- Ладно,
топай домой, но завтра к полудню чтоб была готова аналитическая записка.
Затуллин-то с утра здесь околачиваться начнет.
Андрей Эдуардович мог все испортить. Розенштейн, которую он собирался упечь
на нары, наверняка стала красночернильной записью в его мозгу - в отличие
от головы майора Безуглова, что была замусорена проблемами начинающегося
дачного сезона, ремонтом сарая и поиском дерьма под удобрение для клубники.
Затуллин собирается трепать нас с завтрашнего утра. А приедет в город,
наверное, ночной "Стрелой". Ну, что ж, придется встречать.
Андрея Эдуардовича встречал не только я. Наши предупредительно выслали за
ним "волгу". Я догадывался, что обратно поедут по Жуковского и Маяковского.
Пока приехавший и встречающие неторопливо топали к машине и рассаживались,
я успел проскочить на угол Маяковского и Некрасова. Там в подворотне
поменял номера, напялил клетчатую кепку, прилепил бакенбарды, усы, вставил
по пинг-понговому шарику за щеки. Накладной нос не забыл. В общем, стал
похож на какого-то артиста. А запасные номера для машины хранились у меня
со времени хипиша на даче одного самиздатчика.
Я успел выскочить с Некрасова в самый последний момент. Какое-то чутье
сработало, будто я не только торчал в подворотне, но еще расплывался
чувствительным облаком по окрестностям.
Впрочем, задница черной "волги" уже уносилась. На мое бандитское счастье, в
метрах пятидесяти впереди стопанулся трамвай и она стала тормозить. А я,
наоборот, прибавил ходу, и поровнявшись с ней бортами, резко крутанул руль.
Мой жигуленок поцеловал "волгу" в районе переднего левого колеса и пихнул
ее вправо. Черная машина звонко впилилась в тумбу и, немного поскрежетав
колесами, замерла. Но перед этим ее туша отбросила и застопорила мой
автомобиль, так что необходимо было пошуровать рулем и ручкой скоростей.
Дальше моя трасса прочертила Четвертую Советскую и Суворовский проспект.
Причем удирал я с основательно помятым правым боком. Понятно было, что
водитель в "волге", едва очухавшись, станет наяривать на милицейской
частоте. Большое благо, если он не успел приметить мой номер.
Где-то в начале Суворовского я миновал гаишника, но тот торчал слева и
моего покалеченного бока не видел. Потом я влетел в подворотню и через
проходной двор попал в тупик с гаражом.
Гараж был преднамеренно пуст и специально ожидал меня. Насчет этого
пришлось вчера договариваться с Никитой. Поздно вечером он отогнал свою
машину на открытую стоянку. Он же должен был чинить и выправлять мне
помятый капот.
Этого парня я выручил год назад, когда он "под газом" брел из гостей и на
станции Автово его замели менты. Те самые недоброкачественные менты, чьи
орлиные глаза никогда не фиксируют ханыг, а вот мэна в кожаной куртке
всегда замечают. Если зацапанным окажется интеллигент, то выложит, как
миленький, рубликов пятьдесят, чтобы унести копыта. А если "коллеги"
загребут рабочего хорошего разряда, тот разве что сотней отделается. Или
светит ему ЛТП на пару годиков, там квалифицированных трудяг как раз
собирают, чтобы вкалывали за здорово живешь. Это поветрие, говорят,
опять-таки от нашей конторы пошло.
Никита был слесарем-автомехаником и к тому же имел уже привод в
вытрезвитель. Он понимал, чем дело пахнет, пытался вывернуться из своей
кожаной куртки, чтобы дать деру, но менты тянули его еще за рубаху и штаны.
Близился момент полного поглощения.
Не знаю, почему тогда я вмешался. Может, не понравились наглые
торжествующие морды "коллег", может, Никита слишком напоминал жалкую рыбку,
бьющуюся в сетях. Короче, мне сразу захотелось сделать что-нибудь
неприятное товарищам правоохранителям. Я аккуратно подобрался к ним и
незаметно уронил двадцатипятирублевую бумажку. Один из ментов быстренько
накрыл ее ладошкой и стал поднимать, несправедливо полагая, будто она
выпала из Никиты.
- Почему это вы отбираете деньги у товарища?- выступил я.
- А ты кто такой, мать твою так?
Я объяснил и показал, кто я такой. Менты несколько приссали и, когда я
грозно поглядел не в их сторону, тихонько забились в свою конуру.
- Ну, бери свой четвертак и потопали,- сказал я взъерошенному страдальцу.
- Это не мой, не мой.
- Бери, сопливый, а не то сделаю больно.
Четвертной я, конечно, у него забрал обратно, но уже на улице. Однако
Никита считал себя обязанным и клялся чинить меня всю жизнь бесплатно. Я,
конечно, платил, но вот мне понадобилась услуга несколько иного рода...
Заглушив мотор, я пошевелил всеми внешними членами и внутренними органами
своего тела - кажется, столкновение даром прошло. Потом вернулся к прежней
наружности, вылез из машины и присобачил старые номера. Весь "макияж", свой
и автомобильный, уложил в сумку. Как раз сзади отворилась железная дверь
гаража, и появился Никита. Он обогнул жигуленок по кругу и убежденно
произнес:
- Значит так, спланированная автокатастрофа. Сводил счеты с кем-нибудь из
своих? Или обкомовцев?
От этого парня сейчас зависело многое - не подвело ли меня чутье, когда я
его выручал?
- В нашей стране, Никита, обилие сведений может серьезно повредить здоровью
и вызвать не только насморк. Я поломал машину, ты чинишь. Вот и все.
- Глеб, а ты ведь мужик "с тараканами",- бросил он мне в спину.- Или высоко
взлетишь или глубоко упадешь...
- Люди перемещаются не только по вертикали, друг мой.
На работу я добрался трамваем. Пока сочинял свою аналитическую записку,
узнал, что вновьприбывший Затуллин попал в аварию на улице Маяковского.
Поскольку ремнем беспечно не пристегнулся, то угодил черепушкой в переднее
стекло, водитель же помял себе о руль грудную клетку и заработал
хлыстообразную травму. Он сейчас дома отлеживается, а Андрей Эдуардович с
сотрясением хитрых мозгов - в больнице.
- С чего авария-то случилась?- невинным голосом поинтересовался я у Паши
Коссовского.
- Да "жигуленок" их боднул, за рулем, наверное, кто-нибудь сидел с большого
бодуна. Ну и удрал, само собой. Наш водитель успел только приметить, что
это кремовая "двойка". Сам понимаешь, не ахти информация. Если сразу не
поймали, то потом ищи-свищи.
- Да, кремовых "двоек" больше, чем дерьма.- сочувственно подтвердил я.
И одна из них - а именно моя - мирно стояла сейчас в гараже у Никиты. Тесть
преподнес машину год назад, и правильно я поступал, что парковал ее на
улице Воинова. Никто, собственно, и не видел, на чем я катаюсь из дома на
работу и обратно. Если я вместе с Пашей и выходил из здания после окончания
трудового дня, то он пехал на "Чернышевскую", а я говорил, что мне ближе до
Финляндского вокзала.
Через неделю Никита вернул мне машину в полном ажуре, а еще через полмесяца
я ее загнал какому-то грузину, как две капли похожему на портрет молодого
Иосифа Виссарионовича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
топай домой, но завтра к полудню чтоб была готова аналитическая записка.
Затуллин-то с утра здесь околачиваться начнет.
Андрей Эдуардович мог все испортить. Розенштейн, которую он собирался упечь
на нары, наверняка стала красночернильной записью в его мозгу - в отличие
от головы майора Безуглова, что была замусорена проблемами начинающегося
дачного сезона, ремонтом сарая и поиском дерьма под удобрение для клубники.
Затуллин собирается трепать нас с завтрашнего утра. А приедет в город,
наверное, ночной "Стрелой". Ну, что ж, придется встречать.
Андрея Эдуардовича встречал не только я. Наши предупредительно выслали за
ним "волгу". Я догадывался, что обратно поедут по Жуковского и Маяковского.
Пока приехавший и встречающие неторопливо топали к машине и рассаживались,
я успел проскочить на угол Маяковского и Некрасова. Там в подворотне
поменял номера, напялил клетчатую кепку, прилепил бакенбарды, усы, вставил
по пинг-понговому шарику за щеки. Накладной нос не забыл. В общем, стал
похож на какого-то артиста. А запасные номера для машины хранились у меня
со времени хипиша на даче одного самиздатчика.
Я успел выскочить с Некрасова в самый последний момент. Какое-то чутье
сработало, будто я не только торчал в подворотне, но еще расплывался
чувствительным облаком по окрестностям.
Впрочем, задница черной "волги" уже уносилась. На мое бандитское счастье, в
метрах пятидесяти впереди стопанулся трамвай и она стала тормозить. А я,
наоборот, прибавил ходу, и поровнявшись с ней бортами, резко крутанул руль.
Мой жигуленок поцеловал "волгу" в районе переднего левого колеса и пихнул
ее вправо. Черная машина звонко впилилась в тумбу и, немного поскрежетав
колесами, замерла. Но перед этим ее туша отбросила и застопорила мой
автомобиль, так что необходимо было пошуровать рулем и ручкой скоростей.
Дальше моя трасса прочертила Четвертую Советскую и Суворовский проспект.
Причем удирал я с основательно помятым правым боком. Понятно было, что
водитель в "волге", едва очухавшись, станет наяривать на милицейской
частоте. Большое благо, если он не успел приметить мой номер.
Где-то в начале Суворовского я миновал гаишника, но тот торчал слева и
моего покалеченного бока не видел. Потом я влетел в подворотню и через
проходной двор попал в тупик с гаражом.
Гараж был преднамеренно пуст и специально ожидал меня. Насчет этого
пришлось вчера договариваться с Никитой. Поздно вечером он отогнал свою
машину на открытую стоянку. Он же должен был чинить и выправлять мне
помятый капот.
Этого парня я выручил год назад, когда он "под газом" брел из гостей и на
станции Автово его замели менты. Те самые недоброкачественные менты, чьи
орлиные глаза никогда не фиксируют ханыг, а вот мэна в кожаной куртке
всегда замечают. Если зацапанным окажется интеллигент, то выложит, как
миленький, рубликов пятьдесят, чтобы унести копыта. А если "коллеги"
загребут рабочего хорошего разряда, тот разве что сотней отделается. Или
светит ему ЛТП на пару годиков, там квалифицированных трудяг как раз
собирают, чтобы вкалывали за здорово живешь. Это поветрие, говорят,
опять-таки от нашей конторы пошло.
Никита был слесарем-автомехаником и к тому же имел уже привод в
вытрезвитель. Он понимал, чем дело пахнет, пытался вывернуться из своей
кожаной куртки, чтобы дать деру, но менты тянули его еще за рубаху и штаны.
Близился момент полного поглощения.
Не знаю, почему тогда я вмешался. Может, не понравились наглые
торжествующие морды "коллег", может, Никита слишком напоминал жалкую рыбку,
бьющуюся в сетях. Короче, мне сразу захотелось сделать что-нибудь
неприятное товарищам правоохранителям. Я аккуратно подобрался к ним и
незаметно уронил двадцатипятирублевую бумажку. Один из ментов быстренько
накрыл ее ладошкой и стал поднимать, несправедливо полагая, будто она
выпала из Никиты.
- Почему это вы отбираете деньги у товарища?- выступил я.
- А ты кто такой, мать твою так?
Я объяснил и показал, кто я такой. Менты несколько приссали и, когда я
грозно поглядел не в их сторону, тихонько забились в свою конуру.
- Ну, бери свой четвертак и потопали,- сказал я взъерошенному страдальцу.
- Это не мой, не мой.
- Бери, сопливый, а не то сделаю больно.
Четвертной я, конечно, у него забрал обратно, но уже на улице. Однако
Никита считал себя обязанным и клялся чинить меня всю жизнь бесплатно. Я,
конечно, платил, но вот мне понадобилась услуга несколько иного рода...
Заглушив мотор, я пошевелил всеми внешними членами и внутренними органами
своего тела - кажется, столкновение даром прошло. Потом вернулся к прежней
наружности, вылез из машины и присобачил старые номера. Весь "макияж", свой
и автомобильный, уложил в сумку. Как раз сзади отворилась железная дверь
гаража, и появился Никита. Он обогнул жигуленок по кругу и убежденно
произнес:
- Значит так, спланированная автокатастрофа. Сводил счеты с кем-нибудь из
своих? Или обкомовцев?
От этого парня сейчас зависело многое - не подвело ли меня чутье, когда я
его выручал?
- В нашей стране, Никита, обилие сведений может серьезно повредить здоровью
и вызвать не только насморк. Я поломал машину, ты чинишь. Вот и все.
- Глеб, а ты ведь мужик "с тараканами",- бросил он мне в спину.- Или высоко
взлетишь или глубоко упадешь...
- Люди перемещаются не только по вертикали, друг мой.
На работу я добрался трамваем. Пока сочинял свою аналитическую записку,
узнал, что вновьприбывший Затуллин попал в аварию на улице Маяковского.
Поскольку ремнем беспечно не пристегнулся, то угодил черепушкой в переднее
стекло, водитель же помял себе о руль грудную клетку и заработал
хлыстообразную травму. Он сейчас дома отлеживается, а Андрей Эдуардович с
сотрясением хитрых мозгов - в больнице.
- С чего авария-то случилась?- невинным голосом поинтересовался я у Паши
Коссовского.
- Да "жигуленок" их боднул, за рулем, наверное, кто-нибудь сидел с большого
бодуна. Ну и удрал, само собой. Наш водитель успел только приметить, что
это кремовая "двойка". Сам понимаешь, не ахти информация. Если сразу не
поймали, то потом ищи-свищи.
- Да, кремовых "двоек" больше, чем дерьма.- сочувственно подтвердил я.
И одна из них - а именно моя - мирно стояла сейчас в гараже у Никиты. Тесть
преподнес машину год назад, и правильно я поступал, что парковал ее на
улице Воинова. Никто, собственно, и не видел, на чем я катаюсь из дома на
работу и обратно. Если я вместе с Пашей и выходил из здания после окончания
трудового дня, то он пехал на "Чернышевскую", а я говорил, что мне ближе до
Финляндского вокзала.
Через неделю Никита вернул мне машину в полном ажуре, а еще через полмесяца
я ее загнал какому-то грузину, как две капли похожему на портрет молодого
Иосифа Виссарионовича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102