Мутация на
мутации, обстановка, прямо скажем, агрессивная. Представить только
какой-нибудь наш парк, заросший вот таким ЛСДэшным кустарником, или тех
самых сколопендр, вылезающих погреться из подвала дома на вашу кухоньку. Да
водись такое "добро" по всей Земле, мы бы состояли до сих пор в
дикарях-троглодитах, из своих нор не вылезали бы даже нужду справить. А то
бы и вымерли от наркомании. Но судьба нас миловала.
А здесь, на этом кусочке пространства, что же, свернулась колечком другая
судьба? Может, это заповедник, куда сунули особо активные матрицы, чтобы
они баловались мутациями, уродствами и всякой такой дичиной, но не лезли в
обычный мир с его рутиной и четкими правилами?
Когда я снова поднялся на ноги, голову кружило, а туловище шатало. Вообще
было так паршиво, что казалось, пристрели меня кто-нибудь сейчас, то
услышал бы в ответ только "спасибо". Однако я проверил, все ли месте.
Автомат был при мне,- хорошо, что зацепился за шею,- и вещмешок, из
которого я выудил кусок шоколада. Вкуса его не почувствовал, но несколько
полегчало от перемещения еды вовнутрь меня и вдоль организма. Я собрался
было в путь, как вдруг послышалось.
- Эй, подожди, поговорить надо, да.
Пальцы мои автоматически потянулись к ручке автомата и спусковому крючку,
но тут раздался недвусмысленный звук - так щелкает взводимый курок.
- Не надо резких движений, товарищ майор.
Я как услышал эти слова "нэ нада рэзких двыжэни, таварыш маиор", так сразу
многое понял. Но все-таки чуть обернул голову и скосил глаза. На кривом
низкорослом деревце сидел Хасан, уставя на меня пистолет - кажется,
"Детоникс" сорок пятого калибра.
Вот так изъятие оружия. "Слона" у Абдаллы и не приметили. Впрочем, если
Хася непринужденно таскал "Ингрэм М10" под плащом, то что уж говорить о
короткоствольном пистолете?
Хотя, что я думаю о какой-то дребедени. Кажется, настал конец света -
конкретно для меня. Хасан недурно разыграл всю эту историю с моим побегом,
в конце которого меня встретил черный глазок его пистолета, готовый
посмотреть на мои мозги.
- Эй, Хася, ты сюда пришел по объявлению, вывешенному подполковником
Остапенко? Дескать, пропал майор серого вида, грязного цвета, без усов.
Хочешь вернуть меня владельцу? Или, может, в знак подтверждения нерушимой
советско-иракской дружбы достаточно принести только мои уши?
- Зачем уши? Я бы взял голову, у меня как раз полиэтиленовый пакет имеется.
Повесь автомат на эту ветку, он нам мешает.
Когда я выполнил указание, Хася спрятал свой "Детоникс" в карман. Однако,
ему дотянуться до оружия будет во всяком случае проще, чем мне.
- Ну, о чем ты собрался пообщаться со мной, Хасан?
- О Гильгамеше и Энкиду.
- Ого, значит дальше мы станем путешествовать вместе. Интересно, как
распределятся роли. Кто будет царем города Урук, а кто дикарем?
Где-то вдалеке раздались звуки, похожие на выстрелы. Кто в кого палит? В
лучшем случае, кто-то из моих прежних коллег опять стреляет ящериц.
Впрочем, эти звуки не особо заинтересовали моего собеседника.
- Вах, не торопись распределять роли. Пока что ты, майор Глеб, отправишься
один. В эту ДВЕРЬ каждый проходит самостоятельно. Ты будешь первым - Яхья
отметил тебя. Учти, все что происходит с тобой сейчас - это еще цветочки.
Ты пока в ПРЕДДВЕРЬИ.
- Что должен я, вернее я с тобой, там достать? Траву бессмертия?
- Почти. Источник познания и жизни. Манда-ди-Хайя. Он неподалеку, я уже
улавливаю его благоухание...
На секунду Абдалла принял обалделый вид, как будто крепко затянулся
гашишным дымком. Я уже прикинул, как мне взять на излом руку арабского
товарища, сжимающую "Детоникс".
Но Хасан быстро воспрял и, сверкнув глазом, произнес:
- А теперь посмотри вот на тот красивый куст.
Когда я в точности исполнил приказание этого шизика, а потом тихонько
вернул зрачки на прежнее место, то понял, что Хасана вместе с его
"Детониксом" поблизости нет. А вот мой автомат по-прежнему висит на ветке.
Так что я забрал его обратно с большим удовольствием. И вообще, в
результате чудесного избавления апатия испарилась, вернулись радость и
аппетит. Уже двинувшись в путь, я мигом уплел все, что лежало в обертке с
надписью "шоколад". Чуть было не бросил скомканную бумажку на траву-мураву,
а потом вспомнил - это именно та небрежность, которая требуется ищейкам.
Серега и Коля, наверное, уже очухались, да и бравый Илья Петрович, скорее
всего, не дремлет, а топорщит свои усы, хищно втягивая воздух.
Я миновал островок и вновь зашлепал по воде - так легче было замести следы.
Добросовестно удивился, заметив, что тут смело произрастают вполне плакучие
российские ивы. А потом попал в заросли высоченного камыша, который, как и
многое в этих краях, прямо-таки дребезжал и звенел от насыщенности
жизненной силой. Воды было всего по щиколотку, однако то и дело попадалась
трава, похожая на нашу осоку, только более острая, с каким-то синеватым
отливом, словно бы металлизированная, с утолщенным книзу стеблем. Я
старался с этой паскудной растительностью дела не иметь. Особенно не
топтать ее башмаками. А когда я все же случайно давил ее в воде, она
выпускала стайки пузырьков. Газированная она, что ли? Кстати, тут и там
гнили тушки погубленных этой сволочной травой насекомых, птичек и лягушек.
По воздуху слабо раскатился звук "эрр". Странный, не наш звук. Я несколько
раз шагнул навстречу этому "эрр". В атмосфере запорхали и другие звуки.
Имеющие отношение к чужому языку. Еще пяток шагов, и я стал раздвигать
стебли, мешающие дальнобойному взгляду.
По воде, метрах в сорока от меня, проплывала довольно большая надувная
лодка, в которой сидело трое человек и переговаривалось по-английски с
американским акцентом, я бы даже сказал с акцентом Новой Англии -
Массачуссетса или, допустим, Вермонта. Причем один голос явно принадлежал
бабьему рту. Бостонские врачи? То есть цэрэушники. Впрочем, какое мне дело,
ни сдаваться им в плен, ни дружить с ними я не намерен.
Неожиданно я заметил, что рука измазана в крови. До чего же осточертела
такая ботаника! Трава запросто рассекла кожаный покров, а мне хоть хны, как
будто она заботливо подпустила в ранки анестизирующие средства. Причем те
острые стебли с зубчиками, что собственноручно меня раскромсали, из
синеватых стали красноватыми. И трава, оказывается, вампирить умеет. Я то с
праведным гневом посматривал на упырьские стебли, то на свою ладонь,
которая не желала заживать и все сочилась кровью. Поэтому не заметил, что
плавсредство заложило поворот, и моя фигура стала видна тем, кто составлял
экипаж.
Мы засекли друг дружку практически одновременно. И сразу один из людей,
сидевших на корме, стал наставлять на меня какой-то предмет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
мутации, обстановка, прямо скажем, агрессивная. Представить только
какой-нибудь наш парк, заросший вот таким ЛСДэшным кустарником, или тех
самых сколопендр, вылезающих погреться из подвала дома на вашу кухоньку. Да
водись такое "добро" по всей Земле, мы бы состояли до сих пор в
дикарях-троглодитах, из своих нор не вылезали бы даже нужду справить. А то
бы и вымерли от наркомании. Но судьба нас миловала.
А здесь, на этом кусочке пространства, что же, свернулась колечком другая
судьба? Может, это заповедник, куда сунули особо активные матрицы, чтобы
они баловались мутациями, уродствами и всякой такой дичиной, но не лезли в
обычный мир с его рутиной и четкими правилами?
Когда я снова поднялся на ноги, голову кружило, а туловище шатало. Вообще
было так паршиво, что казалось, пристрели меня кто-нибудь сейчас, то
услышал бы в ответ только "спасибо". Однако я проверил, все ли месте.
Автомат был при мне,- хорошо, что зацепился за шею,- и вещмешок, из
которого я выудил кусок шоколада. Вкуса его не почувствовал, но несколько
полегчало от перемещения еды вовнутрь меня и вдоль организма. Я собрался
было в путь, как вдруг послышалось.
- Эй, подожди, поговорить надо, да.
Пальцы мои автоматически потянулись к ручке автомата и спусковому крючку,
но тут раздался недвусмысленный звук - так щелкает взводимый курок.
- Не надо резких движений, товарищ майор.
Я как услышал эти слова "нэ нада рэзких двыжэни, таварыш маиор", так сразу
многое понял. Но все-таки чуть обернул голову и скосил глаза. На кривом
низкорослом деревце сидел Хасан, уставя на меня пистолет - кажется,
"Детоникс" сорок пятого калибра.
Вот так изъятие оружия. "Слона" у Абдаллы и не приметили. Впрочем, если
Хася непринужденно таскал "Ингрэм М10" под плащом, то что уж говорить о
короткоствольном пистолете?
Хотя, что я думаю о какой-то дребедени. Кажется, настал конец света -
конкретно для меня. Хасан недурно разыграл всю эту историю с моим побегом,
в конце которого меня встретил черный глазок его пистолета, готовый
посмотреть на мои мозги.
- Эй, Хася, ты сюда пришел по объявлению, вывешенному подполковником
Остапенко? Дескать, пропал майор серого вида, грязного цвета, без усов.
Хочешь вернуть меня владельцу? Или, может, в знак подтверждения нерушимой
советско-иракской дружбы достаточно принести только мои уши?
- Зачем уши? Я бы взял голову, у меня как раз полиэтиленовый пакет имеется.
Повесь автомат на эту ветку, он нам мешает.
Когда я выполнил указание, Хася спрятал свой "Детоникс" в карман. Однако,
ему дотянуться до оружия будет во всяком случае проще, чем мне.
- Ну, о чем ты собрался пообщаться со мной, Хасан?
- О Гильгамеше и Энкиду.
- Ого, значит дальше мы станем путешествовать вместе. Интересно, как
распределятся роли. Кто будет царем города Урук, а кто дикарем?
Где-то вдалеке раздались звуки, похожие на выстрелы. Кто в кого палит? В
лучшем случае, кто-то из моих прежних коллег опять стреляет ящериц.
Впрочем, эти звуки не особо заинтересовали моего собеседника.
- Вах, не торопись распределять роли. Пока что ты, майор Глеб, отправишься
один. В эту ДВЕРЬ каждый проходит самостоятельно. Ты будешь первым - Яхья
отметил тебя. Учти, все что происходит с тобой сейчас - это еще цветочки.
Ты пока в ПРЕДДВЕРЬИ.
- Что должен я, вернее я с тобой, там достать? Траву бессмертия?
- Почти. Источник познания и жизни. Манда-ди-Хайя. Он неподалеку, я уже
улавливаю его благоухание...
На секунду Абдалла принял обалделый вид, как будто крепко затянулся
гашишным дымком. Я уже прикинул, как мне взять на излом руку арабского
товарища, сжимающую "Детоникс".
Но Хасан быстро воспрял и, сверкнув глазом, произнес:
- А теперь посмотри вот на тот красивый куст.
Когда я в точности исполнил приказание этого шизика, а потом тихонько
вернул зрачки на прежнее место, то понял, что Хасана вместе с его
"Детониксом" поблизости нет. А вот мой автомат по-прежнему висит на ветке.
Так что я забрал его обратно с большим удовольствием. И вообще, в
результате чудесного избавления апатия испарилась, вернулись радость и
аппетит. Уже двинувшись в путь, я мигом уплел все, что лежало в обертке с
надписью "шоколад". Чуть было не бросил скомканную бумажку на траву-мураву,
а потом вспомнил - это именно та небрежность, которая требуется ищейкам.
Серега и Коля, наверное, уже очухались, да и бравый Илья Петрович, скорее
всего, не дремлет, а топорщит свои усы, хищно втягивая воздух.
Я миновал островок и вновь зашлепал по воде - так легче было замести следы.
Добросовестно удивился, заметив, что тут смело произрастают вполне плакучие
российские ивы. А потом попал в заросли высоченного камыша, который, как и
многое в этих краях, прямо-таки дребезжал и звенел от насыщенности
жизненной силой. Воды было всего по щиколотку, однако то и дело попадалась
трава, похожая на нашу осоку, только более острая, с каким-то синеватым
отливом, словно бы металлизированная, с утолщенным книзу стеблем. Я
старался с этой паскудной растительностью дела не иметь. Особенно не
топтать ее башмаками. А когда я все же случайно давил ее в воде, она
выпускала стайки пузырьков. Газированная она, что ли? Кстати, тут и там
гнили тушки погубленных этой сволочной травой насекомых, птичек и лягушек.
По воздуху слабо раскатился звук "эрр". Странный, не наш звук. Я несколько
раз шагнул навстречу этому "эрр". В атмосфере запорхали и другие звуки.
Имеющие отношение к чужому языку. Еще пяток шагов, и я стал раздвигать
стебли, мешающие дальнобойному взгляду.
По воде, метрах в сорока от меня, проплывала довольно большая надувная
лодка, в которой сидело трое человек и переговаривалось по-английски с
американским акцентом, я бы даже сказал с акцентом Новой Англии -
Массачуссетса или, допустим, Вермонта. Причем один голос явно принадлежал
бабьему рту. Бостонские врачи? То есть цэрэушники. Впрочем, какое мне дело,
ни сдаваться им в плен, ни дружить с ними я не намерен.
Неожиданно я заметил, что рука измазана в крови. До чего же осточертела
такая ботаника! Трава запросто рассекла кожаный покров, а мне хоть хны, как
будто она заботливо подпустила в ранки анестизирующие средства. Причем те
острые стебли с зубчиками, что собственноручно меня раскромсали, из
синеватых стали красноватыми. И трава, оказывается, вампирить умеет. Я то с
праведным гневом посматривал на упырьские стебли, то на свою ладонь,
которая не желала заживать и все сочилась кровью. Поэтому не заметил, что
плавсредство заложило поворот, и моя фигура стала видна тем, кто составлял
экипаж.
Мы засекли друг дружку практически одновременно. И сразу один из людей,
сидевших на корме, стал наставлять на меня какой-то предмет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102