Нам нужен враг и умение направлять протест в его сторону.
- Так,- вмешался майор,- чай попили, стали теории разводить. Сходите
покурите, после чего, капитан Затуллин, пожалуйста, ко мне, а Фролов - марш
на свое рабочее месте. Или, тьфу... вали, Глеб, домой, самое время мозги
остудить.
В курилку гость зашел первым. И заталдычил первым.
- Я не против евреев, Глеб Александрович. Все-таки и Карл Маркс из них, и
очень многие участники Октябрьской революции.
Я, конечно, заметил подкол в его словах. Может, это новое веяние? Ведь если
в нашем государстве все пойдет вкривь и вкось, то отвечать в конечном счете
придется Карлу Марксу и деятелям революции. Затуллин был не просто
зацикленным, он нюхал ветер каких-то перемен, явно симпатизировал мне и
ждал понимания. Наверное, в этот момент я и решил во что бы то ни стало
прорваться из Пятерки в ПГУ, даже если придется таранить стену лбом. Ведь в
желанном ПГУ все должно было оставаться в рамках классической
междудержавной борьбы еще много долгих лет.
- Вы попали пальцем в лужу, товарищ коллега. Карл Маркс был выкрестом, то
есть беглецом от кагала, и бывших соплеменников на свой дух не выносил, как
типичных представителей капиталистического духа. И в революции не все так.
Латышей числилось в России в пять раз меньше, чем евреев, а пленных немцев
с австрийцами да всяких заезжих китайцев было всего-ничего, но из них
составлялись элитарные части Красной Армии. Вообще, в любом потрясении
инородцы углядывают свой фарт и возможность вылезти... И хватит о
жидомасонах, до чего они мне осточертели... Андрей Эдуардович, вы боксом
занимались?
- Нет, только самбо.
- Тоже сойдет. Вот идеал нашей работы. Схватка серьезных хищников,
достойных противников, борьба противоположностей, непримиримая борьба,
потому что всем нужно одно - почетная победа.
Я ласково улыбнулся, занял боксерскую стойку и сделал ложный выпад в
сторону капитанской физиономии. Он дернул наверх руки, и тут я влепил левой
ему под дых, в нервный узел. В треть силы, конечно. Но у него перехватило
дыхание и рожа скукожилась. Я улыбнулся еще нежнее.
- Вот так, примерно. Схожая шутка за вами. Надеюсь, будем друзьями,
перейдем на "ты". Ну, согласен, Андрей?
Я протянул руку. Он с помощью глубокого вздоха расправил смятое лицо, и
мгновение помедлив, протянул свою. В момент пожатия его ладонь перешла на
захват. Затуллин сноровисто вывернул мою руку и оказался у меня за спиной.
Пришлось ткнуть его локтем в ливер, чтобы кончил "шутить". На этом поединок
прекратился - и вроде бы Затуллин остался собой доволен.
Из курилки я отправился собрать вещички в свою комнату. В нашу, - я
по-прежнему делил служебную площадь с Пашей Коссовским. На его половине,
несмотря на позднее время, присутствовала "клиентка".
Бабенка годам к тридцати. Глаза, нос, уши, волосы и прочие детали выдавали
семитское происхождение - мне такие женские наружности никогда не были в
кайф: я любитель арийских черт лица и белокурой масти.
Однако фигурка меня околдовала. Даже пока она сидела, а я проглядывал линию
ноги, в чем мне помогал модный тогда передний разрез юбки. А затем
"клиентка" по команде Коссовского: "Ладно, гражданка Розенштейн, вас мне
хватило на сегодня,"- поднялась со стула и я смог оценить ее целиком.
Какая-то порода чувствовалась и в очертании животика, и в соотношении талии
с попкой, и в хрупкости коленок. В общем, меня обуяло, промелькнули
соответствующего рода фантазии, однако я непорядок быстро развеял и
разметал мощным внушением.
"Клиентки" - это не женские особи, это материал, это работа. Не хочет же
скульптор трахнуть изваянную им девушку с веслом. Тем более за моральной
стойкостью сотрудников в Пятерке следят строго.
На всякий случай я вызвал образы нескольких дам, которые были мне вполне
доступны. Естественно, светлый образ жены Надежды постарался отогнать, он
мог только повредить ввиду отсутствия талии.
Шесть лет назад, когда мы с ней начинали, эта пухлая кукла со столь
многообещающим именем приманила меня своей безотказностью и некими
отблесками моего белокурого идеала. Я был довольно голый
студент-четверокурсник, проживал вместе с мамой-лимитчицей в огромной
коммуналке, где сортиры были шикарнее, чем комнаты. А тут и квартира без
предков, которую моя любимая снимала на родительские денежки, и широкая
кровать "Ленин с нами" и, конечно, жрачка-супер. Пять лет тому, как Надежда
окончательно поймала меня на живца в виде своего папы-генерала и скрутила
узами брака. Тестюшка дорогой оказывал весомое содействие при получении
очередного звания, плюс все такое материальное. Например, помог моей мамаше
вернуться обратно в Свердловскую область и купить там приличный дом. Ей
хорошо на природе, да и Надюхиных глаз не мозолит.
Недели через три после нашей свадьбы уродились близнецы Константин и
Матвей, в честь Константина Матвеевича прозвали их. Они в тестя-генерала с
малых лет развиваться стали, круглоголовые, толстощекие, книжками мало
интересующиеся. Носятся как две бомбы по квартире, все крушат. Кукла моя
еще больше опухла и стала уже напоминать игрушечного поросенка. Кроме того
развилась у нее неприятная привычка - не реагировать на мои сексуальные
усилия. Смотрит она на тебя, старающегося, пустыми педагогическими глазами,
отчего конечно, всякое влечение к секс-труду быстро пропадает. Когда я стал
на сторону захаживать для опустошения чресел, генерал об этом на удивление
быстро прознал, но повел себя тихо, даже дочурке не напел.
"Главное, Глеб, чтоб семья была,- сообщил он мне при доверительной
выпивке,- Надька при муже, ты при жене, ребята при батьке, ты при
Госбезопасности. Шали, но в меру. Чтоб никакого постельного героизма. И
самое важное, обойдись без шашней с "клиентками". Ценю ведь я тебя, Глебка,
на меня характером похож, словно сын мне, такой же боец, опора страны." И,
кстати, я с последними его словами вполне согласен был. Если не на мне
страна держится, так на ком же?
Все эти кинокадры пронеслись передо мной, как перед одиночным зрителем в
панорамном кинозале, после чего я спокойно собрал вещи: что положено - в
сейф, остальное в шкаф или в кейс. Накинув плащ, попрощался с Пашей,
который бумажки дописывал, и мимо постов направился к выходу.
"Жигуленок" я обычно на улице Воинова оставляю, у Дома писателя, чтобы
сослуживцы не догадались, что я на тестевском подарке катаюсь. Ходьбы
примерно минуты три - проветриваюсь заодно. Добрался я, в машину залез,
мотор прогреваю, а глянул через переднее стекло - она стоит, гражданка
Розенштейн. Подождала, значит, меня на Литейном и незаметно прокралась по
пятам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
- Так,- вмешался майор,- чай попили, стали теории разводить. Сходите
покурите, после чего, капитан Затуллин, пожалуйста, ко мне, а Фролов - марш
на свое рабочее месте. Или, тьфу... вали, Глеб, домой, самое время мозги
остудить.
В курилку гость зашел первым. И заталдычил первым.
- Я не против евреев, Глеб Александрович. Все-таки и Карл Маркс из них, и
очень многие участники Октябрьской революции.
Я, конечно, заметил подкол в его словах. Может, это новое веяние? Ведь если
в нашем государстве все пойдет вкривь и вкось, то отвечать в конечном счете
придется Карлу Марксу и деятелям революции. Затуллин был не просто
зацикленным, он нюхал ветер каких-то перемен, явно симпатизировал мне и
ждал понимания. Наверное, в этот момент я и решил во что бы то ни стало
прорваться из Пятерки в ПГУ, даже если придется таранить стену лбом. Ведь в
желанном ПГУ все должно было оставаться в рамках классической
междудержавной борьбы еще много долгих лет.
- Вы попали пальцем в лужу, товарищ коллега. Карл Маркс был выкрестом, то
есть беглецом от кагала, и бывших соплеменников на свой дух не выносил, как
типичных представителей капиталистического духа. И в революции не все так.
Латышей числилось в России в пять раз меньше, чем евреев, а пленных немцев
с австрийцами да всяких заезжих китайцев было всего-ничего, но из них
составлялись элитарные части Красной Армии. Вообще, в любом потрясении
инородцы углядывают свой фарт и возможность вылезти... И хватит о
жидомасонах, до чего они мне осточертели... Андрей Эдуардович, вы боксом
занимались?
- Нет, только самбо.
- Тоже сойдет. Вот идеал нашей работы. Схватка серьезных хищников,
достойных противников, борьба противоположностей, непримиримая борьба,
потому что всем нужно одно - почетная победа.
Я ласково улыбнулся, занял боксерскую стойку и сделал ложный выпад в
сторону капитанской физиономии. Он дернул наверх руки, и тут я влепил левой
ему под дых, в нервный узел. В треть силы, конечно. Но у него перехватило
дыхание и рожа скукожилась. Я улыбнулся еще нежнее.
- Вот так, примерно. Схожая шутка за вами. Надеюсь, будем друзьями,
перейдем на "ты". Ну, согласен, Андрей?
Я протянул руку. Он с помощью глубокого вздоха расправил смятое лицо, и
мгновение помедлив, протянул свою. В момент пожатия его ладонь перешла на
захват. Затуллин сноровисто вывернул мою руку и оказался у меня за спиной.
Пришлось ткнуть его локтем в ливер, чтобы кончил "шутить". На этом поединок
прекратился - и вроде бы Затуллин остался собой доволен.
Из курилки я отправился собрать вещички в свою комнату. В нашу, - я
по-прежнему делил служебную площадь с Пашей Коссовским. На его половине,
несмотря на позднее время, присутствовала "клиентка".
Бабенка годам к тридцати. Глаза, нос, уши, волосы и прочие детали выдавали
семитское происхождение - мне такие женские наружности никогда не были в
кайф: я любитель арийских черт лица и белокурой масти.
Однако фигурка меня околдовала. Даже пока она сидела, а я проглядывал линию
ноги, в чем мне помогал модный тогда передний разрез юбки. А затем
"клиентка" по команде Коссовского: "Ладно, гражданка Розенштейн, вас мне
хватило на сегодня,"- поднялась со стула и я смог оценить ее целиком.
Какая-то порода чувствовалась и в очертании животика, и в соотношении талии
с попкой, и в хрупкости коленок. В общем, меня обуяло, промелькнули
соответствующего рода фантазии, однако я непорядок быстро развеял и
разметал мощным внушением.
"Клиентки" - это не женские особи, это материал, это работа. Не хочет же
скульптор трахнуть изваянную им девушку с веслом. Тем более за моральной
стойкостью сотрудников в Пятерке следят строго.
На всякий случай я вызвал образы нескольких дам, которые были мне вполне
доступны. Естественно, светлый образ жены Надежды постарался отогнать, он
мог только повредить ввиду отсутствия талии.
Шесть лет назад, когда мы с ней начинали, эта пухлая кукла со столь
многообещающим именем приманила меня своей безотказностью и некими
отблесками моего белокурого идеала. Я был довольно голый
студент-четверокурсник, проживал вместе с мамой-лимитчицей в огромной
коммуналке, где сортиры были шикарнее, чем комнаты. А тут и квартира без
предков, которую моя любимая снимала на родительские денежки, и широкая
кровать "Ленин с нами" и, конечно, жрачка-супер. Пять лет тому, как Надежда
окончательно поймала меня на живца в виде своего папы-генерала и скрутила
узами брака. Тестюшка дорогой оказывал весомое содействие при получении
очередного звания, плюс все такое материальное. Например, помог моей мамаше
вернуться обратно в Свердловскую область и купить там приличный дом. Ей
хорошо на природе, да и Надюхиных глаз не мозолит.
Недели через три после нашей свадьбы уродились близнецы Константин и
Матвей, в честь Константина Матвеевича прозвали их. Они в тестя-генерала с
малых лет развиваться стали, круглоголовые, толстощекие, книжками мало
интересующиеся. Носятся как две бомбы по квартире, все крушат. Кукла моя
еще больше опухла и стала уже напоминать игрушечного поросенка. Кроме того
развилась у нее неприятная привычка - не реагировать на мои сексуальные
усилия. Смотрит она на тебя, старающегося, пустыми педагогическими глазами,
отчего конечно, всякое влечение к секс-труду быстро пропадает. Когда я стал
на сторону захаживать для опустошения чресел, генерал об этом на удивление
быстро прознал, но повел себя тихо, даже дочурке не напел.
"Главное, Глеб, чтоб семья была,- сообщил он мне при доверительной
выпивке,- Надька при муже, ты при жене, ребята при батьке, ты при
Госбезопасности. Шали, но в меру. Чтоб никакого постельного героизма. И
самое важное, обойдись без шашней с "клиентками". Ценю ведь я тебя, Глебка,
на меня характером похож, словно сын мне, такой же боец, опора страны." И,
кстати, я с последними его словами вполне согласен был. Если не на мне
страна держится, так на ком же?
Все эти кинокадры пронеслись передо мной, как перед одиночным зрителем в
панорамном кинозале, после чего я спокойно собрал вещи: что положено - в
сейф, остальное в шкаф или в кейс. Накинув плащ, попрощался с Пашей,
который бумажки дописывал, и мимо постов направился к выходу.
"Жигуленок" я обычно на улице Воинова оставляю, у Дома писателя, чтобы
сослуживцы не догадались, что я на тестевском подарке катаюсь. Ходьбы
примерно минуты три - проветриваюсь заодно. Добрался я, в машину залез,
мотор прогреваю, а глянул через переднее стекло - она стоит, гражданка
Розенштейн. Подождала, значит, меня на Литейном и незаметно прокралась по
пятам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102