Я шагнул вперед и внезапно упавшая завеса, раздробив меня, разбросала
брызгами по воде. После этого я словно расстелился по ее поверхности, стал
легким течением, рябью, силой поверхностного натяжения, надводным ветерком,
водорослями и водомерками. Всем сразу.
Ощущения были такими разбросанными, что я чуть не рассыпался навек, но
потом они все-таки стали стекаться к одному полюсу. А весь охваченный моими
переживаниями и чувствованиями здоровенный кусок пространства замкнулся и
съежился до размеров аквариума.
Я почувствовал какие-то две пары ног, которые опускались на меня и
разбивали, давили, крушили. Ну и жлобство! Я, будучи водной поверхностью,
ненавидел эти тяжелые башмаки. Я пытался ускользнуть от них. Причем место
боли и беспокойства представлялось мне во вполне понятной сферической
системе координат. Потом сферическая благополучно распрямилась, стала
прямоугольной, и все улеглось на свои обычные места. Только теперь я знал,
где ОНИ.
Пригибаясь, я мчался между стеблей тростника, прятался за некой кочкой,
раздвигал ветви какого-то кустарника и видел двоих - на расстоянии метров
ста пятидесяти. Серега в своем камуфляже и Коля Маков в буром комбинезоне.
Для прицельной стрельбы полтораста многовато и надо выбирать - кого
попробовать снять. Нет, почти-земляка Николая не могу я шлепнуть. Хоть он и
громила. Пыльные и грязные дороги - все, что он видел, рев дизеля - все,
что он слышал, вождение и устройство автомашины - все, что он знает. Тогда
остается Серега, такой ушлый нахрапистый парень, которому известно, что
почем, что можно себе позволить для удовольствия и чего нельзя позволить
из-за неизбежных неприятностей. Мой "калашников" неодобрительно посмотрел
на старлея.
Словно осознав, что выбрали не его, Коля куда-то попер с котелком в руке -
может за ягодами какими-нибудь, что напоминают ему сибирскую клюкву, может
за водой, что выглядит почище...
Глаз напрягся до боли, будто ему предстояло выстрелить. Я успокаивающе
погладил его веками. Дожимать спусковой крючок еще рановато. Пуля должна
разодрать воздух, когда будет видна не прорезь прицела, не мушка, а только
точка между бровей "мишени". Только она одна, и чтоб вокруг туман. Эх,
встретиться бы с Серегой на час пораньше, да имейся у меня диоптрический
прицел! Но сейчас диоптрический бы только помешал - уже смеркается, и
"мишени" не хватает яркости.
Позавчера еще Серый перекидывался со мной в картишки и был товарищем. Как
бы был. В нашей организации все понарошку. А теперь пустить пар из
Серегиной башки - это единственный способ уцелеть.
Переводчик огня у моего АК-74 стоит на одиночной стрельбе. Один патрон -
один труп с продырявленной черепной коробкой и взболтанными мозгами. Эти
оболочечные пули очень вредны для ума.
Старший лейтенант Колесников, не верти же ты башкой. Нет, точка между
бровей мне не нравится. Не хочу ее клевать. У самого в этом месте
зачесалось, зазудело. Увы, никогда мне не стать полноценным
убийцей-профессионалом. Соединю-ка взором прицел и пуговицу на Серегином
нагрудном кармане. Она как раз пришита к сердцу. Металлическая пуговка
поблескивает в лучах стекающего под землю солнца, а на ней пятиконечная
звездочка. Некогда защищала она трусливых колдунов от злых духов, стала
двести лет назад символом дяди Сэма, а затем, налившись кровью, манящей
звездой коммунизма. Свел пентакль нас с Колесниковым, пентакль и разлучит.
Ну все, пора. Палец дожимает спусковой крючок. Вот пуля просвистела и ага.
Вернее, пока. Пока, Сережа, потому что договорились мы по-плохому. До
встречи в одном из подвалов преисподней. Передавай там привет, кому
положено. Наверное, еще примут там тебя на работу по совместительству.
Хоть грохнул я того, кто меня прикончил бы при первой же возможности, а все
равно пакостное ощущение. Он бы меня не только пришил, но еще поколотил бы
грязными ногами и с удовольствием попотрошил бы, представься возможность. А
я все равно распережевался. Как-никак прислал пулю человеку, который вчера
со мной пил чай, сидел рядом, обменивался инфракрасными лучами и дышал
одним кислородом. На него сейчас рухнул мир, и это из-за меня.
От мрачных и торжественных мыслей меня удачно отвлек длинный мясистый лист
кустарника. В то время, пока я сидел под ним, он занимался не только мирным
фотосинтезом. Листик успел а-ля гусеница оснаститься сотней крохотных ножек
и теперь пытался сняться с черенка. Опытный, гад. В передней его части уже
оформилось хищное отверстие с мелкими-мелкими зубчиками по краям. Кажется,
наглый листик решил дополнить фотосинтез мясоедением. Но как? А вот так - в
качестве ответа эта гадость свалилась мне на голову, я едва отскочил.
Сытный обед, оказывается, должен был начаться с меня. Конечно, я не отказал
себе в удовольствии перерубить атакующий листик штык-ножом. Внутри
обнаружились интересные потроха: не только зеленая мякоть, но и изумрудная
жидкость, и слизневидные волоконца,- кажется, нервные тяжи,- и еще какие-то
пузырьки, напоминающие внутренние органы.
Да что же я залюбовался - давно пора сматываться. Баранка наверняка
зафиксировал звук выстрела и теперь торопится сюда. Неизвестно, кто кого
первым оприходует. Мне не хочется кромсать этого обормота, да и лезть под
его пулю тоже не улыбается. Для скрытости складываясь в поясе и озираясь
для осведомленности, я заторопился прочь. А плотоядные листики вплотную
занимались мной, открепляясь от черенков и спускаясь на паутинных ниточках.
Настоящий охотничий листопад. Я едва успевал разбрасывать их штык-ножом и
дулом автомата. Насилу шкуру унес.
Когда выбрался на относительно спокойный участок этого буйного болота, то
сообразил заднепроходным умом, что надо было все-таки Серегин "Ингрэм"
прибрать. Это меня подлые листики сбили с понталыку. Все, отныне буду
сверхвнимательным и супербдительным.
"Я не жертва, не жертва",- внушал я себе мужественным шепотом. Силы,
руководящие природой, в этом регионе не столько вредят, сколько играют со
мной. По крайней мере, именно так я должен все воспринимать, если не хочу
стать истериком и крикуном.
Чтобы не ломать коротенькие растеньица, ноги надо волочить, хотя на такого
сорта ходьбу тратится побольше сил. А чтобы не гнуть высокие стебли,
требуется иной раз пробираться боком и даже поправлять их после себя рукой.
Надеюсь, я соблюдаю правила болотной игры лучше, чем мои бывшие
однополчане.
Спустя час местность опять стала посуше, и я неожиданно наткнулся на
дренажную канаву. Поблизости трудятся какие-нибудь феллахи? Скорее всего,
нет. Канава была старушкой. Там и сям оползни перебороздили ее, вода по ней
не текла вовсе, а зеленела кое-где в мелких ямках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102