. Именно столько,
сколько отделяет нижний коридор от верхнего. И эти два метра еще предстоит
осилить с помощью рук и ног, почти начисто лишенных жизненного тепла.
Три раза я сваливался со стены. Четвертого падения мне, наверное, хватило
бы для полного абзаца. Но нашелся благожелательный кусок стены,
представляющий небольшую нишу, в которой можно было закрепиться локтями и
коленями.
Решетку пришлось поднимать собственной головой. От этого на ней остались
долго незаживающие вмятины. А оказался я в генераторной. За штабелем из
бочек. Поскольку дизель-генератор старательно тарахтел, то человек, который
с ним возился, меня не услышал (даром, что подопытный, даже
уши-шумопеленгаторы не вырастил!) А иначе механик запросто повязал бы меня,
холодного и слабого.
Я стал осторожно подниматься, опираясь на бочку. Механик, наконец, что-то
ущучил. С физиономией хищной птицы направился к штабелю, потом вдоль него.
Это его и погубило. Я как следует толкнул нужный бочонок плечом, отчего тот
в падении припечатал механика. Энтузиаст - все тут были такими - выпал в
твердый осадок. А я, воодушевившись, кинулся к генератору. Видно
поторопился. В этот момент дверь распахнулась, и вошел товарищ первого
механика, видимо, привлеченный шумом. Я едва успел присесть и укрыть свое
невыдающееся тело за движком.
Когда второй механик оказался совсем рядом, я взвился из-за укрытия, как
цирковая собака, которую поманили кусочком сахара.
В одной из точек своей траектории я-таки приложился высоким лбом к
увесистой челюсти второго механика, несмотря на отдачу продолжил перелет
через машину и шлепнулся на живот. Мой соперник тоже рухнул, откинув
каблуки, однако попытался тяпнуть меня ногой. Хоть в голове гулял сплошной
звон, я успел ладошкой смахнуть в сторону вредоносный башмак. Затем
недоброжелатель стал подниматься. Наверное, зря. Я довольно быстро взялся
за ум, крутанулся на руках и, переместив ноги по часовой стрелке, сделал
механику подсечку. А потом еще удачно лягнул. В челюсть или в шею. С
испуга, наверное, сильно получилось. Второй механик отключился, составив
компанию первому.
Я направился к бочкам, нашел более-менее наполненную керосинчиком, вытащил
ее в коридор и избавив от пробки, пустил катиться вдаль. За ней оставался
широкий керосиновый след. Другую бочку я направил в противоположную
сторону. Потом пощелкал зажигалкой. Хотя фитиль отсырел, искра до сих пор
появлялась исправно.
Я потыкал взглядом пространство производственного помещения, затененное
синеватым туманом. Можно было заметить, куда тянется дымок от дизеля. Я
немного побродил и наткнулся на вытяжку. Даже прикинул, куда она может
направлять лишние газы и вони. Много людей обходили территорию "Пчелки" и
ее окрестностей, но нигде не видели пахучей трубы, торчащей из земли.
Однако дым можно выводить наружу и не прямо через трубу, а, например, через
воду. Такое, например, проделывали хлопцы Бандеры в своих схронах. Ручеек
от этого лишь побольше булькать станет. Я припомнил, где имелся на
поверхности естественный водосток. Ага, в лесу, уже за ограждением.
И тут из коридора через открытую дверь проникли то ли грозные шумы, то ли
недружелюбные пульсации. Я поспешно выглянул - так и есть, мой беглый
организм обнаружен и накрыт, ко мне гурьбой торопятся всякие мелкие
чудовища местного производства. Тролли, выплевывая свои едкие струйки и
накидывая арканчики-жгуты. Пузырьки-упырьки - со скоростью теннисных
мячиков. Трубчатые стрельцы на своих кривых. Бывшие пациенты тоже
поспешают. В таких условиях мне ничего не оставалось, как подпалить
пролитый керосин. Не со зла. Просто сдрефил. Вся эта кодла меня бы вмиг на
атомы разнесла, не дожидаясь судебного процесса.
Я еле от иглы увернулся, когда дверь прикрывал. Однако керосиновых разводов
хватало и в генераторной. Поэтому язычки огня запрыгали вокруг меня,
пытаясь приобщиться к моему обмену веществ. Рассыпая цветы мата, я бросился
к вытяжному отверстию.
Потом был долгий путь наверх. По узкой ребристой щели. Там тоже торчали на
посту трубчатые почки-стражи, но какие-то вяловатые, сонные. Очевидно,
из-за постоянного копчения дымом. Труба была поначалу строго вертикальной,
а потом стала искривляться в сторону горизонтали. Теперь можно было
полежать после утомительного карабкания, и тело было благодарно мне за
паузу.
Далее труба однозначно брала уклон вниз. Более того, мои загребущие руки с
болезненно растопыренными пальцами неожиданно зашлепали по воде. Все ясно -
металлоконструкция, выписав загогулину, погрузилась в ручей.
От такого поворота жуть обуяла, ощущения стали отчаянными, нуждающимися в
самом мрачном музыкальном сопровождении. Надо было нырять, причем в трубе,
внутри узкой стискивающей со всех сторон щели. Она была тесной и пускала
пузыри в воду; я тоже пускал пузыри. Первая треть моего тела уже
выпросталась в ручей, а две остальных никак не могли пропихнуться через
выхлопную дыру. Все - труба, в прямом и переносном смысле! Уже лиловый
туман стал растворять мои мозги, уже взгляд угодил в знаменитый черный
тоннель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
и ее сразу стало по щиколотки. Я вспомнил княжну Тараканову на портрете
живописца. Она и ее верные крысы, спасаясь от наводнения, дружно забрались
на кровать. Сейчас у меня даже крыс нет, лишь почки да слизни.
Я трахнул подкованным каблуком худосочную преграду, и еще кусок стены
отвалился. Вода стала прибывать с меньшим шумом и усилием. А вскоре уровни
жидкости за стеной и в темнице выровнялись благодаря закону сообщающихся
сосудов, принятому незнамо каким верховным советом. И я полез в дыру. Воды
за ней оказалось по грудь - очень неприятная жидкость. Мокрая холодрыга
сводила мышцы и сводила с ума. Дыра вскоре осталась позади слабо мерцающим
пятном, посылающим вдогонку немногочисленные кванты света. Я двигался почти
наугад. Но все-таки в ту сторону, где приметил лужу с нефтяными разводами -
правда, та встретилась этажом повыше. Пару раз я оскальзывался и падал в
какие-то ямки. Ледяная вода обрушивалась на мою голову и пыталась ворваться
в легкие. Борьба с ней выкачивала много сил, подводя индикатор мощности к
нулю.
Но даже на ровной поверхности мои ноги, онемевшие и превратившиеся в
поленья, двигались еле-еле. Я сделал прискорбный вывод, что если и захочу,
то уже не смогу вернуться назад. Даже шея задеревенела, и взгляд был тупо
воткнут прямо в кромешную тьму передо мной. Но все-таки какое-то притяжение
заставило меня, скрипя, провернуть голову вверх на совершенно заледевшем
шейном шарнире. Опять мерцание. Только сверху, с потолка. Там добрые люди
положили решетку люка. Но до нее пара метров пустоты. Именно столько,
сколько отделяет нижний коридор от верхнего. И эти два метра еще предстоит
осилить с помощью рук и ног, почти начисто лишенных жизненного тепла.
Три раза я сваливался со стены. Четвертого падения мне, наверное, хватило
бы для полного абзаца. Но нашелся благожелательный кусок стены,
представляющий небольшую нишу, в которой можно было закрепиться локтями и
коленями.
Решетку пришлось поднимать собственной головой. От этого на ней остались
долго незаживающие вмятины. А оказался я в генераторной. За штабелем из
бочек. Поскольку дизель-генератор старательно тарахтел, то человек, который
с ним возился, меня не услышал (даром, что подопытный, даже
уши-шумопеленгаторы не вырастил!) А иначе механик запросто повязал бы меня,
холодного и слабого.
Я стал осторожно подниматься, опираясь на бочку. Механик, наконец, что-то
ущучил. С физиономией хищной птицы направился к штабелю, потом вдоль него.
Это его и погубило. Я как следует толкнул нужный бочонок плечом, отчего тот
в падении припечатал механика. Энтузиаст - все тут были такими - выпал в
твердый осадок. А я, воодушевившись, кинулся к генератору. Видно
поторопился. В этот момент дверь распахнулась, и вошел товарищ первого
механика, видимо, привлеченный шумом. Я едва успел присесть и укрыть свое
невыдающееся тело за движком.
Когда второй механик оказался совсем рядом, я взвился из-за укрытия, как
цирковая собака, которую поманили кусочком сахара.
В одной из точек своей траектории я-таки приложился высоким лбом к
увесистой челюсти второго механика, несмотря на отдачу продолжил перелет
через машину и шлепнулся на живот. Мой соперник тоже рухнул, откинув
каблуки, однако попытался тяпнуть меня ногой. Хоть в голове гулял сплошной
звон, я успел ладошкой смахнуть в сторону вредоносный башмак. Затем
недоброжелатель стал подниматься. Наверное, зря. Я довольно быстро взялся
за ум, крутанулся на руках и, переместив ноги по часовой стрелке, сделал
механику подсечку. А потом еще удачно лягнул. В челюсть или в шею. С
испуга, наверное, сильно получилось. Второй механик отключился, составив
компанию первому.
Я направился к бочкам, нашел более-менее наполненную керосинчиком, вытащил
ее в коридор и избавив от пробки, пустил катиться вдаль. За ней оставался
широкий керосиновый след. Другую бочку я направил в противоположную
сторону. Потом пощелкал зажигалкой. Хотя фитиль отсырел, искра до сих пор
появлялась исправно.
Я потыкал взглядом пространство производственного помещения, затененное
синеватым туманом. Можно было заметить, куда тянется дымок от дизеля. Я
немного побродил и наткнулся на вытяжку. Даже прикинул, куда она может
направлять лишние газы и вони. Много людей обходили территорию "Пчелки" и
ее окрестностей, но нигде не видели пахучей трубы, торчащей из земли.
Однако дым можно выводить наружу и не прямо через трубу, а, например, через
воду. Такое, например, проделывали хлопцы Бандеры в своих схронах. Ручеек
от этого лишь побольше булькать станет. Я припомнил, где имелся на
поверхности естественный водосток. Ага, в лесу, уже за ограждением.
И тут из коридора через открытую дверь проникли то ли грозные шумы, то ли
недружелюбные пульсации. Я поспешно выглянул - так и есть, мой беглый
организм обнаружен и накрыт, ко мне гурьбой торопятся всякие мелкие
чудовища местного производства. Тролли, выплевывая свои едкие струйки и
накидывая арканчики-жгуты. Пузырьки-упырьки - со скоростью теннисных
мячиков. Трубчатые стрельцы на своих кривых. Бывшие пациенты тоже
поспешают. В таких условиях мне ничего не оставалось, как подпалить
пролитый керосин. Не со зла. Просто сдрефил. Вся эта кодла меня бы вмиг на
атомы разнесла, не дожидаясь судебного процесса.
Я еле от иглы увернулся, когда дверь прикрывал. Однако керосиновых разводов
хватало и в генераторной. Поэтому язычки огня запрыгали вокруг меня,
пытаясь приобщиться к моему обмену веществ. Рассыпая цветы мата, я бросился
к вытяжному отверстию.
Потом был долгий путь наверх. По узкой ребристой щели. Там тоже торчали на
посту трубчатые почки-стражи, но какие-то вяловатые, сонные. Очевидно,
из-за постоянного копчения дымом. Труба была поначалу строго вертикальной,
а потом стала искривляться в сторону горизонтали. Теперь можно было
полежать после утомительного карабкания, и тело было благодарно мне за
паузу.
Далее труба однозначно брала уклон вниз. Более того, мои загребущие руки с
болезненно растопыренными пальцами неожиданно зашлепали по воде. Все ясно -
металлоконструкция, выписав загогулину, погрузилась в ручей.
От такого поворота жуть обуяла, ощущения стали отчаянными, нуждающимися в
самом мрачном музыкальном сопровождении. Надо было нырять, причем в трубе,
внутри узкой стискивающей со всех сторон щели. Она была тесной и пускала
пузыри в воду; я тоже пускал пузыри. Первая треть моего тела уже
выпросталась в ручей, а две остальных никак не могли пропихнуться через
выхлопную дыру. Все - труба, в прямом и переносном смысле! Уже лиловый
туман стал растворять мои мозги, уже взгляд угодил в знаменитый черный
тоннель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102